Нравственность — что это такое

Обновлено 24 июля 2021 Просмотров: 70 192 Автор: Дмитрий Петров

1. Общее определение
2. Нравственность и мораль в этике
3. Правила нравственности
   1. Золотое правило
4. Пословицы о нравственности
5. Воспитание
6. Проблемы

Здравствуйте, уважаемые читатели блога KtoNaNovenkogo.ru. Как часто мы слышим «Это безнравственно!» или «У него низкий уровень морали». Что значат эти слова? Что такое нравственность, зачем ее искать в других и культивировать в себе?

На ум приходит что-то о морали, духовности и может даже религиозности. Представляются если не святые, то очень хорошие люди – добрые и мудрые.

Общее определение

Определение нравственности появилось в нашем языке в 1789 году в словаре «Российской Академии».

По сути, это набор установок, ценностей, внутренних норм и правил, которые определяют поведение человека в той или иной ситуации.

Эти ценности основаны на идеях справедливости, чести, достоинства, сострадании, доброты, честности, миролюбивости и других «хороших» категориях.

Все эти понятия человек впитывает с детства вместе с молоком матери, то есть обретает в кругу семьи, затем среди друзей, учителей и других значимых взрослых. Другими словами, приобретает в процессе социализации.

Нравственность – это то, что прививается человеку через воспитание.

В связи с этим ее уровень может отличаться у разных личностей в зависимости от того, какие люди их воспитывали. Злая мать вряд ли научит ребенка быть жертвенным и терпеливым к другим, а честная – воровать.

Нравственность и мораль в философии (этике)

В обиходе термины нравственность и мораль употребляются как синонимы, хотя в философской парадигме (что это?) они совсем разные.

Первое означает внутренние убеждения личности – его собственные правила поведения, сформированные в процессе взросления и становления личности. Второе понятие – это внешние нормы, соблюдение которых требует от нас общество.

Но это не единственная трактовка. В философии еще встречается и приведенное ниже определение отличия морали от нравственности. Сначала напомню, что оба этих термина является предметом изучения науки этики – основой, на которой строятся ее принципы. Таким образом, этика – это наука о нравственных и моральных ценностях человека.

Мораль — это то, что должно быть (теория). В это люди окунаются, изучая этику. Но ведь все мы разные, и читая одну и ту же книгу можем сделать разные выводы. Вот как раз нравственность определяет на деле, как хорошо в человека легла мораль. По сути, это реализации теории (морали) на практике.

Правила нравственности

Что нужно делать и каким нужно быть, чтобы про вас сказали, что вы – нравственная личность? На самом деле все просто:

1. обращайтесь к другим с уважением и по имени;
2. доброжелательно улыбайтесь собеседнику;
3. будьте внимательны;
4. уважайте окружающих;
5. будьте честны.

Самое главное, что должно присутствовать во всех этих пунктах – искреннее желание вести себя таким образом, быть таким не только снаружи, но и внутри, то есть это должно быть в характере.

Золотое правило

Помимо этих качеств существует золотое правило нравственности, представленное в виде мудрой притчи, которая гласит, что когда-то на берегу большой реки состоялся диалог мудрого учителя с его последователем. Ученик задал вопрос:

— «Учитель, ты так много знаешь о добре и мире, справедливости и душевной чистоте. Ты говоришь, что люди должны быть честными, прилежно трудиться и не лениться, искоренять в себе страсти и пороки, уважать других, следить за своим телом и многое другое. А ты можешь соединить это все и назвать одним лишь словом?»

Учитель призадумался, долго молчал, а потом улыбнулся и сказал:
— «Это слово – взаимность. И значит оно следующее: поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой.»

Это правило назвали золотым, оно легло в основу понятия нравственности. Его также можно выразить другими словами: не делай другим того, чего не хочешь себе.

Нравственность – это определение человеком собственных ценностей и уважение таких же ценностей, принадлежащих другим людям.

Пословицы о нравственности

Пословицы — это житейская мудрость. Например, для меня стала определяющей фраза, прочитанная в парикмахерской, когда мне было лет шесть, наверное. Она гласила:

«Ничто не дается так дешево и не ценится так дорого, как вежливость».

Я был даже в детстве ошарашен ее гениальностью и что примечательно, в ней заключена сущая правда, помогающая мне налаживать контакты с людьми. Насколько несложно быть вежливым и насколько много это может дать. Лишнее спасибо, пожалуйста. А не скажи их, и уже отношение к тебе будет другое.

Что касается темы нравственности, то тут хорошо подойдут эти пословицы и выражения:

И вот еще немного народной мудрости:

Что посеешь, то и пожнешь
Береги одёжу снову, а честь смолоду
На добрый привет, добрый и ответ.
Как мы людям, так и люди нам.
За доброе жди добра, за худо худа.
Делая зло, на добро не надейся.
Кто за худом пойдет, тот добра не найдет.
Добро сеять — добро и пожинать.
Добродетель вознаграждается.
Как постелешь, так и поспишь.
Как аукнется, так и откликнется

Обратите внимание, как часто и по-разному обыгрывается в пословицах описанное выше золотое правило нравственности. Потрясающе умный все-таки у нас народ. Мудрый!

Воспитание нравственности

Воспитанием в личности (что это?) нравственных качеств, их взращиванием, конечно, в первую очередь должна заниматься семья, в которой растет ребенок. Мамы и папы, бабушки и дедушки с самых ранних лет должны прививать малышу понятия о добре и зле, хороших и плохих поступках.

Думаю, есть много различных способов, но основными из них являются:

1. личный пример – ребенок копирует поведение родителей, внедряет его в свою жизненную стратегию, поэтому стоит делать больше добрых, хороших дел. Даже если взрослый говорит, что драться плохо, а сам дерется, отпрыск не услышит слов (либо у него возникнет когнитивный диссонанс), а будет имитировать поступки;
2. чтение малышу добрых сказок, притч и пословиц о нравственности. Рассказы формируют образное мышление, соответствующие ему эмоции и чувства, которые и становятся основой внутреннего мира.

Человек, выросший в таких условиях, не может быть безнравственным. Взрослым достаточно уделять этому вопросу внимание в период детства и школьных лет – дальше это мировоззрение становится «вросшим» в психику, автоматическим. Изменить его сложно, а иногда и нереально.

Проблемы

К сожалению, современное общество все чаще отодвигает нравственность в дальний угол, поставив в приоритет (что это такое?) личные выгоды и интересы. Последние заставляют людей идти по головам по направлению к своим целям: предавать друзей, подставлять родных и близких.

Считается, что упадок моральных и нравственных норм начался со времен Первой мировой войны, когда человеческая жизнь подверглась обесцениванию. В период социализма сожжение церквей и отречение от бога тоже нанесло большой удар по человеческим ценностям.

На данный момент эта проблема коснулась института семьи, что в свою очередь повлекло развращение молодежи, большое число детей без отцов или вовсе брошенных обоими родителями. Демографический кризис (это что?), коррупция, преступность также являются последствиями того упадка.

Люди стали забывать, что такое нравственность, определение и суть этого понятия. И глупо считать, что кто-то другой решит эту проблему за нас: каждый должен начать сам с себя.

Автор статьи: Коваленко Лилия Сергеевна (психолог)

Удачи вам! До скорых встреч на страницах блога KtoNaNovenkogo.ru

Эта статья относится к рубрикам:

ТЕОРИЯ НРАВСТВЕННОГО. | Aspirans.com | научные статьи, публикация (журналы ВАК, Scopus, ISI Web of Knowledge)

Владимир Старковский.
ТЕОРИЯ НРАВСТВЕННОГО.

 

Оглавление.
ГЛАВА I. Определение нравственного.
1.1 Три регламента.
1.2 Трудности классификации нравственного.
1.3 Определения добра и зла.
1.4 Классификация нравственного.  
ГЛАВА II. Совесть.
ГЛАВА III. Эмпатия.
3.1 Эмпатия.
3.2 Проявления любви и эгоизма.
3.3 Клановый эгоизм.
ГЛАВА IV. Терпимость.
4.1 Природа и виды недружественности.
4.2 Механизм конфликта.
4.3 Прощение – условие мира.
4.4 Нравственность насилия.
ГЛАВА V. Аскетичность.
5.1 Желания и нравственная деградация.
5.2 Безысходность желаний.
5.3 Не в деньгах счастье, а в их ненужности.
ГЛАВА VI. Скромность.
6.1 Предметы гордости.
6.2 Синдром гордости.
6.3 Гордость и неравенство.
6.4 Проявления скромности.
6.5 Тщеславие и смысл жизни.

6.6 Зависть – обратная сторона гордости.
6.7 Лицемерность гордости.
В ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Лицемерие.

 

ПРЕДИСЛОВИЕ.
На темы морали и нравственности написаны тысячи книг. Но несмотря на большой интерес человечества к данной проблематике, хоть сколько-нибудь общепризнанного и парадигматически целостного описания теории нравственного просто не существует. Данная работа претендует именно на концептуально полное описание теории нравственного. 

 

ГЛАВА I. Определение нравственного.
1.1 Три регламента.
Социальный порядок в любом человеческом сообществе определяется тремя поведенческими регламентами…

а). Право. Установленные государством общеобязательные нормы поведения, необходимость исполнения которых основана на страхе перед «государственным» наказанием.
б). Этика. Сформировавшиеся в обществе общепринятые нормы поведения (приличия, условности, традиции, этикет, обычаи) необходимость исполнения которых основана на страхе перед общественным осуждением.
в). Нравственность. Нормы поведения определяемые личным нравственным чувством (совестью), необходимость исполнения которых основана только на нравственной ответственности перед самим собой.
Общественное мнение и совесть, это две принципиально разные поведенческие мотивации, разделяющие область этики и область нравственного. Если этичный поступок мотивируется страхом перед нелестным мнением о себе (потребностью в благоприятном мнении), то поступок нравственный обусловлен только требованием совести. К сугубо нравственным можно отнести лишь те проявления доброй воли, для которых не предполагается возможность их оценки окружающими. Невозможность посторонней нравственной оценки может быть обусловлена или приватностью действия, или неспособностью окружающих ни заметить, ни оценить тонких проявлений благородства и такта.
Этические нормы поведения просты, поверхностны и подконтрольны окружению, соблюдая их, можно легко заслужить репутацию человека порядочного. Нравственный же самоконтроль гораздо глубже и тоньше, он обременителен и необязателен, а потому, нравственное чувство легко «переориентируется» на мнение окружающих. Но можно ли верить в порядочность человека, который заботится только о своей репутации? Человек ориентированный только на мнение окружающих способен принять сколь угодно дурные нравы, если они приняты в сообществе, и совершить бесчестный поступок, или даже преступление, если есть вероятность того, что этот поступок не будет предан огласке или осуждён. Так например, в криминальных сообществах тоже имеются свои этические нормы «чести и справедливости», и убеждённого уголовника в его сообществе тоже считают человеком порядочным если он живёт по «понятиям».
Добро (нравственное) по определению не может быть следствием страха перед осуждением и наказанием, а потому, понятия добра и зла будут рассматриваться далее только как атрибуты нравственного.

 

1.2 Трудности классификации нравственного.
Размышления о добре и зле традиционно приводят к мысли о том, что нравственные законы носят всеобщий и универсальный характер, однако описать нравственное парадигматически полно так и не удалось. Что же не позволяет систематизировать добро и зло…
а). Разногласия во мнениях о добре и зле якобы свидетельствуют о том, что универсальных нравственных норм не существует.

Но ведь незнание, или заблуждение, никоим образом не могут свидетельствовать о том, что истины не существует. Если человек не знает таблицы Пифагора, или заблуждается относительно её значений, то это отнюдь не означает, что её нет.
б). Смешение понятий добра и зла воли, с понятиями добра и зла обстоятельств.
К понятиям добра и зла обычно также относят такие смысловые группы как: выгода, польза, удовольствие – добро; ущерб, страдание, недовольство – зло. Но в таком понимании добра и зла, даже преступление будет злом только для жертвы, для преступника же будет являться добром, а это очевидный абсурд в рамках морали.

Добро и зло обстоятельств, во избежание путаницы, вообще не следует рассматривать в нравственном контексте, тем более что ничего нравственного в пользе или ущербе нет, но в проявлениях воли ведущих к тому или иному результату, нравственная составляющая может присутствовать.
Добро и зло определяются в данной работе только как атрибуты человеческой воли, хотя бы потому, что рассмотрение в едином контексте человеческой подлости и к примеру, природных катаклизмов, выглядит как минимум странно.
в). Смешение понятий добра и зла с этическими нормами, то есть с общепринятыми нормами поведения (условностями, приличиями, нравами, этикетом, обычаями, обрядами).
Например, если Вы выйдете на улицу голым, как Вы привыкли это делать прожив несколько лет в племени Мумба-Юмба, то зло будет не в вашей наготе, а в вашем вызывающем пренебрежении к чувствам окружающих, в которых Вы вне всякого сомнения посеете смущение, смятение, возмущение, беспокойство за чувства детей. .. Если же таким образом поступит приехавший к Вам в гости вождь племени, незнакомый с нашими нравами, то в его действиях и вовсе не будет ни какого зла, ибо он и не подумал бы, что может оскорбить чьи-то чувства своим видом. Но если он будет упорствовать в своём обычае щеголять голым по нашим улицам, то это уже будет с его стороны осознанным намерением попрать чувства окружающих.
Попытка соотнести поведенческие традиции всех времён, народов и социальных групп с добром и злом, опять таки приводит к выводу об относительности нравственного. Тогда как на самом деле, этические нормы принятые в том или ином сообществе не имеют к добру (к нравственному) ни какого отношения, но могут иногда его имитировать, в показных и регламентированных нормах.
г). Представление о нравственном, как о некоем наборе конкретных действий.
Но проявления (без)нравственного необычайно многообразны и могут достигать почти неуловимой психологической глубины. Никакой перечень не способен охватить все нравственно окрашенные проявления человеческой воли. Поэтому нравственное может быть определено или как общее направление воли, или как учитывающее все обстоятельства, частное определение к отдельно взятой  ситуации, но не как исчерпывающий список нравственно правильных действий.
Заповеди «не убий, не укради, не прелюбодействуй» являются нравственно верными ориентирами, но и соблюдая их можно быть самым отъявленным негодяем. А например за убийство (даже за убийство!), совершённое в определённых обстоятельствах, человека могут и по закону, и по совести совершенно справедливо оправдать.
д). Абсолютность нравственного.
Нравственный закон предъявляет человеку только максимально высокие требования, и не имеет каких-либо полунорм. Если человек хотя бы не пожертвовал всем, чем только может пожертвовать ради тех, кому очень плохо, то он, строго говоря, не может считаться нравственным человеком.
Невозможность совершенного соблюдения нравственных императивов, ставит человека вознамерившегося принять их к исполнению в двусмысленное, нравственно уязвимое положение, что вполне естественно вызывает и отторжение нравственных обязательств, и отрицание самой возможности их нормативного существования. Нравственное чувство не только не приводит к исполнению нравственных требований, но хуже того, ставит человека перед невозможностью их исполнения, хотя бы потому, что человек совестливый обнаруживает в себе всё более тонкие проявления воли окрашенные безнравственно.

Однако не стоит излишне драматизировать безысходность нравственного чувства, хотя бы потому, что голос совести остаётся одинаково деликатным, как у негодяя творящего откровенные подлости, так и у человека глубоко порядочного, просто нравственное чувство реагирует на совершенно разные уровни безнравственного.  
е). Неопределённость предназначения добра.
Если не ясно каково предназначение добра, в чём заключается его социальная функция, то и суждения о нравственном, не могут быть полноценно обоснованными.
Нет ничего удивительного в том, что нравственные понятия испокон веков находятся в одной связке с правом и этикой, все эти поведенческие регламенты преследуют одну и ту же цель, это поддержание порядка в обществе. Но если правовые нормы обеспечивают в обществе порядок материально – практических отношений, а нормы этики – порядок предсказуемого поведенческого единообразия, то следование нравственным нормам призвано привести общество в состояние совершенной социальной гармонии, основанной на всеобщей и взаимной благожелательности, уступчивости, сочувствии, терпении, великодушии… То есть предназначением нравственного (добра) является приведение любого сообщества к идеальной гармонии взаимоотношений, в отличие от обычного лицемерного и шаткого социального равновесия, основанного на страхе перед осуждением, наказанием, или даже физическим противодействием.
Следование нравственным нормам, является для социума таким же условием совершенной гармонии, каким для материи являются физические законы.

 

1.3 Определения добра и зла.
Исходя из всего вышесказанного, можно дать следующие определения добру и злу.
а). Добро (нравственное), это волеизъявление направленное на сохранение интересов и чувств другого человека за счёт уступок и жертв (обычно самых незначительных) в сфере личных интересов, желаний и амбиций.
б). Зло (безнравственное), это волеизъявление направленное на попрание, или пренебрежение интересами и чувствами другого человека, в стремлении удовлетворить личные интересы, желания и амбиции.
О парадигматической истинности данных утверждений свидетельствует хотя бы их коррелируемость со знаменитыми «золотыми» правилами нравственности…
а). Поступай с другими так, как хочешь чтобы поступали с тобой.
б). Не делай другим того, чего не желал бы себе.

1.4 Классификация нравственного.
Классификация нравственного содержит всего пять парных категорий, но следует помнить, что за каждым из этих обобщающих понятий стоит множество родственных проявлений воли, определения некоторых из них указаны в скобках.
1). Совесть. – Нравственное бесчувствие.
Совестливость – (честность, порядочность, добросовестность, благородство).
Нравственное бесчувствие – (бесчестность, непорядочность, недобросовестность, бессовестность, беспринципность).
2). Эмпатичность. — Аэмпатичность.
Эмпатичность – (в религиозно философской традиции – любовь, доброта, благожелательность, сострадательность, отзывчивость, сочувствие, гуманность, альтруизм).
Аэмпатичность – (бездушность, бессердечность, бесчувственность, чёрствость, эгоизм, жестокость).
3). Терпимость. – Гнев.
Терпимость – (великодушие, снисходительность, уступчивость, прощение, толерантность).
Гнев – ( раздражительность, конфликтность, вспыльчивость, злословие, мстительность, злопамятность, ксенофобия, нетерпимость).
4). Аскетичность. – Невоздержанность.
Аскетичность – (терпение, умеренность, неприхотливость, воздержанность, непритязательность).
Невоздержанность – (неумеренность, прихотливость, жадность, алчность, капризность).
5). Скромность. – Гордость.
Скромность – (в религиозно философской традиции – смирение, бесстрастное отношение к высоте своих достоинств и лестности мнения о них).
Гордость – (честолюбие, тщеславие, самодовольство, наглость, высокомерие, презрительность, пренебрежительность, хвастовство).
Разумеется, не все нравственные понятия могут быть дифференцированы строго по нравственным архетипам. Вот, например некоторые из тех, в которых категорийная комплексность очевидна: деликатность (1,2), бескорыстность (2,4), щедрость (2,4), несправедливость (1,2), зависть (4,5), злорадство (2,3). Но тем не менее, высокая степень синонимичности понятий представленных в классификации, свидетельствует о том, что всё многообразие проявлений (без)нравственного может быть сведено в достаточно ограниченный перечень обобщающих нравственных категорий.
Рассмотрим структуру нравственных категорий, механизмы социальной деструктивности зла, и миротворческую функциональность добра более детально…

ГЛАВА II. Совесть.
Совесть, это нравственное чувство, позволяющее человеку различать в своих мыслях, словах и поступках проявления безнравственного (зла, непорядочности, несправедливости, лукавства и т.п.) во всей их глубине и тонкости.
Не замечать безнравственное в своих волеизъявлениях человека заставляют три фактора…
а). Унизительные для гордости чувства стыда, вины и неправоты, порождаемые рефлексиями совести.
б). Аэмпатичность, безразличие к чувствам и страданиям окружающих.
в). Возможный ущерб своим интересам, желаниям и амбициям в случае разрешения ситуации не в свою пользу.
Именно гордость, аэмпатичность и гипертрофированная заинтересованность заставляют человека в ситуациях нравственного выбора подавлять свои нравственные рефлексии и фальсифицировать свою правоту демагогическими уловками самообмана. В нравственно окрашенных ситуациях императивы совести всегда направлены против интересов, желаний и амбиций человека. Человеку выгодно не слышать голоса совести, и в случае острой заинтересованности, человек может совершенно искренне оправдать или вовсе не заметить в своих проявлениях сколь угодно страшное зло. Человек с неразвитым нравственным чувством может быть столь виртуозен в самооправдании, что даже будучи серийным убийцей он может не испытывать чувства вины. Нравственная безнадежность человека несовестливого в том, что его нравственное самодовольство чистосердечно, он совершенно честен в своей нравственной слепоте.
Совесть, это единственный ориентир, следуя которому характер человека может исправляться сообразно нравственным законам, законам социальной гармонии. Только следуя совести, человек может становиться дружественней, добрей, честней, великодушней, справедливей… Преимущество человека совестливого заключается именно в том, что проявления его воли, все более соответствуют правилам добра, и как следствие, наносят все меньший ущерб социальному согласию.
Нравственный уровень человека может определяться только тонкостью видения им проявлений своего зловолия, и мерой стыда за их реализацию. Стыд нравственный, это раскаяние «проснувшейся» совести. Стыд же этический, это реакция на неблагоприятное мнение окружающих. Таким образом, и двойственность такого понятия как «стыд» свидетельствует о глубоком различии между нравственным и этическим.

ГЛАВА III. Эмпатия.
3.1 Эмпатия.
Термин «эмпатия», ближе всего по значению к таким понятиям, как сочувствие, сопереживание, но отличается от них отсутствием трагичности в своём значении, и как следствие, более обширной областью применения. Эмпатичность, это способность тонко чувствовать и остро переживать психологический дискомфорт другого человека. Психологический дискомфорт может быть обусловлен не только дискомфортом физиологическим, но и такими негативными эмоциями как: страх, стыд, обида, разочарование, тревога, уныние, отчаяние, неловкость, досада, неудовлетворённость, недовольство, скука, чувство неполноценности…
Эмпатия, в той или иной мере свойственна каждому человеку, однако степень эмпатичности  у разных людей может очень сильно различаться. Иной раз и психопат может посочувствовать кому-либо, но совершенно очевидно, что мера его эмпатичности не идёт ни в какое сравнение с эмпатичностью человека, которому свойственно например такое качество как деликатность.
Эмпатичность, как качество позволяющее отождествлять себя с другим человеком, ставить себя на его место, является основополагающим качеством, определяющим весь комплекс нравственного поведения человека, включая даже и совесть, нравственное чувство, которому часто приписывают  самостоятельную, независимую ни от чего бытийность.
Эмпатичность в весьма значительной степени определяет меру социальной дружественности человека, потому что психологический комфорт окружающих значим и ощутим для эмпата почти так же как и свой собственный. Спектр эмпатических реакций простирается от едва уловимых проявлений тактичности, до героической самоотверженности. Человек же ориентированный только на свои амбиции и желания, легко пренебрегает и жертвует интересами и чувствами окружающих, хотя бы в силу своего эгоистичного понимания справедливости.
Заботиться о психологическом комфорте окружающих, соблюдая их интересы, предписывают так же и нормы относящиеся к этике. Но этические правила носят формальный и ситуационно нормированный характер. Тогда как чистосердечность, тонкость и многообразие эмпатических проявлений дружественности, не предусматривают, да и не могут предусмотреть, ни какие поведенческие нормы.

 

3.2 Проявления любви и эгоизма.
Религиозно – философское понятие любви несколько шире чем понятие эмпатии, но все проявления любви проистекают именно из эмпатичности. В зависимости от контекста, в философское понятие любви включаются такие смысловые составляющие как…
а). Эмпатия (сочувствие, сопереживание, сострадание).
Как следствие эмпатичности…
б). Доброта (благожелательность, отзывчивость, участливость, альтруизм).
Как следствие доброты…
в). Симпатия (расположение, приязнь).
Как следствие симпатии…
г). Духовное влечение (стремление к общению, единению и братству).
Как следствие духовного единения…
д). Сопереживание радости.
Телесное же влечение – эрос, следует всё же отнести к физиологическим потребностям, что впрочем, ни чуть не мешает эросу сочетаться с любовью духовной, разумеется, если человек к ней способен. А любовь эгоиста, это любовь только и только к своему удовольствию, прошло удовольствие — прошла любовь.
Асоциальные проявления «чистого» эгоизма (аэмпатичности) обусловлены не стремлением к самоутверждению, как поведение гордыни, и не страстью к насыщению своих потребностей, как поведение невоздержанности, но лишь его бездушностью. Именно неспособность к сочувствию, к отзывчивости является основой эгоистической недружественности. Но если эгоист к тому же движим страстными желаниями или гордыней, то социальная разрушительность его аэмпатичности возрастает многократно.
Отсутствие в характере человека эмпатических качеств, автоматически подразумевает присутствие в его характере  таких черт как…
а). Бессердечность, черствость, равнодушие.
б). Эгоизм, немилосердность, жадность.
в). Неблагожелательность, недружелюбие.
г). Закрытость, душевная обособленность.
д). Завистливость.
 «Возлюби ближнего твоего как самого себя», вряд ли эта главная заповедь христианства подразумевает необходимость лицемерной (этической) участливости. По сути, данная заповедь призывает человека стать эмпатом. Но возможно ли обрести эмпатическую сочувственность волевым усилием…
Органичное принятие всеми членами социума одной только этой заповеди, могло бы привести к совершенному согласию любое человеческое сообщество, хотя бы потому что эмпатичность не позволяла бы никому попирать интересы и чувства окружающих. Любовь к ближнему, и как следствие равенство, или даже предпочтение его интересов, это единственно возможный способ нейтрализовать социальную разрушительность бездушного, а порой и жестокого эгоизма. Мера социального согласия может определяться только мерой значимости интересов окружающих, то есть, социальная гармония может быть достигнута только в любви. В любви, чужая радость это своя радость, и чужое страдание — свое страдание. Без любви же, чужая радость, это повод для зависти, а чужая беда — повод для злорадства.
Личными интересами жертвуют многие, но обычно только ради самых близких людей, при этом их радости переживаются как свои собственные. Человек, уравнявший свои интересы с интересами ближнего, приобретает возможность радоваться со всеми, с кем он уравнял свое «я». Соучастие в чужой радости и придает рациональный смысл предпочтению интересов ближнего, ибо, чем больше человек эмпатичный будет приносить добра окружающим, тем больше радости будет и у него самого.

 

3. 3 Клановый эгоизм.
Клановый эгоизм проявляется как действия против справедливости и нравственного закона в угоду близким людям и клановым интересам.
Клановые интересы связывают государства, этносы, сословия, организации, сообщества, религиозные конфессии, родственников, знакомых, семьи… Предпочтительность клановых интересов определяется для человека лишь его близостью к той или иной социальной группе. Клановые интересы как бы частично освобождают человека от необходимости соблюдать законы добра, хотя бы потому, что отказ от личных интересов часто равнозначен пренебрежению интересами близких людей. Клановый эгоизм легко прощает «своим» любую несправедливость, если конечно она совершена против «чужих», «чужим» же клановый эгоизм не прощает ничего. Клановые эгоизм, ксенофобия и гордыня гораздо более тягостны в силу их массовости, и ведут к тем же проявлениям зла, что и личные пороки.
Разумеется, предпочтительность интересов близких людей нельзя в полной мере считать клановым эгоизмом, но по крайней мере, не следует приносить чужие интересы в жертву интересам клановым.

 

ГЛАВА VI. Терпимость.
4.1 Природа и виды недружественности.
Недружественные проявления можно условно разделить на три типа: явные (гнев, раздражение), скрытые (злопамятство, обида) и ксенофобия (неприязнь).
Ксенофобия это особая, в своей кажущейся беспричинности, форма нетерпимости по отношению к чужим, иным, другим, к отличающимся, выделяющимся и непохожим. «Чужих» обычно отличают: расовая принадлежность, национальность, религия, социальное положение, убеждения, мировоззрение, образ жизни, уровень благосостояния и образования, место жительства и даже внешний вид.
Беспочвенная, на первый взгляд, неприязнь к «чужим» (как впрочем и любая другая форма недружественности) порождается гордостью, завистью, корыстными интересами, кланово субъективным пониманием чужой неправоты и клановыми же представлениями о должном. Но своекорыстные, эгоистические и «высокомерные» причины своей недружественности осознавать неприятно, а потому они всегда подменяются идеями «справедливости».

 

4.2 Механизм конфликта.
Все конфликты в своей первооснове бывают двух типов, это или конфликты материально – практических интересов, или конфликты честолюбий. И если конфликт интересов прост и понятен, то механизм конфликта честолюбий не столь очевиден, поэтому его мы здесь и рассмотрим…
Человеку свойственно слепо оспаривать всё, что задевает его гордость. Проявления превосходства чужой правоты, прав, убеждений, ума, силы… уязвляют гордость, что вызывает у человека стремление утвердить своё превосходство в конфликте, именно превосходство, а не вовсе не правоту и справедливость, даже если они на его стороне. Желание отомстить, ответить, оставить за собой последнее слово, это всего лишь желание возместить ущерб нанесенный гордости проявлениями чужого превосходства, иногда просто кажущегося. Чужое превосходство, в той или иной степени всегда досадно для гордости, а потому человек честолюбивый неосознанно реагирует на него неприязнью, злословием, осмеянием, осуждением, а в конфликтных ситуациях и насилием, потому что конфликт обостряет оскорбительность чужого превосходства, делая его явственным.
Честолюбие можно уязвить только в иерархии тех статусных ценностей, которые значимы для человека. Например, если у девочки недостаточно модная кукла, то её честолюбие может быть легко задето насмешкой, или публичным вниманием к этому обстоятельству. Но попытка уязвить честолюбие взрослой женщины тем, что у неё нет модной игрушки, такого эффекта разумеется не возымеет. Таким образом, каждая статусная ценность актуальная в данное время и в данной среде является условием способным породить конфликт честолюбий.
Честь честолюбия относится к категориям этики и определяется неприкосновенностью статусных ценностей человека. Честь же честности относится к категориям нравственного и определяется непротиворечивостью своего образа жизни со своей совестью. Таким образом, и двойственность такого понятия как «честь» свидетельствует о глубоком различии между нравственным и этическим.

 

4.3 Прощение – условие мира.
Мир в любом сообществе балансирует на грани между злом совершенным и злом прощенным. Если бы люди не прощали друг друга бессчетно, то рост взаимной ненависти вероятно уничтожил бы человечество. Прощение, это единственный способ нейтрализации зла возникающего в бесчисленных столкновениях человеческих интересов и амбиций. Прощение упраздняет зло, злопамятность его накапливает, мстительность – преумножает. Каждый человек «выпускает в мир» меру своего зла, прощая же, упраздняет меру зла чужого, соотношением этих мер и определяется его социальная дружественность. Прощающий, утверждает и тем самым своё право на прощение, мстительный же отрицает и свое право быть прощёным в случае своей неправоты. Но в конфликтах обе стороны всегда считают себя правыми, а по логике хотя бы одна из сторон всегда не права. И это всегда не мы?…
Добродетель терпимости заключается в великодушии, то есть в способности прощать. Прощение, это не отступление слабости, не страх трусости, и не лицемерное смирение. Сущность прощения заключается в отказе от претензий на превосходство своего права и своей правоты в конфликте. Мир же затаившейся мстительности, это мир на лезвии ножа.
Мера социальной дружественности человека не может определяться по его отношению к своим друзьям и близким (тут большого великодушия не надо), она может определяться только по его отношению к «чужим», а тем более по отношению к своим неприятелям.

 

4.4 Нравственность насилия.
Проблематичность известного тезиса «добро должно быть с кулаками» заключается лишь в том, что же следует считать добром, если каждый считает добром только свои собственные мнения, интересы и права. Своекорыстие, властолюбие, неприязнь, высокомерие, злопамятность, мелочность, мстительность, беспринципность, эгоистичность, зависть, жадность… имеют более всего претензий на утверждение «добра» насилием, но можно ли верить в справедливость целей преследуемых такими чувствами и мотивациями?
Совесть же в стремлении к справедливости не обманется беспринципностью.
Любовь в стремлении к справедливости не обманется эгоизмом.
Великодушие в стремлении к справедливости не обманется мстительностью.
Аскетичность в стремлении к справедливости не обманется корыстью.
Скромность в стремлении к справедливости не обманется уязвлённой гордыней.
То есть, только человек нравственный может обладать истинным пониманием справедливости. Его объективность в конфликтной ситуации обусловлена тем, что он руководствуется совестью, а не чувствами, интересами и амбициями. Только человек способный с истинным смирением подставить «другую щёку», способен объективно оценить, когда жёсткое противодействие чужой экспансии принесёт большее благо нежели великодушие и терпение.
Уязвлённая гордость требует мести, но она может быть совершенно безучастна к чужим унижениям. Любовь же ранится страданием других, но отказывается от личной обиды ради мира. Заступничество требует от человека мужества и благородства, тогда как мстительность руководится лишь уязвлённой гордыней. Справедливость заступничества в его сторонней беспристрастности, тогда как личная мстительность алчна, слепа и разрушительна, а потому не следует увязывать моральность защиты Отечества, или другого человека, с моральностью права на личную месть.

ГЛАВА V. Аскетичность.
5.1 Желания и нравственная деградация.
Человеческие желания ни коим образом не воспринимаются как источник зла. Злом представляется лишь попрание интересов и чувств окружающих. Но именно желания в большинстве случаев и являются причиной попрания интересов и чувств окружающих, именно желания являются причиной подавляющего большинства безнравственных поступков и преступлений. Неумеренность в желаниях способна полностью подчинить и волю и совесть человека, сделать его капризным, прихотливым, жадным, завистливым, раздражительным, беспринципным, жестоким, а порой и просто опасным. Страсть к насыщению своих потребностей неизбежно изживает альтруистические качества личности, поскольку всякое «да» сказанное другому, это «нет» сказанное себе.
Зачастую, человек не совершает зла для реализации своих желаний, только из страха перед осуждением и наказанием, а такой человек по сути не является честным, но лишь трусливым, слабым и лицемерным. В проявлениях человек показной, в желаниях – истинный. Человек подчинённый желаниям, ненадежен как злая собака на тонкой цепи, и если гарантировать всем хотящим полную безнаказанность в реализации желаний, то общество будет просто растерзано насилием и беззаконием. Но и без таких умозрительных крайностей очевидно, что господство желаний над совестью, в весьма значительной степени определяет меру человеческой безнравственности.
Однако, добродетель аскетичности отнюдь не подразумевает отказа от благополучия и радостей жизни, добродетель умеренности заключена не в страданиях нищенского существования, но лишь в бесстрастном отношении к мере своего благополучия. Зло не в благополучии, но лишь в том, какой мерой беспринципности, бесчестности и эгоизма человек готов заплатить за него. Нравственно аскетической задачей человека является лишь сохранение свободы воли от пристрастия к удовлетворению своих желаний. Суть аскетического баланса между желаниями и свободой от их диктатуры наиболее точно сформулировал апостол Павел: «Всё нам позволительно, но ни что не должно обладать нами».

 

5.2 Безысходность желаний.
Как нет предела совершенству, так нет предела и совершенству того, что человек невоздержанный мог бы хотеть. Невоздержанный человек ненасытен в своем стремлении к удовольствиям, комфорту, богатству и самоутверждению. Исход человеческой неумеренности возможен разве что в безраздельном потреблении благ всего мира. А то, что мы воспринимаем как недостаточность нашего бытия, это как правило лишь страдание нашей ненасыщаемости, которую невозможно удовлетворить, как невозможно потушить пожар соломой.
Изобилие не только не способно насытить человеческие желания, но хуже того, изобилие было бы убийственно для жадного, ленивого, невоздержанного человека. Невоздержанный человек пропал бы в условиях совершенного изобилия, как капризный ребенок в условиях абсолютной вседозволенности, или как наркоман при неограниченном доступе к наркотикам. Если бы наш мир вдруг стал преизобильным, то человечество вероятно уподобилось бы свиньям, которые от неумеренного питания теряют даже способность стоять на ногах, или крысам из известного опыта, в котором крыса, нажимая кнопку получала удовольствие через вживленный в ее мозг электрод. Крыса в этом опыте жала на кнопку до тех пор, пока не умирала от истощения.
Ощущение достаточности бытия не может определяться его изобильностью, но только воздержанностью человека. Чувство удовлетворённости не может быть обусловлено количеством благ, но только властью человека над своими желаниями. Именно желание довольства, счастья и благополучия само по себе и является недовольством, несчастьем и неблагополучием. Неудовлетворенное желание, это и есть несчастье, и чем сильней желание (или нежелание чего-либо), тем сильней страдание.
Если человек болен или голоден, то он страдает по объективным причинам. Если же человек не болен и не голоден, то он уже может быть счастлив, желания превышающие эту меру благополучия, уже несут несчастье в самих себе. Счастье, это удовлетворённость настоящим.

 

5.3 Не в деньгах счастье, а в их ненужности.
Желать богатства человека вынуждают:
1. Страх перед бедностью.  Покой обеспеченности.
2. Дискомфорт бедности.  Комфортность обеспеченности.
3. «Постыдность» бедности.  Гордость обеспеченности.
Богатство, это обычное олицетворение счастья. Богатство дает человеку обильную и вкусную пищу, чувство уверенности, комфорт, удовольствия и развлечения, чувство гордости и «уважение» окружающих, радость за благополучие близких. То есть богатство казалось бы дает человеку все необходимое для счастья, а потому неудивительно, что стремление к богатству является единственной целью жизни большинства людей.
Но если человек болен, или несчастен в личной жизни, если он страдает от жадности, или зависти, страха или ненависти, то уже никакое, даже самое большое богатство, не принесет ему облегчения. Никакое богатство не способно удовлетворить алчного, потому что его желаниям нет предела. Именно алчность создаёт ощущение бедности, и только равнодушие к богатству даёт ощущение достатка. Чувствовать себя благополучным может только человек независимый от меры своего достатка.
Счастье не в деньгах, а в их ненужности.
Каждый отдельно взятый предмет имущества необременителен, но когда их становится много, то человек попадает в пожизненное, безысходное услужение к своей же собственности. Жизнь человека – стяжателя, это всего лишь ограниченный смертью период стяжания. Стяжатель всегда живет будущим, но не живет «здесь и сейчас», там, где жизнь только и существует. Человек хотящий иногда замечает безысходность жизни – стяжания, и начинает страдать от бессмысленности своего существования. Но алчному больше нечем наполнить свою жизнь, он безразличен ко всему искусному и духовному, ибо прекрасное не несет в себе ни пользы, ни выгоды. Круг интересов стяжателя сужается до проблем прибыли, накопления и экономии, поэтому корыстолюбивый всегда примитивен, ограничен и прозаичен.
Корыстолюбие приносит богатство лишь единицам, но забирает жизнь у всех, кто подчинил ему свою волю. За деньги человек платит жизнью.

ГЛАВА V. Скромность.
6.1 Предметы гордости.
 Предметами гордости (статусными ценностями, достоинствами) человеку могут служить любые предметы и обстоятельства, престижность которых признана в социуме. Например, такие как… вещи, благосостояние, образованность, компетентность, авторитетность, влиятельность, звание, должность, знакомства, родство, социальное положение, заслуги, достижения, мастерство, способности, первенство, прогрессивность, независимость, бесстрашие, сила, красота, место жительства и т. п.
Признание и осознание высоты своих достоинств доставляют человеку чувство гордости. Недостаток же причин для гордости воспринимается честолюбивым человеком как личная унизительная ничтожность. Поэтому стремление к гордости (стремление обрести и проявить свои достоинства) является всеобщей первичной поведенческой мотивацией.
Гордость – это удовольствие от осознания и признания высоты своих достоинств.
Честолюбие – это потребность в лестном мнении о своих достоинствах.
Тщеславие – это потребность быть объектом внимания.
Гордость, честолюбие и тщеславие триедины и зачастую нераздельны в причинах и проявлениях, а потому далее, они как правило будут определяться одним словом – гордость.

 

6.2 Синдром гордости.
Все человеческие проявления перечисленные ниже обусловлены стремлением к гордости (стремлением к обретению, проявлению и признанию своих достоинств), и все эти проявления упраздняются одним единственным качеством – скромностью (бесстрастным отношением к высоте своих достоинств и к лестности мнения о них), что неоспоримо свидетельствует и о единой природе всего многообразия этих проявлений, и о верности предложенного определения скромности.
а). Комплекс неполноценности.
Гипертрофированная потребность в благоприятном и лестном мнении о себе.
Страх перед неодобрительной молвой, перед нелестным, пренебрежительным мнением.
Страх перед насмешкой, осуждением и презрением.
Мнительность, ранимость, застенчивость, обидчивость, страх публичности.
Страдание от чувства собственной незначительности.
Чувство ущербности и неполноценности.
б). Комплекс демонстративности.
Стремление быть объектом интереса и внимания.
Стремление выделяться, отличаться, удивлять, производить впечатление.
Стремление оставлять о себе память (хотя бы и негативную).
Стремление к известности, популярности и славе.
Демонстративность, бравада, вычурность, кураж, позерство, хвастовство, эпатажность.
в). Комплекс амбициозности.
Стремление к лидерству, главенству и авторитетности.
Неприятие чужой значимости, первенства и доминирования.
Стремление контролировать, направлять, распоряжаться, руководить.
Неприятие подчинения, ограничений, опеки, зависимости.
Стремление влиять, поучать и убеждать.
Неприятие чужих мнений, замечаний, возражений, критики, и советов.
Стремление превзойти, победить, опередить, стать лучшим.
Неприятие превосходства чужих благ, достоинств и успехов (зависть).
Высокомерие, надменность, презрительность, пренебрежительность, самодовольство, самоуверенность.
Вызывающее поведение, агрессивность, грубость, дерзость, конфликтность, наглость, нигилизм, хамство, циничность, язвительность. Стремление словом или делом унизить, оскорбить, опорочить, осудить.
Провокационно агрессивные проявления гордости обусловлены стремлением утвердить своё превосходство (превосходство правоты, права, силы, убеждений…) в демонстративно оскорбительной форме.
Само описание синдрома гордости является достаточно ярким свидетельством того, насколько разрушительна гордость и для социальной гармонии, и для личностной.

 

6.3 Гордость и неравенство.
Чувство социального неравенства определяется не самим имущественным, иерархическим, или каким-либо другим расслоением социума, но неравенством в праве на уважение, которое в иерархии гордости как раз и определяется мерой причастности человека к статусным ценностям. Чувство социального неравенства обусловлено именно чувством разного достоинства людей в иерархии ценностей гордости.
Обладатель высокого социального статуса возможно и не испытывает высокомерного пренебрежения к «окружающим ничтожествам», но с плохо скрываемой недоброжелательностью зависти он столкнётся непременно. Обладатель же низкого социального статуса возможно ни кому и не завидует, однако с презрением исходящим от некоторых «хозяев жизни» столкнётся и он. Нравы царящие в социуме в весьма значительной мере зависят от того напряжения, которое возникает в обществе между полюсами социальной статусности, между завистливой неприязнью исходящей снизу и презрительным высокомерием исходящим сверху.
Уважение в иерархии гордости обусловлено причастностью человека к статусным ценностям. Но уважение может быть и нормой отношений независимой от социального статуса, именно безусловное равенство в праве на уважение и создаёт ощущение социального равенства. Но равенство (в праве на уважение) невозможно устроить для других (для всех), хотя бы потому, что чья-нибудь гордость при любых условиях будет уязвлена чьим-либо превосходством. Равенство осознается и принимается только лично каждым членом социума, как признание всеобщего равенства в праве на уважение по праву человеческого естества.
Чувство достоинства основано на равенстве, тогда как гордость основана на превосходстве. Самоуважение человека складывается как из гордости, так и из достоинства, но чем выше человек ставит предметы гордости, тем менее у него остается уверенности в праве на беспричинное самоуважение, то есть на чувство достоинства. Гордец определяет свою социальную значимость теми статусными ценностями, к которым он причастен, и в случае их недостаточности испытывает чувство ущербности. Таким образом, гордость убивает в человеке чувство достоинства, которое способно сформироваться только через отвержение значимости предметов гордости.
Гордость отвергает своё равенство с обладателями низкого социального статуса, зато претендует на равенство с носителями статуса высокого, что создаёт неразрешимое социальное противоречие. Неуважительное отношение к обладателям низкого социального статуса неизбежно оборачивается болезненно мнительным самолюбием, ибо человек непроизвольно переносит свое отношение к «меньшим» на отношение «больших» к себе. Уважительное же отношение к обладателям низкого социального статуса утверждает человека в чувстве достоинства перед «большими». Бесстрастное отношение к высоте своего социального статуса формирует бесстрастное отношение и к высоте социального статуса окружающих.

 

6.4 Проявления скромности.
Скромность, это бесстрастное отношение к высоте своих достоинств, и к лестности мнения о них. Как видно из рассуждений приведённых выше, именно скромность, и формирует у человека чувство достоинства.
Интересно отметить, что проявления гордости представлены в лексиконе полно и весьма многообразно (см. выше), тогда как понятий обозначающих  проявления скромности в языке вообще не существует… По всей видимости этот феномен обусловлен тем, что скромность поведенчески настолько органична, что даже не фиксируется в понятиях. Попытаемся немного восполнить этот понятийный пробел…
Скромность и достоинство освобождают человека от необходимости притворяться и важничать для того чтобы представляться в лестном образе, что позволяет человеку быть естественным и непринужденным как на дне социума, так и в его верхах. Чувства же гордеца,  при такой перемене ситуации, меняются от презрительности до неполноценности.
Скромность и достоинство участливы к «меньшим», гордость же, в лучшем случае лишь высокомерно – снисходительна по отношению к ним. Презрительность гордеца к обладателям меньшего статуса обычно скрывается за лицемерной вежливостью, а при удобном случае даже и не скрывается.
Скромность и достоинство неуязвимы и для чужого превосходства и для своей социальной незначительности, от них страдают только гордость и зависть.
Скромность и достоинство не обижаются на критику, и бездумно не отторгают возражения, а потому человек скромный более способен к объективному, полному и глубокому восприятию действительности, а равно и к интеллектуальному развитию.
Скромность и достоинство сохраняют непринужденность отношений, ибо не обнаруживают неравенства, а также не стремятся и не боятся его обнаружить, тогда как гордость и зависть создают вокруг неравенства лицемерно – напряженное умолчание. Скромность и достоинство порождают взаимоуважение даже между господином и слугой, тогда как гордость и зависть сеют неприязнь даже среди друзей.

 

6.5 Тщеславие и смысл жизни.
Как суть книги определяется её содержанием, а не качеством бумаги, так и личность человека определяется её «содержанием», а не физиологией. Содержанием же личности является её информационная, мнемоническая составляющая, то есть личная память сформированная личным опытом жизни. Человек без памяти, это в самом буквальном смысле – никто. И если личность субъективно, это личная память, то личность объективно, это знание (память) окружающих о данном человеке.
Память об умершем человеке, как некая форма продолжения его жизни является достаточно традиционным утешением для человека стремящегося избежать смерти. Стремление к признанию, к славе, является неосознанным, а порой и вполне сознательным стремлением сохранить свою личность в чужой памяти, расширить территорию своего бытия за счет чужого сознания.
Как животное метит территорию, обеспечивающую ему условия жизни, так тщеславный человек неосознанно стремится «пометить собой» чужое сознание, дающее ему территорию умозрительного бытия. Так например, некто Герострат, дабы обессмертить свое имя в человеческой памяти, сжег одно из чудес света, и это неудивительно, ибо для тщеславия и гнев общества является славой, убийственна для тщеславия лишь безвестность.
Империи исчезают с лица земли, и ничего от них не остается, кроме имен тиранов, но человек все равно стремится отметиться в памяти потомков. Человек бессознательно пытается избежать грядущего небытия своей личности, водворившись в сознание других людей, но отказ от этого тщетного стремления сохранить свою личность, фактически будет означать для него отказ от борьбы за жизнь. Поэтому тщеславие и является столь сильной и распространённой поведенческой мотивацией.

 

6.6 Зависть — обратная сторона гордости.
Гордость, это неосознанное наслаждение превосходством, ибо гордость получает удовлетворение только в сравнении с меньшими достоинствами окружающих. При обнаружении у других больших достоинств, гордость оборачивается чувствами зависти, досады, ущербности. Стремление к гордости, это латентное стремление стать объектом зависти, но за удовольствие смотреть «сверху вниз» с гордостью, человеку неизбежно приходиться расплачиваться повинностью смотреть «снизу вверх» с завистью. Зависть, это обратная сторона гордости, это страдание гордости, уязвленной превосходством чужих достоинств, благ, успехов.
Зависть унизительна поскольку является болезненным для гордости признанием чужого превосходства, а потому зависть всегда скрывается, неосознанно замещаясь злословием, неприязнью, осуждением, осмеянием, ненавистью, направленными на объект зависти, а причины для недоброжелательности завистливый ум всегда находит. Зависть всегда оправдывает свое негодование стремлением к справедливости, но как достичь справедливости, если у каждого завистника свои представления о ней? Вульгарное стремление к справедливости, это всего лишь скрытое стремление ущемленной гордости (зависти) уничтожить чужое превосходство, опустить возвысившихся до своего уровня.
Благородная, но утопичная идея справедливости и социального равенства издавна использовалась для разжигания ненависти и оправдания насилия, что часто приводило к огромным человеческим жертвам и перераспределению благ, но никогда не приводило ни к равенству, ни к справедливости. Потому что возвысившаяся зависть неизбежно обращается в гордость и уже презирает «меньших», вымещая свою прошлую униженность.

 

6.7 Лицемерность гордости.
Вызывающие, демонстративные проявления гордости обычно скрывают, из страха нажить себе недругов, или дурную репутацию, или в соответствии с этическими нормами поведения. Но при этом чувства и эмоции гордости ни куда не деваются, а потому гордость так или иначе проявляется в скрытых, вторичных формах. Коварство гордости заключается в том, что она оставаясь незаметной, разрушает гармонию социума своими косвенными проявлениями.
Гордость культивирует лицемерие ещё и тем, что изображать из себя человека с достоинствами куда как проще чем быть таковым в действительности. Человек стремящийся к лестному мнению о себе утрачивает свободу быть самим собой, он становится марионеткой общественного мнения. Честолюбец ищет лестного мнения о себе у окружающих и при этом испытывает к ним же скрытую недоброжелательность за свою зависимость от их мнения.
«Стыд» честолюбия возникает когда обнаруживается несостоятельность в том, что является для человека предметом его гордости, поэтому каждый предмет гордости налагает на человека бремя ответственности за соблюдение его положительного образа. Отсюда возникает тревога за благоприятное мнение о себе, которая проявляется в виде мнительности, обидчивости, подозрительности, ранимости, застенчивости, а такого рода проявления, уже и не определяются как проявления гордости.
Сколь высокого статуса не достиг бы честолюбец, он всегда будет страдать от недостатка собственной значимости, он всегда будет устремлен к признанию и возвышению. Безысходность гордости в ее ненасыщаемости. Разрастаясь, гордость стремится превзойти все, исход гордости возможен разве что в том, чтобы занять место Бога.

В ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Лицемерие.
Весьма обширная нравственная проблема «лицемерие – искренность» не является нравственно первичной, поскольку её составляющие являются лишь производными от общего нравственного состояния личности. Мера лицемерности человека определяется лишь той мерой безнравственности, которую человеку приходится скрывать в соответствии с общепринятыми поведенческими нормами. Например…
Человек беспринципный и бессовестный лицемерен лишь настолько, насколько ему приходиться изображать добросовестность и порядочность.
Человек злой и эгоистичный лицемерен лишь настолько, насколько ему приходиться изображать благожелательность и доброту.
Человек обидчивый и мстительный лицемерен лишь настолько, насколько ему приходится изображать великодушие и снисходительность.
Человек жадный и корыстный лицемерен лишь настолько, насколько ему приходится изображать щедрость и бескорыстность.
Человек высокомерный и тщеславный лицемерен лишь настолько, насколько ему приходится изображать скромность.
Таким образом, лицемерие (лукавство, притворство, неискренность, лживость) свойственны человеку лишь в той мере, в какой человеку приходится скрывать свою безнравственность. Человек просто не может быть открытым и чистосердечным, не изжив тех качеств, которые ему приходится скрывать. Но то, что в категориях нравственного является лицемерием, то для показной добропорядочности этики является нормой, а для многих, общественное мнение и вовсе представляется голосом совести.

Cписок литературы: 

<p>Новый Завет. С-Пб. 1892. Синодальная типография.</p>

Нравственная жизнь, вопросы и ответы

Нравственная жизнь: вопросы и ответы

Нравственная жизнь человека. Когда мы говорим: «Это человек нравственный (высоконравственный)» или «Это безнравственно» и тому подобное, — что мы имеем ввиду?

Чаще, кстати, в обыденной жизни, мы употребляем более привычное понятие и слово «порядочность», и говорим: «Этот человек порядочный», «Это порядочно» или «Это не порядочно».

Очевидно, что здесь разговор идёт о наличии или отсутствии у человека некой системы оценочных знаний — отношений к людям и к их жизни, которые проявляются в его поведении относительно их.

СОДЕРЖАНИЕ СТАТЬИ отвечает на такие вопросы:

Нравственная жизнь. Формирование нравственности у человека

Эти нравственные знания, вместе с формированием личности (являясь её неотъемлемым атрибутом), формируются у человека с 2-3 лет, — как только у него появляется самосознание — «Я».

В самом деле, по сути, в чем состоит гласное (осмысленное) и, как бы само по себе происходящее — естественное, воспитание ребёнка, и со стороны родителей и со стороны ближайшего социума?

Мы ему говорим (внушаем, объясняем, прививаем, показываем, доказываем) относительно какого-либо явления или человека в каком-либо его проявлении: Вот это хорошо — так должно быть. А, вот это — плохо, так не должно быть.

Например: Драться — нехорошо, хорошо — мирно договориться. Не уважать старших — плохо. Тихо себя вести — хорошо. И так далее и тому подобное.

Вот таким простым способом, путём сравнения и противопоставления, мы закладываем у человека ЕГО систему ценностей, присваивая каждому явлению в жизни вокруг человека определённую оценку, как вариации критериев «это хорошо» и «это плохо».

Совершенно очевидно, что какие и в каком количестве ценности (идеалы) мы заложим в эту систему, таким и будет в настоящем и в будущем человек в моральном (нравственном) своём проявлении — такова будет его нравственная жизнь.

Такова, в зависимости от его ценностей, и будет нравственная жизнь человека. Или его безнравственная жизнь, если его ценности будут далеки от общечеловеческих нравственных ценностей.

Нравственная жизнь человека, как образ жизни

Если у человека есть нравственные ценности — это значит, что он не только знает о них, а, именно, это ЕГО ценности — важные знания на уровне убеждений, которые он готов отстаивать и защищать, ибо, это сущностные свойства его «Я» — ЕГО личности.

Иначе говоря: человек ведёт нравственную жизнь и готов её отстаивать и защищать.

А здесь, если угодно, аналогия с защитой своего тела и здоровья.
Вернее, правильнее: человек легче пойдёт на действия приносящие ущерб его здоровью и даже физической гибели, чем поступится своими нравственными ценностями.

Ибо, они, нравственная жизнь ЭТОГО человека, — это основа, фундамент «Я» — не будет их, не будет и «Я», а это, даже неосознанно, нравственный человек чувствует, и допустить не может.

Например, видя, как насилуют женщину, нравственный мужчина кинется спасать её, зная, что подвергает смертельной опастности себя, НО, возможно, даже без размышлений об этом, на уровне подсознания, зная, что если он не сделает этого, то он подвергнет себя духовному убиению, что ещё хуже.

Не хотелось бы всуе вспоминать массовые примеры духовного героизма людей на войнах, когда люди своей грудью закрывали своего, нет, даже не друга, а просто, боевого товарища, например.

И этим и подобным поступкам высоконравственного поведения людей, их нравственной жизни, в условиях угрозы физической смертельной опасности в военной и мирной жизни, нет числа.

Как и нет числа БЕЗнравственным поступкам людей, когда имея ценностями лишь собственное благополучие, они, ради денег, карьеры, ради собственного, извините, пуза, бывают готовы идти на ВСЁ.

Ибо, безнравственная жизнь человека, как альтернатива и антагонизм нравственной жизни неизбежный и постоянный спутник жизни социума и каждого отдельного человека в нём.

НО, как бы там ни было, В ЦЕЛОМ, социум живёт, пока, ещё, по законам Добра — по законам нравственности, а не Зла — безнравственности.
Ибо, есть простое подтверждение этому — мир ещё не перевернулся — пока, Добро (нравственность) правят им, а не Зло.

Хотя, лично я, присоединяю свой голос к тем, кто считает, что НИКОГДА наша цивилизация не была столь безнравственной, как сейчас. И, как многие, считаю, что нравственная жизнь людей подвержена серьёзной угрозе и испытанию на прочность.

А может, и были ситуации, если в истории покопаться: можно найти примеры, когда нравственная жизнь социума и большинства населения, тоже, были в упадке и под гнётом мракобесия и разгула безнравственности.

Только, ведь, чем это заканчивалось?

«Мир переворачивался», когда Зло побеждало, ибо, Зло, помимо всего прочего — это деградация — обратное движение — самоуничтожение.
И безнравственность может праздновать пиррову победу лишь до тех пор, пока сама себя не уничтожит в лице своих носителей.

Так было и так будет — по законам, даже не социума, а объективным законам природы (вселенной, бытия, сущего).

Ибо, человек ПРЕДНАЗНАЧЕН быть нравственным — вести нравственную жизнь. Это его сущностная черта, отличающая его от всего остального мира. И, лишая себя нравственной жизни, переходя на животный уровень существования, человек включает программу самоуничтожения — назад — в Ничто.

Нравственная жизнь и безнравственная жизнь. Диалектика сосуществования

Встаёт логический вопрос: А почему же, тогда, Зло, безнравственность существует и, более того, на отдельных участках жизни, в жизни некоторых или даже отдельных социумов побеждает?

Диалектика, дамы и господа, — диалектика — без неё мы ничего не поймём.

Ибо, только она объясняет, что Добро без Зла существовать не может, как без своей противоположности в едином процессе нравственной жизни человека.

Ибо, только она, например, объясняет, почему ваш ребёнок, которого вы родили и воспитывали быть только хорошим, вдруг стал не совсем тем, чем вы хотели и ожидали.

Ибо, только она объясняет, что Зло, по своей природе, более привлекательно для человека, чем Добро, как более простое и примитивное относительно Добра.

А человек, даже будучи наделённым высокоструктурированной материей — мозгом, всё равно, по всеобщим законам стремиться к простому, а не к сложному.

Вернее, правильнее сказать: Он, как и всё в этом мире, развивается от простого к сложному, но это простое (примитивное) является сущностной стороной человеческой жизни.
Вот, человеку и приходится балансировать между примитивностью и сложностью в своей жизни.

Притом, соскользнуть, что туда, что сюда, легче простого, но, всё-таки, к примитивному привычнее (ведь оно уже было и есть), чем к сложному (которого нет и которое надо ещё сделать).

Ведь, если приводить пример по нынешней теме: Быть безнравственным значительно проще и легче, чем быть нравственным — безнравственная жизнь значительно проще, чем нравственная жизнь.

Ибо, безнравственность уже есть в каждом, априори, по происхождению и существованию человека, а нравственным надо ещё стать и, главное, БЫТЬ. Легче, ведь, «не брать себе в голову лишнего», тем более, если там особо и ничего нет, чем брать?

Нравственная жизнь. Проблема осуждения

В нравственном аспекте жизни всегда встаёт проблема ОСУЖДЕНИЯ.
Ведь, оно, осуждение, является неотъемлемой частью нравственного процесса: и при формировании и при осуществлении нравственности.

Осуждение — это сравнивание своей нравственной установки с другой и, на основании этого, делание выводов о её приемлемости или нет.

Осудили мы кого-либо за что-либо: отстранились этим от недостойных, по-нашему, действий и мыслей этого человека.
Для кого мы это сделали? Для себя?
Однозначно: мы проявили этим свою нравственность, свою личность — проявили свою нравственную жизнь.

Нравственное осуждение необходимо для осуждаемого? Не однозначно.

Потому что, с одной стороны, мы показали ему (нравственному уроду, с нашей точки зрения) своё осуждение, а с другой стороны, если он не обладает теми ценностями что и мы, то ему наше осуждение, извините, по одному месту — у него свои ценности или, вообще, — отсутствие оных.

Как можно осудить?
В голос, озвучить своё осуждение.
И молча, показать своим молчанием и не участием в действиях осуждаемого, свою негативную реакцию.

Что умнее, что правильнее: голосить или молчать?
Молчать, — это ведь и терпеть.

А как быть с: Не суди — и не судим будешь?
Лично я, вообще этот принцип не понимаю, вернее, не приемлю, как принцип нравственной жизни.

В реале: мы осуждаем, — нас осуждают.
А «Не суди и не судим будешь» — это, иначе: «Я тебя не трогаю и ты меня, тогда, не трогай».

Хорошая, нормальная нравственная установка? Лично я, как и, уверен, большинство, ей не обладаю: мы судим, ибо этим мы осуществляем свою нравственную жизнь — свою человечность.

А судьи кто?
Сам себя назначил, сам осудил, сам исполнил. А как иначе?
И кто здесь прав и виноват: чьи ценности лучше, а чьи хуже? У кого нравственная жизнь, а у кого безнравственная?

Критерий, на мой взгляд, может быть только один: соответствие ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКИМ моральным ценностям — ценностям, которые выработало человечество за всю историю своего существования.

Эти нравственные ценности передаются из поколения в поколение в виде религиозных заповедей, семейных устоев (традиций), в виде законов любого мало-мальски цивилизованного государства, а, главное, в виде более менее стойких и устойчивых законов и правил морали социума.

Только социума большого, представляющего общество данной страны или территории проживания в ЦЕЛОМ, а не отдельных её групп, классов или других социальных образований внутри общества.

И при условии, что основная масса населения данного социума ведёт нравственную жизнь. А сама нравственная жизнь есть осознаваемым или не вполне осознаваемым идеалом, образцом правильной жизни человека.

Есть внешнее осуждение – когда люди тебя осуждают.
Есть внутреннее, когда судишь себя сам.
Разница очевидна.

Нравственная жизнь. Как её привить человеку?

Как вызвать внутреннее нравственное осуждение, без внешнего?
А никак: если у тебя есть эта ценность, а ты совершил что-то вопреки ей, то тут же на основании этого конфликта тебя начнёт «грызть совесть».
А, если нет: так и суда нет.

А, посему, важный практический вывод: совершенно нет смысла «читать человеку мораль» (в том числе и ребёнку), если у него нет этой ценности в голове.

Хотите воспитывать нравственного человека, привить человеку нравственную жизнь, как способ жизни?

Так вложите, сначала, ему нравственные ценности в голову, а потом, требуйте их исполнения, формируя на их основе уже убеждения — нравственные границы, через которые человек сам уже не сможет переступать, ибо, будет знать, что за это его «загрызёт» совесть.

Хорошо, дамы и господа.
А как вы считаете, действительно ли нравственность (порядочность) — это первостепенные, сущностные свойства человеческой жизни, и индивидуальной и общественной?

Нравственная жизнь — действительно ли, это то, к чему мы все и каждый в отдельности, должны стремиться — жить нравственной жизнью, уничтожая безнравственность во всех её проявлениях?

P.S. Уточнение: нравственность, нравственная жизнь, это не одно и тоже, что мораль и моральная жизнь. Понятие мораль закрепилось за официальной нравственностью данного государства, которое устанавливается и пропагандируется государством, посредством своей идеологической машины.

В то время, как нравственность — это общественная и личная мораль, содержимое которой есть идеалом, ценностью общества или личности.

Нравственность общества, где большая часть личностей живёт нравственной жизнью или стремится вести нравственную жизнь, которая, как я уже говорил, соответствует общечеловеческим нравственным ценностям.

Ещё статьи по этой тематике:

Духовные ценности, их иерархия. Мораль и нравственность

Порядочность. Как исчезает порядочность, нравственность, достоинство?

7 смертных грехов – правила жизни не только для верующих

Порядочный мужчина. Мужское достоинство — это не член

Порядочная девушка, женщина — нравственный и достойный человек

Мораль и нравственность – должен, обязан, но не буду

Заповеди Иисуса Христа – нравственные правила человека

Заповеди Иисуса Христа – свод нравственных правил человека

Нравственный человек в заповедях Нагорной проповеди Иисуса Христа

Общечеловеческие ценности и нравственность в Заповедях Иисуса Христа

Нравственность и духовность — Православный портал «Азбука веры»

Алек­сей Ильич Осипов,
про­фес­сор Мос­ков­ской Духов­ной Ака­де­мии

Мы должны пони­мать и раз­ли­чать между собой нрав­ствен­ное и духов­ное. Эти вещи совсем разные – нрав­ствен­ность и духов­ность. Они вза­и­мо­свя­заны между собой, да, конечно, и они часто опре­де­ляют друг друга, но это просто разные вещи.

В чем же раз­ли­чие между ними? Нрав­ствен­ность – это верное наше отно­ше­ние к окру­жа­ю­щему миру, в первую оче­редь – к окру­жа­ю­щему миру, при­роде, ко всему тво­ре­нию Божию. Каково оно, это пра­виль­ное отно­ше­ние? Укла­ды­ва­ется в золо­том пра­виле: не делай дру­гому того, чего не жела­ешь себе.

Нрав­ствен­ность свя­зана с опре­де­лен­ными дей­стви­ями чело­века. Ведь меня же никто не назо­вет без­нрав­ствен­ным оттого, что у меня бывают кое-какие мысли, ну, не совсем нрав­ствен­ные. А кто знает, какие у меня мысли? Никто не знает. Я вот скажу только о нрав­ствен­ных мыслях, а о без­нрав­ствен­ных не скажу. Когда мы пыта­емся оце­нить те или иные про­яв­ле­ния чело­века, т.е. харак­тер, пове­де­ние, мы оце­ни­ваем их по его дей­ствиям. И мы назы­ваем нрав­ствен­ным какого чело­века? Того, кото­рый не обма­ны­вает, не пре­лю­бо­дей­ствует, не уби­вает и т. д. Как видите, мы оце­ни­ваем дея­тель­ность, пове­де­ние, твор­че­ство чело­века с точки зрения тех норм, кото­рые оче­видны. Кото­рые можем уви­деть, услы­шать, заме­тить, и, в зави­си­мо­сти от этого, назы­ваем чело­века нрав­ствен­ным или без­нрав­ствен­ным. Напри­мер, нахо­дят у него соот­вет­ству­ю­щие открытки и гово­рят: ну, понятно, какая тут нрав­ствен­ность! Или какие фильмы он смот­рит, какие книги читает. То есть оценка его нрав­ствен­но­сти осно­вы­ва­ется на том, чем он инте­ре­су­ется. Это то, что отно­сится к нрав­ствен­но­сти.

Но вы уже поняли, что это не отно­сится к духов­но­сти. Я могу внешне быть чело­ве­ком очень нище­лю­би­вым, чело­ве­ко­лю­би­вым, я могу пода­вать деньги нищим, когда просят, я могу делать бла­го­тво­ри­тель­ные акции или пере­во­дить деньги через банк, и т.д., и т.п. Вопрос: что же я делаю – добро или зло? С точки зрения морали – бес­спор­ное добро. Вот тут-то мы и увидим, что такое духов­ность. Никто не знает, зачем я это делаю, а мне нужно это для того, чтобы мне в Думу пройти. Я направо и налево пере­чис­ляю деньги: надо при­дать вес своей лич­но­сти, гля­дишь – по теле­ви­зору пока­жут. Никто не знает, что во мне и что руко­во­дит мною – тще­сла­вие, расчет или  гор­дыня. Мною могут руко­во­дить мотивы совсем не чело­ве­ко­лю­бия, совсем не испол­не­ния Запо­ве­дей Божиих о любви к ближ­нему, совсем не мило­сер­дие, а вещи, не только им про­ти­во­по­лож­ные, а подчас и без­об­раз­ные, отвра­ти­тель­ные. Но никто об этом не знает. Это во мне, в моем духе. Ведь внешне я могу быть просто святым чело­ве­ком, внутри же – испол­нен­ным гор­дыни, испол­нен тще­сла­вия, пре­зре­ния к людям. Более чем доста­точно встре­ча­ется у нас таких фактов, когда мы с удив­ле­нием гово­рим: «Такой чело­век, такой чело­век! Как он мог это сде­лать?» Про­ры­ва­ется, про­ры­ва­ется иногда, когда этот «святой сатана» вдруг пока­зы­вает свой рог. Троньте вы этого «нрав­ствен­ного» чело­века, попро­буйте покри­ти­ко­вать его – и он вам пока­жет, «где раки зимуют»!

Духов­ность же – это то, что сокрыто для внеш­него взора, что нахо­дится в самом духе чело­века и что может внешне почти не выра­жаться или выра­жаться почти неза­метно и для взора неопыт­ного может быть неви­ди­мым совсем. Поэтому духов­ные цен­но­сти каковы? В Еван­ге­лии их назы­вают, напри­мер: любовь, мило­сер­дие, но это совсем не озна­чает, что тот, кто испол­нен любви и мило­сер­дия, обя­за­тельно будет выра­жать их внешне, так что всем это будет оче­видно. Напро­тив, чем бо́льшие цен­но­сти духов­ные при­сут­ствуют в чело­веке, тем больше он их скры­вает.

Вы обра­тите вни­ма­ние на пора­зи­тель­ный факт, сово­куп­ность фактов, кото­рые мы нахо­дим в Еван­ге­лии. Вы заме­чали когда-нибудь, что Хри­стос, когда совер­шает чудо, часто при­ка­зы­вает никому об этом не рас­ска­зы­вать? Это же пора­зи­тель­ная вещь! В чем дело? Это, дума­ете, идет от ума? Или еще от чего-нибудь? Да нет, духов­ная цен­ность – она всегда цело­муд­ренна, цело­муд­ренна! Не «ущерб­но­муд­ренна», а именно «целост­но­муд­ренна». Мы знаем, что такое цело­муд­рие. Мы знаем, оно пря­чется, оно скры­вает себя. Истин­ная доб­ро­де­тель, истин­ная духов­ная цен­ность всегда себя скры­вает. Неслу­чайно Хри­стос сказал: «Если хочешь помо­литься – затво­рись, затво­рись». (Кстати, мне это не нра­вится, очень не нра­вится. Я пред­по­чел, чтобы меня сфо­то­гра­фи­ро­вали, когда я молюсь. А эти раз­бой­ники-сту­денты нико­гда меня не фото­гра­фи­руют, когда я молюсь. Всё одни митры фото­гра­фи­руют, одно без­об­ра­зие!:)))

Так вот, духов­ность и нрав­ствен­ность. Мы начи­наем пони­мать раз­ли­чие между ними. Можно быть очень нрав­ствен­ным поэтом, но совер­шенно без­ду­хов­ным, т.е. иметь про­ти­во­по­лож­ную духов­ность. Дух-то всегда есть – тот или иной, поло­жи­тель­ный или отри­ца­тель­ный, темный или свет­лый. И когда я говорю: «без­ду­хов­ный», это значит, что нрав­ствен­ность сама по себе не опре­де­ляет духов­ное содер­жа­ние. Нрав­ствен­ность тогда начи­нает опре­де­лять, поло­жи­тельно опре­де­лять духов­ность, когда она нахо­дится в опре­де­лен­ном ключе, т.е. когда чело­век стре­мится к испол­не­нию Еван­ге­лия в своей жизни. Вот тогда его нрав­ствен­ные поступки могут иметь эту поло­жи­тель­ную направ­лен­ность и посте­пенно при­во­дить чело­века к тем духов­ным цен­но­стям, без кото­рых вся нрав­ствен­ность сама по себе ничего не стоит. Напри­мер, если я раздам все имение мое, отдам тело мое на сожже­ние, а любви не имею – нет мне в этом ника­кой пользы. Помните заме­ча­тель­ные слова Апо­стола Павла в его зна­ме­ни­том гимне о любви? Так оно и есть. Поэтому, когда хри­сти­ан­ство пред­став­ляют как какую-то, знаете, мораль­ную систему, когда в хри­сти­ан­стве ничего боль­шего не видят, кроме вот этих неко­то­рых мораль­ных правил, – это урод­ство, это кари­ка­тура на хри­сти­ан­ство. Пра­вило «не делай другим того, чего не жела­ешь себе», в исто­рии рели­гии оно повто­ря­лось и раньше, его знает Кон­фу­ций, знает Будда, это пра­вило знали все фило­софы до Христа, ничего тут нового нет, это есте­ствен­ная вещь. Не в этом суть и вели­чие хри­сти­ан­ской нрав­ствен­но­сти, а в том, что она дает соот­вет­ству­ю­щий ключ, в кото­ром эта нрав­ствен­ность порож­дает истин­ную духов­ность, нет этого ключа  – что такая  нрав­ствен­ность порож­дает? Безум­ство, гор­дыню, лже­пра­вед­ность. кото­рые затем нена­ви­дят Христа и рас­пи­нают Его.

Я встре­чался с таким явле­нием. Я жил в Гжат­ске, теперь это город Гага­рин. Там был хирург, заме­ча­тель­ный хирург. Чело­век, кото­рый никому ни в чем не отка­зы­вал. Просят его, он бро­сает обед и тут же идет и т.д. Вот он скон­чался. Пришла его жена к свя­щен­нику, и вдруг свя­щен­ник стал ей гово­рить такие стран­ные вещи, что она не смогла выне­сти. Она пришла к свя­щен­нику с тем, чтобы он… про­сла­вил ее мужа, одним словом. А он стал ей зада­вать кое-какие вопросы – и в резуль­тате пока­зал ей, каково было на самом деле его пове­де­ние, кото­рое вызы­вало у всех вос­торг. Ока­зы­ва­ется, вот это его пове­де­ние было сопря­жено с уди­ви­тельно (т.е. неуди­ви­тельно) высо­ким-пре­вы­со­ким мне­нием о себе, с гор­до­стью. Чело­век этот был пре­ис­пол­нен гор­до­сти. Такой тип людей очень часто встре­ча­ется на Западе. Без­упреч­ная нрав­ствен­ность, он свят, он дово­лен самим собой, он всегда ставит себя в пример.

Кстати, почи­тайте И.В. Кире­ев­ского, где он пишет о раз­ли­чии между запад­ным чело­ве­ком и рус­ским. В част­но­сти он там дает такую харак­те­ри­стику: «Запад­ный чело­век всегда дово­лен собой, он всегда ставит себя в пример. Есте­ственно, чем он недо­во­лен, это теми обсто­я­тель­ствами, кото­рые не дают ему про­явить себя. Поэтому он всегда ставит себя в пример. Рус­ский чело­век, напро­тив, всегда чув­ствует свою недо­ста­точ­ность, свое несо­вер­шен­ство». Поэтому запад­ный моло­дой чело­век легко высту­пает, ему ничего не стоит гово­рить, хотя и несет ахинею, но как смело: «Слушай, весь мир!» Наш чело­век стес­ня­ется. Один мит­ро­по­лит воз­глав­лял деле­га­цию и одному из наших моло­дых деле­га­тов сказал: «Ты высту­па­ешь сейчас». «Я посмот­рел, – гово­рит мит­ро­по­лит, – бедный, что с ним было, весь в краску уда­рился, потом уж спро­сил, как он высту­пал, у него память, у бед­ного, всю отшибло, не знал, что и гово­рить». А они совер­шенно запро­сто все высту­пают.

В рус­ском чело­веке от при­роды есть ощу­ще­ние, инту­и­тив­ное виде­ние, чув­ство­ва­ние той свя­тыни и нормы, перед кото­рой «я что-то не то». И.В. Кире­ев­ский хорошо все это пока­зал. А доб­ро­де­тель­ность и без­упреч­ность без вот этого хри­сти­ан­ского ключа, когда люди гово­рят: «я вижу что посту­паю исклю­чи­тельно доб­ро­де­тельно» – это самое страш­ное дело (хотя, может, исклю­че­ния какие-то есть, я не знаю). Это нужно понять и попы­таться дове­сти до их све­де­ния. Я скажу вам золо­тые слова, кото­рые могут быть ключом для нашего с вами пони­ма­ния, а потом и для объ­яс­не­ния им. И мы поймем, что такое духов­ность. В отли­чие от нрав­ствен­но­сти. Золо­тые слова, кото­рые нужно всем знать и без кото­рых мы вообще не поймем, что такое духов­ная жизнь. Цити­рую точно: «Святые опла­ки­вали свои доб­ро­де­тели, как грехи». Всем понятно? Что такое духов­ность и что такое нрав­ствен­ность?

Этого совер­шенно не знают мир­ские люди. Они совер­шенно этого не знают. Ладно бы мир­ские, этого, увы, к вели­чай­шему сожа­ле­нию, не знает запад­ный хри­сти­ан­ский мир. Като­ли­цизм, он весь построен на чем? Заслуги, заслуги. Вот дал я кому-то, про­ходя в воро­тах, – «Слава Тебе, Гос­поди, есть! В банке счет­чик при­ба­вил». Туда дал, сюда дал… А вот обра­тите вни­ма­ние к себе: нико­гда не заме­чали, что, когда сде­ла­ешь что-то дей­стви­тельно доброе, кому-то помо­жешь, – чув­ству­ешь что «я уже…ну, в общем-то, Гос­подь Бог в долгу мне, одним словом». Весь като­ли­цизм откуда исхо­дит? Из вет­хого чело­века. Из непо­ни­ма­ния того, что сами доб­ро­де­тели наши осквер­нены, бывает, тще­сла­вием, гор­ды­ней, рас­че­том, само­мне­нием, чело­ве­ко­уго­дием. Сколько мы чело­ве­ко­угод­ни­чаем! И совер­шаем доб­ро­де­тель нашу почему? Не ради добра, а ради чело­ве­ко­уго­дия, осо­бенно перед началь­ством. Вот так друзья мои. Кант вообще сводил суть рели­гии вообще и хри­сти­ан­ства в част­но­сти к чему? К морали. Вы про­хо­дили на первом курсе основ­ное бого­сло­вие, вы помните точку зрения Канта на рели­гию: он все свел к морали. Ну, он же немец, это люди порядка. Все по полоч­кам, все по поря­дочку. Мораль, нрав­ствен­ность – вот и вся духов­ность.

Я помню, как на одном из собе­се­до­ва­ний с нем­цами в Одессе о духов­ной жизни, когда с нашей сто­роны был про­чи­тан доклад о святых, о свя­то­сти, о пра­во­слав­ном ее пони­ма­нии… До сих пор помню, какая реак­ция после­до­вала со сто­роны немцев. Они ска­зали: «Мы думали, что это пото­лок – и все, а ока­за­лось что за потол­ком еще целый мир». Причем учтите, что на этих собе­се­до­ва­ниях встре­ча­ются про­фес­сора.

Я наде­юсь, теперь всем понятно, какое раз­ли­чие между духов­но­стью и нрав­ствен­но­стью в хри­сти­ан­стве. Все наце­лено и все суще­ствует в ключе именно духов­но­сти. Сами нрав­ствен­ные прин­ципы под­чи­нены духов­но­сти, более того, хри­сти­ан­ство впер­вые в исто­рии рели­гии совер­шило акт не зна­ю­щего ана­ло­гов кощун­ства. Знаете, что оно сде­лало? За одно это хри­сти­ан­ство нужно сте­реть в поро­шок с лица земли, как я отца Матфея, напри­мер, стираю. Знаете, что оно сде­лало, кто вошел в рай первым? Раз­бой­ник, него­дяй, попро­сту говоря. За что? За какие нрав­ствен­ные поступки? За какие заслуги? Ника­ких, вот вам и нрав­ствен­ность и духов­ность. Вы поду­майте, это же акт потря­са­ю­щий, най­дите, какая рели­гия может святым счи­тать него­дяя, только за то, что он сказал: «Ах, верно, пра­вильно меня осу­дили». Ничего себе, есть за что во святые воз­во­дить, то есть ну во святые уж ладно, но за что спа­се­ние-то полу­чить: за то, что согла­сился? Так тут и согла­шаться нечего: сколько людей убил да огра­бил! Но этим самым хри­сти­ан­ство пока­зало, в чем суще­ство всей рели­ги­оз­ной про­блемы. В исправ­ле­нии духа, духа чело­ве­че­ского, в при­об­ре­те­нии пра­виль­ной духов­но­сти, слы­шите, не пра­виль­ной нрав­ствен­но­сти, а пра­виль­ной духов­но­сти! Чем же явля­ется нрав­ствен­ность в таком случае? Нрав­ствен­ность явля­ется одним из необ­хо­ди­мых, но не доста­точ­ных усло­вий. Одним из средств.  Даже слово «необ­хо­ди­мых» в случае с раз­бой­ни­ком для духов­ного совер­шен­ства чело­века не под­хо­дит. И здесь я был бы даже еще более скром­ным: даже не нрав­ствен­ность, потому что это что-то поверх­ност­ное. Испол­не­ние запо­веди, вот что явля­ется сред­ством при­об­ре­те­ния пра­виль­ного духа, свя­того духа в чело­веке.

Вот только при каком усло­вии чело­век при­об­ре­тает истин­ное состо­я­ние духа, кото­рое делает его спо­соб­ным к вос­при­я­тию Бога. Не Бог нас при­ни­мает или не при­ни­мает, а мы ста­но­вимся спо­соб­ными к при­ня­тию Бога. Пока мы посту­паем, как гово­рится, гре­ховно, мы не спо­собны при­нять Бога. Запом­ните, Бог есть Любовь. И Он готов в каждый момент нашей жизни дать нам все, что только может дать. Почему же не дает? Нельзя, нельзя. Надень на меня митру сейчас, я потом никого не под­пущу к себе – вы недо­стойны. Дай мне дар чудо­тво­ре­ния – сейчас такие чудеса наде­лаю, что весь мир пере­вер­нется. Пони­ма­ете, нельзя. Я весь испор­чен внутри, хотя этого не вижу, до вре­мени. Неда­ром гово­рят: хотите узнать чело­века, дайте ему власть.

Нельзя мне ничего дать, пока я испор­чен, пока я не очи­стился или, лучше ска­зать, пока я не увидел своей испор­чен­но­сти, вот в чем дело, поэтому от нас зави­сит, от нас самих зави­сит: будет Бог в нас дей­ство­вать или нет, ибо Бог есть Любовь. И Он делал все, что можно было сде­лать, слы­шите, все уже сде­лано, все, оста­лось послед­нее, слы­шите, Он стоит и стучит, помните Апо­ка­лип­сис? «Вот, стою при дверях, и стучу, кто откроет Мне, – помните? – К тому мы войдем, и сотво­рим у него пир». От нас зави­сит. Этим ключом, кото­рым мы можем открыть дверь Богу, явля­ется вот то состо­я­ние, на кото­рое Гос­подь указал в Еван­ге­лии, – состо­я­ние раз­бой­ника, ска­зав­шего: «Достой­ное по делам нашим при­няли». Состо­я­ние того мытаря, о кото­ром Гос­подь сказал, что он вышел «более оправ­дан­ным», чем фари­сей.

Очень многие не видят раз­ли­чия между нрав­ствен­но­стью и духов­но­стью, многие сводят все поря­доч­ность чело­века и свя­тость его, к одной морали. Увы, это беда, совсем не о морали гово­рит хри­сти­ан­ство, оно гово­рит о духов­но­сти. И мы должны об этом гово­рить. Не стес­няй­тесь, если вас будут поно­сить: вот мол, греш­ные такие, еще смеете гово­рить о духов­но­сти. Не стес­няй­тесь, по одной про­стой при­чине: у кого что болит, тот о том и гово­рит. И когда у чело­века болит зуб, он же не стес­ня­ется гово­рить об этом, правда? Тот, кто чув­ствует себя боль­ным, тот, есте­ственно, будет гово­рить о здо­ро­вье. Но тот, кто чув­ствует себя здо­ро­вым, тому нечего раз­го­ва­ри­вать о болез­нях. Поэтому, когда чело­век чув­ствует себя боль­ным, он будет гово­рить о духов­но­сти, а что такое духов­ность? Это здра­вость. Тому, кто не чув­ствует себя боль­ным, духов­ность, конечно, не нужна. А.С. Пушкин хорошо сказал, лучше не при­ду­ма­ешь: «Всегда дово­лен сам собой, своим обедом и женой».

И еще об одном я хотел бы ска­зать  – о невер­ном пони­ма­нии хри­сти­ан­ства. Пони­ма­ние, кото­рое, в общем-то, если и не всегда при­сут­ство­вало, то обо­зна­чаться стало уже давно, а в наше время при­об­рело широ­кий размах. Речь идет о пони­ма­нии хри­сти­ан­ства, на первый взгляд, необыч­ном, но вылив­шемся тем не менее уже в целое бого­слов­ское направ­ле­ние, док­трину. Речь идет о соци­ально-поли­ти­че­ском пони­ма­нии хри­сти­ан­ства. Кон­крет­нее – речь идет о том, что хри­сти­ан­ство яви­лось той рели­гией, в задачу кото­рой входит такое пре­об­ра­зо­ва­ние чело­ве­че­ского обще­ства, в кото­ром оно дей­стви­тельно станет обще­ством бла­го­дей­ству­ю­щих на земле. И все те основ­ные нрав­ствен­ные прин­ципы, кото­рые воз­ве­щены Хри­стом, – и они, и дог­ма­ти­че­ские истины, все они направ­лены именно к этому. А что Бог – Любовь, есть ясно, конечно. Вот хри­сти­ан­ство как раз и явля­ется такой док­три­ной, если хотите, систе­мой мысли, учения, кото­рая направ­лена на реше­ние этой задачи.

В послед­нее время уже как-то немно­жечко замол­чали, а вот в 60‑е – 70‑е годы, даже в 80‑е, осо­бенно громко о себе заго­во­рило т.н. бого­сло­вие рево­лю­ции, затем – бого­сло­вие осво­бож­де­ния. Под осво­бож­де­нием разу­ме­ется осво­бож­де­ние людей от раб­ства, от экс­плу­а­та­ции, от неспра­вед­ли­во­сти вот в этих, земных, усло­виях чело­ве­че­ского суще­ство­ва­ния. В бого­сло­вии рево­лю­ции прямо утвер­жда­ется, что хри­сти­ан­ство при­зы­вает чело­века бороться с неспра­вед­ли­во­стью. При­зы­вает? Кто скажет, что не при­зы­вает? А вот какими такими сред­ствами – ну, это изви­ните! Какими сред­ствами? Вплоть до рево­лю­ции. Хри­стос изгнал бичом из Храма, при­ме­нил наси­лие? При­ме­нил. Сле­до­ва­тельно, воз­можна рево­лю­ция. То есть борьба за соци­аль­ную спра­вед­ли­вость и мате­ри­аль­ные блага допус­кает все сред­ства, если целью явля­ется спра­вед­ли­вость и блага чело­века. Правда же, док­трина доста­точно ори­ги­наль­ная? Она офор­ми­лась в таком виде, срав­ни­тельно недавно, как я вам гово­рил.

На самом деле под­спудно эти идеи очень давно уже воз­никли, да и неуди­ви­тельно, удив­ляться нечего, поскольку мы посто­янно пыта­емся все Запо­веди Божии, само хри­сти­ан­ство, при­спо­со­бить к чему? К жизни нашего вет­хого чело­века. Посмот­рите, как про­те­станты вели­ко­лепно при­спо­со­би­лись. Веру­ю­щему – грех не вме­ня­ется во грех. Что лучше можно при­ду­мать, най­дите, что лучше: я и веру­ю­щий хри­сти­а­нин, и Библию читаю. Грешу – ну и что, а веру­ю­щим грех не вме­ня­ется в грех. Потому что я верю, что Хри­стос постра­дал за всех нас 2000 лет назад и принес полное удо­вле­тво­ре­ние за все грехи каж­дого веру­ю­щего чело­века. Вели­ко­лепно! Соб­ственно, само бого­сло­вие рево­лю­ции, если хотите, оно своими кор­нями, своей базой имеет вот этот про­те­стант­ский тезис, хотя, нужно ска­зать, это бого­сло­вие рево­лю­ции яви­лось даже, по-моему, пер­во­на­чально в лоне кажется Като­ли­че­ской Церкви. Я, по край­ней мере, знаю о том, что Вати­кан очень неодоб­ри­тельно отнесся к этому, да, и какие-то там были санк­ции, это было в Латин­ской Аме­рике, но они плю­нули на Вати­кан – и все. Через океан не так страшно, океан боль­шой, Папа – далеко.

А вот сам вопрос, вопрос-то по суще­ству постав­лен:  насколько хри­сти­ан­ство может оправ­дать подоб­ного рода идеи? Друзья мои, первое, на что мы должны обра­тить вни­ма­ние, ни в Еван­ге­лии, ни во всем Новом Завете мы нигде не найдем, к вели­чай­шему удив­ле­нию, ни слова, ни мысли, осуж­да­ю­щих тот строй, рабо­вла­дель­че­ский строй, в эпоху кото­рого воз­никло хри­сти­ан­ство. Но не только не нахо­дим осуж­де­ние, но нахо­дим – с этой точки зрения, кото­рую я только что пред­ста­вил, – худшее, ужас­ное. «Рабы – пови­нуй­тесь своим гос­по­дам. Нет власти, кото­рая не от Бога, поэтому каждый, про­ти­вя­щийся власти, Богу про­ти­вится. Рабы, слу­шай­тесь господ! Не за страх, а за совесть». То есть нет не только какого-нибудь при­зыва к соци­аль­ным пере­во­ро­там, нет даже осуж­де­ния той соци­аль­ной неспра­вед­ли­во­сти, кото­рая была вопи­ю­щим фактом того вре­мени. Ну, вы сами пони­ма­ете, что такое рабо­вла­дель­че­ский строй и кто такой раб. Подчас раб рас­смат­ри­вался как вещь, даже ниже этого. Гибель обыч­ного раба – это ничто. А гибель какой-нибудь вещи – о! За это могли каз­нить много рабов! Вот это первый момент, кото­рый сразу вызы­вает, удив­ле­ние и, по край­ней мере, удив­ле­ние в сопо­став­ле­нии с данной точкой зрения.

Еще боль­шее, пожа­луй, недо­уме­ние с соци­аль­ной, поли­ти­че­ской точки зрения, вызы­вает другой момент. Хри­стос очень реши­тельно заявил, помните, совер­шенно реши­тельно: «Не ищите что есть, что пить и во что одеться, не ищите, посмот­рите на птиц небес­ных, взгля­ните на лилии поле­вые». Уж не к туне­яд­ству ли Он при­зы­вает? Ока­зы­ва­ется, нет, там стоит гре­че­ский глагол «мерим­нао», озна­ча­ю­щий «тер­заться». То есть не тер­зай­тесь душой, не отда­вайте всю душу на это. А к чему же Он при­зы­вает? Ищите, прежде всего, Цар­ство Божие и правду его. Апо­стол пишет: «Не имеем зде пре­бы­ва­ю­щего града, но гря­ду­щего взыс­куем». Вы поду­майте, он реши­тельно отме­же­вы­ва­ется от того, чтобы зани­маться этими вещами, не с этой целью создана Цер­ковь, не с этой целью, ока­зы­ва­ется, цель совер­шенно другая.

Есть один вопрос, на кото­рый нам с вами надо бы отве­тить. Если хри­сти­ан­ство цен­траль­ным пунк­том своего учения, нрав­ствен­ного учения, назы­вает любовь, то как же все-таки воз­можно осу­ще­ствить любовь без нис­про­вер­же­ния соци­аль­ной неспра­вед­ли­во­сти? Вопрос, конечно заслу­жи­ва­ю­щий вни­ма­ния. И как вообще понять, что же тогда хри­сти­ан­ство про­по­ве­дует? Что оно пол­но­стью отре­ка­ется от этого мира? Ока­зы­ва­ется, хри­сти­ан­ство осуж­дает тех, кто – вы, навер­ное, помните из Посла­ний апо­столь­ских, – кто забро­сил все свои дела, так назы­ва­е­мые  мир­ские, и уже ждут только Вто­рого При­ше­ствия, отло­жив все дела. Апо­стол, помните, как строго сказал (я вот долго никак не мог вспом­нить, кто же первый это сказал: Ленин или апо­стол все-таки: «Кто не рабо­тает, тот да не ест»): «Если кто не рабо­тает, пусть не ест». И еще: «Если кто не забо­тится о своих, а тем более о своих ближ­них, тот хуже невер­ного, и отрекся от веры». Так что повто­ряю еще раз: когда Хри­стос гово­рит: «Не заботь­тесь…», речь идет о том, чтобы не тер­зайться душой, душу не отда­вать. Это все, что нужно. «Отче наш, хлеб наш насущ­ный дашь нам днесь» значит не с неба, конечно, дай, а помоги нам, в наших делах.

Почему хри­сти­ан­ство не боро­лось с соци­аль­ной неспра­вед­ли­во­стью? С рабо­вла­дель­че­ским строем? В чем дело? Это вопрос серьез­ный, друзья мои, вам при­дется на него отве­тить. А дело вот в чем. Хри­сти­ан­ство обра­щает свой взор на источ­ник чело­ве­че­ской неспра­вед­ли­во­сти, это самое глав­ное. Что явля­ется этим источ­ни­ком? Отсут­ствие любви в чело­веке. Этот источ­ник – отсут­ствие любви в чело­веке – порож­дает все неспра­вед­ли­во­сти, как в плане личном, так и в плане соци­аль­ном. Вот на это хри­сти­ан­ство и напра­вило все острие своего учения.

Помните, что пишет апо­стол Павел Фили­мону: «Прими Ани­сима, бег­лого раба, как брата воз­люб­лен­ного». Вы слы­шите? Хри­стос гово­рит уче­ни­кам: «Не назы­ваю вас рабами, назы­ваю вас дру­зьями». Хри­сти­ан­ство утвер­ждает уди­ви­тель­ные вещи: «Кто хочет быть первым, да будет всем слугой, да будет послед­ним, кто будет гос­по­ди­ном, да будет всем слугой». То есть, оно уста­нав­ли­вает прин­цип вот этого уди­ви­тель­ного нрав­ствен­ного равен­ства. Это не каса­ется дис­ци­плины жизни, это каса­ется нрав­ствен­ных отно­ше­ний.

И поду­майте теперь: если рабо­вла­де­лец и раб, поме­щик и кре­стья­нин про­стой, капи­та­лист и рабо­чий, если они дей­стви­тельно, по суще­ству явля­ются бра­тьями, – не все ли равно, какой будет строй? Рабо­вла­дель­че­ский строй будет не рабо­вла­дель­че­ский, хотя бы и назы­вался тако­вым, и, хотя бы этот раб и был рабом, на каком он будет поло­же­нии? На поло­же­нии брата воз­люб­лен­ного. Хри­сти­ан­ство смот­рит на сердце чело­века и вос­пи­ты­вает сердце, и это именно про­по­ве­дует.

Без любви нет хри­сти­ан­ства. И если ты хри­сти­а­нин, ты должен в каждом чело­веке видеть рав­ного себе, брата своего, а не раба. Этим самым под­се­ка­ется основа, база, фун­да­мент всякой соци­аль­ной неспра­вед­ли­во­сти, не по дис­ци­плине жизни, когда есть началь­ник и есть  под­чи­нен­ный, а по соци­аль­ной неспра­вед­ли­во­сти. Вот почему хри­сти­ан­ство имеет совер­шенно другую функ­цию – вос­пи­та­ние чело­века, чело­ве­че­ского сердца, а не соци­аль­ные пере­во­роты и поли­ти­че­ские кру­жева. Поэтому попытка све­де­ния хри­сти­ан­ства к какой-то соци­аль­ной или поли­ти­че­ской док­трине не выдер­жи­вает ника­кой кри­тики.

фраг­мент лекции «Иска­же­ния хри­сти­ан­ства»

Реко­мен­ду­е­мые записи

Куда заведет страну борьба за нравственность

Число желающих контролировать нравственность в России растет такими темпами, что скоро каждый второй гражданин страны будет контролировать каждого первого. И тогда общество окончательно разделится на тех, кто обладает сакральным знанием, «что такое хорошо и что такое плохо», и тех, кто еще не обзавелся корочками, дающими право это решать.

Коммунисты в Госдуме предлагают создать «общественные советы по нравственности в СМИ». Питерские парламентарии обсуждают идею создания «общественных советов при театрах, цирках, музеях и концертных организациях». Отдельно взятый питерский депутат Милонов предлагает выбрать в стране «омбудсмена по правам верующих», которые у нас, как мы теперь знаем, очень ранимы.

«За последние годы особенно усилился поток пропаганды насилия, жестокости, пошлости, разврата, преступности и т.п. Это стало одной из причин роста преступности, напряженности в отношениях внутри семьи, между людьми разных возрастов и социальных групп, усиления негативных тенденций в обществе. Навязывание стереотипов западной псевдокультуры, прежде всего американской, только усиливает проблему», — пишут авторы думского законопроекта в пояснительной записке.

Интересно было бы узнать, почему теперь если западное, то непременно «псевдо», и много ли в принципе эти люди знают о том, как устроены западные общества. Не на уровне лозунгов, а именно на уровне повседневной жизни и норм.

Впрочем, кому нужны сейчас эти знания. Главное – побольше громких инициатив, ярких, не требующих кропотливой работы и прославляющих их авторов. Ну и, возможно, обеспечивающих тем самым проход в следующий состав парламента – ведь предупреждали наблюдатели:

к концу весны ждите особенно много впечатляющих заявлений и инициатив. Депутатам нужно заявить о себе, напомнить о своей лояльности, чтобы высшие силы не оставили их своим вниманием и включили в списки «нужных» кандидатов на следующие выборы.

Простое правило: не нравится – не читай, оскорбляет – не смотри, захотелось кого-то убить – выключи телевизор, кажется поборникам нравственности страшно ненадежным. Взрослым людям, по их мнению, обязательно нужен уполномоченный, который подскажет, какие телепередачи не стоит смотреть, чтобы случайно не развратиться, в какие театры не нужно ходить, чтобы невзначай не оскорбиться, и даже решит за него, какие клоунские репризы в цирке пошлые, а какие – нет.

Вот только в палате мер и весов РФ не хранится пока эталон нравственности.

То есть сверять свои представления с тем, что морально, а что нет, каждый такой активный общественник будет, в лучшем случае, опираясь на свой образовательный и нравственный багаж. Что больше похоже на обычную вкусовщину, только уже более жесткую и обличенную полномочиями.

Скажем, коммунисты считают нравственным ленинское учение. Публикации в СМИ о красном терроре и преступлениях коллективизации их «моральные комиссары» наверняка посчитают оскорбительными для общества. И что – их надо будет запретить?

А представители церкви, к примеру, неодобрительно относятся к тому, что Ленин до сих пор лежит в Мавзолее, потому что, с их точки зрения, безнравственно оставлять тело без погребения. А тут кто кого победит, решая, можно ли обсуждать это в СМИ: кит слона или слон кита?

Вот в четверг патриарх Кирилл раскритиковал музыкальный конкурс «Евровидение».

С его точки зрения, все эти «бородатые певицы» навязывают то, что «противно нашей душе и нашей культуре»,

а поддерживать в России нужно «колыбельные, патриотические и духовные песни». Сегодня – это лишь личное мнение патриарха, к которому могут прислушаться все, кто разделяет его позицию, и не включать телевизор в субботу, чтобы не оскоромиться. Но уже завтра это может стать общероссийской музыкальной диетой, если так решат в каком-нибудь очередном «общественном совете» или в аппарате «омбудсмена по делам верующих».

Доводя до абсурда, запретить обсуждать в СМИ и показывать в театрах-музеях-цирках придется все, что кому-то не понравится, несмотря на то, что на вкус и цвет товарищей, как известно, нет.

Вообще-то это и есть самая настоящая цензура, запрещенная Конституцией РФ – только внедренная не сверху созданием главлитов, где в СССР ставили печать «одобрено» на любое произведение, а якобы снизу, со стороны возбужденной и оскорбленной всем, кем только можно, общественности.

А дальше ей мудро подскажут верные цели для нападения старшие товарищи: общественный совет по нравственности предлагается «учреждать Госдуме и Совфеду, а формировать из представителей, рекомендованных президентом, правительством, Совфедом, руководящими органами партий, представленных в Госдуме, и традиционными религиозными организациями».

Безусловно, где же еще могут находиться эталоны нравственности и образцы моральных устоев, как не в вышеперечисленных институтах? Только там.

Поэтому ни в коем случае не ставя под сомнение духовную крепость всех этих высокопоставленных людей, кажется, куда проще и дешевле завести для них отдельный высоконравственный телеканал, театр и цирк.

Впрочем, с последним у нас и так, кажется, уже все в порядке.

Патриарх Кирилл напомнил миру о золотом правиле нравственности

В основу законодательной работы следует заложить нравственный консенсус, который един для всех народов и религий. О том, как утвердить истинные, а не «универсальные» ценности и каким миротворческим потенциалом обладают традиционные религии Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл рассказал, выступая перед участниками 137-й Ассамблеи Межпарламентского союза в Санкт-Петербурге.

Как парламентарию защитить свободу человека

У предстоятелей Русской православной церкви (РПЦ) огромный опыт выступления перед парламентариями. В 2007 году ныне упокоившийся патриарх Алексий Второй выступал перед делегатами ПАСЕ. Его преемник в патриаршем служении Кирилл выступает перед парламентариями России и других стран регулярно. Однако речь патриарха на Ассамблее МПС отличалась от других его речей. Если прежде он общался в основном с аудиторией с христианскими традициями и корнями, то в Санкт-Петербурге его слову внимали и представители других религий. Речь патриарха звучала в полной тишине, что и неудивительно. Как отмечали позже депутаты Госдумы в разговоре с корреспондентом «Парламентской газеты», слово патриарха — это возможность понять, каким путём движется Россия.

В своём выступлении патриарх предложил парламентариям всего мира путь развития законодательной деятельности. Последние 30 лет показали — ценности, которые утверждались в качестве «универсальных», не выдержали проверки временем, благодаря им мир не стал более предсказуемым и стабильным. В жизни большинства стран наметились тенденции к усилению роли традиционных ценностей и традиционных религий. Патриарх связал это с желанием людей сохранить базисные ценности, которые «вложены в природу человека Творцом»: «Законотворческая деятельность и сегодня продолжает сохранять связь с вложенным Творцом в человеческую природу нравственным принципом. Однако в современном мире нередко предпринимаются попытки эту связь игнорировать. Это неизбежно приводит к дискуссии о соотношении нравственности, справедливости и закона».

По убеждению патриарха, установление справедливости в форме закона — важнейшая задача парламентариев мира. Он отметил связь понятий «справедливость» и «праведность»: «Такая терминология отсылает нас не к суду, а к Божественной правде. Тогда как термин justice отсылает нас исключительно к нормам суда. Мы уверены, что человек не может жить в мире и счастье, если в социуме нет понятия «нравственности»».

В связи с этим патриарх Кирилл посетовал, что сегодня во многих странах непреходящие нравственные ценности оторваны от социально-культурного и исторического контекста. «Например, людям говорят — существует ценность свободы человека. Да, эта ценность неоспорима. Но у национальных парламентов остаётся всё меньше правовых возможностей свободно определить содержание этой ценности, не подвергаясь внешнему давлению со стороны тех политических систем, которые провозглашают себя высшим авторитетом», — отметил он. И добавил: если превратить МПС в «единообразный парламент», то делегации перестанут представлять истинные интересы своих стран, каждая из которых имеет свои индивидуальные особенности.

Нравственный консенсус как основа миротворчества

Патриарх Кирилл напомнил парламентариям мира о золотом правиле нравственности, изречённом в Евангелие — «как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними». «Мы каждый имеем голос совести: это наша нравственная природа, это подлинный базис человека, присущий нам от рождения при всей разности культур, народов и учреждений. Это не универсальные ценности, которые кто-то сконструировал и может в любой момент «улучшить» в угоду тем или иным финансово-экономическим интересам», —  сказал священнослужитель, подчеркнув при этом, что в вопросах морали нет «договорных норм».

Константин Косачев и Патриарх Кирилл. Фото: Игорь Самохвалов / «Парламентская газета»

По его словам, во всех религиозных традициях есть совпадение, которое христиане называют голосом Бога в сердце. Патриарх отметил — аксиоматика религий различна, но как только «мы переходим на нравственный уровень в нашем диалоге, различные религиозные традиции демонстрируют несомненный нравственный консенсус». Именно такой консенсус должен стать основой деятельности парламентариев всего мира. Глава РПЦ привёл пример, что нравственная природа для всех едина — понятие положительного героя одинаково для каждой культуры, каждого этноса в каждой культуре, а злодей не может быть привлекательным, он всегда терпит крах.

В качестве примера единства позиций по таким вопросам, как защита традиционной семьи, защита от терроризма и религиозного экстремизма, недопустимость гонений христиан во многих странах мира, патриарх Кирилл привёл итоги встречи с папой римским в Гаване. По его словам, реакция на встречу продемонстрировала на практике необходимость и возможность общего нравственного консенсуса различных сил.

Людям говорят — существует ценность свободы человека. Да, эта ценность неоспорима. Но у национальных парламентов остаётся всё меньше правовых возможностей свободно определить содержание этой ценности, не подвергаясь внешнему давлению со стороны тех политических систем, которые провозглашают себя высшим авторитетом.

Отдельно он упомянул о колоссальном миротворческом потенциале религий. Например, христианские лидеры активно принимают участие в разрешении таких сложнейших конфликтов, как в Сирии или в Нагорном Карабахе. Живая рана — тема Украины, где предпринимаются попытки привлечь Церковь на ту или иную сторону через принятие дискриминационных законов в отношении церковных общин и епархий.

«В украинском обществе нет другой силы, кроме канонической Украинской православной церкви, которая и может стать основой для примирения. Законодательные попытки дискриминировать эту Церковь, диктуемые радикальными силами, вносят дополнительный раскол в общество и лишают людей надежды на примирение. Прошу вас обратить на данную ситуацию самое пристальное внимание», — обратился патриарх Кирилл к парламентариям всего мира. Кроме того, он напомнил о грандиозном крёстном ходе летом прошлого года, который объединил запад и восток Украины — около ста тысяч православных верующих встретились тогда в Киеве, и никаких инцидентов не было.

Голос совести не зависит от политической доктрины

Парламентарии, комментируя выступление патриарха, выражали особую благодарность организаторам ассамблеи и лично спикеру Совета Федерации Валентине Матвиенко за возможность услышать слово предстоятеля Русской православной церкви. Несколько раз выступающие на ассамблее ссылались на речь патриарха в ходе пленарного заседания. В частности, представители исламских стран отмечали необходимость нравственного консенсуса в диалоге всех религий, чтобы защитить ислам от радикальных и экстремистских интерпретаций. В том числе со стороны ряда стран Европы, которые всё реже готовы видеть грань между исламом и «псевдоисламом».

Послание патриарха Кирилла констатировало — в России, где давно устоялось «соработничество» традиционных конфессий, предлагают своё видение политического развития не только своей страны, но и всего международного сообщества. На это обратил внимание председатель Комитета Госдумы по развитию гражданского общества Сергей Гаврилов. По его словам, нравственный консенсус, о котором говорил патриарх в Санкт-Петербурге, складывается на основе тех ценностей, которые формируются не за счёт какой-то идеологии.

«Искусственные построения морали живут зачастую лишь одно поколение, а нравственные основы складываются тысячелетиями. Голос совести не зависит от неких политических доктрин, а именно эта традиция даёт человеку истинную свободу — свободу от греха и порока. Поэтому, считаю, что послание патриарха предлагает вектор законодательного развития разных стран», — сказал депутат.

Он отметил, что в Санкт-Петербурге обсуждается множество острых тем. Они связаны с гонениями на мусульман-рохинджа в Мьянме, с ядерными испытаниям в КНДР, с борьбой с терроризмом, с глобальной бедностью, с вопросами изменения климата. Отсюда — серия перепалок, которые имели место в первый же день ассамблеи.

«Всё это — производное от различных политических доктрин. Патриарх же предлагает иную конструкцию — уважение к Церкви, семье, другим институтам, которые формируют традиции в обществе, связанных со свободой религиозных общин, ответственностью к своей стране. Мы не хотим никого учить, просто базовые ценности общие для всех религий позволяют странам уже сегодня успешно взаимодействовать на международной арене», — считает Сергей Гаврилов.

«Формирование нравственных качеств личности у дошкольников в музыкальной деятельности»

 

    

 

  Этимологически термины «этика», «мораль» и «нравственность» возникли в разных языках и в разное время, но означающие единое понятие — «нрав», «обычай». В ходе употребления этих терминов слово «этика» стало обозначать науку о морали и нравственности, а слова «мораль» и «нравственность» стали обозначать предмет исследования этики как науки. В обычном словоупотреблении эти три слова могут употребляться как тождественные.

Существо морали состоит в оценке человеческого поведения, в предписании или запрещении конкретных действий и поступков. В отличие от этого, нравственность не может быть выражена в конечных, конкретных нормах и формах поведения, она формируется вместе с личностью человека и неотделима от его Я.

 У Ожегова С.И. мы видим:

«Нравственность — это внутренние, духовные качества, которыми руководствуется человек, этические нормы, правила поведения, определяемые этими качествами».

Нравственность не является обычной целью, которую можно достичь в определённый отрезок времени с помощью конкретных средств; её скорее можно назвать последней, высшей целью, своего рода целью целей, которая делает возможным существование всех прочих целей и находится не столько впереди, сколько в основании самой человеческой деятельности.

Для мыслящих людей разных исторических эпох было очевидным, что качество жизни народа зависит от его нравственности. Поэтому проблема нравственного воспитания в детском саду на современном этапе жизни общества приобретает особую актуальность и значимость.

Когда мы говорим о нравственном воспитании дошкольников, мы исходим, прежде всего, из потребности сформировать у ребенка ценностные ориентации его жизнедеятельности, приобщить к моральным ценностям человечества и конкретного общества. Результатом нравственного воспитания являются появление и утверждение в личности определенного набора нравственных качеств. И чем прочнее сформированы эти качества, чем меньше отклонений от принятых в обществе моральных устоев наблюдается у дошкольника, тем выше оценка его нравственности со стороны окружающих.

 

 

   Проблема нравственного развития дошкольников стояла перед педагогами всегда. Как показывают социологические исследования, проведенные среди родителей и воспитателей, самыми ценными качествами детей, несмотря на увлечение ранним интеллектуальным развитием, и те и другие считают      доброту и отзывчивость.

   Все дело в одной, в очень важной закономерности нравственного воспитания. Если человека учат добру — учат умело, умно, настойчиво, требовательно, в результате будет добро. Учат злу (очень редко, но бывает и так), в результате будет зло. Не учат ни добру, ни злу — все равно будет зло, потому что и человеком его надо сделать». Сухомлинский считал, что «незыблемая основа нравственного убеждения закладывается в детстве и раннем отрочестве, когда добро и зло, честь и бесчестье, справедливость и несправедливость доступны пониманию ребенка лишь при условии яркой наглядности, очевидности     морального смысла того, что он видит, делает, наблюдает».

Педагогическая энциклопедия под редакцией Каирова даёт такое определение нравственного воспитания:

 «Нравственное воспитание – процесс формирования моральных качеств, черт характера, навыков и привычек поведения».

  Музыка является одним из богатейших и действенных средств нравственного воспитания, она обладает большой силой эмоционального воздействия, воспитывает чувства человека. Различные виды искусства обладают специфическими средствами воздействия на человека.

“Музыкальное воспитание – это не воспитание музыканта, а, прежде всего человека”.

Музыкальное воспитание имеет огромное значение в нравственном становлении личности ребенка. Средствами музыки дети приобщаются к культурной жизни, знакомятся с важными общественными событиями. Разнообразные виды музыкальной деятельности оказываю неоценимое воздействие на поведенческие реакции ребенка.   

  Музыкальное развитие детей зависит от форм организации  музыкальной деятельности, каждая из которых  обладает своими возможностями.

  

Одним из наиболее доступных и в то же время сильных средств воспитания детей является проведение музыкальных занятий.

 

 Музыкальные занятия являются основной организационной формой систематического обучения детей дошкольного возраста. Музыкальные занятия с точки зрения нравственного развития способствуют становлению характера, норм поведения; формируют нравственные качества личности; обогащают внутренний мир человека яркими переживаниями.

 

 

Основными целями формирования нравственных  качеств личности у дошкольников в музыкальной деятельности являются:

·        Помочь детям научиться видеть достоинства своих сверстников, радоваться их успехам, преодолевать чувство недоброжелательности (зависти) к ним.

·        Воспитывать стремление к выполнению нравственных правил и норм поведения; помочь преодолеть свои недостатки.

·        Стимулировать развитие нравственных качеств, правильной самооценки и стремления совершать положительные дела и поступки.

 Содержание музыкальных произведений, отбираемых для музыкальных занятий, должно быть направлено на формирование этических представлений детей. Музыка является одним из богатейших средств нравственного воспитания, она обладает большой силой эмоционального воздействия, воспитывает чувства человека.

 

«Музыка является самым чудодейственным, самым тонким средством привлечения к добру, красоте, человечности… Как гимнастика выпрямляет тело, так музыка выпрямляет душу человека»

В.А. Сухомлинский.

Музыка есть часть культуры. Это искусство, отражающее окружающую действительность в звуковых художественных образах: всё многообразие жизни, все её стороны и проблемы: любовь к родной стране, общение с природой и нравственный мир личности, прошлое всего народа и сферу личностного общения, высокие гражданские чувства и тонкие душевные состояния.

При отборе музыкальных произведений для музыкальных занятий педагогу следует учитывать их педагогическую направленность. Так, песня может воспитывать сочетанием музыкально-эмоционального воздействия и текста, в котором содержится гражданский или нравственный пример. В инструментальном произведении акцент ставится на проясняющем слове педагога.  Исполнение произведения предстает перед детьми как некий звуковой феномен, эмоционально дополняющий и “оправдывающий” свое словесное окружение.  Возникает слияние “музыкальности” и “нравственности”.

          Влияние пения на нравственную сферу выражается в двух аспектах. С одной стороны, в песнях передано определенное содержание к нему; с другой стороны
– пение рождает способность переживать настроения, душевное состояние другого человека, которое отражено в песнях). Хоровое пение является эффективнейшим средством воспитания не только эстетического вкуса, но и инициативы, фантазии, творческих способностей детей, оно наилучшим образом содействует развитию музыкальных способностей (певческого голоса, чувства ритма, музыкальной памяти), развитию певческих навыках, содействует росту интереса к музыке, повышает эмоциональную и вокально-хоровую культуру.
         Хоровое пение помогает детям понять роль коллектива в человеческой деятельности, способствуя таким образом формированию мировоззрения у детей, оказывает на них организующее и дисциплинирующее воздействие, воспитывает чувство коллективизма, дружбы.

Во время музыкального занятия проводятся музыкальные игры. Дети водят хоровод. Воспитатель снова обращает внимание на правила этикета, но делает это ненавязчиво.

В играх, также присутствуют правила поведения. Воспитатель похвалил, Какими словами и интонациями? Какое у него при этом было выражение лица? Рады ля все дети, услышав похвалу своему товарищу? Дети наблюдают за воспитателем каждую минуту, даже когда заняты любимым делом и учатся у него определенному поведению.

Огромную роль для формирования культуры поведения играют театрализованные игры. Например, с детьми готовят постановку сказки. В ходе ее разбора обращают внимание на культуру поведения.

  Центральное место в процессе усвоения норм и правил занимает игровая деятельность детей, где сюжет и роли являются их моделями. Именно в ролях, принятых на себя детьми, ролевых действиях воплощаются и формируются их знания о нормах и правилах. В игре дети взаимодействуют не только как персонажи, но и как реальные личности, и такое взаимодействие способствует присвоению ими норм и правил. Наблюдая за тем, какие сюжеты выбирают дети, какие правила пытаются отстоять в игре, в каких формах протекает общение детей, воспитатель может определить успешность процесса усвоения норм в каждом конкретном случае. При этом необходимо отметить, что возможности детей действовать в соответствии с этическими нормами в качестве игрового персонажа несколько опережают их возможности поступать так в реальном поведении.

  Важную роль в становлении нормативной регуляции поведения у дошкольника играет взрослый. Поведение значимых взрослых (сначала это ближайшие родственники, а затем и воспитатели) выступает перед ним как образец для подражания. Поэтому соблюдение норм и правил ребенком непосредственно зависит от того, насколько последовательно сами взрослые придерживаются их. Нормы и правила следует формулировать в четком и доступном для дошкольника виде. Важно, чтобы взрослый не просто задавал их как то, что ребенок должен (или не должен) делать, а объяснял ему, для чего необходимы то или иное правило, та или иная норма, т.е. предлагал средство, позволяющее оптимально взаимодействовать с людьми, действовать с предметами, заботиться о своем здоровье и т.д. При этом, взрослому необходимо предоставлять ребенку возможность эмоционально проживать последствия соблюдения (или нарушения) норм и правил для других людей (например, при прочтении художественной литературы, разыгрывании небольших спектаклей и т.п.).

         Для успешного усвоения норм и правил имеет большое значение и постоянное поощрение проявлений одобряемых форм поведения у детей, отношения доброжелательности, доверия между ними и взрослым.

 Довольно успешно 5-летние дети регулируют свое поведение в соответствии с этическими нормами, предписывающими дружно играть, делиться игрушками, справедливо распределять роли, говорить правду, контролировать агрессию. Однако, как правило, дети соблюдают такие нормы только во взаимодействии с теми, кто им наиболее симпатичен. У некоторых детей, в ситуации, резко противоречащей их желаниям, может наблюдаться и несоблюдение этических норм. Способность детей этого возраста эмоционально предвосхитить последствия своих действий, их способность к сочувствию, повышают возможности проявлять социально одобряемые формы поведения. Надо отметить, что не всегда у 5-летних детей сочувствие помогает верному пониманию ими смысла ситуации. Например, видя, как другой напряженно работает над чем-то, не испытывая при этом затруднений, ребенок думает, что ему необходима помощь.

В своем взаимодействии и общении старшие дошкольники в большей мере, чем младшие, ориентированы на сверстников: они уже значительную часть свободного времени проводят в совместных играх и беседах, для них становятся существенными оценки и мнение товарищей, все больше требований они предъявляют друг другу и в своем поведении стараются учитывать их.

У детей этого возраста повышается избирательность и устойчивость их взаимоотношений: постоянные партнеры могут уже сохраняться на протяжении всего года. Объясняя свои предпочтения, они отмечают успешность того или иного ребенка в игре («с ним интересно играть», «нравится играть с ней» и т. п.), его положительные качества («он добрый», «она хорошая», «он не дерется» и т.п.).

Дети подготовительной группы не только могут успешно согласовывать свои желания, но и оказывать взаимную поддержку и помощь во взаимодействии друг с другом. Они могут более чутко относиться к эмоциональному состоянию другого ребенка, проявлять по отношению к нему сочувствие и сопереживание. Конечно же, такие качества проявляются во взаимодействии не со всеми детьми, а лишь со своими друзьями. К этому возрасту взаимодействие детей, способы разрешения конфликтов все больше приобретают социально одобряемые формы (что связано с процессом овладения ими нормами взаимодействия между людьми).

Решению воспитательных задач во многом способствуют коллективное пение, танцы, игры, когда дети охвачены общими переживаниями. Пение требует от участников единых усилий. Общие переживания создают благотворную почву для индивидуального развития. Пример товарищей. Общее воодушевление, радость исполнения активизируют робких, нерешительных детей.

 Для избалованного вниманием, изменение самоуверенного, успешного выступление других детей, служит известным тормозом отрицательных проявлений. Такому ребенку можно предложить оказать помощь товарищам, воспитывая тем самым скромность и одновременно развивая индивидуальные способности. Занятия музыкой влияют на общую культуру поведения дошкольника. Чередование различных занятий, видов деятельности (пения, слушание музык, игры на детских музыкальных инструментах, движения под музыку и т.д.) требует от детей внимания, сообразительности, быстроты реакции, организованности, проявление волевых усилий: исполняя песню, вовремя начать и закончить её; в танцах, играх уметь действовать, подчиняясь музыке, удерживаясь от импульсивного желания быстрее побежать, кого то перегнать. Всё это совершенствует тормозные процессы, влияют на волю ребенка.

Таким образом, музыкальная деятельность влияет и создает необходимые условия для формирования нравственных качеств личности ребенка, закладывает первоначальные основы общей культуры будущего человека. Восприятие музыки тесно связано с умственными процессами, т.е. требует внимания, наблюдательности, сообразительности. Дети прислушиваются к звучанию, сравнивают сходные и различные звуки, знакомятся с их выразительным значением, отличают характерные смысловые особенности художественных образов, учатся разбираться в структуре произведения. Отвечая на вопросы педагога, после того как отзвучало произведение, ребенок делает первые обобщения и сравнения: определяет общей характер пьес.

Итак, мы выяснили, что нравственные и музыкальные цели воспитания носят прежде всего развивающий характер. В процессе музыкального обучения создаются оптимальные условия для всестороннего развития детей, и происходит это только через деятельность.

Музыкальные занятия оказывают влияние на формирование нравственных  качеств личности у дошкольников. Способствуют становлению характера, норм поведения. Обогащают внутренний мир человека яркими переживаниями.

Музыкальные занятия не что иное, как познавательный многогранный процесс, который развивает художественный вкус детей, воспитывает любовь к музыкальному искусству — формирует нравственные качества личности и эстетическое отношение к окружающему.

Создание условий в ДОУ для нравственного  развития, позволяет увидеть выпускника детского сада самостоятельным, активным, проявляющим инициативу в музыкальной деятельности, имеющего яркую индивидуальность; эмоционально отзывчивым на состояние других детей, красоту окружающего мира и произведения искусства, имеющим практические умения и навыки для внесения изменений в окружающую среду.

Определение морали (Стэнфордская философская энциклопедия)

1.

Достаточно ли едина мораль, чтобы дать определение?

Предположение, навеянное самим существованием этой энциклопедии вход состоит в том, что существует некоторый объединяющий набор признаков в силу которые все моральные системы считаются моральными системами. Но Синнотт-Армстронг (2016) прямо выступает против аналогичной гипотезы в связи с моральными суждениями, а также, кажется, придерживается этой точки зрения, чтобы предположить, что мораль сама по себе не является единой областью.Он отмечает, что мораль судебные решения не могут быть объединены какой-либо апелляцией к понятию вреда другие, так как есть такие вещи, как нравственные идеалы, и есть безобидное поведение, которое значительное число людей считает морально неправильно: Синнотт-Армстронг приводит такие примеры, как каннибализм и сжигание флага. Являются ли люди, которые морально осуждают такое поведение правы в этих суждениях, в значительной степени не имеет отношения к вопросу о считаются ли они моральными в первую очередь.

Синнотт-Армстронг кажется правым, считая, что моральные суждения не могут быть отграничены от других судебных решений просто обращением к их содержанию.Вполне возможно, что кого-то так воспитали. как считать, что носить шорты взрослым мужчинам морально неправильно. И также кажется вероятным, что, как он также утверждает, моральные суждения не может быть идентифицирован по какой-либо неврологической особенности общее и свойственное им и только им. Третья стратегия может быть утверждать, что моральные суждения – это те, которые выносятся в результате были введены в социальную практику, которая имеет определенную функция. Однако эта функция не может просто способствовать облегчению виды социальных взаимодействий, которые позволяют обществу процветать и настаивают, так как слишком много явно неморальных суждений делают это.

Помимо только что описанной проблемы, попытки выделить моральные кодексы в описательный смысл, обращаясь к их функции, часто кажется конкретизируя функцию, которую теоретик мыслит моралью, в нормативном смысле, служила бы, а не той функции, которую фактически мораль служит. Например, Грин утверждает, что

нравственность есть набор психологических адаптаций, позволяющих иначе эгоистичные люди, чтобы пожинать плоды сотрудничества (2013: 23)

а Хайдт утверждает, что

Моральные системы представляют собой взаимосвязанные наборы ценностей, добродетелей, норм, практики, идентичности, институты, технологии и развитые психологические механизмы, которые работают вместе, чтобы подавить или отрегулировать личных интересов и сделать кооперативы возможными.(2011: 270)

Но эти претензии должны иметь дело с существованием нефункциональных морали, которые на самом деле не выполняют этих функций. Возможно это проблему можно облегчить, указав, что многие экземпляры вид, у которого есть функция — например, реальный человек сердце — не выполняют эту функцию.

Даже если позиция Синнотт-Армстронга верна в отношении мораль в описательном смысле, тем не менее может быть кодекс поведения, которое при определенных определенных условиях было бы поставлено вперед всеми рациональными агентами. То есть, даже если описательный смысл нравственности есть понятие фамильного сходства, с неясными границами и открытой текстурой, или даже если она значительно дизъюнктивна и разобщена, нормативного смысла может и не быть. Для сравнения мы можно думать о еде двояко: как о том, что люди считают как пищу, и как то, что они считали бы пищей, если бы были разумны и полностью информирован. Конечно, мало что объединяет первый категории: даже не усваиваемые и не питательные, поскольку люди считают различные неперевариваемые и непитательные вещества в качестве пищи, а не много легкоусвояемого и питательного.Но это не значит, что мы не может теоретизировать о том, что было бы рационально считать едой.

2. Описательные определения «морали»

Первоначальная наивная попытка описательного определения «мораль» может относиться к самому важному кодекс поведения, выдвинутый обществом и принятый его членами того общества. Но существование крупных и разнородных обществ поднимает концептуальные проблемы для такого описательного определение, так как не может быть такого общесоциального кодекса, который считается наиболее важным. В связи с этим может быть предложено определение в котором «мораль» относится к наиболее важному кодексу поведение, выдвинутое и принятое любой группой или даже физическое лицо. Помимо содержания некоторых запретов на причинение вреда (некоторые) другие, иная мораль — когда «мораль» понимается таким образом — может различаться по содержание весьма существенно.

Этикет иногда включают как часть морали, относящуюся к нормы, которые считаются менее серьезными, чем виды норм для поведения, которые более важны для морали.Гоббс выражает такого рода точки зрения, когда он использует термин «низкая мораль» для описания «благопристойность поведения, например, как один человек должен приветствовать другого или как мужчина должен полоскать рот или ковыряться в зубах перед компании», и отличает их от «тех качеств человечества, которые касаются их совместной жизни в мире и единстве» (1660 [1994]: Глава XI, параграф 1). Когда этикет включен как частью морали, мораль почти всегда понимается в описательный смысл. Одна из причин этого заключается в том, что ясно, что правила этикета относятся к обществу или группе.Более того, там нет никаких правдоподобных условий, при которых мы могли бы выбрать «правильные» правила этикета, как те, которые были бы принято всеми разумными существами.

Закон отличается от морали наличием четких письменных правил, штрафы, а должностные лица, толкующие законы и применяющие штрафы. Несмотря на то, что в поведении часто наблюдается значительное совпадение руководствуются моралью и законом, законы часто оценивается — и изменяется — по моральным соображениям. Некоторые теоретики, включая Рональда Дворкина (1986), даже утверждали, что интерпретация права должна опираться на мораль.

Хотя мораль группы или общества может проистекать из его религия, мораль и религия не одно и то же, даже в том кейс. Мораль — это только руководство к поведению, в то время как религия всегда больше чем это. Например, религия включает рассказы о событиях в прошлое, обычно о сверхъестественных существах, которые используются для объяснения или оправдывать поведение, которое оно запрещает или требует. Хотя там часто в значительной степени пересекаются в запрещенном или требуемом поведении религией и тем, что запрещено или требуется моралью, религии могут запрещать или требовать больше, чем это запрещено или требуется руководствами по поведения, которые явно обозначены как моральные ориентиры и могут рекомендовать какое-то поведение, которое запрещено моралью.Даже когда мораль не рассматривается как кодекс поведения, выдвигаемый формальная религия, часто считается, что она требует некоторого религиозного объяснение и обоснование. Однако, как и в случае с законом, некоторые религиозные практики и заповеди критикуются по моральным соображениям, например, что практика или заповедь связаны с дискриминацией основе расы, пола или сексуальной ориентации.

Когда «мораль» используется просто для обозначения кодекса поведение, выдвинутое реальной группой, включая общество, даже если отличается от этикета, права и религии, используется в описательном смысле.Он также используется в описательных смысл, когда он относится к важным отношениям людей. Как только можно сослаться на мораль греков, так можно сослаться на нравственность конкретного человека. Это описательное использование «мораль» теперь становится все более заметной из-за работы таких психологов, как Джонатан Хайдт (2006), которые под влиянием взглядов Дэвида Юма (1751 г.), включая его попытку представить натуралистическое описание моральных суждений.

Руководства по поведению, которые считаются моралью, обычно включают избегать и предотвращать причинение вреда другим (Frankena 1980) и, возможно, некоторая норма честности (Strawson 1961).Но все они связаны с другими также имеет значение, и взгляд Хэйра на мораль как на то, что самое важное допускает, что эти другие вопросы могут быть более важными чем избегать и предотвращать причинение вреда другим (Hare, 1952, 1963, 1981). Этот взгляд на мораль как на самое важное для лицо или группа разрешает вопросы, связанные с религиозной практикой и заповеди или вопросы, связанные с обычаями и традициями, например, чистота и святости, чтобы быть более важным, чем избегать и предотвращать вред.

Когда слово «мораль» используется в описательном смысле, мораль могут существенно отличаться друг от друга по своему содержанию и основа, которую члены общества заявляют о своей морали имеют. Некоторые общества могут утверждать, что их мораль, которая более заботится о чистоте и святости, основано на заповедях Бога. Описательный смысл «морали», который позволяет мнение, что мораль основывается на религии таким образом, выбирает коды поведения, которые часто находятся в существенном противоречии со всеми нормативными счета морали.

Общество может иметь мораль, которая требует принятия его традиций. и обычаев, включая принятие авторитета определенных людей и подчеркивая лояльность к группе, как более важную, чем избегание и предотвращение вреда. Такая мораль не могла бы считаться аморальной ни при каких обстоятельствах. поведение, демонстрирующее лояльность к предпочтительной группе, даже если это поведение причиняет значительный вред невиновным людям, не находящимся в эта группа. Привычность такого рода морали, которая делает внутригрупповая лояльность почти эквивалентна морали, кажется, позволяет некоторым сравнительные и эволюционные психологи, в том числе Франс Де Вааль (1996), чтобы считать, что животные, кроме человека, действуют очень похоже к тем, которые считаются моральными.

Хотя все общества включают в себя не только заботу о минимизации вред (некоторым) людям в их морали, эта черта нравственности, в отличие от чистоты и святости, или принятия авторитета и подчеркивая верность, входит во все, что считается морали в любом обществе. Поскольку минимизация вреда может противоречить принимая авторитет и подчеркивая лояльность, могут быть фундаментальные разногласия внутри общества по поводу морально правильного поведения в конкретных видах ситуаций.Такие философы, как Бентам (1789 г.) и Милль (1861), которые принимают нормативную оценку морали, элемент морали, направленный на предотвращение и предотвращение вреда, должен быть наиболее важно, критиковать все действительные морали (на которые ссылается «мораль» в описательном смысле), которые отдают предпочтение чистоте и верности, когда они противоречат избеганию и предотвращение вреда.

Некоторые психологи, такие как Хайдт, считают, что мораль включает в себя заботу. по крайней мере, со всеми тремя из триады (1) вреда, (2) чистоты и (3) лояльность и убеждение, что разные члены общества могут и делают считают различные черты морали наиболее важными.Но за забота об избежании и предотвращении такого вреда членам определенных групп, может не быть общего содержания, разделяемого всеми моралями в описательный смысл. Не может быть и общего оправдания тому, что те, кто принимает мораль, требуют ее; некоторые могут апеллировать к религии, другие — к традиции, а третьи — к рациональной человеческой природе. За пределами забота о вреде, единственная другая черта, которую все описательные объединяет морали то, что они выдвигаются человек или группа, обычно общество, и в этом случае они обеспечивают руководство для поведения людей в этой группе или обществе.в описательный смысл «морали», мораль может даже не включать в себя беспристрастность по отношению ко всем моральным агентам, и это может нельзя универсализировать каким-либо существенным образом (сравните MacIntyre 1957).

Хотя большинство философов не используют слово «мораль» ни в вышеупомянутые описательные смыслы, некоторые философы делают. Этический релятивисты, такие как Харман (1975), Вестермарк (1960) и Принц (2007), отрицают существование какой-либо универсальной нормативной морали и утверждают что реальная мораль общества или индивидуума является единственной мораль есть.Эти релятивисты считают, что только тогда, когда член «мораль» используется в этом описательном смысле, есть ли то, к чему на самом деле относится «мораль». Они утверждают ошибочно рассматривать «мораль» как универсальный кодекс поведения, который при определенных условиях был бы одобрено всеми разумными людьми. Хотя этические релятивисты признают что многие носители английского языка используют слово «мораль» для обозначения такой универсальный кодекс поведения, они утверждают, что такие люди ошибаются думая, что есть что-то, что является референтом слова «мораль» в этом смысле.

Вонг (1984, 2006, 2014) утверждает, что он этический релятивист, потому что он отрицает существование какого-либо универсального морального кодекса, который был бы одобрен всеми разумными людьми. Но то, что, кажется, стоит за этим утверждением, идея о том, что существуют культурные различия в относительных весах отдается, например, соображениям справедливости и соображениям межличностная ответственность. И он предполагает, что те, кто верит в общечеловеческой морали привержены идее, что «если есть принципиальное несогласие, кто-то ошибся» (2014: 339).Но Герт (2005), конечно, не релятивист, и он занимает центральное место в своей моральной теории о том, что существуют фундаментальные разногласия в ранжирование различного вреда и пользы, а также в отношении того, кто защищены моралью, и нет единственно правильного ответа в таких случаях. Вонг сам готов сказать, что одни нравы лучше других, потому что он думает, что моральная область ограничена функциональной критерий: среди функций морали есть то, что она способствует и регулировать социальное сотрудничество, помогать людям оценивать свои собственные мотивы и уменьшить вред.

При использовании в описательном смысле «мораль» может относиться к к кодексам поведения с сильно различающимся содержанием, и по-прежнему использоваться однозначно. Это похоже на то, как «право» используется недвусмысленно, хотя в разных обществах есть законы с очень разное содержание. Однако, когда используется «мораль» в своем описательном смысле он иногда не относится к коду общества, а к кодексу группы или индивидуума. Как результат, когда руководство к поведению выдвигается, например, религиозным группа вступает в противоречие с руководством к поведению, выдвинутым обществом, это непонятно, следует ли говорить о наличии противоречивых нравов, конфликтующие элементы внутри морали, или что кодекс религиозная группа вступает в противоречие с моралью.

В небольших однородных обществах может быть руководство к поведению, которое выдвигается обществом и принимается (почти) всеми членов общества. Для таких обществ (почти) нет двусмысленность в отношении того, к какому руководству относится «мораль». Тем не мение, в больших обществах люди часто принадлежат к группам, которые выдвигают руководство к поведению, которое противоречит руководству, выдвинутому их общества, и члены общества не всегда принимают руководство, поставленное вперед их обществом. Если они примут противоречивое руководство какого-то другая группа, к которой они принадлежат (часто религиозная группа), а не руководство, выдвинутое их обществом, в случае конфликта они будут рассматривают тех, кто следует руководству, предложенному их обществом, как действует аморально.

В описательном смысле «нравственность» человека собственная мораль не может быть руководством к поведению, которое этот человек предпочитаю, чтобы другие не следовали за ним. Однако тот факт, что индивидуум принимает моральный кодекс поведения для собственного использования, не влечет за собой человек требует , чтобы его усыновил кто-то другой.Ан человек может принять для себя очень требовательное моральное руководство, которое он мысли могут быть слишком трудными для большинства других. Он может судить люди, которые не принимают его кодекс поведения, как не такие морально хорош, как он есть, не осуждая их за аморальность, если они не принимают Это. Однако такие случаи не отменяют ограничения; гид правдоподобно называть моралью только тогда, когда индивидуум желает чтобы другие следовали за ним, по крайней мере, если «следовать» означает «успешно следить». Ибо может случиться так, что человек не захочет для других на попробуйте , чтобы следовать этому коду, из-за беспокойства о плохих последствиях предсказуемых отказов из-за необъективности или отсутствие достаточного предвидения или интеллекта.

3. Неявные и явные определения в смежных полях

Философы, потому что им не нужно производить оперативные тесты или критерии так, как это делают психологи, биологи и антропологи часто просто считают само собой разумеющимся, что все знают что принадлежит и не принадлежит моральной области.Это отношение находит выражение в обычном обращении философа к интуиция, или то, с чем все согласны. Например, Михаил Smith (1994) дает очень подробный анализ нормативных причин, но в различении специфически моральных причин от других видов причин, он говорит только, что они выявляются обращением к ряду банальностей. И он не прилагает никаких усилий, чтобы обеспечить что-либо вроде полный список таких банальностей. Более того, весьма вероятно что будут разногласия относительно того, что считать банальный. Или, если это определение «банальности» чтобы это не было спорным, может быть, то, что банально о мораль будет настолько тонкой, что не сможет отделить мораль от других домены. Неспособность указать, какие именно критерии управлять собственным теоретизированием и, следовательно, молчаливо полагаться на представление о том, что все уже знают, что считать моралью, может привести к ряд проблем. Одним из них, конечно, является смешение морали с другие вещи (см. Machery 2012 на Churchland 2011).Другое дело, что человек ошибочно принимает собственные культурные предубеждения за универсальные истины (Хайдт и Кезибер, 2010 г.).

Потому что теоретикам психологии и антропологии часто приходится анкеты и другие виды исследований отношения испытуемых, можно ожидать, что они будут более чувствительны к необходимости достаточно четкие средства отделения моральных суждений от других суждений. Ведь рассматривая именно нравственные суждения отдельных лиц является одним из наиболее прямых средств определения того, что моральный кодекс человека или группы может быть. Но несмотря на это ожидания, и примерно полвека назад Авраам Эдель (1962: 56) осудил отсутствие явной озабоченности по поводу разграничения домена морали среди антропологов, писавших, что «мораль… воспринимается как само собой разумеющееся в том смысле, что на него можно ссылаться или ссылаться на него по желанию; но это не объясняется, не изображается и не анализируется». Один объяснение этого, которое предложил Эдель, такое же, как объяснение того же явления в философии: «это предполагается, что мы все знаем, что такое мораль, и нет необходимости в подробном описании. быть данным».Но опасность для тех, кто делает это предположение, он указывает, заключается в «слиянии понятия морали с социальным концепции управления». Подкрепляло эту тенденцию влияние, в антропологии социолога Эмиля Дюркгейма (1906 г. [2009]), для которого мораль была просто вопросом того, как данное общество навязывает любые социальные правила, которые у него есть.

Неспособность предложить рабочее определение морали или морали суждение может помочь объяснить широко распространенное, но сомнительное предположение в современная антропология, отмеченная Джеймсом Лейдлоу (2016: 456), что альтруизм является существенным и непреодолимым ядром этики. Но Лейдлоу также отмечает, что многие черты того, что Бернард Уильямс (1985) описывается как «система морали» — особенности, которые Сам Уильямс подвергался критике как местнический результат секуляризации христианских ценностей, на самом деле широко распространены за пределами Запада. Такое положение вещей заставляет Лейдлоу спросить ключевой вопрос:

Какие черты, формальные или содержательные, являются общими для «система морали» современного Запада и другие крупные аграрные цивилизации и письменные религии?

Это, в очень близком приближении, запрос на определение морали в описательном смысле.

Кленк (2019) отмечает, что в последние годы антропология взяла то, что он называет «этическим поворотом», признавая моральные системы, и этика в более общем смысле как отдельный объект антропологического изучения. Это отход от дюркгеймовской парадигмы и включает в себя изучение саморазвития, добродетелей, привычек и роли явных обдумывание, когда происходят моральные срывы. Тем не менее, Кленк обзор попыток антропологов изучить мораль как независимый домен привели его к выводу, что до сих пор их усилия

не позволяют провести различие между моральными соображениями и другими нормативные соображения, такие как пруденциальные, эпистемологические или эстетические те.(2019: 342)

В свете беспокойства Эделя о смешении моральных систем с системами социального контроля интересно рассмотреть Карри (2016), который отстаивает гипотезу о том, что

мораль оказывается совокупностью биологических и культурных решения проблем сотрудничества и конфликтов, повторяющихся в общественная жизнь человека. (2016: 29)

Карри отмечает, что правила, связанные с родством, мутуализмом, обменом и различные формы разрешения конфликтов встречаются практически во всех общества.И он утверждает, что многие из них имеют предшественников в животных поведение, и может быть объяснено обращением к его центральной гипотезе о мораль как решение проблем сотрудничества и конфликта разрешающая способность. Он также отмечает, что философы, от Аристотеля до Хьюм, Рассел и Ролз — все стремились к сотрудничеству и разрешению конфликтов. быть центральными идеями в понимании морали. Однако неясно, может ли точка зрения Карри адекватно отличать мораль от права и от других систем, которые направлены на уменьшение конфликта путем предоставления решение проблем с координацией.

Переходя от антропологии к психологии, одной важной теме исследование заключается в наличии и характере различия между моральное и общепринятое. Точнее, различие в проблема заключается между (а) действиями, которые считаются неправильными только из-за случайное соглашение или потому, что они идут вразрез с диктатом некоторых соответствующим органом, и (b) те, которые считаются ошибочными независимо от этих вещей, которые имеют к ним серьезное значение, и которые оправдываются обращением к понятиям вреда, прав или справедливость.Эллиот Туриэль подчеркнул это различие и обратил внимание к опасности, если ее не заметить, свалить в одну кучу моральные правила с неморальными «конвенциями, которые способствуют координации социальные взаимодействия внутри социальных систем» (1983: 109–111). Те, кто принимает это различие, имплицитно предлагает определение морали в описательном смысле. Нет Однако все принимают это различие. Эдуард Машери и Рон Mallon (2010), например, с подозрением относится к идее, что авторитет-независимость, всеобщность, оправдание обращением к вреду, справедливость, или права, и серьезность образуют группу, обнаруживаемую вместе с достаточную регулярность, чтобы использовать ее для выделения моральных норм из других норм.Келли и др. (2007) настроены так же скептически и приносят эмпирические данные, имеющие отношение к этому вопросу.

Можно считать, что психолог Курт Грей предлагает объяснение моральное суждение, которое позволило бы нам определить нравственность индивидуальный или групповой. Он и его соавторы предполагают, что

мораль по существу представлена ​​когнитивным шаблоном, который сочетает воспринимаемый преднамеренный агент с воспринимаемым страданием пациент. (Грей, Янг и Вайтц 2012: 102)

Это утверждение, хотя и достаточно сильное, тем не менее не столь неправдоподобно. сильным, как это может показаться, так как тезис непосредственно касается шаблон , который мы используем, думая о моральных вопросах; это не связанный непосредственно с природой самой морали.в смысл «шаблона», о котором здесь идет речь, шаблон, который мы используем когда думать о собаках может включать в себя наличие четырех ног, хвоста и мех, между прочим. Но это не значит, что животное должно имеют эти черты, чтобы считаться собакой, или даже то, что мы верим это.

Учитывая то, как Грей и соавт. думать о шаблонах, даже если их гипотеза верна, это не означало бы, что наша психология требует нам думать о морали как о всегда включающей в себя преднамеренных агентов и воспринимающие пациентов.В соответствии с этим и, несмотря на некоторые упущения в которые они предполагают, что «моральные акты могут быть определены в термины намерения и страдания» (2012: 109) их считали видится только то, что диадический шаблон подходит большинство моральных ситуаций, как мы их понимаем. Кроме того, связь между аморальным поведением и страданиями, к которым они призывают в защите своей общей точки зрения иногда настолько косвенно, что подорвать его значение. Например, они соответствуют нарушениям полномочий в свой шаблон, основанный на страданиях, отметив, что «авторитет структуры обеспечивают способ мирного разрешения конфликта» и что «насилие возникает тогда, когда социальные структуры угрожал».Аналогичным образом они объясняют суждения что распущенность неправильна, указывая на страдания, связанные с венерические заболевания (2012: 107).

Другая позиция в когнитивной психологии, имеющая отношение к определение морали в описательном смысле требует морального суждения быть естественным видом: продукт врожденной нравственной грамматики (Михаил 2007). Если моральное суждение является в этом смысле естественным, то моральный кодекс человека может состоять просто в моральных суждениях этот человек расположен сделать.Одно свидетельство того, что есть такую ​​грамматику можно найти в относительной универсальности некоторых моральные концепции в человеческих культурах: такие концепции, как обязанность, разрешение и запрет. Другой аргумент аналогичен Знаменитый аргумент Хомского о «бедности стимула». для универсальной человеческой грамматики (Dwyer et al. 2010; см. также Roedder and Харман 2010).

В эволюционной биологии мораль иногда просто отождествляют с справедливость (Baumard et al. 2013: 60, 77) или взаимный альтруизм (Александр 1987: 77).Но это также иногда идентифицируется по ссылке к развитой способности выносить определенные суждения и, возможно, также сигнализировать о том, что это сделано (Hauser 2006). Это также делает мораль во что-то очень похожее на естественный вид, который может быть определяется посредством ссылки на причинно-следственные/исторические процессы. В этом случае, содержательного определения морали не требуется: определенные центральные черты — это все, что нужно, чтобы начать теоретизирование, так как их будет достаточно, чтобы обратить внимание на те или иные психологически и биологически индивидуализированные механизмы, а также изучение морали будет детальным исследованием природы и эволюционная история этих механизмов.

4. Нормативные определения «морали»

Те, кто использует слово «мораль», обычно считают, что мораль (или был бы) поведенческий код, отвечающий следующему условию: все разумные люди при определенных определенных условиях были бы одобрить это. Действительно, это правдоподобная базовая схема для определений «морали» в нормативном смысле. Хотя некоторые придерживаются что ни один код не может удовлетворить условию, многие теоретики считают, что существует тот, который делает; мы можем назвать бывших «моральными скептиками» и последние «моральные реалисты» (см. записи по ССЫЛКЕ: моральный скептицизм и моральный реализм).

Многие моральные скептики отвергли бы утверждение о том, что универсальные этические истины, где этическое является более широкой категорией, чем мораль. Но еще один интересный класс моральных скептиков включает тех, кто думает, что мы должны отказаться только от более узкой категории мораль — отчасти из-за понятия как кода , который занимает центральное место в этой категории. Эти моральные скептики считают, что мы должны сделать наше этическое теоретизирование с точки зрения хорошей жизни, или добродетели. Элизабет Анскомб (1958) выразила такую ​​точку зрения, которая также находит отголоски в работах Бернарда Уильямса (1985).С другой стороны, некоторые теоретики добродетели могли бы считать, что совершенная рациональность влечет за собой добродетели и мог понимать мораль как что-то вроде кодекса что такое лицо безоговорочно поддержало бы, действуя добродетельно способы. В этом случае даже теоретик добродетели мог бы считаться моральным реалист в указанном выше смысле.

Может показаться, что консеквенциалистские взгляды не вписываются в базовую схему определения «морали» в нормативном смысле, поскольку они, по-видимому, не ссылаются на понятия одобрения или рациональность.Но эта видимость обманчива. Сам Милль явно определяет мораль как

правила и заповеди человеческого поведения, соблюдение которых [счастливое существование] может быть, насколько это возможно, обеспечен. (1861 [2002: 12])

И он думает, что разум не в «правильном состоянии». если только он не находится в «состоянии, наиболее благоприятном для общего счастья» — и в этом случае оно, безусловно, благоприятствовало бы нравственности. как только что охарактеризовано. А акт-консеквенциалист Дж.Джей Си Смарт (1956) также недвусмысленно указывает на то, что он рассматривает этику как изучение как наиболее рационально поступить. Его приверженность утилитаризму результат его убеждения, что максимизация полезности всегда рациональный поступок. Если подумать, неудивительно, что многие теоретики морали неявно считают, что коды, которые они предлагают, будут одобряется всеми разумными людьми, по крайней мере, при определенных условиях. Если не считать этого, то придется признать, что, будучи показанным что определенное поведение морально необходимо, разумный человек мог бы просто пожать плечами и спросить: «Ну и что? Что мне до того?» И, хотя некоторые исключения упомянуты ниже, очень немногие моральные реалисты думаю, что их аргументы оставляют этот вариант открытым.Еще меньше думают эта опция остается открытой, если нам разрешено добавлять некоторые дополнительные условия, выходящие за рамки простой рациональности: ограничение убеждений, пример (аналогично завесе невежества Ролза (1971: 118)), или беспристрастность.

Определения морали в нормативном смысле — и, следовательно, моральные теории различаются в своих объяснениях рациональности, а также в их характеристиках условий, при которых все разумные люди обязательно поддержали бы кодекс поведения следовательно, это будет считаться моралью.Эти определения и теории также различаются тем, как они понимают, что значит одобрять кодекс в соответствующий способ. В связи с этими различиями определения «мораль» — и моральные теории — отличаются от отношении к тем, к кому применима мораль, т. е. к тем, чье поведение подлежит моральному осуждению. Некоторые считают, что мораль применима только к тем разумным существам, которые обладают некоторыми специфическими чертами человеческие существа: черты, делающие рациональным для них одобрение мораль. Эти особенности могут, например, включать ошибочность и уязвимость.Другие моральные теории претендуют на объяснение мораль, которая служит руководством для всех разумных существ, даже если эти существа не имеют этих человеческих характеристик, например, Бог.

Среди тех, кто употребляет слово «мораль» нормативно, практически все считают, что «мораль» относится к кодексу поведения, который относится к всем, кто может понять его и может управлять своим его поведение, хотя многие считают, что он защищает большую группа. Среди таких теоретиков также распространено мнение, что мораль никогда не следует переопределять.То есть принято считать, что никто никогда не должны нарушать моральный запрет или требование неморального причины. Это утверждение тривиально, если «следует» понимать означает «морально должен». Итак, утверждение о моральном приоритетность обычно понимается с «следует» означает «рационально должен», в результате чего моральное требования утверждаются как рациональные требования. Хотя общий, эта точка зрения далеко не всегда принимается как дефиниционная. Сиджвик (1874 г.) отчаялся показать, что рациональность требует от нас выбора мораль выше эгоизма, хотя он, конечно, не считал рациональность требовался и эгоизм.Более конкретно, Герт (2005) считал, что, хотя нравственное поведение всегда рационально допустимо , это не всегда рационально требуется . Фут (1972), кажется, держал что любая причина — и, следовательно, любое рациональное требование — нравственный поступок должен был бы проистекать из условного обязательства или объективный интерес. И она также, кажется, считала, что иногда ни одна из этих причин может отсутствовать, так что моральная поведение может быть необоснованно необходимым для некоторых агентов.Ну наконец то, моральные реалисты, которые придерживаются основанных на желании теорий причин и формальных, теории средства/цели рациональности иногда явно отрицают, что моральное поведение всегда даже рационально допустимо (Голдман 2009), и на самом деле это кажется следствием взгляда Фута также, хотя она не подчеркивает это.

Несмотря на то, что такие теоретики, как Сиджвик, Герт, Фут и Голдман не считает, что нравственное поведение рационально необходимо. никоим образом не возбраняется использовать слово «мораль» в нормативный смысл.Используя «мораль» в нормативном смысле, и утверждение, что такая вещь существует, влечет за собой только утверждение, что разумные люди выдвинули бы определенную систему; это не влечет за собой считая, что рациональные люди всегда будут мотивированы следовать этому сами системы. Но в той мере, в какой теоретик стал бы отрицать даже утверждение об одобрении, и вместо этого считают, что рациональные люди может не только не поступать нравственно, но может даже отвергнуть его как общественная система, этот теоретик либо не использует «мораль» в нормативном смысле, или отрицание существование морали в этом смысле.Такой теоретик может также использовать «мораль» в описательном смысле, а может и не иметь особый смысл в уме.

Когда «мораль» используется в ее нормативном смысле, не обладают ни одним из двух формальных признаков, необходимых для морали, упоминаемой в описательном смысле: это должен быть кодекс поведение, выдвинутое обществом, группой или отдельным лицом, или чтобы оно было принято в качестве руководства к поведению членами этого обществом или группой, или этим индивидуумом. Действительно, возможно, что мораль в нормативном смысле никогда не выдвигалась никем конкретным обществом, любой группой вообще или даже любым индивидуумом.Отчасти это следствие того, что «мораль» в нормативном смысле понимается как условное, т. скорее всего не соответствует действительности: это кодекс, который будет одобрен любой вполне разумный человек при определенных условиях.

Если кто-то моральный реалист, и он также признает описательный смысл «морали», можно потребовать, чтобы описательная морали, по крайней мере, в некотором роде приближаются к морали в нормативный смысл. То есть можно утверждать, что руководства по поведению в некоторых обществах отсутствует так много существенных черт морали в нормативном смысле, что неверно говорить, что эти общества имеют даже мораль в описательном смысле.Это крайняя точка зрения, однако. Более умеренная позиция будет заключаться в том, что все в обществах есть то, что можно считать их моралью, но что многие из этих нравов, а может быть, и все они — неисправны. То есть моральный реалист мог бы считать, что хотя эти фактические руководства по поведению имеют достаточно функций нормативной морали следует отнести к описательной морали, они не будут полностью одобрены всеми моральными агентами.

В то время как моральные реалисты не заявляют, что какое-либо реальное общество имеет или имеет когда-либо руководствовались моралью своим действительным руководством к поведению, «естественным закон» теории морали утверждают, что любой разумный человек в любом общество, даже обладающее ущербной моралью, способно познать какие общие виды действий мораль запрещает, требует, препятствует, поощряет и позволяет.В богословской версии Теории естественного права, подобные той, которую выдвинул Фома Аквинский, потому что Бог вложил это знание в разум всех людей. В светская версия теорий естественного права, такая как та, что была выдвинута по Гоббсу (1660 г.), естественного разума достаточно, чтобы все рациональные людям знать, что мораль запрещает, требует и т. д. Естественное право теоретики также утверждают, что мораль распространяется на всех разумных людей, не только ныне живущих, но и тех, кто жил в прошлом.

В отличие от теорий естественного права, другие моральные теории не придерживаются столь сильное мнение об универсальности знания о мораль. Тем не менее, многие считают, что мораль известна всем, кто может правомерно судить по нему. Байер (1958), Ролз (1971) и контрактники отрицают, что может быть эзотерическая мораль: тот, который судит людей, даже если они не могут знать, что он запрещает, требует и т. д. Для всех вышеперечисленных теоретиков мораль есть то, что мы можем вызовите общественную систему : система норм (1), которая познаваема всеми теми, к кому это относится, и (2) что не является иррациональным ни для тех, к кому относится следовать (Gert 2005: 10).Моральные суждения вины, таким образом, отличаются от юридических или религиозных суждений о вине в что они не могут быть сделаны о лицах, которые на законных основаниях невежественны того, что они обязаны делать. Консеквенциалисты, похоже, придерживаются что каждый должен знать, что он морально обязан действовать так, чтобы вызвать наилучшие последствия, но даже они не кажутся считают, что суждения о моральной вине уместны, если человек на законных основаниях не знает, какие действия приведут к лучшему последствия (Singer 1993: 228).Похоже, что параллельных взглядов придерживаются правят консеквенциалисты (Hooker 2001: 72).

Идеальной ситуацией для правовой системы было бы то, что она была бы публичной. система. Но в любом большом обществе это невозможно. Игры ближе к общедоступным системам, и большинство взрослых, играющих в игру, знают ее правил, или они знают, что есть судьи, интерпретация которых определяет, какое поведение игра запрещает, требует и т. д. Хотя игра часто является публичной системой, ее правила распространяются только на тех, кто играет игра.Если человек недостаточно заботится об игре, чтобы соблюдать правила, она обычно может бросить. Мораль – это единственная общественная система что ни один разумный человек не может отказаться. Тот факт, что нельзя бросить нравственность означает, что человек ничего не может сделать, чтобы избежать законного подлежит наказанию за нарушение его норм, за исключением случаев прекращения моральный агент. Мораль применима к людям просто в силу их будучи разумными людьми, знающими, что мораль запрещает, требует, д., и иметь возможность соответствующим образом направлять свое поведение.

Публичные системы могут быть формальными или неформальными . Сказать государственная система является неформальной, то есть не имеет судей и отсутствие процедуры принятия решений, которая представляет собой уникальное руководство для действие во всех ситуациях или разрешающее все разногласия. Сказать то, что государственная система является формальной, означает, что она имеет один или оба эти вещи (Gert 2005: 9). Профессиональный баскетбол – это формальность. общественная система; все игроки знают, что то, что судьи называют фолом определяет, что является фолом.Пикап-баскетбол – неформальная публика система. Существование постоянных моральных разногласий показывает, что мораль наиболее правдоподобно рассматривается как неформальная общественная система. Этот верно даже для таких моральных теорий, как теория Божественного Повеления и действовать утилитарно, поскольку нет авторитетных судей Божья воля, или какое действие максимизирует полезность, и есть никаких процедур принятия решений для определения этих вещей (Scanlon 2011: 261–2). Когда признаются стойкие моральные разногласия, те которые понимают, что мораль есть неформальная общественная система, признают, что как следует действовать, морально неразрешима, и если какое-то решение необходимо, политическая или правовая система может быть использована для ее разрешения.Эти формальные системы имеют средства для предоставления уникальных руководств, но они не дают однозначно правильного морального руководства к действию, которое должно быть выполнено.

Важный пример моральной проблемы, не решенной неформальным общественная система морали заключается в том, беспристрастно ли защищены зародыши моралью и, таким образом, допустимы ли аборты и при каких условиях. позволил. Продолжаются разногласия среди полностью информированных моральных агентов по этому моральному вопросу, даже несмотря на то, что юридические и политические система в Соединенных Штатах предоставила довольно четкие рекомендации относительно Условия, при которых аборт разрешен законом.Несмотря на это важный и спорный вопрос, мораль, как и все неформальные общественные систем, предполагает соглашение о том, как действовать в большинстве моральных ситуаций, например, все согласны с тем, что убийство или причинение серьезного вреда любому моральному агенту требует серьезного обоснования, чтобы быть морально допустимым. Ни один. Никто считает морально оправданным обманывать, обманывать, ранить или убивать моральный агент просто для того, чтобы получить достаточно денег, чтобы взять фантастический отдых. Моральные вопросы часто считают спорные, потому что повседневные решения, о которых нет споры, редко обсуждаются.Сумма соглашения относительно какие правила являются моральными правилами, и когда оправдано их нарушение этих правил, объясняет, почему мораль может быть общественной системой даже хотя это неформальная система.

Используя понятие неформальной публичной системы, мы можем улучшить Основная схема определения «морали» в нормативный смысл. Старая схема заключалась в том, что мораль — это код . что все разумные люди при определенных определенных условиях будут одобрить. Усовершенствованная схема заключается в том, что мораль — это неформальных общественная система , что все разумные лица, в соответствии с определенными указанными условия, поддержал бы.Некоторые теоретики могут не учитывать неформальный характер моральной системы как дефиниционный, считая, что мораль могла бы дать познаваемые точные ответы на каждый вопрос. Этот приведет к тому, что добросовестные моральные агенты часто не могут знать, что мораль разрешает, требует или позволяет. Некоторые философы отрицать, что это реальная возможность.

О любом определении «морали», описательном или описательном. нормативный, это кодекс поведения. Однако по этическим или групповые релятивистские представления или индивидуалистические представления — все которые лучше всего рассматривать как рассказы о морали в описательной смысл — мораль часто не имеет особого содержания, отличающего это от неморальных кодексов поведения, таких как закон или религия.Так же, как юридический кодекс поведения может иметь практически любое содержание, лишь бы оно способен направлять поведение, а религиозный кодекс поведения не имеет ограничения на содержание, большинство релятивистских и индивидуалистических подходов к Мораль накладывает несколько ограничений на содержание морального кодекса. Конечно, фактические коды имеют определенные минимальные ограничения — в противном случае обществам, которые они характеризуют, не хватало бы минимально необходимой степени социальное сотрудничество, необходимое для поддержания их существования с течением времени. На с другой стороны, для моральных реалистов, которые явно придерживаются этой морали представляет собой неформальную общественную систему, которую все разумные люди назвали бы вперед для управления поведением всех моральных агентов, он имеет довольно определенное содержание.Гоббс (1660 г.), Милль (1861 г.) и большинство других нерелигиозные философы в англо-американской Традиция ограничивает мораль поведением, которое прямо или косвенно влияет на других.

Утверждение, что мораль регулирует только поведение, затрагивающее других, несколько спорно, и поэтому, вероятно, не следует считать определение морали, даже если оно вытекает из Правильная моральная теория. Некоторые утверждали, что мораль также управляет поведение, затрагивающее только самого агента, например, принятие рекреационные наркотики, мастурбация и отказ от развития таланты.Кант (1785) может объяснить эту широкую концепцию мораль. При таком истолковании теория Канта по-прежнему соответствует базовая схема, но включает в себя эти эгоцентричные моральные требования из-за особого описания рациональности, которое он использует. Тем не мение, темп Кант, сомнительно, чтобы все моральные агенты поставили направить универсальное руководство по поведению, которое регулирует поведение, которое никак на них не влияют. Действительно, когда понятие морали совершенно отличные от религии, моральные правила, кажется, действительно ограничивают их содержание к поведению, которое прямо или косвенно вызывает или рискует вред другим.Некоторое поведение, которое, по-видимому, влияет только на вас самих, например, прием рекреационных наркотиков, может иметь значительный косвенный вред влияние на других, поддерживая незаконную и вредоносную деятельность те, кто получает выгоду от продажи этих наркотиков.

Путаница в содержании морали возникает иногда потому, что мораль недостаточно отличается от религии. Касательно самовоздействующее поведение, регулируемое моралью, поддерживается представление о том, что мы созданы Богом и обязаны подчиняться Божьим приказов, и поэтому может быть пережитком того времени, когда морали не было четко отличается от религии.Этот религиозный пережиток может также влияет на утверждение о том, что некоторые сексуальные практики, такие как гомосексуальность аморальны. Те, кто четко отличают мораль от религии обычно не рассматривают сексуальную ориентацию как вопрос морали.

Можно считать, что наличие определенной социальной цели определение морали (Frankena 1963). Стивен Тулмин (1950) взял это должна быть гармония общества. Байер (1958) считал, что одинаково хорошо для всех». Утилитаристы иногда утверждают, что это производство наибольшего блага.Герт (2005) воспринял это как уменьшение зла или вреда. Эта последняя цель может показаться значительное сужение утилитаристского притязания, но утилитаристы всегда включать уменьшение вреда в качестве необходимого для производства величайшее благо, и почти все их примеры связаны с избеганием или предотвращение вреда. Примечательно, что парадигмальные случаи морального правила — это те, которые запрещают причинение вреда прямо или косвенно, такие как правила, запрещающие убийство, причинение боли, обман и нарушение обещаний.Даже те заповеди, которые требуют или поощряют позитивные действия, такие как помощь нуждающимся, почти всегда связаны для предотвращения или облегчения вреда, а не для продвижения товаров, таких как удовольствие.

Среди взглядов моральных реалистов различий в содержании меньше. значительнее сходства. Для всех таких философов мораль запрещает такие действия, как убийство, причинение боли, обман и нарушение обещаний. Для некоторых мораль также требует благотворительности. действия, но неспособность действовать милосердно при каждом возможном случае делает не требуют оправдания, как любой акт убийства, причинение боли, обман и нарушение обещаний требуют оправдания.И Кант (1785 г.), и Милль (1861 г.) различают обязанности совершенного обязательство и обязанности несовершенного обязательства и отношения, не наносящие вреда как первый вид долга и помощь как последний вид долга. За Герт (2005), мораль поощряет благотворительность, но не требовать этого; быть благотворительным всегда хорошо с моральной точки зрения, но это не аморально не заниматься благотворительностью.

Даже если правдоподобная базовая схема для определений принимается «мораль» в нормативном смысле, понимание того, что такое мораль, в этом смысле, все еще будет зависеть очень важно, как человек понимает рациональность.Как уже уже упоминалось, мораль в нормативном смысле иногда понимается запретить определенные формы сексуальной активности по обоюдному согласию или использование рекреационные наркотики. Но включая такие запреты в счет мораль как универсальный ориентир, который все разумные люди поставили бы вперед требует совершенно особого взгляда на рациональность. После всего, многие будут отрицать, что иррационально отдавать предпочтение безобидным консенсуальным сексуальной активности, или поощрять использование определенных наркотиков исключительно для рекреационные цели.

Одна концепция рациональности, поддерживающая исключение сексуального вопросы, по крайней мере на базовом уровне, от норм морали, что для того, чтобы действие считалось иррациональным, оно должно быть действием, причиняющим вред себя, не производя компенсирующей выгоды для кого-то — может быть, себя, может быть, кого-то другого. Такой аккаунт рациональности можно было бы назвать «гибридной», поскольку она дает разные роли корысти и альтруизма. счет мораль, основанная на гибридной концепции рациональности, могла согласиться с Гоббс (1660), что нравственность связана с продвижением людей, живущих вместе в мире и согласии, что включает в себя соблюдение правил запрет на причинение вреда другим.Хотя моральные запреты против действий, причиняющих вред или значительно повышающих риск вред не является абсолютным, во избежание аморальных действий, всегда необходимо оправдание при нарушении этих запретов. Кант (1797), по-видимому, считает, что нарушение некоторых из эти запреты, например, запрет на ложь. Это во многом благодаря тому, что кантовская (1785) концепция рациональность носит чисто формальный характер, в отличие от гибридного понятия описанная выше рациональность.

Большинство моральных реалистов, предлагающих моральные теории, не удосуживаются предложить что-то вроде определения морали. Вместо этого то, что эти философы предлагают теорию природы и обоснования набор норм, с которыми они воспринимают свою аудиторию уже как знакомый. По сути, они молчаливо выбирают мораль, ссылаясь на некоторые существенные и относительно непротиворечивые части его содержания: он запрещает убивать, воровать, обманывать, жульничать и так далее. В на самом деле, это было бы неплохим способом определения морали, если бы смысл такого определения должны были быть лишь относительно нейтральными с точки зрения теории и позвольте начать теоретизировать.Мы могли бы назвать это « определение, фиксирующее ссылку» или «существенное определение» (см. Prinz and Nichols 2010: 122).

Некоторые, в том числе Хэйр (1952, 1963), испытывали искушение выступить против возможность содержательного определения морали, исходя из утверждения о том, что моральное неодобрение является отношением, которое может быть направлено на что-либо. Фут (1958a, 1958b), выступал против этой идеи, но содержательное определение все еще имеет тот недостаток, что что он каким-то образом не достигает сути морали.Один можно предположить, что определение по существу имеет преимущество включая теории морали Божественного приказа, в то время как такие теории может показаться трудным для определений, основанных на правдоподобном схема приведена выше. Но правдоподобно держать эту Божественную заповедь теории опираются на теории естественного права, которые действительно соответствуют схема. Теории Божественного Повеления, не основанные на Естественном Законе, могут заморачиваться со схемой, но можно и подумать, что такие вместо этого теории основываются на путанице, поскольку они, кажется, влекут за собой, что Бог, возможно, сделал аморальным поступать благодетельно.

5. Вариации

Чем больше содержания и деталей мы придаем общим представлениям о одобрение, рациональность и соответствующие условия, при которых разумные люди поддержали бы мораль, человек уходит дальше от давая определение морали в нормативном смысле, и ближе к созданию актуальной моральной теории. И аналогичное утверждение верно для определения морали в описательном смысле, как указано в более подробно, что имеется в виду, когда утверждается, что лицо или группа поддерживает система или код.В следующих четырех подразделах четыре широких пути уточнения определений морали. Они достаточно схематичны, чтобы их можно было рассматривать как разновидности определения, а не как теории.

5.1 Мораль в связи с нормами реагирования на поведение

Экспрессивисты в отношении морали не считают ее объективной. содержанием морали, которая могла бы гарантировать то, что мы выше назвали «содержательное определение». Скорее, они явно признать существование значительных различий в том, какие правила и идеалы разные люди выдвигают в качестве морали в нормативном смысл.И они сомневаются, что эта вариация совместима с моральным реализм. Следовательно, они должны предложить некоторые объединяющие черты эти разные наборы правил и идеалов, несмотря на различия в их содержание. В результате этого давления некоторые экспрессивисты оказываются предлагая явные отчеты о отчетливо моральном отношении можно придерживаться маркера действия или типа. Эти счета могут курс на поддержку различных форм морали в описательный смысл. Но их также можно взять за основу одна из форм морального реализма.

Чтобы увидеть, как экспрессивистский взгляд может быть ассимилирован моральным реалистом определенного рода, рассмотрим мораль Аллана Гиббарда (1990). экспрессивизм. Гиббард считает, что моральные суждения являются выражением принятие норм для переживания эмоций вины и гнева. Можно согласиться с точкой зрения Гиббарда на то, что значит поддерживать моральную утверждать, не принимая точку зрения, что в конфликтах все разногласия безупречны. То есть даже моральный реалист может использовать гиббардовское взгляд на природу морального суждения и извлечь из него определение морали.Используемая таким теоретиком точка зрения Гиббарда влечет за собой что мораль в нормативном смысле есть код, который выбирается по правильному набору норм чувства вины и гнева: то есть нормы, которые поддержал бы рациональный человек. Это эквивалентно принятию вероятной общей схемы для определения вышеприведенной «морали» и понимания одобрения в особом смысле. Чтобы утвердить кодекс соответствующим образом, на этом определение, состоит в том, чтобы думать, что нарушения его норм делают вину и гнев уместен.

С отчетом Гиббарда тесно связан тот, согласно которому нормы релевантности — это не нормы для эмоций, а нормы для других реакций на поведение. Например, у человека мораль может быть набором правил и идеалов, которые они считают избранными. соответствующими нормами похвалы и порицания и другими социальными санкции (Sprigge 1964: 317). Фактически, ссылка на похвалу и порицание может быть более адекватным, чем ссылка на вину и гнев, поскольку последние, кажется, только отбирают моральные запреты, а не освобождают место идея о том, что мораль также рекомендует или поощряет определенные поведения, даже если оно не требует их.Например, это правдоподобно, что существует такая вещь, как чрезмерные действия, и что указание того, что считается излишним, является частью мораль — будь то в описательном или нормативном смысле. Но это кажется маловероятным, что мы можем объяснить эту часть морали апеллируют к нормам вины и гнева, и совсем не ясно, что есть эмоции, которые так же тесно связаны с чрезмерными обязанностями, как вина и гнев относятся к моральному преступлению. С другой стороны, это кажется правдоподобным, что нормы похвалы действиям могут помочь выявить что считается излишним.

Другая версия настоящей стратегии заменит хвалебные речи. и обвинять с разговорами о вознаграждении и наказании. Этот взгляд занял бы Мораль должна быть системой, объясняющей, какие виды действий должным образом вознаграждаются и, что более важно, наказываются. Этот точка зрения, которая остается тесно связанной с точкой зрения Гиббарда. предложение, также можно рассматривать как соответствующее общей схеме, данной выше. С этой точки зрения понятие одобрения кодекса раскрывается в сроки принятия норм вознаграждения и наказания.Скорупский (1993), вслед за Миллем (1861), выступает за определение морали. в этом смысле, хотя тогда он понимает наказание прежде всего в термины вины, и понимает вину как очень тесно связанную с эмоции — действительно, просто наличие эмоции может считаться обвинение, чтобы результирующее представление было похоже на мнение Гиббарда. в одном важном смысле, по крайней мере, когда кто-то сосредотачивается на моральных неправильность.

Вполне вероятно, что чувство вины уместно, когда человек поступает аморально, и гневаться на тех, кто поступает аморально по отношению к тем, о ком заботятся.Можно даже предположить, что это только подходит, в каком-то особом смысле «уместно», испытывать вину и гнев в связи с моральные проступки. Таким образом, нормы вины и гнева вполне могут быть уникальными. выделить определенные моральные нормы. Подобные заявления можно было бы сделать и в отношении нормы похвалы и порицания. Однако не столь же очевидно, что мораль правильно определяется с точки зрения эмоций или других реакции на поведение. Ибо может быть, как подчеркивает Скорупский, что мы нужно понимать вину и гнев, похвалу и порицание с точки зрения моральные концепции.Это беспокойство по поводу направления объяснения кажется менее настаивает на понятиях награды и наказания. Эти ответы на поведение, по крайней мере самих по себе , может быть просто понято с точки зрения измерения пользы и вреда. Конечно, они будут только считаются вознаграждением и наказанием , когда они связаны с кто-то следовал или нарушал правило, согласно которому все рациональные люди хотели бы, чтобы такие ответы навязывались.

5.2 Мораль в связи с защитой кодекса

Один из способов понимания понятия одобрения — это защита интересов.Защита кодекса является делом второго или третьего лица, поскольку один защищает кодекс другим. Более того, это согласуется с пропагандой код, который человек не планирует следовать этому коду сам. Как только утверждение чего-то, что считается ложным, по-прежнему считается утверждением это, лицемерная защита кодекса по-прежнему считается защитой этого код. Когда одобрение понимается как защита, оно может использоваться в определения морали в описательном смысле, пока она мораль группы или общества.Адвокаси также может быть использована как толкование индоссамента при предоставлении определения мораль в нормативном смысле. Конечно, те, кто принимает определение морали в любом из этих смыслов — как кодекса, группа или общество одобряют, или как кодекс, который был бы универсально защищаемые всеми рациональными агентами при определенных условиях, — не считают, что защита обязательно или даже вероятно будет лицемерный. Но они считают, что самое важное в моральном кодекса — что выделяет его как моральный кодекс — так это то, что он был бы выдвинут всеми соответствующими агентами, не то чтобы это было За последовало .Понятие адвокации имеет меньше место в описательном описании морали отдельного человека, поскольку, когда кто-то лицемерит, мы часто отрицаем, что он действительно придерживается моральную точку зрения, которую они отстаивают.

Милль (1861) не только предлагает моральную теорию, но и старается объяснить, чем мораль отличается от других нормативных систем. Для него, нормы, которые просто способствуют полезности, являются нормами целесообразности. Чтобы квалифицируется как аморальное, действие должно быть таким, которое должно быть наказан. Думая, что действие определенного рода должно быть наказано является делом третьего лица, поэтому кажется правдоподобным поставить Милля взгляд на то, что является определением морали в категорию бытия обсуждаются в этом разделе.Стоит отметить, что лицемерие для Милль, не только возможность, но и — учитывая нынешнее плачевное состояние нравственного воспитания — практически неизбежно. Это потому, что быть мотивирован выступать за наказание за определенный вид деяния, вполне отличается от мотивации воздержаться от такого же действия. Пропаганда наказания за определенный вид деяния может быть выбор, максимизирующий полезность, при фактическом совершении подобного действия (пытаясь, конечно, избежать обнаружения) также может быть максимизация полезности.А для Милля то, что определяет то, что человек будет адвокат, и то, как человек будет действовать, являются предсказуемыми последствиями для этого человека .

Моральный взгляд Бернарда Герта (2005) также оперирует определением морали, которая понимает одобрение как защиту, в смысле выдвигая в качестве руководства для всех рациональных агентов. Герт предлагает следующие два условия, как те, при которых все разумные люди предложил бы универсальное руководство для управления поведением всех моральные агенты.Первое условие состоит в том, что они стремятся к согласию со всеми другими разумными людьми или моральными агентами. Второе условие заключается в том, что они используют только те убеждения, которые разделяют все рациональные лица: например, что они сами подвержены ошибкам и уязвимы и что все те, к кому применима мораль, также подвержены ошибкам и уязвимый. Второе условие исключает как религиозные убеждения, так и научных верований, поскольку нет никаких религиозных верований или научных убеждения, которые разделяют все разумные люди.Это условие правдоподобно потому что нет универсального руководства по поведению, применимого ко всем рациональным люди могут быть основаны на убеждениях, что некоторые из этих рациональных людей действительно не делиться.

5.3 Мораль в связи с принятием кодекса

Другой способ понять понятие индоссамента состоит в том, что принятие. В отличие от пропаганды кодекса, принятие кодекса является первое личное дело. Это может включать намерение соответствовать собственное поведение по отношению к этому кодексу, чувство вины, когда нет и так далее.Нельзя лицемерно принимать код. Верно, лицемерие — это просто защита кодекса, который никто не принимает. Таким образом, это понятие одобрения доступно для тех, кто пытается дать определение морали в описательном смысле, даже когда учитывая нравственность отдельного человека.

Парадигматические взгляды в традиции естественного права, начиная с Фомы Аквинского. считают, что законы нравственности имеют своим источником Бога, и что эти законы составляют принципы человеческой практической рациональности (Финнис, 1980; Макинтайр, 1999).Взгляды в этой традиции можно рассматривать как используя базовую схему определений морали в нормативном смысле, понимая одобрение как принятие. Члены этого традиции обычно считают, что все разумные люди знают, какие действия, которые мораль запрещает, требует, препятствует, поощряет и позволяет. Центральное место во взглядах Фомы Аквинского занимает то, что мораль познается всем тем, чье поведение подлежит моральному осуждению, даже если они не знают откровений христианства. Вот почему Аквинский считает, что знание того, что мораль запрещает и требует, не подразумевают знание того, почему мораль запрещает и требует того, что она делает.

Те, кто принадлежит к традиции естественного права, также придерживаются этой причины. одобряет поступать нравственно. Такое одобрение, конечно, имеет когнитивный компонент. Но это еще и мотивация. Аквинский не считают, что знание морали всегда действенно: его можно стереть злыми убеждениями или порочными привычками. Но если причина не противостоять таким силам, любой разумный человек не только знал бы, что была запрещена и требовалась моралью, но следовала бы тем запреты и требования.Итак, для теоретиков естественного права одобрение равносильно принятию.

5.4 Мораль в связи с оправданием перед другими

Отсутствие четкого и общепринятого определения морали может частично объяснить устойчивость акт-консеквенциалистских подходов к мораль. Без явного определения может быть проще игнорировать тот факт, что акт-консеквенциалистские теории не особенно связаны с межличностными взаимодействиями, но обычно применяются так же, как хорошо относится к сценариям необитаемого острова, как к людям, которые живут в общества.В любом случае было признано, что для борьбы консеквенциализма, было бы полезно иметь что-то вроде правдоподобное определение морали, из которого ясно, что субъект вопрос нравственности есть нечто иное, чем просто добро и вредность последствий. Т.М. Скэнлон (1982, 1998), применяя это стратегии, предполагает, что предмет морали — то, что мы о чем мы говорим, когда мы говорим о морали, — это система правила регулирования поведения, которое нельзя разумно отвергнуть на основе стремления к информированному невынужденному общему согласию.

Предложение Скэнлона относительно предмета морали можно легко рассматривать как пример общей схемы, приведенной выше. Его «система правил» представляет собой особый вид неформальной общественная система; он понимает одобрение всех разумных людей как неприятие всеми разумными людьми; и он предлагает конкретное учет условий, при которых моральные агенты достигли бы соответствующее соглашение. Но Скэнлон также уделяет большое внимание тот факт, что если он прав в отношении предмета морали, то что позволяет нам соблюдение моральных норм, так это оправдать наши поведение по отношению к другим таким образом, что они не могут разумно отвергнуть.Верно, умение оправдываться перед разумными людьми является первичным источник моральной мотивации Скэнлона (см. также Sprigge 1964: 319). Может показаться, что это предполагает несколько иное дефиниционное утверждение. о морали: что мораль состоит в самых основных нормах в терминами, которыми мы оправдываемся перед другими. Но это правдоподобно что это якобы определяющее утверждение лучше рассматривать как следствие конкретной версии общей схемы Скэнлона, с одобрением, понимаемым как неотвержение.Ведь если мораль есть система норм, которая была бы одобрена таким образом, мы можем оправдать нашу действия другим, указывая, что даже они, были ли они разумные, одобрили бы правила, допускающие наше поведение.

Моральный взгляд Стивена Даруолла (2006) также можно рассматривать как плавный. из версии общей схемы и давая заявления о оправданность для других. Даруолл утверждает, что мораль — это вопрос равной ответственности свободных и разумных существ. По его мнению, я вести себя нравственно по отношению к вам в той мере, в какой я уважаю ваши требования имеют право произвести на меня.Дарволл также считает, что я буду уважать эти претензии, если я признаю определенные предположения, к которым я совершается просто в силу того, что он является рациональным, обдумывающим агентом. В виде в результате, по его мнению, мораль — или, по крайней мере, мораль обязательство — это «схема подотчетности» ( своего рода неформальная общественная система), которую все разумные люди будут одобрить. Однако, в отличие от точки зрения Скэнлона, точка зрения Дарволла использует более сильное чувство одобрения, чем неприятие. В частности, это включает в себя признание причин, авторитетные требования других людей.И это признание позитивно мотивирует.

Взгляды Скэнлона и Даруолла подчеркивают социальную природа морали, взятая в нормативном смысле: Скэнлон, автор ссылка на оправдание другим; Дарвалл, обращаясь к релевантность второстепенных причин. Но Дарвалл строит отзывчивость на второличностные причины в релевантное понятие рациональности, в то время как Скэнлон просто делает эмпирическое утверждение, что многие людьми движет желание оправдаться перед другими, и отмечает, что его определение морали приведет к правилам, которые позволят один, чтобы сделать это, если кто-то следует за ними.Описанное определение в раздел 5.1 также делает существенной для нее социальную природу морали, поскольку она Центральное место занимает понятие реакции на поведение других. Определения, описанные в разделах 5.2 и 5.3 не влекут за собой социального характера морали, так как она можно принять и даже отстаивать кодекс, касающийся только самоуважительное поведение. Но при любом правдоподобном понимании рациональности кодекс, который будет отстаиваться всеми моральными агентами, будет управлять межличностных взаимодействий и будет включать правила, запрещающие причинение вреда без достаточных оснований.Только определение, предложенное в раздел 5.3 поэтому может считаться реально совместимым с эгоистическим мораль.

Примеры и определение морали

Определение морали

Происходит от латинского термина « moralis », мораль означает сообщение, переданное рассказом, стихотворением или событием, или урок, извлеченный из него. Не обязательно, чтобы автор или поэт ясно заявили об этом. Его можно оставить для аудитории или учащихся. Однако иногда мораль ясно излагается в форме пословицы.

Мораль истории является универсальным аспектом большей части художественной литературы, поскольку она не только развлекает, но и служит цели обучения, информирования и улучшения аудитории. Хор в классической драме, например, комментировал происходящее и доносил сообщение до зрителей. Романы Чарльза Диккенса, с другой стороны, обращаются к недостаткам социальной и экономической системы викторианской Британии, неся мораль своего собственного типа, которая имплицитна.

В детской литературе мораль представлена ​​исключительно фразой: «Мораль сказки такова…». Современное повествование не использует эти явные приемы, а использует иронию и другие приемы для ее передачи.

Примеры морали в литературе

В основном считается, что басни Эзопа имеют сильные моральные выводы. Однако почти во всех литературных произведениях есть мораль, которую нужно донести до читателей. Литературные произведения, ориентированные на детей, изобилуют нравственными уроками.Они дают детям положительные уроки и ориентиры на будущее. Такие принципы, как «Дружите с теми, кто вам не нравится», «Не судите людей по тому, как они выглядят» и «Медленно и настойчиво побеждает в гонке», обычно являются уроками, которые можно найти во многих историях.

Пример #1:

Лисица и виноград (Автор Эзоп)

«Снова и снова он пытался поймать заманчивый кусок, но в конце концов был вынужден отказаться от него и ушел, задрав нос, говоря: «Я уверен, что они кислые.«

Это заключительные строки из романа Эзопа Лисица и виноград . Именно последним высказыванием лиса выражает свою неприязнь к винограду, который она снова и снова пыталась схватить. В этом конкретном рассказе Эзопа обсуждается общая привычка людей, которые не могут признать свое поражение. Вместо этого они перекладывают вину на кого-то или что-то еще. То же самое и с лисой в этой истории, которая терпит неудачу после нескольких попыток.

Пример №2:

Др.Faustu (Кристофер Марлоу)

«Боже мой, Боже мой, не смотри на меня так свирепо!
Ольхи и змеи дайте мне вздохнуть!
Уродливый ад, не зевай: не приходи, Люцифер:
Я сожгу свои книги: Ах, Мефистофель!

Легко уловить ужас и ужас, выраженные доктором Фаустом в его последнем монологе. Его падение указывает на то, что, несмотря на то, что он был образованным человеком, он совершил большую ошибку, продав свою душу дьяволу. Его раскаяние в своих злодеяниях приводит читателя к пониманию того, что путь дьявола обречен.История доктора Фауста символизирует вечную борьбу добра и зла, порока и добродетели.

Пример №3:

История Расселаса, принца Абиссинии (Сэмюэл Джонсон)

«Вот передо мной весь мир; Я пересмотрю его на досуге: ведь счастье где-то есть… Счастье должно быть чем-то прочным и постоянным, без страха и без неуверенности».

В своем знаменитом романе «Расселас» Сэмюэл Джонсон рассказывает историю принца, который убегает из долины счастья в поисках вечного счастья, которое в конечном итоге нигде не находит.И в этом моральный урок этой сказки.

Функция морали

В период с 1780 по 1830 годы мораль была связана с основной целью литературы, особенно литературы, написанной для детей. В 18 веке произведения Джона Локка и Жан-Жака Руссо сосредоточили свое внимание на детях как аудитории литературы. Однако, как сказал Э. М. Форстер: у каждой хорошей истории есть мораль, а у каждой плохой истории есть мораль, теперь необходимо вывести мораль.Это потому, что в конечном счете цель литературы — сделать мир лучше, что невозможно без обучения нравственности. Следовательно, мораль необходима для литературного произведения, которое затем выступает в качестве основного содержания любого литературного произведения.

Мораль и мораль: в чем разница?

Если два слова пишутся одинаково, может быть сложно запомнить, какое из них есть какое. Так обстоит дело с моралью и моралью.

Оба эти слова могут выступать в качестве существительного в предложении, но только одно из них может также выступать в роли прилагательного.Продолжайте читать, чтобы узнать, что как что, и чтобы решить, какое слово вам нужно — мораль или мораль.

В чем разница между моралью и моралью?

В этой статье я сравню мораль с моралью . Я буду использовать каждое слово в предложении, чтобы продемонстрировать его правильное использование и функцию. Затем, в конце, я дам вам полезный трюк, который поможет вам вспомнить, что выбрать для вашего письма: мораль или мораль .

Когда использовать мораль

Что значит мораль? Мораль (произносится как сморчок) может быть прилагательным или существительным.

В качестве прилагательного , моральный означает наличие качества добродетели или правоты .

Например,

• Ответственное отношение является продуктом нравственного воспитания.
• Моральным выбором было бы остановиться и предложить помощь паре, чья машина сломалась.
• Это был тяжелый день, чтобы говорить о моральных победах, о дополнительных льготах, которые не имеют ничего общего с 2016 годом. – New York Post

Как существительное , мораль относится к стандарту правильности или хорошего поведения .

Например,

• Мой отец человек хороших нравов.
• Ты бы убрал за собой, будь у тебя мораль.

В некоторых случаях мораль также может быть уроком истории , преднамеренно или непреднамеренно.

• Мораль этой истории в том, что никогда не следует доверять тому, кто выиграет от твоей неудачи.
• Одна непреднамеренная мораль детского фильма Русалочка заключается в том, что женщины полагаются на мужчин в своей жизни, чтобы помочь им достичь истинного счастья.

Как видите, во всех этих случаях, как в качестве прилагательного, так и в качестве существительного, моральный используется для обозначения чего-то хорошего, чего-то праведного и чего-то, связанного с правильным и неправильным.

Когда использовать боевой дух

Что означает боевой дух? Боевой дух (произносится как моральный) также является существительным. Это относится к отношению или доверию человека или группы .

Например,

• Я купил своей команде пончики, чтобы поднять боевой дух.
• Боевой дух армии резко упал, когда они узнали, что зимой будут вторгаться в Россию.
• Такие награды имеют решающее значение как для морального духа, так и для экономического благосостояния драматургов. – The Wall Street Journal

Уловка, чтобы запомнить разницу

Вот полезный трюк, чтобы помнить мораль против морали.

Если вы имеете в виду дух или уверенность человека или группы, используйте боевой дух .Это должно быть легко запомнить, так как мораль e и confidenc e оба заканчиваются на букву E .

В других случаях, включая уроки истории, стандарты правильности или нравственного поведения, или всякий раз, когда рассматриваемое слово является прилагательным, вместо этого выберите мораль . Боевой дух никогда не является прилагательным.

Резюме

Мораль или мораль? В этой статье я обсудил различия между моралью и моралью, включая демонстрацию каждого из них в соответствующем предложении.

Мораль — это прилагательное, обозначающее качество правильности или добродетели. Это также существительное, которое относится либо к стандарту правильности или хорошего поведения, либо к уроку истории.

Мораль — это существительное, означающее дух или уверенность человека или группы. Поскольку и мораль, и уверенность оканчиваются на букву Е, несложно запомнить, что мораль следует приберечь для этого контекста.

Если вам все еще нужна помощь, вы всегда можете перечитать эту статью для освежения знаний.

В чем разница между моралью и этикой?

© Anatoli Styf/Shutterstock.com

Как правило, термины этика и мораль используются взаимозаменяемо, хотя некоторые различные сообщества (например, академические, юридические или религиозные) иногда проводят различие. На самом деле, в статье Britannica об этике термины рассматриваются как те же, что и в моральной философии. Понимая, что большинство специалистов по этике (то есть философов, изучающих этику) считают эти термины взаимозаменяемыми, давайте углубимся в эти различия.

И мораль, и этика в общих чертах имеют отношение к различению между «хорошим и плохим» или «правильным и неправильным». Многие люди думают о морали как о чем-то личном и нормативном, тогда как этика — это стандарты «хорошего и плохого», различаемые определенным сообществом или социальной средой. Например, ваша местная община может считать супружескую измену аморальной, и лично вы можете с этим согласиться. Однако это различие может быть полезным, если в вашем местном сообществе нет сильных чувств по поводу супружеской неверности, но вы считаете прелюбодеяние аморальным на личном уровне.Согласно этим определениям терминов, ваша мораль будет противоречить этике вашего сообщества. Однако в популярном дискурсе мы часто будем использовать термины моральный и аморальный , когда говорим о таких вещах, как прелюбодеяние, независимо от того, обсуждается ли это в личной или общественной ситуации. Как видите, различение может быть немного сложным.

Важно рассмотреть, как эти два термина использовались в дискурсе в разных областях, чтобы мы могли рассмотреть коннотации обоих терминов.Например, мораль имеет христианский оттенок для многих жителей Запада, поскольку моральное богословие занимает видное место в церкви. Точно так же термин этика используется в связи с бизнесом, медициной или правом. В этих случаях этика служит личным кодексом поведения для людей, работающих в этих областях, а сама этика часто вызывает бурные споры и споры. Эти коннотации помогли провести различия между моралью и этикой.

Сегодня специалисты по этике используют эти термины как синонимы.Если они действительно хотят провести различие между моралью и этикой , ответственность за определение обоих терминов лежит на специалисте по этике. В конечном счете, разница между ними столь же существенна, как линия, проведенная на песке.

Насколько «моральны» принципы биомедицинской этики? – междисциплинарная оценка гипотезы общей морали | BMC Medical Ethics

« Принципы биомедицинской этики » Тома Л. Бошана и Джеймса Ф. Чайлдресса, впервые опубликованные в 1977 году, являются классическим текстом по биомедицинской этике.Вклад авторов был отмечен как одно из самых важных методологических изобретений современной практической этики, особенно в англоязычной науке[1]. Основные черты этого так называемого принципизма заключаются в том, чтобы найти моральные принципы (автономность, непричинение вреда, благодеяние и справедливость), относящиеся к конкретной моральной ситуации, и использовать спецификацию, уравновешивание и (дедуктивное) применение для создания моста между моральными принципами. ситуацию и соответствующие принципы. Кроме того, авторы принимают предписывающий тезис общей морали в качестве теоретического обоснования методологических рассуждений в рамках принципизма.Это обоснование принципов общей морали подчеркивалось в более поздних изданиях. В начале последнего 7-го издания, опубликованного в 2013 году, Бошам и Чайлдресс заявляют, что общая мораль «относится к нормам о правильном и неправильном человеческом поведении, которые настолько широко распространены, что образуют устойчивый социальный договор» ([2], стр. 3). Таким образом, общая мораль не является просто особой моралью, в отличие от других моральных норм, но скорее применима ко всем людям во всех местах, и мы справедливо судим о всем человеческом поведении по ее меркам.Примеры включают ситуации, в которых, например, известно, что нельзя лгать, не воровать имущество, выполнять обещания, уважать права других, не убивать или не причинять вреда невинным людям и тому подобное ([2] , стр. 3; [3]). Утверждалось, что существует гораздо больше консенсуса в отношении общих принципов и правил морали, чем в отношении любых других моральных теорий. Следовательно, апелляция к нормам общепринятой морали будет лучше работать для принятия практических решений[4].

Однако принципиальность в биоэтике не бесспорна.Его достоинства — ясность, простота и универсальность, а недостатки — пренебрежение эмоциональными и личностными факторами, присущими конкретным ситуациям принятия решений, чрезмерное упрощение вопросов и чрезмерные претензии на универсальность[5]. Основное внимание критики уделяется полноте подхода в отношении его практического использования для решения моральных проблем в клинической практике с учетом проблемы этического плюрализма[6]. Мнения на этот счет противоречивы. В поддержку принципизма Гиллон [7] утверждает, что принципы позволяют клиницисту (и любому другому) связать профессиональные рекомендации и правила с этическими аспектами.Они также позволяют противостоять новым ситуациям в свете этих приемлемых принципов. Имеются некоторые эмпирические подтверждения тому, что повседневная работа врачей и других специалистов в области биомедицины действительно отражает эти четыре принципа[8]. Другие [9], однако, утверждают, что модель принципала не отражает того, как этические решения принимаются в клинической практике, и что эта модель не является ни в достаточной степени направляющей, ни ясной в отношении того, как достичь профессиональной честности. Например, на основе анализа процесса общения с родителями-мусульманами Вестра и его коллеги[10] пришли к выводу, что стороны, вовлеченные в разногласия, могут чувствовать себя приверженными, казалось бы, схожим, но на самом деле совершенно разным принципам.В таких случаях коммуникация с точки зрения принципов может привести к конфликту внутри явно общих концептуальных рамок. Пейдж[11] обнаружил, что студенты-психологи ценят принципы, но на самом деле не используют их непосредственно в процессе принятия решений, что отчасти ставит под сомнение их практическую значимость.

Несмотря на такие выводы, общая мораль подчеркивалась Бошамом и Чайлдрессом как высший источник моральных норм, начиная с 5-го издания « Принципов биомедицинской этики » [4].Карлсен и Солбакк [12] заметили, что с публикацией 6-го издания авторы не только попытались обосновать свою теорию общепринятой моралью, но и усилилась тенденция согласовывать первое со вторым. Хотя эта стратегия может создать впечатление более надежной и, следовательно, стабильной основы для теоретической конструкции принципизма, Карлсен и Солбакк утверждают, что это происходит за счет теоретической и практической непредубежденности. В соответствии с этим рассуждением Бошан и Чайлдресс предположили, что вопрос о том, действительно ли принципы являются частью общей морали, должен быть предметом эмпирического исследования ([2], с.416). Наше исследование направлено на то, чтобы сделать первый шаг в эмпирическом исследовании общепринятой морали.

Эмпирическое исследование общепринятой морали

В целях эмпирического исследования мы предлагаем использовать исследования в области моральной психологии. Мы утверждаем, что моральные ценности или принципы, «настолько широко разделяемые, что образуют прочный социальный договор» ([2], с. 3), основаны на психологических процессах, которые позволяют нам признать, что эти ценности поставлены на карту, и согласовывать решения и решения. действия с этими значениями.Более того, в той мере, в какой эти процессы и ценности имеют некоторую степень универсальности, они встроены в нас эволюцией. Например, благотворительность или забота о других могут рассматриваться как продукты естественного отбора, приспособленные для выживания[13].

Далее мы сосредоточимся на тех результатах исследований морали, которые согласуются с требованием универсальности общепринятой морали, чтобы определить «измерения» морали, которые затем можно исследовать эмпирически. Выводы показывают, что люди почти мгновенно реагируют на ситуации моральных нарушений[14–16], что указывает на то, что моральные концепции являются «хронически доступными»[17] ментальными представлениями.Эта основа морали в психологии человека разрабатывалась для решения проблем, с которыми наши предки сталкивались миллионы лет. Например, щедрость и щедрость развились благодаря крайней взаимозависимости[18]. Таким образом, можно ожидать, что общая мораль имеет богатую и долгую историю наследия как по линии гоминидов, так и за их пределами[19], подтверждая притязание на универсальность. Более того, когнитивные подходы моральной психологии, т.е. Морально-конвенциональная модель различения Туриэля[20] подчеркивала универсальные аспекты морали в том смысле, что моральная неправильность поступка не зависит от конкретных обстоятельств.Однако современные исследования в области моральной психологии и антропологии помимо универсальности указывают на два дополнительных аспекта морали, а именно ориентацию на сообщество и сотрудничество[18]. Таким образом, общую мораль, которую должны «разделять все лица, приверженные морали» ([2], с. 3), можно связать с чертами универсальности, общинной направленности и сотрудничества.

Конечно, в моральной психологии также существует направление исследований, подчеркивающих культурные и социальные основания морали, что ставит под сомнение это требование универсальности и имеет тенденцию соответствовать традиции морального релятивизма в философии[21].Таким образом, эмпирическое исследование ценностей, которые, как утверждается, являются частью общей морали, должно также включать кросс-культурное и/или кросс-социальное сравнение.

Цели исследования

Настоящее исследование преследует две цели. Во-первых, мы хотим эмпирически исследовать, в какой степени различные ценности считаются моральными ценностями и характеризуются ли эти оценки чертами универсальности, направленности на общность и сотрудничество. Под термином «ценность» мы подразумеваем устойчивые убеждения о желаемых состояниях или способах поведения, которые служат нормативными стандартами для оценки и оправдания действий[22, 23].Во-вторых, мы хотим проверить, обобщаются ли эти оценки ценностей в различных социальных областях. При этом мы сравниваем эту оценку в двух областях: медицина и бизнес и финансы. Мы предполагаем, что рейтинги нравственности сильно совпадают с характеристиками универсальности, ориентации на общение и сотрудничество, и что эти отношения сохраняются в разных социальных областях. Из этой гипотезы мы делаем следующий вывод: если ценности, относящиеся к принципам, как и ожидалось, обычно характеризуются этими чертами, и если эти оценки сохраняются во всех социальных областях применения, мы имеем поддержку утверждения о том, что принципы являются частью общая мораль.Если это не так, мы имеем противоречивый результат, который требует дальнейшего изучения.

Для целей нашего исследования мы начали с качественного шага, чтобы определить ценности, которые считаются релевантными в каждой области. На втором, количественном, этапе мы провели два предметных опроса с целью изучения оценки этих значений.

Шаг 1: идентификация ценностей в двух областях

Мы начали с обзора литературы, интервью с экспертами и небольшого опроса среди различных специалистов в Швейцарии, чтобы определить а) соответствующие ценности в соответствующей области и б) типичные поведенческие проявления. этих значений.Используя эту процедуру, мы определили 14 значений, которые считаются важными в соответствующей области. Эти ценности не обязательно были «подлинно нравственными». Ценностями, идентифицированными таким образом в медицине, были: автономия (Autonomie), забота (Fürsorge), экономическая эффективность (Wirtschaftlichkeit), осуществимость (указывающая на то, что врач должен делать все, что технически возможно; technischer Imperativ), честность (Ehrlichkeit), целостность. (Integrität), справедливость (Gerechtigkeit), лояльность (Loyalität), непричинение вреда (Nichtschaden), производительность (Leistung), профессионализм (Professionalität), репутация (Reputation), уважение (Respekt) и ответственность (Verantwortung).14 деловых и финансовых ценностей: вовлеченность (Engagement), конкуренция (Wettbewerb), соответствие (Regelkonformität), честность (Fairness), целостность (Integrität), лояльность (Loyalität), непричинение вреда (Nichtschaden), производительность (Leistung), профессионализм (Professionalität), прибыльность (Profitabilität), репутация (Reputation), уважение (Respekt), ответственность (Verantwortung) и прозрачность (Transparenz). Как и ожидалось, значения двух доменов перекрываются лишь частично.

Для обеспечения точного и общего понимания участниками значений, необходимого для проведения точной оценки, каждое значение было представлено в трех примерах.Эти примеры представляли типичные проявления соответствующей ценности в специфических для предметной области условиях, и мы использовали специфические для предметной области термины («пациенты», «клиенты» и т. д.), чтобы адаптировать описания к соответствующей предметной области. Например, примерами автономии в медицине были: «Человек или учреждение а) уважает самоопределение других, б) избегает оказания давления на других для достижения целей и в) поддерживает других, чтобы они могли принимать свои собственные решения. ” Примерами рентабельности в бизнесе и финансах были: «Человек или компания а) пытается постоянно оптимизировать соотношение между доходами и расходами, б) определяет успех как стремление к прибыли и в) придает первостепенное значение ключевым финансовым показателям».В таблице 1 приведены примеры значений, использованные в нашем исследовании (немецкий оригинал и английский перевод).

Таблица 1 Характеристика стоимости (немецкий оригинал и английский перевод)

Отметим, что в опросе использовался термин «забота» (Fürsorge), а не «благодеяние», поскольку немецкое «Fürsorge» встречается чаще, чем технический термин «Benefizienz». Кроме того, мы использовали общие описания «справедливости» и «прозрачности» для бизнеса и финансов, которые были аналогичны описаниям «справедливости» и «честности» в медицине.Другими словами, семантика этих терминов перекрывается, хотя существует специфичная для предметной области традиция, согласно которой, например, то, что считается вопросом честности (Ehrlichkeit) в медицине, часто является вопросом прозрачности (Transparenz) в бизнесе и финансах. Таким образом, в целом у нас было восемь значений, которые обычно присутствуют в обеих областях, и два значения, специфичные для предметной области, которые имели большую степень семантического сходства. Как и ожидалось, в области медицины эксперты сочли важными все четыре принципа; для сферы бизнеса и финансов два из четырех принципов (непричинение вреда и справедливость/справедливость) были сочтены значимыми.

Этап 2: оценка значений в доменах

Следующее исследование было разработано для изучения оценок значений, определенных на предыдущем этапе, путем проведения двух опросов по конкретным доменам.

мораль — Викисловарь

Английский

Этимология

Из среднеанглийского моральный , из старофранцузского моральный , из латинского mōrālis («относящийся к манерам или морали») (впервые использовано Цицероном для перевода древнегреческого ἠθικός (ēthikós, «мораль»)), от mos («манера, обычай»).

Произношение[править]

Прилагательное[править]

моральный ( сравнительный более моральный , превосходный самый моральный )

1. О принципах правильного и неправильного поведения или связанных с ними, особенно для обучения правильному поведению.

   нравственные суждения; мораль стихотворение

2. Соответствие стандарту правильного поведения; санкционировано или действует на основании совести или этического суждения.
   • 1897 Декабрь (обозначается как 1898 ), Уинстон Черчилль, глава 1, в Знаменитости: Эпизод , Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: The Macmillan Company; Лондон: Macmillan & Co., Ltd., OCLC 222716698 :

     Мне казалось, что эти истории не касаются жизни. Они явно предназначались для того, чтобы оказать бодрящее моральное воздействие и, возможно, имели такой же эффект на людей, на которых были нацелены. Они оставили у меня впечатление хорошо поставленной лекции по стереоптике, с персонажами, столь же реалистичными, как тени на экране, и мелькающими во власти оператора.

   а моральный долг

3. Способен на правильные и неправильные действия.

   a моральный агент

4. Вероятно, но не доказано.

   а мораль уверенность

5. Положительно влияет на разум, уверенность или волю.

   моральная победа; мораль поддержка

Синонимы[править]

Антонимы[править]

Производные термины[править]

Связанные термины[править]

Термины, этимологически связанные с моралью

Переводы[править]

относительно принципов правильного и неправильного

соответствие стандарту правильного поведения

способный к правильным и неправильным действиям

положительно влияет на ум, уверенность или волю

Приведенные ниже переводы необходимо проверить и вставить выше в соответствующие таблицы переводов, удалив все номера.Числа не обязательно совпадают с числами в определениях. Инструкции см. в Викисловаре: Макет записи § Переводы.

Переводы для проверки

Существительное[править]

мораль ( множественное число мораль )

1. (повествования) Этическое значение или практический урок.

   Мораль Мальчика, Который Кричал Волк, заключается в том, что если вы постоянно лжете, люди не поверят вам, когда вы скажете правду.

   • 1841 , Томас Маколей, Комические драматурги Реставрации (напечатано в Edinburgh Review, январь 1841 г.)

     Мы протестуем против того принципа, что мир чистой комедии есть мир, в который не входит мораль .

2. (в основном во множественном числе) Нравственные практики или учения: способы поведения.

   кандидат с высокими нравами

3. (устарело) Нравственная пьеса.
4. (сленг, дата) Моральная уверенность.
5. (сленг, датировано) Точный аналог.

Синонимы[править]

Гипонимы[править]

Переводы[править]

моральное значение или практический урок

моральные практики или учения

Приведенные ниже переводы необходимо проверить и вставить выше в соответствующие таблицы переводов, удалив все номера. Числа не обязательно совпадают с числами в определениях.Инструкции см. в Викисловаре: Макет записи § Переводы.

Переводы для проверки

Глагол[править]

Мораль

( Учебное число , 9049 Мораль , Настоящее , Настоящее Причастие MOLING MOLING или MORLLING , Простое прошлое и прошедшее участие MORED или MORALLED )

1. (непереходный) Нравить.

Дополнительная литература[править]

Анаграммы

---

Каталонский[править]

Этимология

От латинского mōrālis .

Произношение[править]

Прилагательное[править]

мораль ( мужского и женского рода во множественном числе мораль )

1. мораль (в отношении правильного и неправильного)
2. нравственность (соответствие стандарту правильного поведения)

   Антонимы: аморальный, аморальный

Производные термины[править]

Связанные термины[править]

Существительное[править]

мораль   f ( множественное число мораль )

1. мораль
2. боевой дух

Дополнительная литература[править]

---

Этимология

Заем из Франции Мораль Через Германию Мораль

Существительное[править]

мораль   c

1. мораль, мотивация (способность поддерживать веру в институт или цель)
2. мораль, нравственные обычаи, поведение

   стрэнг, викторианск мораль

   строгий, викторианская мораль

3. мораль, урок (повествования)

   Синоним: боевой дух

Производные термины[править]

См. также[править]

---

Этимология

Из среднефранцузского моральный , из старофранцузского моральный , из латинского моральный .

Произношение[править]

Существительное[править]

мораль   m ( множественное число moraux )

1. боевой дух, оптимизм

Прилагательное[править]

мораль ( женский род единственного числа мораль , мужской род множественного числа moraux , женский род множественного числа мораль )

1. мораль

Производные термины[править]

Связанные термины[править]

Дополнительная литература[править]

---

Галисийский[править]

Этимология

От латинского mōrālis .

Прилагательное[править]

мораль m или f ( множественное число морэ )

1. мораль (в отношении правильного и неправильного)
2. нравственность (соответствие стандарту правильного поведения)

   Антонимы: аморальный, аморальный

Родственные термины[править]

Существительное[править]

мораль   f ( множественное число мораис )

1. мораль (моральные практики или учения)
2. боевой дух

Дополнительная литература[править]

---

Прилагательное[править]

мораль   m ( женский род единственного числа мораль , мужской род множественного числа мораи , женский род множественного числа мораль )

1. мораль

---

Португальский[править]

Этимология

От латинского moralis .

Произношение[править]

• IPA ^(ключ) : (Бразилия) / moˈɾaw/, [moˈɾaʊ̯]

• IPA ^(ключ) : (Португалия) / muˈɾal/, [muˈɾaɫ]

Прилагательное[править]

мораль   m или f ( множественное число морэ , сопоставимое )

1. мораль

Производные термины[править]

Существительное[править]

мораль f ( множественное число морэ )

1. совокупность нравственных ценностей, (в совокупности) принципов, морали;
2. нравственная философия;
3. (неформальные) власть, способность или право навязывать или влиять на другого;
   1. шаров (дерзость), властность;
   2. право высказывать свое мнение по вопросу, судить кого-либо и т. д., моральное превосходство;

Связанные термины[править]

Существительное[править]

мораль м ( множественное число морэ )

1. боевой дух

Дополнительная литература[править]

• «моральный» в Dicionário Priberam da Língua Portuguesa .

---

Румынский[править]

Этимология

От латинского моральный или французский моральный .

Прилагательное[править]

мораль   m или n ( женский род единственного числа мораль , мужской род множественного числа мораль , мораль , множ.

1. мораль

Склонение[править]

Существительное[править]

мораль   n ( множественное число мораль )

1. боевой дух, оптимизм

Склонение[править]

---

Сербохорватский[править]

Произношение[править]

• МФА ^(ключ) : /mǒraːl/
• Дефис: mor‧ral

Существительное[править]

морал   m ( Кириллическое написание мо̀ра̄л )

1. (неисчисляемое) моральное

Склонение[править]

	единственное число
Именительный падеж	мораль
родительный падеж	мораль
дательный падеж	мораль
винительный падеж	мораль
звательный падеж	мораль
местный	мораль
инструментальный	мораль

---

Испанский[править]

Произношение[править]

Этимология 1[править]

От латинского mōrālis .

Прилагательное

мораль ( множественное число мораль )

1. мораль (в отношении правильного и неправильного)
2. нравственность (соответствие стандарту правильного поведения)

   Антонимы: аморальный, аморальный

Производные термины[править]

Связанные термины[править]

Существительное[править]

мораль   f ( множественное число мораль )

1. мораль, норма (способы поведения)
2. моральный дух (способность людей поддерживать веру в институт или цель)

Гипонимы[править]

Производные термины[править]

См. также[править]

Этимология 2[править]

мора +‎ -al

Существительное[править]

мораль   m ( множественное число мораль )

1. Тутовое дерево

Дополнительная литература[править]

---

Шведский[править]

Этимология

Заимствование с французского мораль через немецкий Мораль , использовалось на шведском языке в Затем Swänska Argus (1730-е гг.).

Произношение[править]

Существительное[править]

мораль   c

1. боевой дух, характер
2. мораль, нравственные обычаи, поведение

   снэв, викторианский моральный

   строгий, викторианская мораль

3. мораль, урок (повествования)

Склонение[править]

Связанные термины[править]

См. также[править]

Ссылки[править]

Анаграммы

Понимание моральных различий Америки — Атлантика

Нравственность «подобна храму на холме человеческой природы», — пишет социальный психолог Джонатан Хайдт.«Это наш самый священный атрибут». Люди лелеют это священное чувство добра и зла, возводят его на пьедестал и окружают копьями, чтобы защитить от нападений. Близость и дороговизна человеческой морали означает, что конфликт особенно укореняется, когда в дело вступает мораль — ни одна из сторон не хочет уступать священную землю.

Не помогает то, что большинство людей думают, что они более добродетельны, чем другие. Многие исследования, проведенные в течение многих лет, выявили так называемый эффект «лучше, чем в среднем»: когда людей просят сравнить себя со средним человеком, большинство людей говорят, что они умнее, дружелюбнее, компетентнее и т. д.Недавнее исследование показало, что этот эффект гораздо сильнее проявляется в отношении таких моральных качеств, как честность и надежность.

«Все считали себя на вершине шкалы, — говорит Бен Таппин, аспирант психологии Лондонского университета Ройал Холлоуэй и автор исследования. Далее в исследовании говорится, что это делает завышенную мораль людей более иррациональной, чем их завышенные представления об их интеллекте или дружелюбии. В последних двух сферах было больше изменчивости: один человек мог думать, что он немного умнее среднего, другой мог думать, что он гений, третий мог думать, что он немного ниже среднего.

«Большинство людей считают себя образцами добродетели; однако лишь немногие люди замечают это изобилие добродетели в других», — пишут Таппин и его соавтор в исследовании. Возможно, утверждают они, это может быть связано с тем, что эволюционно выгодно не доверять кому-то, кого вы не знаете, лучше предположить, что они не будут действовать так же морально, как вы, чтобы защитить себя.

У групп есть собственное чувство морального превосходства. «Я совершенно уверен, что мы все время ходим с чувством, что наша группа морально превосходит другую группу», — говорит Хайдт, профессор этического лидерства в Нью-Йоркском университете.«Мы их ненавидим. Важно постоянно показывать, насколько лучше наша сторона, и все, что делает другая сторона, мы будем воспринимать в самом худшем свете».

Моральное превосходство и моральный трайбализм в полной мере проявились на недавних президентских выборах в США. То, за кого кто-то собирался голосовать, часто рассматривалось как моральное решение. Дональд Трамп сделал все возможное, чтобы Хиллари Клинтон казалась аморальным выбором, неоднократно называя ее лгуньей и «нечестной Хиллари». Демократы обвинили Трампа в его многочисленной лжи, но также демонизировали людей, планирующих голосовать за него, как в знаменитом заявлении Клинтон о них как о «корзине прискорбных».Много раз посыл Клинтона казался не только «если ты не с нами, ты против нас», но и «если ты не с нами, ты плохой человек». Мишель Обама в мощной речи, которая была в равной степени аргументом против Трампа, как и в пользу Клинтон, подвела итог кампании: «Дело не в политике, — сказала она. «Речь идет об элементарной человеческой порядочности. Это о правильном и неправильном».

«Когда моральный порядок рассматривается как абсолютный, а не относительный, моральное превосходство несовместимо с терпимостью к различиям.

Кто-то может легко рассматривать себя или группы, к которым он принадлежит, как суперморалистов, отчасти потому, что мораль сама по себе является расплывчатой ​​концепцией. «У вас может быть, например, один человек, который очень заботится о своих друзьях и семье и пойдет на край света ради этих людей», — говорит Таппин. — А ведь они, скажем, ни копейки не дают на зарубежную благотворительность. А еще есть еще один человек, который всю свою жизнь жертвует деньги за границей, но в межличностных отношениях, возможно, не очень хорошо относится к членам своей семьи.В таких случаях, как вы сравниваете, кто более нравственный? Судить об этом кажется совершенно невозможным, и это зависит только от предпочтений людей».

Работа Хайдта определяет шесть различных моральных показателей — свободу, справедливость, лояльность, авторитет, заботу и чистоту. Различные группы и культуры предпочитают уделять внимание этим областям в разной степени. Например, люди в восточных странах склонны подчеркивать чистоту и верность больше, чем люди в западных странах. Люди, которые живут в странах, где исторически была более высокая распространенность болезней, также больше ценят чистоту, а также лояльность и авторитет.В Соединенных Штатах либералы, как правило, сосредотачиваются в основном на заботе, справедливости и свободе, в то время как консерваторы обычно делают акцент на всех шести областях. Другие исследования показывают, что люди оценивают моральные ценности группы как наиболее важную характеристику, влияющую на то, гордятся ли они тем, что являются членами группы, или, скорее, дистанцируются от нее.

Группы с разной моралью могут ужиться. Мэрилин Брюэр, социальный психолог и почетный профессор Университета штата Огайо, говорит, что некоторые группы придерживаются позиции моральной терпимости — ощущения, что «наши пути хороши для нас, а их пути хороши для них», даже если каждый про себя думает, что думает по-своему. являются более нравственными.Она наблюдала это в своем исследовании этноцентризма среди племенных групп в Восточной Африке.

Но «по мере того, как ингруппы становятся больше и обезличены, институты, правила и обычаи, поддерживающие внутригрупповую лояльность и сотрудничество, приобретают характер морального авторитета», — пишет Брюэр в статье 1999 года. «Когда моральный порядок рассматривается как абсолютный, а не относительный, моральное превосходство несовместимо с терпимостью к различиям».

«Другое» кодируется как «аморальное», и тут-то и начинаются проблемы.Эта нетерпимость может проявляться как презрение, сегрегация и избегание. Но это также может обостриться, особенно когда группы не могут оставаться разделенными. «Социальных изменений, которые создают перспективу тесного контакта, интеграции или влияния, достаточно, чтобы разжечь ненависть, изгнание и даже «этническую чистку», — пишет Брюэр.

Брюэр также отмечает, что группам, которые уже имеют преимущество или власть, особенно надлежит подчеркивать и преувеличивать свое предполагаемое превосходство, чтобы они могли оставаться у власти.«Моральное превосходство становится механизмом сохранения преимуществ, — говорит она. Это верно даже в том случае, если чувство морального превосходства не приводит к прямой враждебности по отношению к другим группам. Предпочтение членов вашей собственной группы означает, что они получают доверие, щедрость и пользу от сомнений, которых не получают посторонние. Откровенная ненависть не всегда необходима. Отсутствие положительного чувства к группе оставляет негативное пространство, и фанатизм часто врывается, чтобы заполнить его.

Мораль становится оправданием, питающим эти широкие разногласия между группами — политическими группами, религиозными группами, расовыми группами и даже нациями.Но это также происходит на более детальном уровне. По словам Хайдта, люди не склонны тщательно обдумывать сценарии, прежде чем прийти к моральному суждению о них. Скорее, их интуиция подсказывает им, что что-то правильно или неправильно, а затем они возвращаются к разуму, чтобы обосновать этот вывод. И в этом есть неплохая командная игра.

«Моральные рассуждения, — пишет Хайдт в своей книге Праведный разум, , — это умение, которое мы, люди, развили, чтобы продвигать наши социальные планы — оправдывать наши собственные действия и защищать команды, к которым мы принадлежим.

«Во время любого конфликта мы идем на боевые посты», — сказал он мне. «И цель не в том, чтобы найти истину, а в том, чтобы сбить все, что бросает в тебя другая сторона, и попытаться бросить вещи в другую сторону»

«Когда у тебя есть твердое моральное убеждение в чем-то, это действительно довольно много сродни вашей вере в то, что 2+2 = 4».

Это делает почти невозможным решение любого конфликта, в котором обе стороны считают, что мораль на их стороне. Согласно исследованию Линды Скитка, твердое моральное убеждение в том, что что-то правильно или неправильно, воспринимается так же, как факт, — как объективная, неопровержимая истина.

«Когда у вас есть твердые моральные убеждения в отношении чего-то, это очень похоже на вашу веру в то, что 2 + 2 = 4», — говорит Скитка, профессор психологии Иллинойского университета в Чикаго. «Можете ли вы представить, чтобы кто-то смог убедить вас отказаться от этого вывода?»

Это может случиться с любой проблемой — «моральных проблем не существует по определению», — говорит Скитка. Дебаты об абортах, например, вызывают серьезные разногласия и могут быть моральными для многих людей, но не у всех есть твердые моральные убеждения в отношении абортов.Но есть вопросы, которые в среднем более морализируются, чем другие, а некоторые вещи становятся морализаторскими только со временем.

Хорошим примером этого является курение. До того, как в отчете главного хирурга 1964 года опасность для здоровья стала непреодолимой, вопрос о том, курит кто-то сигарету или нет, не считался моральным затруднением. Исследования показывают, что за десятилетия, последовавшие за откровением о том, что курение может вас убить, отношение к курению изменилось. Люди становились все более противными, меньше любили курить и все больше считали курение аморальным поведением.

По многим вопросам моральные разногласия также являются политическими разногласиями. В США либералы и консерваторы в равной степени морально осуждены по большинству вопросов, которые рассматривали Скитка и ее коллеги, включая однополые браки, социальное обеспечение, смертную казнь, слежку, социальное обеспечение и налоги. (Это не значит, что они чувствуют то же самое, просто в среднем они одинаково морально убеждены в этих вопросах). , образование, неравенство в доходах и гендерное неравенство — и некоторые из них, в которых консерваторы чувствуют себя более морально убежденными — иммиграция, контроль над оружием, аборты, права штатов, самоубийство с помощью врача, дефицит федерального бюджета и федеральный бюджет.

Когда кому-то дается морализаторство, они больше заботятся о получении «правильного» результата, чем о том, как он достигается.

То, насколько морально осужденный человек чувствует себя в отношении проблемы (или политического кандидата), предсказывает некоторые политические взгляды и поведение. Люди, которые более морально убеждены в каком-либо деле, с большей вероятностью будут участвовать в активной деятельности по этому делу. Они с большей вероятностью проголосуют, когда есть кандидат, с которым они чувствуют сильную моральную связь, или когда на карту поставлен вопрос, в котором они морально осуждены.

Более того, когда кто-то морализирует проблему, когда они верят, что есть правильный и неправильный результат, они больше заботятся о том, чтобы получить «правильный» результат, чем о том, как он достигается. Такие органы власти, как Верховный суд, считаются менее легитимными, если они не идут в ногу с чьей-то моральной идеологией. Если система приходит к морально неправильному ответу, это воспринимается как признак того, что система сломана.

В одном исследовании, проведенном Скиткой и ее коллегами, участники были разделены на небольшие группы для обсуждения возможных решений заданного конфликта — смертная казнь, должны ли быть законными аборты или должны ли университеты иметь обязательное тестирование в качестве требования для окончания учебы.Первые две темы касались моральных проблем, а тестирование — неморального контроля. Некоторые группы были построены таким образом, что у всех была одинаковая позиция по теме, а некоторые имели смешанные позиции. Группы, которые обсуждали моральный вопрос, но еще не пришли к согласию, были наименее склонны к сотрудничеству и сообщали о наименьшем доброжелательном отношении друг к другу. А те, кто обсуждал моральный вопрос, независимо от того, были ли они на одной стороне или нет, с меньшей вероятностью приходили к консенсусу по решению.

«Людям не только не нравятся аморальные политика или решения, — пишет Скитка в обзоре литературы.«Они не доверяют демократическим процессам в решении этих вопросов в первую очередь». И если демократические процессы и правовые системы не дают морально правильного ответа, исследования показывают, что люди с большей готовностью одобряют применение насилия или самосуда, если это приводит к желаемому результату.

Как же тогда преодолеть моральные разногласия, будь то пропасти между группами, которые считают, что моральное превосходство друг друга, или расколы по вопросам? Соединенные Штаты после выборов ощущаются как выжженный ландшафт, изрезанный этими разногласиями.

«Я думаю, что люди должны проявлять определенную доброжелательность к другим, если они не согласны», — говорит Таппин.

Но «проблема с перспективой заключается в том, что люди должны быть мотивированы для этого», — говорит Брюэр. Если обе стороны в конфликте не желают видеть точку зрения другой, напряженность вряд ли ослабнет, особенно если влиятельная группа не склонна принимать точку зрения маргинализованной группы. В недавней статье, посвященной освещению выборов в США в 2016 году, репортер NPR Асма Халид написала о ненавистных комментариях избирателей в ее адрес из-за того, что она мусульманка, о людях, которые выкрикивали оскорбления или объясняли ей, почему они считают запрет мусульман хорошая идея.«Куда бы я ни пошла, я пыталась понять разочарование избирателей и сопереживать их опасениям», — пишет она. «Но реальность такова — эмпатия не всегда взаимна».

И, как недавно написал мой коллега Ванн Ньюкирк: «Вежливость не является высшим моральным императивом, особенно в ответ на предполагаемую несправедливость».

Позиция избранного президента — отрицание изменения климата, поддержка массовой депортации иммигрантов, по-видимому, рассмотрение вопроса об обязательной регистрации мусульман в правительстве — уже заставила многих людей запереться на своих боевых постах, сражаясь за свою моральную святыню.В ближайшие годы, если и сторонники, и противники этих и других вопросов почувствуют, что мораль на их стороне, исследование предполагает, что конфликтов будет больше, чем решений.

«Как деморализовать политические взгляды людей, вероятно, является одним из важных вопросов на миллион долларов, которые нам необходимо исследовать в будущем», — говорит Скитка. «Мы испробовали так много разных вещей в лаборатории, чтобы заставить людей что-то деморализовать. Это действительно очень тяжело».

Но как только разница кодируется как «аморальная», разрядить напряжение становится практически невозможно.Или, по крайней мере, исследования еще не нашли способ. «Я не знаю, как это отменить, если это морализаторство различия произошло».