Основные задачи и принципы социальной экологии
Л.М. Яо
Социальная экология
Учебное пособие. – Казань: Изд-во Казан. гос. технол. ун-та, 2007. – 280 с.
2.2. Основные задачи и принципы социальной экологии
Основные задачи социальной экологии:
1. анализирует природную среду как сложную систему, различные компоненты которой находятся в динамическом равновесии;
2. рассматривает биосферу Земли как экологическую нишу человечества;
3. раскрывает воздействие общества на природные экосистемы;
4. оптимизирует и целенаправленно гармонизирует взаимодействие общества и природы;
5. вырабатывает новые теоретические подходы, изменяет научное мышление, способствует формированию экологической культуры и экологического сознания населения.
Принципы социальной экологии:
1. хозяйственная деятельность человека не должна уменьшать биоразнообразия (истреблять целые виды растительного и животного мира) и загрязнять биосферу;
2.
3. человечество, как любая популяция живых организмов, имеет пределы роста численности;
4. хозяйственная деятельность должна основываться на экологическом прогнозе и экологической экспертизе;
5. каждый человек несет ответственность за свои действия по отношению к природе перед будущими поколениями;
6. устойчивое развитие цивилизации зависит от степени осознания экологических угроз, истощения природных ресурсов, изменения климата, загрязнения биосферы отходами;
7. глобальность экологических проблем требует согласованных действий правительств и общественности всех стран.
Благодаря своей междисциплинарной организации социальная экология преодолевает прежнюю разобщенность наук и их стремление рассматривать предмет изучения в чистом виде, утверждает широкий синтез наук различного профиля.
Изучение социальной экологии имеет широкое общественное значение – социальная экология помогает видеть исследуемый объект в целостности, со всеми связями, находящимися как внутри объекта, так и вне его.
Журнал «Социально-экологические технологии» | Главный портал МПГУ
Сайт журнала
«Социально-экологические технологии» – всероссийский научный журнал, посвященный проблемам экологии.
Целью журнала является обеспечение научной общественности объективной информацией о текущим состоянии биологических наук и наук о Земле в области экологических исследований.
Редакция журнала «Социально-экологические технологии» ставит перед собой задачи всестороннего и объективного освещения вопросов общей экологии, информирования читателей о современном состоянии прикладной экологии и охраны природы.
Главный редактор – Марина Викторовна Костина, доктор биологических наук, доцент; профессор кафедры ботаники Института биологии и химии Московского педагогического государственного университета
Журнал входит в Перечень ВАК по следующим научным специальностям:
03.
02.01 – Ботаника (биологические науки),
03.02.07 – Генетика (биологические науки),
03.02.08 – Экология (по отраслям) (биологические науки),
03.02.13 – Почвоведение (биологические науки),
03.02.14 – Биологические ресурсы (биологические науки),
03.03.01 – Физиология (биологические науки),
03.03.06 – Нейробиология (биологические науки),
25.00.36 – Геоэкология (по отраслям) (географические науки)
Рубрики журнала
- Изучение и сохранение биологического разнообразия
- Исследования антропогенно-измененных экосистем и урбоэкология
- Опыт экологического изучения территорий
- Антропоэкологические исследования
- Аналитические обзоры
- События и юбилеи
Журнал включен в систему Российского индекса научного цитирования (РИНЦ)
Идентификатор издания: ISSN 2500-2961
Свидетельство о регистрации № ПИ ФС77-67765 от 17.11.2016 г.
Журнал выходит 4 раза в год. Объем – 120 с.
Подписной индекс журнала по Объединенному каталогу «Пресса России» – 85004.
Контакты:
Управление издательской деятельности и инновационного проектирования
Телефон: 8(499)400-02-48 (доб. 1151)
E–mail: [email protected]
Адрес: 109240, Москва, ул. Верхняя Радищевская, д. 16–18, комн. 223.
Социальная экология. Среда, окружающая человека. Демография
1. Социальная экология. Среда, окружающая человека. Демография
Социальная экология — научная дисциплина,рассматривающая взаимоотношения в
системе «общество-природа», изучающая
взаимодействие и взаимосвязи
человеческого общества с природной средой.
Социальная экология — наука об интересах
социальных групп в сфере
природопользования.
3. Виды социальной экологии:
экономическаядемографическая
урбанистическая
правовая
4. Задача социальной экологии:
изучение механизмов воздействиячеловека на окружающую среду и тех
преобразований в ней, которые
выступают результатом человеческой
деятельности.
5. Среда, окружающая человека:
Природнаясреда
Искусственная среда,
созданная человеком
Социальная среда
Естественные или биологические
потребности — это группа потребностей,
обеспечивающая возможность
физического существования человека
в условиях комфортной среды (это
потребность в пространстве, хорошем
воздухе, воде и т.д.), наличие
подходящей, привычной для человека
среды.
В результате
индустриализации
и стихийной
урбанизации
окружающая
человека среда
постепенно стала
«агрессивной» для
органов чувств,
эволюционно
приспособленных за
многие миллионы лет
к естественной
Народонаселение – это совокупность
людей, живущих на нашей планете в
целом или в пределах какой-либо ее
части.
10. Причины:
Распространение мергигиены
Развитие
здравоохранения
Резкое
сокращение
смертности
+
Улучшение
материальных условий
жизни
Сохранение
высокой
рождаемости
=
Высокий
естественный
прирост
Демографи ческий взрыв
Демографический взрыв – это
быстрое увеличение численности
населения.
12. Последствия:
Перенаселение ЗемлиВероятны шквалы заболеваний –
Утрата социальной значимости
личности (алкоголизм,
наркомания)
13. Факторы, влияющие на высокую численность населения в развивающихся странах:
ранние браки (с 12 лет)невысокая занятость женщин в
производстве
влияние религии
традиция многодетности
семей
запрещение абортов
14. Последствия:
истощение почвдефицит продовольствия
рост безработицы
миграции в развитые страны
болезни
нищета
Элементы социальной экологии
Геоэкосоциосистемы.
На любой ступени своего развития общество, являя собой сплетение множества связей и отношений между людьми, предстает как совокупность социальных систем различного уровня. Характеризуясь индивидуальными потребностями, каждый человек внутри общества стремится удовлетворять и особые «социальные» потребности, среди которых важнейшими являются: общение (коммуникация) между членами общества и отдельными коллективами; производство энергии, продуктов питания, товаров, услуг и их распределение; защита от природных и антропогенных катастроф и других опасностей, в частности, военного характера; обеспечение надлежащего воспроизводства населения и его структуры, т.е. демографической политики; передача новым поколениям определенной культуры, в т.ч. экологической, в процессе воспитания и образования.[ …]
Важно подчеркнуть, что взаимодействие общества и природы характеризуется не только усилением влияния человечества, его техники и технологий на природную среду, но и возрастанием ответной реакции последней на это воздействие (в соответствии с принципом «каждому действию есть противодействие»).
Указанные обстоятельство обусловило настоятельную необходимость глубокого и всестороннего осмысления современного состояния системы «общество — природа», нахождения путей гармоничного сочетания природопользования и природосбережения. Для решения этой проблемы потребовалось создание особого раздела экологии, призванного сформулировать качественно новые типы законов, отражающих взаимосвязь общества, техники и природы в рамках единой глобальной ГЭС-системы.[ …]
Социальная экология (по И.И. Дедю) — раздел экологии, который исследует отношения между человеческими сообществами и окружающей географически — пространственной, социальной и культурной средой, а также прямое и побочное влияние производственной деятельности на состав и свойства окружающей среды, экологическое воздействие антропогенных ландшафтов на здоровье человека и на генофонд человеческих популяций.
[ …]
Социальная экология является новым научным направлением на стыке социологии (науки о закономерностях развития и функционирования общества), экологии, философии и других отраслей культуры, с каждой из которых она тесно соприкасается.[ …]
Объектами изучения социальной экологии являются ГЭС-сис-темы различного масштаба: локальные (местные), региональные (в границах определенной территории, устанавливаемой на основе экологических, географических, социально-экономических критериев) и глобальная (планетарная), включающая географическую оболочку Земли, биосферу, все человеческое общество.[ …]
Некоторые авторы отождествляют понятие социальной экологии с экологией человека. У них действительно много общих задач, однако последняя выступает как частное по отношению к экологии социальной.[ …]
В связи с бурным развитием космонавтики, ознаменовавшим начало активного познания и преобразования внеземной природы, социальная экология не может ориентироваться исключительно на земные проблемы; она обязана также учитывать особенности освоения космического пространства, его воздействия на космическую среду и биосферу Земли.
Планомерное, но осторожное освоение Космоса может существенно расширить область деятельности человечества и снять многие вопросы, обусловленные ограниченными возможностями планеты. Конечно, не следует питать иллюзий относительно получения быстрой отдачи от дорогостоящих космических исследований, тем не менее положено начало формированию суперсложной системы «Человечество — Земля — Вселенная».[ …]
Система «природа-общество»: основные концептуальные положения и законы. Анализ всего предшествующего общения человека и естественной среды его обитания позволили выделить следующие концептуальные основы экологической доктрины (доктрина — руководящий теоретический принцип).[ …]
Вернуться к оглавлению
I. Ткань жизниНатуралисты XIX века были чрезвычайно заинтригованы своими наблюдениями взаимосвязей и взаимосоответствий в царстве живой природы — многочисленностью и разнообразием повсюду распространившихся видов. «Ткань жизни», в которой все живые организмы (растения и животные) связаны воедино в обширной системе взаимозависимых жизней, всё же является, по выражению Артура Томпсона, «одним из фундаментальных биологических понятий» и «столь же характерно дарвиновским, как и борьба за существование» 1. Знаменитый пример Дарвина с кошками и клевером — классическая иллюстрация этой взаимозависимости. Он обнаружил, как он говорит, что шмели просто необходимы для опыления анютиных глазок, так как другие пчелы не посещают этот цветок. То же самое происходит и с некоторыми видами клевера. Только шмели садятся на красный клевер; другие пчелы не могут добраться до его нектара. Вывод заключается в том, что если шмели станут редки или вообще исчезнут в Англии, редкими станут или же вовсе исчезнут и анютины глазки и красный клевер. Эти длинные цепочки пищи, как их называют, каждое звено в которых поедает другое, имеют своим прототипом детское стихотворение «Дом, который построил Джек». Помните:
Дарвина и его современников-натуралистов особенно интересовали наблюдения и описания подобных любопытных иллюстраций взаимной адаптации, взаимосвязи растений и животных, поскольку это, как им представлялось, проливает свет на происхождение видов. И виды, и их взаимозависимость в едином обиталище являются, по всей видимости, результатом всё той же дарвиновской борьбы за существование. Примечательно, что именно приложение к органической жизни социологического принципа, а именно — принципа «соревновательной кооперации» — дало Дарвину первую возможность сформулировать его эволюционную теорию. «Он перенёс на органическую жизнь, — пишет Томпсон, — социологическую идею» и «тем самым доказал уместность и полезность социологических идей в области биологии» 4. Действующим принципом упорядочивания и регулирования жизни в царстве живой природы является, по Дарвину, «борьба за существование». «Множества живых организмов — не изолированные создания, ибо каждая жизнь переплетена с другими в сложной ткани… Цветы и насекомые пригнаны друг к другу, как рука к перчатке. Кошки так же имеют отношение к чуме в Индии, как и к урожаю клевера здесь… Так же, как взаимосвязаны органы тела, взаимосвязаны и организмы в мире жизни. Когда мы что-нибудь узнаем о подспудном обмене, спросе и предложении, действии и реакции между растениями и животными, цветами и насекомыми, травоядными и плотоядными, между другими конфликтующими, но взаимосвязанными интересами, мы начинаем проникать в обширную саморегулирующуюся организацию». Эги проявления живого, изменяющегося, но устойчивого порядка среди конкурирующх организмов — организмов, воплощающих в себе «конфликтующие, но взаимосвязанные интересы» — являются, по всей видимости, основой для понятия социального порядка, относящегося к отдельным видам, и к обществу, покоящемуся, скорее, на биотическом, нежели культурном основании; это понятие позднее было разработано экологами применительно к растениям и животным. В последние годы географы растений первыми возродили свойственный предшествующим естествоиспытателям определённый интерес к взаимосвязям видов. Геккель в 1878 году первым назвал такого рода исследования «экологией» и, тем самым, придал им характер отдельной самостоятельной науки, науки, которую Томпсон описывает как «новую естественную историю» 5. Взаимосвязь и взаимозависимость видов, естественно, более очевидны и более тесны в привычном окружении, чем где бы то ни было ещё. В пределах этой системы индивидуальные единицы популяции вовлечены в процесс соревновательной кооперации, которая придаёт их взаимосвязям характер естественной экономии. Такого рода среду и её обитателей — растения ли, животных или человека — экологи называют «сообществом». Существенными характеристиками интерпретируемого таким образом сообщества являются: 1) популяция, территориально организованная; 2) более или менее полностью укоренённая на земле, которую она занимает; 3) причём её индивидуальные единицы живут в состоянии взаимозависимости, которая более симбиотична, нежели социеталь-на в том смысле, в каком этот термин применим к людям. Эти симбиотические сообщества — не просто неорганизованные собрания растений и животных, которые по случайности сосуществуют в одной среде. Более чем что бы то ни было придаёт симбиотическому сообществу характер организма тот факт, что оно обладает механизмом (конкуренцией) для того, чтобы 1) регулировать свою численность и 2) сохранять равновесие между составляющими его конкурирующими видами. Именно благодаря поддержанию этого биотического равновесия сообщество сохраняет свою тождественность и целостность как индивидуальное образование и переживает все изменения и чередования, которым оно подвержено в процессе движения от ранних к поздним стадиям своего существования. II. Равновесие в природеРавновесие в природе, как его понимают экологи животных и растений, во многом является вопросом численности. Когда давление популяции на природные ресурсы среды обитания достигает определённой степени интенсивности, неизбежно что-то должно произойти. В одном случае популяция может схлынуть и ослабить давление, мигрируя в другое место. В другом случае, когда нарушение равновесия между популяцией и природными ресурсами является результатом некоторого внезапного или постепенного изменения в условиях жизни, существовавшие до него отношения между видами могут быть полностью нарушены. Причиной изменения может быть голод, эпидемия, вторжение в среду обитания чуждых видов. Результатом такого вторжения может быть резкое увеличение численности вторгшейся популяции и внезапное уменьшение численности изначально обитавшей в этой среде популяции, если не полное её исчезновение. Определённого рода изменение является продолжительным, хотя иногда и варьирует существенно по времени и скорости. «Впечатление, возникающее у любого исследователя популяций диких животных, таково, что «равновесие в природе» вряд ли существует, разве что — в головах учёных. Кажется, что численность животных всегда стремится достичь слаженного и гармоничного состояния, но всегда что-нибудь случается и препятствует достижению этого счастья» 7. В обычных условиях эти малозначительные отклонения от биотического баланса опосредуются и поглощаются, не нарушая существующего равновесия и обыденности жизни. Но когда происходят внезапные и катастрофические изменения — война ли, голод или мор, — тогда нарушается биотический баланс, вдребезги разбиваются все традиции, и высвобождаются силы, доселе подконтрольные. Тогда могут последовать многие внезапные и даже губительные изменения, которые глубоко преобразуют существующую организацию коммунальной жизни и зададут другое направление развитию дальнейших событий. Так, появление коробочного долгоносика на южных хлопковых плантациях — случай незначительный, но прекрасно иллюстрирующий принцип. Коробочный долгоносик пересек Рио Гранде в районе Браунсвилля летом 1892 года. К 1894 году он распространился уже на десяток графств в Техасе, поражая хлопковые коробочки и нанося огромный ущерб плантаторам. Его распространение продолжалось каждый сезон вплоть до 1928 года, когда он поразил практически все хлопкопроизводящие области Соединённых Штатов. Это распространение приняло форму территориальной сукцессии. Последствия для сельского хозяйства были катастрофическими, но не бывает худа без добра — это нашествие послужило толчком для начала уже давно назревших преобразований в организации производства хлопка. Оно также способствовало и переселению на север негритянских фермеров-арендаторов. Случай с коробочным долгоносиком типичен. В нашем подвижном современном мире, где пространство и время сведены на нет, не только люди, но и все низшие организмы (включая микробы), кажется, как никогда, находятся в движении. Как отмечает Элтон, именно «колебания численности» и происходящие время от времени «сбои в механизме регуляции прироста численности животных» как правило прерывают установленный порядок вещей и, тем самым, начинают новый цикл изменений. По поводу этих колебаний численности Элтон пишет: «Эти сбои в механизме регуляции прироста численности животных — обусловлены ли они (1) внутренними изменениями, вроде внезапно зазвонившего будильника или взорвавшегося парового котла, или же какими-либо факторами внешней среды — растительностью или чем-то в этом роде?» 8 И добавляет: «Оказывается, что эти сбои происходят и из-за внутренних, и из-за внешних факторов, но последние являются более существенными и обычно играют решающую роль». Условия, воздействующие на передвижения и численность популяций и контролирующие их, в человеческих обществах более сложны, чем в растительных и животных сообществах, но обнаруживают и поразительные сходства с последними. Коробочный долгоносик, перемещающийся из своей давным-давно обжитой среды на Мексиканское нагорье и на девственную территорию южных хлопковых плантаций и увеличивающий численность своей популяции соответственно новым территориям и их ресурсам, не так уж отличается от буров из Южноафриканской Капской провинции, прокладывающих себе путь на вельды (пастбища) Южноафриканского нагорья и заселяющих её своими потомками в течение каких-нибудь ста лет. Конкуренция в человеческом (как и в растительном или животном) сообществе стремится привести его к равновесию, восстановить его, когда в результате вторжения внешних факторов или в ходе обычной жизни сообщества это равновесие нарушается. Таким образом, любой кризис, дающий начало периоду быстрых перемен и усиления конкуренции, в конце концов переходит в фазу более или менее стабильного равновесия и нового разделения труда. III. Конкуренция, господство и последовательностьСуществуют и другие, менее очевидные способы, посредством которых конкуренция контролирует отношения индивидов и видов в коммунальной среде. Два экологических принципа — господство и последовательность, — стремящиеся к установлению и поддержанию такого коммунального порядка, являются функциями конкуренции и зависят от неё. В каждом сообществе живых организмов всегда есть один (или более) доминирующий вид. «В сообществе растений, где солнечный свет является основной потребностью, доминирующим будет самое высокое из всех растений, которое сможет вытянуть свои энергетические ловушки поверх голов других. Второстепенное использование может заключаться в использовании тусклого света под сенью более высоких крон. Нечто похожее происходит в любом сообществе живых организмов на земле, в поле, как и в лесу, есть уровни растительности, адаптировавшиеся к существованию с менее интенсивным освещением, чем растения, стоящие на уровень выше. Как правило существует два или три таких уровня; в дубровнике, например, есть уровень мха, над ним — травы, и низкий кустарник, а затем — ничего, до самых крон; на пшеничном поле доминирующей формой будет пшеница, а ниже, между её стеблей, — сорняки. Но принцип господства действует в человеческих сообществах так же, как и в сообществах растений и животных. Так называемые естественные или функциональные области городского сообщества — например, трущоба, район доходных домов, центральные торговые ряды и центральный район банков — каждый из этих районов обязан своим существованием непосредственно фактору господства, и опосредованно — конкуренции. Борьба производственных и коммерческих институтов за стратегическое местоположение определяет в перспективе и основные очертания городского сообщества. Распределение населения, равно, как и местоположение и границы занимаемых им областей расселения, определяются другой, схожей, но подчинённой системой сил. Доминирующим районом в любом сообществе является, как правило, тот, где самые высокие цены на землю. По мере расширения городского сообщества в сторону пригородов давление профессиональных сообществ, деловых предприятий и разного рода социальных институтов, призванных обслуживать весь метрополитенский регион, постепенно усиливает их потребность пространства именно в центре. Таким образом, не только увеличение пригородной зоны, но и любое изменение в способах передвижения, делающее деловой центр города более доступным, увеличивает давление на центр. Тем самым принцип доминирования, действующий в границах, обусловленных территорией и другими естественными характеристиками местоположения, в целом определяет и общий социологический тип города и функциональное отношение различных частей города между собой. Более того, доминирование, поскольку оно стремится стабилизировать биотическое или культурное сообщество, косвенным образом отвечает и за феномен наследственности. Термин «наследственность» экологи используют для описания и обозначения той упорядоченной последовательности изменений, через которою проходит биотическое сообщество в своём развитии от начальной и сравнительно нестабильной к относительно устойчивой стадии или к высшей стадии. Суть в том, что не только отдельные растения или животные растут в среде сообщества, но и само сообщество — система отношений между видами — как бы вовлечено в упорядоченный процесс изменения и развития. Тот факт, что в ходе этого развития сообщество проходит через целый ряд более или менее определённых стадий, придаёт этому развитию циклический характер, как раз и предполагаемый понятием «наследственность». Объяснением цикличности изменений, составляющих наследственность, может служить тот факт, что на каждой стадии этого процесса достигается более или менее устойчивое равновесие, которое образуется в ходе последовательных изменений в условиях жизни и как результат этих изменений, а равновесие, достигнутое на ранних стадиях тем самым нарушается. В этом случае силы, доселе сдерживаемые равновесием, высвобождаются, конкуренция усиливается, изменение происходит относительно быстро до тех пор, пока не установится новое равновесие. Наивысшая стадия развития сообщества соответствует поре зрелости в жизни индивида. «В развивающемся отдельно взятом организме каждая стадия развития самореализуется и даёт начало новой стадии: так, головастик отращивает щитовидную железу, которая предназначена для того, чтобы перейти из состояния головастика к состоянию лягушонка. Культурное сообщество развивается сходным с биотическим сообществом образом, однако, несколько сложнее. Изобретения, равно как и внезапные катастрофические изменения, видимо, имеют более важное значение для появления циклических изменений в культурном соообществе, нежели в биотическом. Но сам принцип появления изменений в сущности тот же. Конкуренция, которая на биотическом уровне функционирует в целях контроля и регулирования отношений между организмами, на социальном уровне стремится принять форму конфликта. На тесную связь между конкуренцией и конфликтом указывает тот факт, что война зачастую, если не всегда, имеет, или предполагает, своим источником экономическую конкуренцию, которая в этом случае принимает более сублимированную форму борьбы за власть и престиж. Социальная функция войны, с другой стороны, судя по всему, расширяет сферу, в пределах которой возможно сохранение мира. IV. Биологическая экономикаЕсли, с одной стороны, давление населения дополняется изменениями локальной и более широкой среды так, что в одночасье нарушается биотический баланс и социальное равновесие, это, в то же время, усиливает и конкуренцию. А это косвенным образом приводит к новому, более сложному и одновременно территориально более экстенсивному разделению труда. Под влиянием усилившейся конкуренции и увеличившейся активности, предполагаемой этой конкуренцией, все индивиды и все виды, каждый по-своему, стремятся найти свою особую нишу в физической и жилой среде, где он сможет выжить и процветать в наибольшей степени, соответствующей его неизбежой зависимости от своих соседей. Именно так устанавливается и поддерживается территориальная организация и биологическое разделение труда в среде сообщества. Это объясняет, хотя бы отчасти, тот факт, что биотическое сообщество одно время воспринималось как нечто вроде сверхорганизма, а затем и как экономическая организация для эксплуатации природных ресурсов своей среды обитания. X. Дж. Уэллс со своими сотрудниками Джулианом Хаксли и Дж. П. Уэллсом в интересном обзоре под названием «Наука жизни» описывают экологию как «биологическую экономику», которая занимается в большей мере «балансами и взаимным давлением друг на друга видов, обитающих в одной среде» «Экология, — пишут они, — это распространение экономики на все живое». С другой стороны, наука экономики в традиционном смысле, несмотря на то, что она на целое столетие старше экологии, является просто отраслью более общей науки экологии, которая включает человека вместе со всеми живыми существами. В известном смысле то, что традиционно описывалось как экономика и строго привязывалось к деятельности человека, можно вполне описать и как экологию человека, как несколько лет назад Бэрроуз описал географию. Именно в этом смысле и используют этот термин Уэллс и его соавторы. «Наука экономики — сначала её называли политической экономией — на столетие старше экологии. Она была и остаётся наукой о социальном жизнеобеспечении, о потребностях и их удовлетворении, о труде и богатстве. Она стремится прояснить отношения производителя, торговца, потребителя в человеческом сообществе и показать, как держится вся система. Экология расширяет это исследование до всеобщего изучения отдачи и получения, усилия, накопления и потребления во всех уголках жизни. Поскольку экология человека не может быть одновременно и географией, и экономикой, можно принять в качестве рабочей гипотезы предположение о том, что она не является ни тем, ни другим, но представляет собой нечто независимое от обеих. Но и тогда причины отождествления экологии с географией, с одной сторны, и с экономикой — с другой, достаточно очевидны. С точки зрения географии растение, животное и популяция людей вместе с её обиталищем и другими свидетельствами человеческого пребывания на земле являются лишь частью ландшафта, к детальному описанию и представлению которого и стремится географ. С другой стороны, экология (биологическая экономика), даже когда она включает в себя некую неосознанную кооперацию и естественное, спонтанное и нерациональное разделение труда, представляет собой нечто отличное от коммерческой экономики, нечто не укладывающееся в рамки торговли на рынке. Экология и экология человека, если она не отождествляется с экономикой на специфически человеческом и культурном уровне, отличается всё же и от статического порядка, обнаруживаемого социальным географом, когда тот описывает культурный ландшафт. Сообщество, описываемое географом отличается от сообщества описываемого экологом, хотя бы по той причине, что закрытая система с сетью коммуникаций, распространённая человеком по всей земле — это не то же, что и «ткань жизни», связывающая живые существа по всему свету жизненными узами. V. Симбиоз и обществоЭкология человека, не отождествляемая ни с экономикой, ни с географией, как таковая отличается во многих отношениях и от экологии растений и животных. Взаимоотношения между людьми и взаимодействие человека со средой обитания сопоставимы, но не тождественны отношениям других форм жизни, живущих совместно и осуществляющих нечто вроде «биологической экономии» в пределах общей среды обитания. Прежде всего, человек не столь непосредственно зависит от своего физического окружения, как другие животные. Благодаря существующему всеобщему разделению труда, отношение человека к его физическому окружению опосредовано вторжением другого человека. Обмен товарами и услугами способствовал его освобождению от зависимости от его локального окружения. Более того, человек, благодаря изобретениям и различного рода техническим изыскам развил невероятную способность преобразовывать не только своё непосредственное окружение и реагировать на него, но осваивать свой мир. Наконец, человек воздвиг на основе биотического сообщества институциональную структуру, укоренённую в традиции и обычае. Структура, там, где она существует, сопротивляется изменению, по меньшей мере — изменению, навязываемому извне; тогда как внутренние изменения она, вероятно, стремится накапливать 13. В сообществах растений и животных структура предопределена биологически и, в той мере, в какой вообще существует разделение труда, она имеет физиологические и инстинктивные основания. Однако в случае человеческого общества эта структура сообщества подкрепляется обычаем и приобретает институциональный характер. В человеческих обществах, в отличие от сообществ животных, конкуренция и индивидуальная свобода ограничиваются обычаем и консенсусом на каждом уровне, следующим за биотическим. Случайность этого более или менее произвольного контроля, который обычай и консенсус налагают на естественный социальный порядок, усложняет социальный процесс, но не меняет его существенно, а если и меняет, то результаты биотической конкуренции проявят себя в последующем социальном порядке и в ходе последующих событий. Таким образом, можно считать, что человеческое общество, в отличие от сообществ растений и животных, организовано на двух уровнях — биотическом и культурном. Есть симбиотическое общество, основанное на конкуренции, и культурное общество, основанное на коммуникации и консенсусе. По сути дела эти два общества являются лишь разными аспектами одного общества, они, несмотря на все перипетии и изменения, остаются, тем не менее, в определённой зависимости друг от друга. Культурная над-структура основывается на симбиотической подструктуре, а возникающие силы, которые проявляются на биотическом уровне как передвижения и действия, на высшем, социальном, уровне принимают более утончённые, сублимированные формы. Однако, взаимоотношения людей гораздо более разнообразны и сложны, они не сводятся к этой дихотомии — симбиотического и культурного. Этот факт находит подтверждение в различных системах человеческих взаимоотношений, которые выступают предметом специальных социальных наук. Примечательно, что эти различного рода социальные порядки организованы в своего рода иерархию. Можно сказать, что они образуют пирамиду, основанием которой служит экологический порядок, а вершиной — моральный. На каждом из последовательно расположенных уровней — на экологическом, экономическом, политическом и моральном — индивид оказывается полнее инкорпорированным в социальный порядок, более подчинённым ему, нежели на предшествующем уровне. Общество повсюду является организацией контроля. Его функция состоит в том, чтобы организовывать, интегрировать и направлять усилия составляющих его индивидов. Наверное, можно сказать и так, что функцией общества везде является сдерживание конкуренции и, тем самым, установление более эффективной кооперации органических составляющих этого общества. Конкуренция на биотическом уровне, как это наблюдается в растительных и животных сообществах, представляется относительно неограниченной. Общество, по факту своего существования, является анархичным и свободным. На культурном уровне эта свобода индивида конкурировать сдерживается конвенциями, пониманием и законом. Индивид более свободен на экономическом уровне, чем на политическом, и более свободен на политическом, нежели на моральном. По мере развития общества контроль все более распространяется и усиливается, свободная коммерческая деятельность индивидов ограничивается, если не законом, то тем, что Джилберт Мюррей называет «нормальным ожиданием человечества». Нравы — это лишь то, чего люди привыкли ожидать в определённого рода ситуации. Экология человека, в той мере, в какой она соотносится с социальным порядком, основанным более на конкуренции, нежели на согласии, идентична, по крайней мере в принципе, экологии растений и животных. Проблемы, с которыми обычно имеет дело экология растений и животных, — это, по сути, проблемы популяции. Экология человека, однако, должна считаться с тем фактом, что в человеческом обществе конкуренция ограничивается обычаем и культурой. Культурная надструктура довлеет как направляющая и контролирующая инстанция над биотической субструктурой. Если человеческое сообщество свести к его элементам, то можно его себе представить как состоящее из населения и культуры, последняя, при этом, включает в себя: 1) совокупность обычаев и верований; 2) соответствующую первой совокупность артефактов и технологических изобретений. К этим трём элементам, или факторам, — населению, артефактам (технологической культуре) и обычаям и верованиям (нематериальной культуре) — составляющим социальный комплекс, следует, наверное, добавить и четвёртый, а именно — природные ресурсы среды обитания. Именно взаимодействие этих четырёх факторов — населения, артефактов (технологической культуры), обычаев и верований (нематериальной культуры) и природных ресурсов — поддерживает одновременно и биотический баланс, и социальное равновесие всегда и везде, где они существуют. Изменения, которые интересны для экологии, — это движение населения и артефактов (товаров), это изменения в местоположении и занятии — фактически любое изменение, которое влияет на сложившееся разделение труда или отношение населения к земле. Экология человека по сути своей является попыткой исследовать процесс, в котором биотический баланс и социальное равновесие 1) сохраняются, как только они установлены и 2) процесс перехода от одного относительно стабильного порядка к другому, как только биотический баланс и социальное равновесие нарушены. |
Их последователи — сегодняшние ботаники и зоологи — обратили своё внимание к более специфичным исследованиям, и «царство природы», как и понятие эволюции, стало для них чем-то далёким и умозрительным.
Однако, численность шмелей в каждом отдельном районе в большой степени зависит от численности полевых мышей, которые разоряют их норы и гнезда. Подсчитано, что более двух третей из них таким образом уже разрушено по всей Англии. Гнезд шмелей гораздо больше возле деревень и малых городов, чем в других местах, и это благодаря кошкам, которые уничтожают мышей 2. Таким образом, будущий урожай красного клевера в некоторых частях Англии зависит от численности шмелей в этих районах; численность шмелей зависит от количества полевых мышей, численность мышей — от числа и проворности кошек, а количество кошек, как кто-то добавил, — от числа старых дев, проживающих в окрестных деревнях, которые и держат кошек.
С её помощью регулируется жизнь многих организмов, контролируется их распределение и поддерживается равновесие в природе. Наконец, при помощи этой изначальной формы конкуренции существующие виды, те, кто выжил в этой борьбе, находят свои ниши в физической окружающей среде и в существующей взаимозависимости, или разделении труда между различными видами. Дж. Артур Томпсон приводит впечатляющее подтверждение тому в своей «Системе живой природы»:
Более того, по мере увеличения числа взаимосвязей и уменьшения конкуренции в последовательности взаимных адаптации конкурирующих видов, окружающая среда и её обитатели стремились принять характер более или менее совершенно закрытой системы.
Напротив, они взаимосвязаны самым замысловатым образом. У каждого сообщества есть что-то от органического образования. Оно обладает более или менее определённой структурой и «историей жизни, в которой прослеживаются периоды юности, зрелости и старости» 6. Если это организм, то он — один из органов, какими являются и другие организмы. Это, выражаясь словами Спенсера, — суперорганизм.
Чарльз Элтон пишет:
Торговля, поступательно разрушая замкнутость, на которой основывался древний порядок в природе, усилила борьбу за существование и расширила арену этой борьбы в обитаемом мире. В результате этой борьбы появляется новое равновесие и новая система живой природы, новое биотическое основание для нового мирового общества.
Таким способом конкуренция создаёт условие, при котором её сменяет кооперация. Только когда конкуренция ослабевает (и только в той степени, в какой она ослабевает), можно говорить о существовании того типа порядка, который мы называем обществом. Короче говоря, с экологической точки зрения общество, постольку, поскольку оно является территориальным образованием, является просто областью, в которой биотическая конкуренция уменьшилась и борьба за существование приняла высшие, более сублимированные формы.
В растительном сообществе такое господство — результат борьбы различных видов за солнечный свет. В климате, благоприятствующем росту леса, доминирующим видом, безусловно, будут деревья. В степях и прериях доминирующими будут травы.
А в тропических лесах всё пространство от пола до крыши поделено на зоны и населено» 9.
В любом большом городе есть обычно два таких положения с самыми высокими ценами на землю — это центральный торговый район и центральный район банков. Начиная с этих позиций цены на землю снижаются, сначала резко, а затем — постепенно, по мере приближения к периферии городского сообщества. Именно эти цены на землю определяют местоположение социальных институтов и деловых предприятий. И те, и другие взаимосвязаны в едином своеобразном территориальном комплексе, внутри которого они являются одновременно и конкурирующими, и взаимозависимыми образованиями.
Отсюда это давление передаётся и распространяется, как показывает профиль цен на землю, на все остальные части города.
То же самое происходит и в развивающемся сообществе организмов — каждая стадия изменяет свою среду обитания, поскольку изменяет и почти необратимо обогащает почву своего произрастания, тем самым фактически приближаясь к собственному завершению, и создаёт возможность для новых видов растений с большими потребностями в минеральных солях или каких-либо других свойствах почвы для своего процветания на ней. Соответственно, большие и более прихотливые растения постепенно вытесняют предшествующих им первопроходцев до тех пор, пока, наконец, не установится равновесие — предельная возможность для данного климата» 10.
Во всяком случае, все, или большинство наиболее существенных процессов функционально связаны с конкуренцией и зависят от неё.
Примечания»>11.
Экономика, поэтому, есть лишь экология человека, это узкое и специальное изучение в рамках экологии весьма своеобразного сообщества, в котором мы живём. Она могла бы, стать лучшей и более ясной наукой, если бы она начиналась с биологических основ» 12.
Коммерция, как отметил где-то Зиммель, — одно из более поздних и наиболее сложных социальных отношений, которые усвоили люди. Человек — это единственное животное, которое торгуется и обменивается.
Одним из самых любопытных примеров этого факта могут служить социальные насекомые, а одной из причин изучения их повадок, как отмечает Уилер, является то, что они показывают, до какой степени социальная организация может быть развита начисто физиологическом и инстинктивном основании; то же самое можно отнести и к людям, находящимся в естественной семье, в отличие от институциональной 14.
Поэтому следует иметь в виду, что человеческое общество, в его зрелом и более рациональном виде, представляет собой не только экологический, но и экономический, политический и моральный порядки. Социальные науки состоят не только из социальной географии и экологии, но из экономики, политических наук и культурной антропологии.
Общество, в представлениях экологов, — это популяция оседлая и ограниченная местом своего обитания. Её индивидуальные составляющие связаны между собой свободной и естественной экономикой, основывающейся на естественном разделении труда. Такое общество территориально организованно, и связи, скрепляющие его, скорее физические и жизненные, нежели традиционные и моральные.
Социальная экология – обзор
Экоанархизм
В течение нескольких десятилетий, начиная с 1960-х, социальная экология, радикально децентралистская, либертарианская и коммунитарная политическая экология, была ведущей формой экологической политики в анархистской традиции.
Социальная экология наиболее известна благодаря работам социального теоретика Мюррея Букчина. Некоторые комментаторы тесно отождествляют эту теорию с его идеями, в то время как другие подводят под нее большую часть экологических левых, включая экосоциалистов.В противоположность обоим этим взглядам существует последовательная социально-экологическая традиция, которая намного шире, чем у любого отдельного мыслителя, но все же весьма отличается от большинства других левых политических экологий.
Социальная экология применяет эволюционный взгляд на историю и концепцию социального единства в разнообразии к социальным и политическим вопросам. Он связан с полным развитием в обществе как индивидуальности, так и сообщества, чтобы каждый мог достичь личной самореализации, развивая при этом чувство отождествления с более широким социальным и природным целым и ответственность перед ним.Крупным проектом социальной экологии является критика всех форм господства, препятствующих процессам социальной и экологической самореализации.
Объектами этой критики являются централизованное государство, концентрированная экономическая власть, патриархат, технологическая мегамашина и различные авторитарные и репрессивные идеологии. Большинство социальных экологов рассматривают капиталистическую экономическую власть, навязанную централизованным государством, как основную силу, порождающую как социальную несправедливость, так и экологический кризис, и они находят, что эта власть воплощена в огромной экономической и технологической машине и во всепроникающей нигилистической культуре. потребления.
Политическая цель социальной экологии – создание свободного коммунитарного общества в гармонии с миром природы. Его видение вдохновлено историей человеческих экспериментов по взаимопомощи, сотрудничеству, децентрализованному производству, прямой демократии, институтам человеческого масштаба и коммунитарным ценностям. Часто цитируемые примеры включают афинский полис, многие традиции коренных народов, средневековые вольные города, антиавторитарные революционные движения, городские собрания Новой Англии, намеренные сообщества и кооперативное движение.
Политику социальной экологии иногда отождествляют с «либертарианским муниципализмом» Букчина, который выступает за создание либертарианских муниципалитетов с прямым демократическим правлением муниципальными или районными собраниями. Согласно этой теории, муниципалитеты сформируют добровольные конфедерации, чтобы организовать себя политически и экономически, и в конечном итоге бросят вызов власти национального государства и глобального капитализма. Будет установлена система либертарианского коммунизма с добровольным распределением по необходимости, потому что предполагается, что это то, чего хотят муниципалитеты.Частная собственность на средства производства будет заменена муниципальными предприятиями. Иерархические социальные институты, в том числе патриархат, будут разрушены, а стремление человека к господству над природой прекратится.
Хотя большинство социальных экологов включают местную и муниципальную политику в свою концепцию социальных изменений, многие видят в ней лишь одно измерение далеко идущей программы социальных преобразований.
Они поддерживают различные социальные, политические и экономические стратегии освободительной экологической трансформации, включая создание производственных и потребительских кооперативов, земельных трастов и жилищных кооперативов, экологическое сельское хозяйство, экотехнологии, местные политические партии и движения зеленых, экологическую справедливость и защиту. группы, издательские проекты, группы по интересам, преднамеренные эко-сообщества и многие другие усилия по социальному и экологическому возрождению.
В частности, когда глобальное движение за справедливость и экологические движения прямого действия переместились в центр анархистской политики, неопримитивистская и антицивилизалистская теория все больше заменяла социальную экологию в качестве фокуса анархистской политической экологии. Теоретик, наиболее тесно связанный с этой тенденцией, — Джон Зерзан. Зерзан известен своей критикой не только индустриализма, но и самой цивилизации, начиная с истоков сельского хозяйства.
По его мнению, единственная надежда для человечества и природы — это конец индустриальной цивилизации, будь то из-за внутреннего разложения и коллапса, из-за сознательного неучастия и бунта, или из-за того и другого.За его кончиной последует возвращение к социально и психологически здоровой культуре, которая существовала в традиционных обществах охотников-собирателей. Зерзан утверждает, что такие общества были социально кооперативными, не имели исключительной частной собственности, практиковали равенство полов, не имели социальной иерархии, были мирными и неагрессивными, испытывали сочувствие к другим существам, не объективировали природу и не пытались доминировать над ней, были свободны от тяжелой работы и социальных отношений. отчуждение и произвели жизнь, которая была приятной и полноценной.Согласно Зерзану, все это изменилось с появлением земледелия, разделения труда, одомашнивания и «символической культуры». регрессия из более раннего состояния сознания. Он критикует идею о том, что введение языка было общим достижением человечества, и утверждает, что способность к сложному мышлению отделена от лингвистической компетенции.
По его мнению, само возникновение цивилизации привело к нарушению естественной целостности и порядка. Когда он обращается к вопросу о преобразующей политической практике, Зерзан сосредотачивается на различных тенденциях к бунту против господствующей системы, ее подрывной деятельности и отделению от нее. Он рассматривает такие явления, как отсутствие права голоса, пропуски занятий и работы, а также вандализм, беспорядки и саботаж, направленные против промышленного капитализма и государства, как обнадеживающие признаки разочарования в умирающей цивилизации.Однако его нападки не только на промышленность и сельское хозяйство, но и на язык, искусство, число и время заставляют многих задуматься о том, какой мир мог быть создан в его постиндустриальном, постаграрном, постцивилизационном мире.
Самая острая экоанархистская критика технологии была разработана Дэвидом Уотсоном, который в течение многих лет был редактором The Fifth Estate , который оказал сильное влияние на антииндустриалистскую и экологическую анархистскую мысль.
Цивилизация, говорит он, с самого начала представляла собой имперскую систему, в которой экономическая и политическая власть централизованы, а господство осуществляется посредством создания огромной мегамашины, которая все больше поглощает все общество.Сегодня империя включает в себя транснациональный капитал и систему национальных государств и действует через глобальную индустриальную технологическую систему. Империя и мегамашина не только расширяются в масштабах и усложняются, но и интернализируются в беспрецедентной степени через средства массовой информации и систему потребления.
Одной из постоянных целей Уотсона является нейтральность технологического тезиса, который, по его мнению, преследует не только традиционную мысль, но и левацкую критику и даже предположительно экологические точки зрения.По его мнению, технология никогда не бывает нейтральной, потому что она всегда оказывает сильное влияние на наш символический мир и всепроникающее влияние на социальные институты. В конечном итоге технологическая мегамашина превратилась в разрушительного, всепожирающего монстра, который вышел из-под контроля.
Уотсон признает, что система используется в капиталистических, экономически эксплуататорских целях, но утверждает, что помимо этого она по своей сути античеловечна и антиэкологична. Он утверждает, что его нельзя использовать для других благотворных целей, таких как интересы рабочего класса или «народа».Более того, масштабы и сложность вмешательства человека в природу настолько велики, что неизбежны серьезные нарушения и катастрофы, и стало невозможным не только демократическое управление, но и рациональное недемократическое управление.
Уотсон не является неопримитивистом и не считает, как Зерзан, возвращение к ценностям и практикам, аналогичным ценностям и практикам общества охотников-собирателей, единственной альтернативой. В традициях Льюиса Мамфорда и некоторых социальных экологов он обращается к давней традиции человеческого сообщества, культурного творчества и сотрудничества с природой, которые могут вдохновить процесс социальной регенерации, который выведет человечество за пределы отчуждения и угнетения индустриальной цивилизации.
Уотсон видит появление из этих источников нового духа культурного творчества, который может привести к формированию свободных, кооперативных, постиндустриальных сообществ, находящихся в гармонии с миром природы.
Это эссе опубликовано в Anarchy Archives с разрешения автора. Это изФилософия окружающей среды: от прав животных к радикальной экологии под редакцией М. Э. Циммермана, Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall, 1993 .Мюррей Букчин
Мюррей Букчин долгое время был крупной фигурой в анархизме.
и утопическая политическая теория, теория техники,
урбанизм и философия природы.Он
соучредитель и почетный директор Института
Социальная экология. Его многочисленные книги включают Навстречу
Экологическое общество, Экология свободы, Восстание
Урбанизация и упадок гражданства, переделка
Общество и философия социальной экологии.
Что буквально определяет социальную экологию как «социальную», так это признание часто упускаемого из виду факта, что почти все наши нынешние экологические проблемы возникают из глубоко укоренившихся социальных проблем. Если этот подход кажется слишком «социологическим» для тех защитников окружающей среды, которые отождествляют экологические проблемы с сохранением дикой природы, дикой природы или, в более широком смысле, с «Геей» и планетарным «единством», то некоторые недавние факты могут отрезвить.Масштабный разлив нефти танкером Exxon в проливе Принца Уильяма, обширная вырубка секвойи корпорацией Maxxam и предлагаемый проект гидроэлектростанции в заливе Джеймс, который затопит обширные районы лесов северного Квебека, и это лишь некоторые проблемы, должны напомнить нам, что реальное поле битвы, на котором будет решаться экологическое будущее планеты, явно является социальным. В самом деле, отделять экологические проблемы от социальных — или даже преуменьшать или символически признавать эту важнейшую взаимосвязь — означало бы в корне неверно истолковывать источники нарастающего экологического кризиса.То, как люди взаимодействуют друг с другом как социальные существа, имеет решающее значение для преодоления экологического кризиса. Если мы ясно не осознаем этого, мы, конечно, не сможем увидеть, что иерархическое мышление и классовые отношения, которые так глубоко пронизывают общество, порождают саму идею господства над миром природы. Если мы не осознаем, что нынешнее рыночное общество, построенное вокруг императива жесткой конкуренции «вырасти или умри», является полностью безличным, самодействующим механизмом, мы будем ошибочно склонны обвинять технологии как таковые или рост населения как таковой в экологических проблемах. .Мы будем игнорировать их первопричины, такие как торговля ради прибыли, промышленная экспансия и отождествление «прогресса» с корпоративными интересами. Хотя некоторые задаются вопросом, адекватно ли социальная экология занимается вопросами духовности, на самом деле она была одной из первых современных экологий, призывавших к радикальным изменениям в существующих духовных ценностях.Такое изменение означало бы далеко идущую трансформацию нашего преобладающего менталитета господства в менталитет взаимодополняемости, в котором мы увидели бы нашу роль в мире природы как творческую, поддерживающую и глубоко понимающую потребности нечеловеческой жизни. В социальной экологии истинно естественная духовность сосредоточена на способности пробужденного человечества действовать как моральные агенты, уменьшая ненужные страдания, занимаясь восстановлением окружающей среды и способствуя эстетической оценке естественной эволюции во всем ее изобилии и разнообразии. Таким образом, социальная экология никогда не отказывалась от необходимости радикально новой духовности или менталитета, призывая к коллективным усилиям по изменению общества. Действительно, еще в 1965 году первое публичное заявление, продвигающее идеи социальной экологии, заканчивалось предписанием: «Склад разума, который сегодня организует различия между людьми и другими формами жизни в соответствии с иерархическими линиями «превосходства» или «неполноценности». уступит место мировоззрению, рассматривающему разнообразие экологическим образом, то есть в соответствии с этикой дополнительности. 1 В такой этике люди дополняли бы нечеловеческие существа своими способностями создавать более богатое, творческое и развивающееся целое — не как «доминирующий» вид, а как поддерживающий. Поскольку призыв к «одухотворению мира природы» повторяется во всей литературе по социальной экологии, ее не следует путать с теологией, возвышающей божество над миром природы или стремящейся открыть его в нем. Предпочтение какой-либо форме духовности социальным факторам, которые на самом деле подрывают все формы духовности, поднимает серьезные вопросы о способности примириться с реальностью. В то время, когда слепой социальный механизм, рынок, превращает почву в песок, покрывает плодородные земли бетоном, отравляет воздух и воду и вызывает стремительные климатические и атмосферные изменения, мы не можем игнорировать влияние, которое иерархическое и классовое общество оказывает на живой мир. Мы должны серьезно отнестись к тому факту, что экономический рост, гендерное угнетение и этническое господство, не говоря уже о корпоративных, государственных и бюрократических интересах, способны формировать будущее природного мира гораздо в большей степени, чем частные формы духовного самосознания. регенерация. ПРИРОДА И ОБЩЕСТВОИтак, начнем с основ, а именно с вопроса, что мы понимаем под природой и обществом.Среди многих определений природы, которые были сформулированы с течением времени, одно является довольно неуловимым и часто трудным для понимания, потому что оно требует определенного образа мышления, который противоречит тому, что мы обычно называем «линейным мышлением». Эта форма «нелинейного» или органического мышления является скорее развивающей, чем аналитической, или, говоря более технически, диалектической, а не инструментальной. Природа, понимаемая с точки зрения развивающего мышления, — это больше, чем прекрасные виды, которые мы видим с вершины горы или на изображениях, наклеенных на обратную сторону почтовых открыток.Такие перспективы и образы нечеловеческой природы в своей основе статичны и неподвижны. Наше внимание, конечно, может привлечь парящий полет ястреба, или стремительный прыжок оленя, или низко присевший теневой галоп койота. Но то, что мы действительно наблюдаем в таких случаях, — это простая кинетика физического движения, пойманная в рамки по существу статического образа сцены перед нашими глазами. Он обманывает нас, заставляя верить в «вечность» отдельного момента в природе. Если мы с некоторой осторожностью взглянем на нечеловеческую природу как на нечто большее, чем на сценический вид, мы начнем ощущать, что это в основном развивающееся явление, богато плодотворное, даже драматическое развитие, которое постоянно меняется.Я имею в виду определить нечеловеческую природу именно как развивающийся процесс, как тотальность , фактически ее эволюцию. Эта обширная драма нечеловеческой природы во всех отношениях потрясающе чудесна. Он характеризуется возрастающей субъективностью и гибкостью, а также возрастающей дифференциацией, что делает организм более приспособленным к новым вызовам и возможностям окружающей среды и делает живое существо более приспособленным к изменению окружающей среды для удовлетворения своих собственных потребностей. Можно предположить, что неорганической природе присуща потенциальность самой материи — непрекращающееся взаимодействие атомов в образовании новых химических соединений с образованием все более сложных молекул, аминокислот, белков и, при соответствующих условиях, элементарных форм жизни. Представление о нечеловеческой природе как о ее собственной эволюции, а не как о простом видении имеет глубокие последствия — как этические, так и биологические — для экологически настроенных людей. Человеческие существа воплощают, по крайней мере потенциально, атрибуты нечеловеческого развития, которые прямо помещают их в органическую эволюцию. Они не «естественные инопланетяне», по выражению Нила Эверндена, не странные «экзотики», филогенетические «уродства», которые, благодаря своим способностям к созданию орудий, «не могут развиваться вместе с экосистемой где бы то ни было. Люди принадлежат к природному континууму не меньше, чем их предки-приматы и млекопитающие в целом. Описывать их как «пришельцев», которым нет места или родословной в естественной эволюции, или рассматривать их, по сути, как инвазию, которая паразитирует на высоко антропоморфной версии планеты (Гея) подобно тому, как блохи паразитируют на собаках и кошках, — это плохая мысль, а не только плохая экология. Правда в том, что люди не только принадлежат природе, но и являются продуктом длительного естественного эволюционного процесса. Их кажущаяся «неестественной» деятельность, такая как развитие техники и науки, формирование изменчивых социальных институтов, высокосимволических форм коммуникации, эстетических чувств, создание больших и малых городов, — все это было бы невозможно без огромного множества физических объектов. атрибуты, которые создавались веками, будь то большой мозг или двуногое движение, которое освобождает их руки для изготовления инструментов и переноски еды. Человеческие существа всегда остаются укорененными в своей биологической эволюционной истории, которую мы можем назвать «первой природой», но они производят собственную характерную человеческую социальную природу, которую мы можем назвать «второй природой». Разделение человеческого и нечеловеческого показывает неспособность мыслить органически и подходить к эволюционным явлениям с эволюционной точки зрения. Излишне говорить, что если мы довольствуемся тем, что рассматриваем природу не более чем как живописный вид, простого метафорического и поэтического описания может быть достаточно, чтобы заменить систематическое размышление о ней. Точно так же, при процессуальном, органическом и диалектическом способе мышления, нам было бы нетрудно обнаружить и объяснить возникновение социального из биологического, второй природы из первой природы. Социальная экология, по-видимому, в настоящее время стоит особняком, призывая к использованию органических, эволюционных и производных способов решения проблем, которые в своей основе являются органическими и эволюционными по своему характеру. Само определение природного мира как развития указывает на необходимость органического мышления, равно как и вывод человеческого из нечеловеческой природы — вывод, имеющий самые далеко идущие последствия для экологической этики, который может предложить серьезные ориентиры для решение наших экологических проблем. Социальная экология призывает нас увидеть, что природа и общество связаны эволюцией в одну природу, состоящую из двух дифференциаций: первой, или биотической природы, и второй, или человеческой природы. Человеческая природа и биотическая природа имеют общий эволюционный потенциал для большей субъективности и гибкости. Вторая природа — это то, как люди, как гибкие, высокоинтеллектуальные приматы, обитают в мире природы. Но изменения окружающей среды, производимые людьми, значительно отличаются от изменений, производимых нечеловеческими существами.Люди воздействуют на окружающую среду со значительной технической предусмотрительностью, однако такой предусмотрительности может не хватать в экологическом отношении. Их культуры богаты знаниями, опытом, сотрудничеством и концептуальной интеллектуальностью; однако они могут быть резко разделены друг с другом в определенные моменты своего развития из-за конфликтов между группами, классами, национальными государствами и даже городами-государствами. Таким образом, человеческие существа, возникшие в результате органического эволюционного процесса, инициируют исключительно силой своей биологии и потребностей выживания социальное эволюционное развитие, которое глубоко включает их органический эволюционный процесс.Благодаря природному интеллекту, способностям к общению, способности к институциональной организации и относительной свободе от инстинктивного поведения, они, как и нечеловеческие существа, переделывают свое окружение в полной мере со своим биологическим оснащением. СОЦИАЛЬНАЯ ИЕРАРХИЯ И ГОСПОДСТВОКак же тогда социально-эвентуально структурированное вокруг статусных групп, классовых образований и культурных феноменов «вышло из биологического»? У нас есть основания предполагать, что по мере того, как биологические факты, такие как родословная, гендерное распределение и возрастные различия, постепенно институционализировались, их уникальное социальное измерение изначально было весьма эгалитарным. Позже она приобрела гнетущую иерархическую, а затем эксплуататорскую классовую форму. Родословная или кровная связь в ранней предыстории, очевидно, составляли органическую основу семьи.Действительно, он объединил группы семей в группы, кланы и племена посредством либо смешанных браков, либо фиктивных форм происхождения, тем самым сформировав самый ранний социальный горизонт наших предков. В большей степени, чем у других млекопитающих, простые биологические факты человеческой репродукции и длительная материнская забота о младенце имели тенденцию сближать братьев и сестер и порождали сильное чувство солидарности и группового внутреннего мира. Мужчины, женщины и их дети приводились в состояние достаточно стабильной семейной жизни, основанной на взаимных обязательствах и выраженном чувстве родства, которое часто освящалось теми или иными брачными клятвами. Вне семьи и всех ее превращений в банды, кланы, племена и т. п. другие человеческие существа считались «чужаками», которых можно было либо принять радушно, либо поработить, либо предать смерти. Существовавшие нравы основывались на неотраженном теле обычаев , которые, казалось, были унаследованы с незапамятных времен. То, что мы называем моралью , началось с заповедей божества, поскольку они требовали некоторого сверхъестественного или мистического подкрепления, чтобы быть принятым сообществом.Лишь позже, начиная с древних греков, возникло этическое поведение, основанное на рациональном рассуждении и размышлении. Переход от слепых обычаев к властной морали и, наконец, к рациональной этике произошел с появлением городов и городского космополитизма. Человечество, постепенно отделяющееся от биологических фактов кровного родства, начало признавать «чужого» и все больше осознавало себя скорее общей общностью людей, чем этническим народом, — общностью граждан, а не соплеменников. В изначальном и социально формирующемся мире, который нам еще предстоит исследовать, другие биологические черты человечества должны были быть переработаны из строго естественных в социальные. Одним из них был факт возраста и его различий. В зарождающихся социальных группах, сложившихся у древних людей, отсутствие письменности способствовало наделению пожилых людей высоким статусом, ибо именно они обладали традиционной мудростью общины, линиями родства, которые предписывали брачные узы в подчинение обширным табу на инцест и методы выживания, которые должны были быть усвоены как молодыми, так и зрелыми членами группы.Кроме того, биологический факт гендерных различий должен был медленно перерабатываться по социальным линиям в то, что изначально было взаимодополняющими сороральными и братскими группами. Женщины сформировали свои собственные группы собирателей пищи и заботы со своими обычаями, системами верований и ценностями, в то время как мужчины сформировали свои собственные охотничьи и воинские группы со своими собственными поведенческими характеристиками, нравами и идеологиями. Из всего, что мы знаем о социализации биологических фактов родства, возрастных и гендерных групп — их превращении в ранние институты — нет оснований сомневаться в том, что люди существовали в дополняющих отношениях друг с другом.По сути, каждый был нужен другому для образования относительно стабильного целого. Никто не «доминировал» над другими и не пытался привилегировать себя в обычном порядке вещей. Однако с течением времени, как биологические факты, лежащие в основе каждой человеческой группы, были в дальнейшем переработаны в социальные институты, так и социальные институты в разные периоды и в разной степени постепенно перерабатывались в иерархические структуры, основанные на приказе и подчинении. Я говорю здесь об исторической тенденции, никоим образом не предопределенной какой-либо мистической силой или божеством, тенденции, которая часто не выходила за рамки очень ограниченного развития во многих дописьменных или аборигенных культурах и даже в некоторых достаточно развитых цивилизациях. Иерархия в своих ранних формах, вероятно, не была отмечена теми суровыми качествами, которые она приобрела на протяжении истории. Старших в самом начале геронтократии не только уважали за их мудрость, но часто любили молодые, и их привязанность часто отвечала взаимностью.Вероятно, мы можем объяснить растущую резкость и суровость более поздних геронтократий, если предположим, что пожилые люди, отягощенные своими слабыми способностями и зависящие от доброй воли общества, были более уязвимы для брошенности в периоды материальной нужды, чем любая другая часть населения. В любом случае, то, что геронтократии были самыми ранними формами иерархии, подтверждается их существованием в таких далеких друг от друга сообществах, как австралийские аборигены, племенные общества в Восточной Африке и индейские сообщества в Америке. Патрицентризм, при котором мужские ценности, институты и формы поведения преобладают над женскими, похоже, последовал за геронтократией. Поначалу этот сдвиг мог быть довольно безобидным, поскольку дописьменные и ранние аборигенные общества были преимущественно домашними сообществами, в которых подлинным центром материальной жизни был дом, а не «мужской дом», столь широко представленный в племенных обществах. «Почему» возникает иерархия достаточно прозрачно: немощь возраста, рост населения, стихийные бедствия, определенные технологические изменения, которые отдают предпочтение мужской деятельности по охоте и уходу за животными над садоводческими функциями женщин, рост гражданского общества, распространение военное дело.Все они служат усилению мужских обязанностей за счет женских. Теоретики-марксисты склонны выделять технологические достижения и предполагаемые материальные излишки, которые они производят, чтобы объяснить появление элитных слоев, а точнее, эксплуататорских правящих классов. Стоит подчеркнуть, что иерархическое господство, каким бы принудительным оно ни было, не следует путать с классовой эксплуатацией. Часто роль людей с высоким статусом очень благонамеренна, как в случае команд, данных заботливыми родителями своим детям, заботливых мужей и жен друг другу или пожилых людей молодым.В племенных обществах, даже там, где вождю достается значительная степень власти — а большинство вождей являются советниками, а не правителями, — он обычно должен заслужить уважение сообщества, взаимодействуя с людьми, и его легко игнорировать или исключить из его круга обязанностей. Классы, как правило, работают по разным направлениям. Власть обычно достигается приобретением богатства, а не его распоряжением; власть гарантируется прямым физическим принуждением, а не просто убеждением; а государство является конечным гарантом власти. Эта иерархия более укоренилась, чем класс, возможно, подтверждается тем фактом, что женщины доминировали на протяжении тысячелетий, несмотря на радикальные изменения в классовых обществах. Точно так же отмена классового правления и экономической эксплуатации не дает никаких гарантий того, что сложные иерархии и системы господства исчезнут. В неиерархических и даже в некоторых иерархических обществах определенные обычаи направляют человеческое поведение в основном в сторону приличия. ИДЕЯ ГОСПОДСТВА ПРИРОДЫ«Природа» в широком смысле биотической среды, из которой люди берут простые вещи, необходимые им для выживания, часто не имеет значения для дописьменных народов. Погруженные в природу как в саму вселенную их жизни, она не имеет особого значения, даже когда они прославляют анимистические ритуалы и рассматривают окружающий мир как связующее звено жизни, часто приписывая свои собственные социальные институты поведению различных видов, как в случай «бобровых хаток» и человекоподобных духов.Слова, выражающие наши привычные представления о природе, нелегко найти, если они вообще существуют, в языках коренных народов. Однако с ростом иерархии и господства человека закладываются семена веры в то, что природа не только существует как отдельный мир, но и что она иерархически организована и над ней можно господствовать. Мы должны подчеркнуть здесь, что идея господства над природой имеет своим первоисточником господство человека над человеком и структурирование природного мира в иерархическую Цепь Бытия (кстати, статическая концепция, не имеющая отношения к эволюция жизни во все более продвинутые формы субъективности и гибкости).Библейское предписание, которое дало Адаму и Ною власть над миром живых, было прежде всего выражением социального устроения. Идея господства над природой имеет почти такую же старую историю, как и сама иерархия. Уже в месопотамском эпосе о Гильгамеше, драме, насчитывающей около 7000 лет, герой бросает вызов божествам и срубает их священные деревья в своем стремлении к бессмертию. Но обычаи неснижаемого минимума, узуфрукта и взаимопомощи нельзя игнорировать, как бы ни тревожили беды, производимые второй природой. Эти обычаи сохранились в истории и почти мгновенно всплыли в массовых народных восстаниях, от ранних восстаний в древнем Сурнере до наших дней. Многие из них требовали восстановления заботливых и общинных ценностей, когда они находились под натиском элитарного и классового угнетения. В самом деле, несмотря на армии, бродившие по воюющим районам, сборщиков налогов, грабивших простых деревенских жителей, и ежедневные издевательства над рабочими со стороны надсмотрщиков, общинная жизнь все еще сохранялась и сохранила многие заветные ценности более эгалитарного прошлого. «РАСТИ ИЛИ СМЕРТЬ!»Но точно так же, как иерархии и классовые структуры имеют тенденцию приобретать собственный импульс и проникать в большую часть общества, так и рынок начал обретать собственную жизнь и распространил свое влияние за пределы ограниченных регионов в глубины огромных континентов. Обмен перестал быть прежде всего средством удовлетворения скромных потребностей, ниспровергая ограничения, налагаемые на него гильдиями или моральными и религиозными ограничениями.Он не только придавал большое значение методам увеличения производства; она же стала порождателем потребностей, многие из которых просто бесполезны, и дала взрывной толчок потреблению и технике. Сначала в северной Италии и европейских низменностях, а затем — и наиболее эффективно — в Англии в XVII и XVIII веках производство товаров исключительно для продажи и получения прибыли (капиталистический товар) быстро сметало все культурные и социальные барьеры на пути к рыночному росту. К концу восемнадцатого и началу девятнадцатого веков новый класс промышленных капиталистов с его фабричной системой и стремлением к безграничной экспансии начал колонизировать весь мир и, наконец, большинство аспектов личной жизни. В отличие от феодальной знати, у которой были дорогие земли и замки, у буржуазии не было дома, кроме рынка и банковских хранилищ. В социальной экологии крайне важно признать, что промышленный рост является результатом не только изменения культурного мировоззрения, «и менее всего — воздействия научной рациональности на общество. Это проистекает прежде всего из резко объективных факторов, вызванных расширением самого рынка, факторов, в значительной степени невосприимчивых к моральным соображениям и усилиям по этичному убеждению.В самом деле, несмотря на тесную связь между капиталистическим развитием и технологическими инновациями, наиболее движущей силой капиталистического рынка, учитывая характерную для него бесчеловечную конкуренцию, является потребность расти и не погибнуть от рук жестоких соперников. Попытки многих благонамеренных теоретиков-экологов и их поклонников свести экологический кризис к культурной, а не социальной проблеме, легко могут запутать. Какой бы экологической озабоченностью ни был предприниматель, суровый факт заключается в том, что само его или ее выживание на рынке исключает значимую экологическую ориентацию.Экологически безопасная практика ставит морально озабоченного предпринимателя в поразительно и даже фатально невыгодное положение в конкурентных отношениях с соперником, особенно с тем, кто не заботится об экологии и, таким образом, производит продукцию с меньшими затратами и получает более высокую прибыль за счет дальнейшего увеличения капитала. В самом деле, в той мере, в какой экологические движения и идеологии просто морализируют о «порочности» нашего антиэкологического общества и делают акцент на изменении личной жизни и взглядов, они затемняют необходимость социальных действий.Корпорации умеют манипулировать этим желанием представить себя в качестве экологического образа. Mercedes-Benz, например, заявляет в двухстраничном рекламном объявлении, украшенном изображением бизона со стены палеолитической пещеры, что «мы должны работать над тем, чтобы добиться более экологически устойчивого прогресса, включив тему окружающей среды в планирование новых продуктов». .» 5 Такие вводящие в заблуждение сообщения являются обычным явлением в Германии, одном из крупнейших загрязнителей окружающей среды в Западной Европе. Реклама в равной степени корыстна и в Соединенных Штатах, где ведущие загрязнители благочестиво заявляют, что для них «Каждый день — День Земли.» Социальная экология подчеркивает не то, что моральные и духовные изменения бессмысленны или не нужны, а то, что современный капитализм структурно аморален и, следовательно, невосприимчив к любым моральным призывам. Общество, основанное на всепроникающем императиве «вырасти или умри», обязательно должно иметь разрушительные экологические последствия. Учитывая императив роста, порожденный рыночной конкуренцией, было бы мало или вообще ничего не означало бы, если бы нынешнее население сократилось до доли того, что есть сегодня. «Более мягкие» технологии, созданные рынком «вырасти или умри», не могли не использоваться в деструктивных капиталистических целях. Два столетия назад леса Англии были вырублены на топливо для кузнечных кузниц с помощью топоров, которые существенно не изменились со времен бронзового века, а обычные паруса вели корабли, груженные товарами, во все части мира вплоть до девятнадцатого века. Действительно, большая часть Соединенных Штатов была «очищена» от лесов, дикой природы, почвы и коренных жителей с помощью инструментов и оружия, которые были бы легко узнаваемы, как бы сильно они ни были модифицированы, людьми эпохи Возрождения, которым еще предстояло столкнуться с промышленной революцией. ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВОСоциальная экология — это призыв не только к нравственному возрождению, но и, прежде всего, к социальной реконструкции по экологическим принципам.В нем подчеркивается, что этическое обращение к власть имущим (которые олицетворяют слепые рыночные силы и конкурентные отношения), взятое само по себе, скорее всего, будет бесполезным. В самом деле, взятое само по себе, оно часто затемняет реальные властные отношения, преобладающие сегодня, заставляя достижение экологического общества казаться просто вопросом «отношения», «духовного изменения» или квазирелигиозного искупления. Всегда помня о необходимости духовных изменений, социальная экология стремится исправить экологические злоупотребления, которые общество нанесло миру природы, обращаясь к структурным, а также к субъективным источникам таких понятий, как «господство над природой».То есть он бросает вызов всей системе господства как таковой и стремится устранить иерархическое и классовое здание, которое навязывалось человечеству и определяло отношения между нечеловеческой и человеческой природой. вспомогательную роль в сохранении целостности биосферы, как потенциально, по крайней мере, наиболее сознательных продуктов естественной эволюции. Действительно, считается, что люди несут моральную ответственность за творческое функционирование в развертывании этой эволюции.Таким образом, социальная экология подчеркивает необходимость воплощения своей этики взаимодополняемости в ощутимых социальных институтах, которые придадут активное значение ее цели целостности и участия человека как сознательных и моральных агентов во взаимодействии видов. (ОТСУТСТВУЕТ 370-371) легитимация, на которую так часто указывает сегодня. Это означало культивирование причастности к интересам общества, при котором общественный интерес ставился выше личного или, точнее, при котором личный интерес согласовывался с общим и реализовывался через него. Собственность в этом этическом созвездии должна быть общей и в лучшем случае принадлежать обществу в целом, а не производителям («рабочим») или владельцам («капиталистам»). В экологическом обществе, состоящем из «коммуны коммун», собственность в конечном счете не принадлежала бы ни частным производителям, ни национальному государству. Советский Союз породил властную бюрократию; анархо-синдикалистское видение конкурирующих фабрик, «контролируемых рабочими», которые в конечном итоге должны были быть связаны вместе рабочей бюрократией.С точки зрения социальной экологии «интересы» собственности станут обобщенными, а не воссозданными в различных конфликтующих или неуправляемых формах. Поэтапная реорганизация муниципалитетов, их объединение во все более крупные сети, формирующие двоевластие в противовес национальному государству, превращение избирателей республиканских представителей в граждан, участвующих в прямой демократии, — все это может для достижения требуется значительный период времени. ПРИМЕЧАНИЯ1 Мюррей Букчин, «Экология и революционная мысль», впервые опубликовано в экоанархистском журнале «Новые направления в либертарианской мысли» (сентябрь 2003 г.)., 1964) и собран вместе со всеми моими основными эссе шестидесятых годов в Post-Scarity Anarchism (Berkeley: Ramparts Press, 1972; переиздано, Montreal: Black Rose Books, 1977). Выражение «этика дополнительности» взято из The Ecology of Freedom (Сан-Франциско: Cheshire Books, 1982; исправленное издание, Montreal: Black Rose Books, 1991).2 Нил Эвернден, Естественный пришелец (Торонто: University of Toronto Press, 1986), с. 109. 3 Пол Радин, Мир первобытного человека (Нью-Йорк: Grove Press, 1960), с.211. 4 Цитируется по Alan Wolfe, «Up from Humanism», in The Arnerican Prospect (Winter, 1991), p. 125. 5 См. Der Spiegel (16 сентября 1991 г.), стр. 144-45. 6 Все эти взгляды были изложены этим автором в эссе «Экология и революционная мысль» в 1965 году и со временем были ассимилированы последующими экологическими движениями. Многие технологические взгляды, выдвинутые годом позже в книге «На пути к освободительной технологии», также были ассимилированы и переименованы в «соответствующую технологию», выражение, довольно нейтральное в социальном отношении по сравнению с моим первоначальным термином «экотехнология». 7 См. эссе «Формы свободы» в Анархизм после дефицита , «Наследие свободы» в Экология свободы и «Модели гражданской свободы» в Рост урбанизации и Упадок гражданства (Сан-Франциско: Sierra Club Books, 1987). |
И наоборот, нынешние экологические проблемы не могут быть ясно поняты, а тем более решены без решительного решения проблем внутри общества.Чтобы конкретизировать этот момент: экономические, этнические, культурные и гендерные конфликты, среди многих других, лежат в основе самых серьезных экологических потрясений, с которыми мы сталкиваемся сегодня, кроме, конечно, тех, которые вызваны природными катастрофами. .
Короче говоря, мы будем склонны сосредотачиваться на симптомах мрачной социальной патологии, а не на самой патологии, и наши усилия будут направлены на достижение ограниченных целей, достижение которых является скорее косметическим, чем лечебным.
социальная экология определенно натуралистична (как и следовало ожидать, учитывая ее отношение к самой экологии, происходящей из биологических наук), а не сверхнатуралистична или пантеистична.
Этим формам господства должны противостоять коллективные действия и крупные социальные движения, бросающие вызов социальным источникам экологического кризиса, а не просто персоналистические формы потребления и инвестиций, которые часто называют «зеленым капитализмом». Мы живем в очень кооперативном обществе, которое слишком стремится найти новые области коммерческого расширения и добавить экологическое многословие в свою рекламу и отношения с клиентами.
Это включает в себя развитие от неорганического к органическому, от менее дифференцированного и относительно ограниченного мира одноклеточных организмов к многоклеточным, оснащенным простыми, позже сложными, а в настоящее время довольно разумными нервными аппаратами, которые позволяют им делать инновационный выбор. Наконец, приобретение теплокровности дает организмам поразительную гибкость для существования в самых сложных климатических условиях.
Или кто-то может совершенно прозаично решить, что «борьба за существование» или «выживание наиболее приспособленных» (если использовать популярные дарвиновские термины) объясняет, почему все более субъективные и более гибкие существа способны лучше справляться с изменениями окружающей среды. эффективнее, чем менее субъективные и гибкие существа. Но факт остается фактом: подобная эволюционная драма, которую я описал, действительно имела место и высечена в камне в летописи окаменелостей. То, что природа и есть эта запись, эта история, этот процесс развития или эволюции, — очень отрезвляющий факт.
2 Они также не являются «разумными блохами», если использовать язык геевских теоретиков, которые верят, что земля («Гея») является единым живым организмом. Эти несостоятельные разногласия между человечеством и эволюционным процессом так же поверхностны, как и потенциально человеконенавистнические. Люди действительно очень умны, очень самосознательные приматы, то есть они возникли, «не отклонившись» от долгой эволюции позвоночных форм жизни в млекопитающих и, наконец, в формы жизни приматов. продукт значительной эволюционной тенденции к интеллектуальности, самосознанию, воле, интенциональности и выразительности, будь то устный язык или язык тела.
В отсутствие какого-либо чувства процесса этот тип мышления — к сожалению, столь распространенный среди специалистов по этике — радикально отделяет нечеловеческое от человеческого.В самом деле, в той мере, в какой нечеловеческая природа романтизируется как «дикая местность» и рассматривается как более подлинно «естественная», чем творения людей, естественный мир застывает в ограниченной области, в которой человеческие инновации, предвидение и творчество не имеют никакого значения. место и не предлагать никаких возможностей.
Во многих отношениях человеческие черты являются расширением нечеловеческих черт, которые развивались на протяжении веков. Усиление заботы о детях, сотрудничество, замена преимущественно инстинктивного поведения мысленно управляемым поведением — все это более остро присутствует в человеческом поведении. Разница между развитием этих черт у нечеловеческих существ заключается в том, что у людей они достигают такой степени разработки и интеграции, которая дает культуры или, если рассматривать институционально с точки зрения семей, групп, племен, иерархий, экономических классов и государства, весьма изменчивых. обществ, для которых нет прецедента в нечеловеческом мире, если только генетически запрограммированное поведение насекомых не следует рассматривать как «социальное».«В действительности возникновение и развитие человеческого общества — это избавление от инстинктивных поведенческих черт, непрерывный процесс расчистки новой территории для потенциально рационального поведения».
И далеко не «противоестественная», вторая природа человека в высшей степени является порождением первой природы органической эволюции.Выписывать вторую природу, созданную людьми, из природы в целом или даже преуменьшать ее — значит игнорировать творчество самой естественной эволюции и рассматривать ее однобоко. Если «истинная» эволюция воплощается просто в таких существах, как медведи гризли, волки и киты — вообще животные, которых люди находят эстетически привлекательными или относительно умными, — тогда люди буквально из -природы. В таких взглядах, независимо от того, рассматриваются ли они как «инопланетяне» или как «блохи», люди по существу находятся вне самоорганизующегося стремления естественной эволюции к возрастающей субъективности и гибкости.Более восторженные сторонники этого денатурализации человечества могут рассматривать человеческие существа как существующие отдельно от нечеловеческой эволюции, тем самым рассматривая людей как «причудливых», как выразился Пол Шепард, эволюционного процесса.
Другие просто избегают проблемы уникального места человечества в естественной эволюции, беспорядочно ставя людей в один ряд с жуками с точки зрения их «внутренней ценности». В этом пропозициональном мышлении «или-или» социальное либо отделяется от органического, либо легкомысленно сводится к органическому, что приводит к необъяснимому дуализму с одной стороны или к наивному редукционизму с другой.Дуалистический подход с его квазитеологической посылкой о том, что мир был «создан» для использования человеком, обременен названием «антропоцентризм», в то время как редукционистский подход с его почти бессмысленным понятием «биоцентрической демократии» обременен название «биоцентризм».
Но если мы рассматриваем природу как историю природы, как эволюционный процесс, протекающий в той или иной степени на наших глазах, мы бесчестим этот процесс, думая о нем иначе, чем как о процессе. Иными словами, нам требуется способ мышления, который признает, что «то, что есть», как оно кажется лежащим перед нашими глазами, всегда развивается в «то, чем оно не является», что оно вовлечено в непрерывный самоанализ. организующий процесс, в котором прошлое и настоящее, рассматриваемые как сильно дифференцированный, но общий континуум, порождают новую потенциальность для будущей, еще более богатой степени целостности .Соответственно, человеческое и нечеловеческое можно рассматривать как аспекты эволюционного континуума, а появление человека можно отнести к эволюции нечеловеческого, не выдвигая наивных утверждений о том, что кто-то либо «превосходит», либо «создан для» другой.
В наши дни кажется более модным заниматься экологически значимыми социальными проблемами, как бухгалтер. Можно просто сопоставить две колонки, помеченные как «старая парадигма» и «новая парадигма», как если бы речь шла о дебете и кредите. Очевидно неприятные термины, такие как «централизация», относятся к «старой парадигме», тогда как более привлекательные, такие как «децентрализация», считаются «новой парадигмой». Результатом стал набор лозунгов с наклейками на бамперах, чья «суть» явно представляет собой форму «абсолютного добра против абсолютного зла».Все это, может быть, восхитительно синоптично и легко для глаз, но в качестве пищи для мозга этого явно не хватает. идея, полученная от других и являющаяся частью общего развития. Что, в действительности, мы подразумеваем под понятием «децентрализация» и как оно происходит от «централизации» или порождает ее в истории человеческого общества? Опять же: Процессуальное мышление необходимо для того, чтобы иметь дело с процессными реалиями, чтобы мы могли получить некоторое представление о направлении — как практическом, так и теоретическом — при решении наших экологических проблем.
То есть люди создают среду, наиболее подходящую для их образа жизни.В этом отношении вторая природа ничем не отличается от среды, которую каждое животное в зависимости от своих способностей создает и приспосабливается к биофизическим обстоятельствам — или экосообществу, — в котором оно должно жить. На этом очень простом уровне люди, в принципе, не делают ничего, что отличалось бы от действий по выживанию нечеловеческих существ, будь то строительство бобровых плотин или нор сусликов.
Нечеловеческие существа обычно живут в экологических нишах, их поведение определяется в основном инстинктивными побуждениями и условными рефлексами.Человеческие общества «связаны» институтами, которые радикально меняются на протяжении столетий. Нечеловеческие сообщества отличаются устойчивостью в общих чертах или четко заданными, часто генетически импринтированными ритмами. Человеческие сообщества отчасти руководствуются идеологическими факторами и подвержены изменениям, обусловленным этими факторами.
Это оборудование теперь позволяет им участвовать в социальном развитии. Дело не столько в том, что люди в принципе ведут себя иначе, чем животные, или по своей сути являются более проблематичными в строго экологическом смысле, а в том, что социальное развитие, посредством которого они отходят от своего биологического развития, часто становится более проблематичным для них самих и нечеловеческих существ. жизнь.То, как возникают эти проблемы, какие идеологии они порождают, в какой степени они способствуют биотической эволюции или прерывают ее, а также ущерб, который они наносят планете в целом, лежат в основе современного экологического кризиса. Вторая природа, далекая от реализации человеческих возможностей, пронизана противоречиями, антагонизмами и противоречивыми интересами, которые исказили уникальные способности человечества к развитию. В нем заключена и опасность разрушения биосферы, и, при условии дальнейшего развития человечества в сторону экологического общества, возможность обеспечить совершенно новое экологическое устройство.
Мы также не можем предсказать, как могла бы развиваться история человечества, если бы определенные женские ценности, связанные с заботой и воспитанием, не были омрачены мужскими ценностями, связанными с воинственным и агрессивным поведением.
«Даже в простых культурах, занимающихся собирательством, люди старше пятидесяти, скажем, явно присваивали себе определенные полномочия и привилегии, которые приносили им особую пользу, — замечает антрополог Пол Радин, — и не обязательно, если вообще были продиктованы соображениями либо прав других или благосостояния общества». 3 Многие племенные советы по всему миру на самом деле были советами старейшин, институтом, который никогда полностью не исчезал (как предполагает слово «олдермен»), даже несмотря на то, что на них накладывались общества воинов, вождества и царствования.
Мужское правление, если его можно так строго назвать, принимает свою наиболее суровую и принудительную форму в патриархате, институте, в котором старший мужчина в расширенной семье или клане имеет неотъемлемую власть над всеми членами группы.Женщины ни в коем случае не являются исключительной или даже главной мишенью господства патриарха. Сыновьям, как и дочерям, могут приказывать, как себя вести и за кого выходить замуж, и их можно убить по прихоти «старика». Что касается патрицентризма, однако, авторитет и прерогатива мужчины являются продуктом медленного, часто тонко согласованного развития, в котором мужское братство имеет тенденцию вытеснять женское женское общество в силу растущей «гражданской» ответственности первого.Растущее население, банды мародерствующих чужаков, миграция которых может быть вызвана засухой или другими неблагоприятными условиями, и вендетты того или иного рода, если говорить об общих причинах враждебности или войны, создают новую «гражданскую» сферу наряду с домашней сферой женщины.
, и первое постепенно вторгается во второе. С появлением плужного земледелия мужчина начинает вторгаться в садоводческую сферу женщины, которая использовала простую палку-копалку, и тем самым ослабляется ее прежнее экономическое господство в жизни общины.Общества воинов и вожди переносят импульс мужского господства на уровень нового материального и культурного созвездия. Мужское господство становится чрезвычайно активным и в конечном итоге приводит к миру, которым управляет мужская элита, которая доминирует не только над женщинами, но и над другими мужчинами.
Однако это не объясняет нам, почему многие общества, окружающая среда которых была в изобилии богатой пищей, никогда не создавали таких слоев. То, что излишки необходимы для поддержки элит и классов, очевидно, как указывал Аристотель более двух тысячелетий назад.Но слишком многие общины, имевшие в своем распоряжении такие ресурсы, оставались вполне эгалитарными и никогда не «продвигались» к иерархическим или классовым обществам.
положение ими. Многие вожди зарабатывают свой престиж, столь необходимый для их власти, тем, что распоряжаются дарами и даже значительным разложением своего личного имущества. Уважение, оказываемое многим вождям, зарабатывается не тем, что они накапливают излишки как средство достижения власти, а тем, что распоряжаются ими как свидетельством щедрости.
Первостепенное значение в ранних обычаях имел «закон неснижаемого минимума» (по выражению Радина), общее представление о том, что все члены общества имеют право на средства к жизни, независимо от объема выполняемой ими работы. Отказать кому-либо в еде, крове и основных средствах к существованию из-за немощи или даже легкомысленного поведения было бы расценено как гнусное отрицание самого права на жизнь.Ресурсы и вещи, необходимые для поддержания общества, никогда не находились в полной частной собственности: превалирующий индивидуалистический контроль был более широким принципом узуфрукта — представлением о том, что средства к существованию, которые не использовались одной группой, могли быть использованы, при необходимости, другой группой. Другая. Таким образом, неиспользуемые земли, фруктовые сады и даже инструменты и оружие, если их не использовать, находились в распоряжении любого члена общины, который в них нуждался. Наконец, обычай поощрял практику взаимопомощи, довольно разумное совместное поведение при разделении вещей и труда, так что человек или семья в довольно хороших обстоятельствах могли рассчитывать на помощь других, если их судьба изменится к худшему.
Взятые в целом, эти обычаи настолько укоренились в обществе, что сохранялись еще долго после того, как иерархия стала угнетать, а классовое общество стало господствовать.
Изучение магии ясно показывает этот сдвиг. Ранние формы магии не рассматривали природу как отдельный мир. Его мировоззрение, как правило, было таким, что практик, по сути, умолял «главного духа» игры уговорить животное в направлении стрелы или копья.Позже магия становится почти полностью инструментальной; с помощью магических приемов игра вынуждается стать добычей охотника. В то время как самые ранние формы магии можно рассматривать как практику в целом неиерархического и эгалитарного сообщества, более поздние формы анимистических верований выдают более или менее иерархический взгляд на мир природы и на латентные человеческие силы господства.
Его идею господства над природой можно преодолеть только путем создания общества без тех классовых и иерархических структур, которые обеспечивают господство и повиновение как в частной, так и в общественной жизни. Само собой разумеется, что это новое устроение влечет за собой изменения во взглядах и ценностях. Но эти взгляды и ценности остаются туманными, если они не наполняются объективными институтами, способами, которыми люди конкретно взаимодействуют друг с другом, и в реалиях повседневной жизни от воспитания детей до работы и игр.Пока люди не перестанут жить в обществах, построенных вокруг иерархий и экономических классов, мы никогда не освободимся от господства, как бы мы ни старались рассеять его ритуалами, заклинаниями, экотеологией и принятием, казалось бы, «естественных» способов. жизни.
«Одиссея» — это обширный рассказ о путешествиях греческого воина, хотя и скорее хитрый, чем героический, который, по сути, расправляется с божествами природы, унаследованными эллинским миром от своих менее известных предшественников. Тот факт, что элитарные общества опустошили большую часть Средиземноморского бассейна, а также склоны холмов Китая, служит убедительным доказательством того, что иерархические и классовые общества начали радикальную переделку и опустошение планеты задолго до появления современной науки, «линейной» рациональности и «индустриального мышления». общества», чтобы процитировать причинные факторы, на которые так свободно ссылаются в современном экологическом движении.Вторая природа, конечно, не создавала Эдемский сад, постоянно поглощая и причиняя вред первой природе. Чаще всего оно отнимало у биотического мира многое прекрасное, творческое и динамичное, точно так же, как опустошало саму человеческую жизнь кровожадными войнами, геноцидом и актами бессердечного угнетения.
Социальная экология отказывается игнорировать тот факт, что ущерб, нанесенный элитарным обществом миру природы, был более чем сопоставим с ущербом, нанесенным им человечеству; не упускает из виду и тот факт, что судьба человеческой жизни идет рука об руку с судьбой нечеловеческого мира.
Ни древние деспоты, ни феодалы не могли полностью уничтожить их в крестьянских деревнях и в городах с самостоятельными ремесленными цехами. В Древней Греции религии, основанные на аскезе, и, что более важно, на рациональной философии, отвергавшей обременение мысли и политической жизни экстравагантными желаниями, имели тенденцию уменьшать потребности и ограничивать человеческие аппетиты к материальным благам. Они служили для замедления темпов технологических инноваций до такой степени, что новые средства производства могли быть чутко интегрированы в сбалансированное общество.Средневековые рынки были скромными, обычно это были местные дела, на которых гильдии осуществляли строгий контроль над ценами, конкуренцией и качеством товаров, производимых их членами.
Как класс, они превращали все большую и большую часть мира в постоянно расширяющуюся территорию фабрик. Предприниматели древнего и средневекового мира обычно собирали свои прибыли, чтобы инвестировать в землю и жить как сельские дворяне, учитывая предубеждения своего времени против «нечестно полученных» прибылей от торговли.С другой стороны, промышленные капиталисты современного мира породили ожесточенно конкурентный рынок, который высоко ценил промышленный рост и коммерческую мощь, которую он давал, и функционировал так, как будто рост был самоцелью.
Какими бы важными ни были жадность или власть, даруемая богатством, простое выживание требует, чтобы предприниматель расширял свой производственный аппарат, чтобы оставаться впереди других предпринимателей и пытаться, по сути, поглотить их. Ключом к этому закону жизни — к выживанию — является расширение и большая прибыль, которую нужно вкладывать в дальнейшее расширение.Действительно, понятие прогресса, когда-то идентифицированное нашими предками как вера в эволюцию большего человеческого сотрудничества и заботы, теперь отождествляется с экономическим ростом.
Современный рынок имеет свои собственные императивы, независимо от того, кто сидит за рулем или держится за руль. Направление, в котором оно следует, зависит не от этических факторов, а скорее от бессмысленных «законов» спроса и предложения, расти или умирать, есть или быть съеденным. Такие принципы, как «бизнес есть бизнес», прямо говорят нам, что этическим, религиозным, психологическим и эмоциональным факторам нет абсолютно никакого места в безличном мире производства, прибыли и роста.Глубокое заблуждение состоит в том, что мы можем лишить этот грубо материалистический, даже механистический мир его объективного характера, что мы можем испарить его неопровержимые факты, а не преобразовать его.
Поскольку предприниматели всегда должны расширяться, если они хотят выжить, средства массовой информации, которые способствовали бездумному потреблению, будут мобилизованы для увеличения покупки товаров, независимо от потребности в них. Следовательно, в общественном сознании стало бы «незаменимым» владеть двумя или тремя из каждого прибора, автомобиля, электронного устройства и т.п., когда одного было бы более чем достаточно. Кроме того, военные по-прежнему будут требовать новых, более смертоносных орудий смерти, новые модели которых будут требоваться ежегодно.
.Что сделала современная техника, так это ускорила процесс, который шел полным ходом в конце средневековья. Он не опустошил планету сам по себе; оно способствовало феномену постоянно расширяющейся рыночной системы, уходящей своими корнями в одну из самых фундаментальных социальных трансформаций в истории: превращение иерархии и класса в систему распределения, основанную на обмене, а не на взаимодополняемости и взаимопомощи.
Он стремится к обогащению
Они будут муниципализированы , а не национализированы или приватизированы. Таким образом, рабочие, фермеры, профессионалы и т.п. будут иметь дело с муниципальной собственностью как граждане, а не как члены профессиональной или социальной группы. Если оставить в стороне любое обсуждение таких взглядов, как ротация труда, гражданин, который занимается как промышленной, так и сельскохозяйственной деятельностью, и профессионал, который также занимается физическим трудом, общественные идеи, выдвинутые социальной экологией, породили бы индивидуумов, для которых коллективный интерес неотделим от личного, общественный интерес от частного, политический интерес от общественного.
Но, в конце концов, только они потенциально могут устранить господство человека над человеком и тем самым справиться с теми экологическими проблемами, растущие масштабы которых угрожают существованию биосферы, чем могут поддерживать развитые формы жизни.Игнорировать необходимость этих масштабных, но в высшей степени практических изменений означало бы позволить нашим экологическим проблемам гноиться и распространяться до такой степени, что уже не будет никакой возможности их решить. Любая попытка игнорировать их влияние на биосферу или заниматься ими поодиночке была бы рецептом катастрофы, гарантией того, что антиэкологическое общество, преобладающее сегодня в большей части мира, слепо бросит биосферу, какой мы ее знаем, к верной гибели.
Оба этих эссе можно найти в Анархизм пост-дефицита .Социально-экологические функциональные типы: соединение людей и экосистем в аргентинском Чако
Агион П., Дурлауф С.Н.2005. Справочник по экономическому росту. Амстердам: Северная Голландия.
Google Scholar
Агиар С., Тексейра М., Паруэло Х.М., Роман М.Э. 2016. Conflictos por la tenencia de la tierra en la provincia de Santiago del Estero.Su relación con los cambios en el uso de la tierra. В: Transformaciones agrarias argentinas durante las ultimas décadas: una visión desde Santiago del Estero y Buenos Aires. ФАУБА. Буэнос айрес. стр. 199–225.
Агияр С.
, Мастранжело М.Э., Гарсия-Коллазо М.А., Камба-Санс Г., К.Э. М., Чуффоли Л., Шмидт М., Вальехос М., Лангбен Л., Касерес Д., Мерлински Г., Х. М. П., Сегеццо Л., Стайано Л., Тексейра М., Воланте Х., Верон С. 2018. ¿Cuál es la situación de la Ley de Bosques en la Región Chaqueña a diez años de su sanción? Revisando су pasado пункт discutir су futuro. Ecología Austral, en prensa.
Алькарас-Сегура Д., Паруэло Дж.М., Кабельо Дж. 2006. Определение существующих функциональных типов экосистем на Пиренейском полуострове. Глобальная экология и биогеография 15: 200–12.
Google Scholar
Алесса Л., Клиски А., Браун Г. 2008 г. Картирование социально-экологических горячих точек: пространственный подход к выявлению сопряженного социально-экологического пространства. Ландшафт и городское планирование 85: 27–39.
Google Scholar
Арнет А., Браун С., Раунсевелл MDA.
2014. Глобальные модели принятия решений человеком для наземной оценки смягчения последствий и адаптации. Природа Изменение климата 4: 550–7.
Google Scholar
Бальди Г., Успаносян Дж., Мюррей Ф., Росалес А.А., Руэда К.В., Джоббадь Э.Г. 2015. Выращивание сухих лесов Южной Америки: разнообразие землепользователей и влияние на функционирование экосистемы. Журнал засушливых сред 123: 47–59.
Google Scholar
Беркес Ф., Фольке К. 1998. Связь социальных и экологических систем: методы управления и социальные механизмы для повышения устойчивости.Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета.
Google Scholar
Беркес Ф., Колдинг Дж., Фольке К. 2003. Навигация по социально-экологическим системам. Кембридж: Издательство Кембриджского университета.
Google Scholar
Биванд Р.
, Кейтт Т., Роулингсон Б. 2015. Rgdal: Bindings for the Geospatial Data Abstract Library. Пакет R версии 1.0-6. http://CRAN.R-project.org/package=rgdal.По состоянию на 1 июля 2019 г.
Бонан Г.Б., Левис С., Кергоат Л., Олсон К.В. 2002. Ландшафты как участки функциональных типов растений: интегрирующая концепция моделей климата и экосистем. Глобальные биогеохимические циклы 2 16: 1–18.
Google Scholar
Касерес DM. 2015. Накопление путем лишения собственности и социально-экологические конфликты, вызванные расширением агробизнеса в Аргентине. Журнал аграрных изменений 15: 116–47.
Google Scholar
Чапин Ф.С., Фольке С., Кофинас Г.П. 2009. Структура понимания изменений. В: Принципы управления экосистемой. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Springer New York. стр. 3–28.
Камминг Г.С., Камминг Д.Х.М., Редман CL. 2006. Масштабные несоответствия в социально-экологических системах: причины, последствия и решения.
Экология и общество 11:1–14.
Google Scholar
Дурайаппах А.К.1998. Бедность и ухудшение состояния окружающей среды: обзор и анализ взаимосвязи. Мировое развитие 26: 2169–79.
Google Scholar
Эллис Э.К., Раманкутти Н. 2008. Нанесение людей на карту: антропогенные биомы мира. Границы экологии и окружающей среды 6: 439–47.
Google Scholar
ФАО. 1996. Руководство по агроэкологическому зонированию. Рим: Продовольственная и сельскохозяйственная организация Объединенных Наций.Служба почвенных ресурсов, управления и охраны.
Гарсия Кольясо М.А., Паницца А., Паруэло Х.М. 2013 г. Орденамиенто территориальных боск нативос: Результаты реализации зонирования северных провинций Аргентино. Экология Австралии 23: 97–107.
Google Scholar
Джарракка Н.
, Теубал М., Пальмизано Т. 2008 г. Аграрные вопросы: хроника конфликтов, возникших в результате конфликта. Realidad Económica 237: 33–54.
Google Scholar
Гибсон К.С., Остром Э., Ан Т.К.2000. Концепция масштаба и человеческого измерения глобальных изменений: обзор. Экологическая экономика 32: 217–39.
Google Scholar
Grau HR, Aide TM, Gasparri NI. 2005. Глобализация и экспансия сои в полузасушливые экосистемы Аргентины. АМБИО: Журнал человеческой среды 34: 265–6.
Google Scholar
Герри А.Д., Поласки С., Любченко Дж., Чаплин-Крамер Р., Daily GC, Гриффин Р., Ракелсхаус М., Бейтман И.Дж., Дурайаппах А., Элмквист Т., Фельдман М.В., Фольке С., Хекстра Дж., Карейва П.М., Килер Б.Л. , Ли С., Маккензи Э., Оуян З., Рейерс Б., Рикеттс Т.Х., Рокстрём Дж., Таллис Х., Вира Б.2015 г. Природный капитал и экосистемные услуги, способствующие принятию решений: от обещаний к практике.
ПНАС 112:7348–55.
КАС пабмед Google Scholar
Hair J., Black WC, Babin BJ, Anderson RE. 2010. Многомерный анализ данных. Глобальная перспектива. 7-е издание, Pearson Education, Upper Saddle River.
Хаманн М., Биггс Р., Рейерс Б. 2015. Картирование социально-экологических систем: определение динамики «зеленой петли» и «красной петли» на основе характерных наборов использования экосистемных услуг.Глобальное изменение окружающей среды 34: 218–26.
Google Scholar
Хансен М.С., Потапов П.В., Мур Р., Ханчер М., Турубанова С.А., Тюкавина А., Тау Д., Стехман С.В., Гетц С.Дж., Лавленд Т.Р., Коммаредди А., Егоров А., Чини Л., Джастис Ко., Тауншенд Д.РГ. 2013. Глобальные карты изменения лесного покрова в 21 веке с высоким разрешением. Science (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк) 342: 850–3.
КАС Google Scholar
Харви Д.
2004. Новый империализм: накопление путем лишения собственности. Социалистический регистр 40: 63–87.
Google Scholar
Эрреро-Хауреги С., Арнаис-Шмитц С., Рейес М.Ф., Телесницкий М., Аграмонте И., Исдейл М.Х., Шмитц М.Ф., Монтес С., Агиар М., Гомес-Сал А. 2018. О чем мы говорим, когда говорим о социально-экологических системах? Обзор литературы. Устойчивость 10:2950.
Google Scholar
Хиджманс Р.Дж.2015. Растр: анализ и моделирование географических данных. Пакет R версии 2.4-18. http://CRAN.R-project.org/package=raster. По состоянию на 1 июля 2019 г.
Холлинг CS. 2001. Понимание сложности экономических, экологических и социальных систем. Экосистемы 4: 390–405.
Google Scholar
ИНДЕКС. 2001. Censo Nacional de Población, Hogares y Viviendas 2001.
INDEC. 2002. Censo Nacional Agropecuario 2002.
Национальный географический институт. 2015. Красный флакон. http://www.ign.gob.ar/NuestrasActividades/InformacionGeoespacial/CapasSIG. По состоянию на 1 июля 2019 г.
Джакс К. 2010. Функционирование экосистемы. Кембридж: Издательство Кембриджского университета.
Google Scholar
LART 2012. Laboratorio de Analisis Regional y Teledetección. Проект «Monitoreo de desmonte». http://monitoreodesmonte.com.ar/. По состоянию на 1 июля 2019 г.
Латерра П., Науэльхуаль Л., Вальехос М., Берруэ Л., Арройо Перес Э., Энрико Л., Хименес-Сьерра С., Мехиа К., Мели П., Ринкон-Руиз А., Салас Д., Спирич Дж., Вильегас Х.С., Вильегас- Palacio C. 2019. Связь неравенства и экосистемных услуг в Латинской Америке. Экосистемные услуги 36:100875.
Google Scholar
Leake A. 2008. Los pueblos indigenas cazadores-recolectores del Chaco Salteño: población, economía y tierras.
Сальта, Аргентина: Fundación Asociana: Instituto Nacional de Asuntos Indígenas, Национальный университет Сальты.
Лежандр П., Лежандр Л. 1998. Численная экология. Амстердам: Эльзевир.
Google Scholar
Лю Дж., Дитц Т., Карпентер С.Р., Альберти М., Фольке С., Моран Э., Пелл А.Н., Дедман П., Крац Т., Любченко Дж., Остром Э., Оуян З., Провенчер В., Редман К.Л., Шнайдер С.Х., Тейлор ВВ. 2007. Сложность сопряженных человеческих и природных систем.Science (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк) 317: 1513–16.
КАС Google Scholar
Махлер М., Руссеув П., Стройф А., Хуберт М., Хорник К. 2015. кластер: основы и расширения кластерного анализа. Пакет R версии 2.0.3. http://CRAN.R-project.org/package=cluster.. По состоянию на 1 июля 2019 г.
Мартин-Лопес Б., Паломо И., Гарсия-Льоренте М., Иньеста-Арандиа И., Кастро А.Х., Гарсия Дель Амо Д., Гомес-Баггетун Э.
, Монтес К. 2017. Определение границ социально-экологических систем для ландшафтного планирования: комплексный пространственный подход.Политика землепользования 66:90–104.
Google Scholar
Мастранджело М.Е., Латерра П. 2015. От биофизических к социально-экологическим компромиссам: интеграция сохранения биоразнообразия и сельскохозяйственного производства в аргентинском Сухом Чако. Экология и общество 20:art20.
Оценка экосистем на пороге тысячелетия. 2005. Экосистемы и благополучие человека: синтез. В: Айленд Пресс; Вашингтон, округ Колумбия, США. Издательство Оксфордского университета, Нью-Йорк, США.
Министерство образования, Аргентина, 2012 г. (данные не опубликованы).
Мюллер О.В., Бербери Э.Х., Алькарас-Сегура Д., Эк М.Б., Мюллер О.В., Бербери Э.Х., Алькарас-Сегура Д., Эк М.Б. 2014. Моделирование региональной модели засухи 2008 г. на юге Южной Америки с использованием согласованного набора свойств поверхности земли.
Журнал климата 27: 6754–78.
Google Scholar
Мюррей Ф., Бальди Г., фон Бернард Т., Виглиццо Э.Ф., Джоббадь Э.Г.2016. Продуктивность альтернативных почвенных покровов вдоль градиентов засушливости: экологические, агрономические и экономические перспективы. Сельскохозяйственные системы 149: 20–9.
Google Scholar
ОЭСР. 2015. Как жизнь? 2015: Измерение благополучия. Париж: Издательство ОЭСР.
Google Scholar
Oliver TH, Heard MS, Isaac NJB, Roy DB, Procter D, Eigenbrod F, Freckleton R, Hector A, Orme CDL, Petchey OL, Proença V, Raffaelli D, Suttle KB, Mace GM, Martin-López B , Вудкок Б.А., Буллок Дж.М.2015. Биоразнообразие и устойчивость функций экосистем. Тенденции в экологии и эволюции 30: 673–84.
Google Scholar
Olson DM, Dinerstein E, Wikramanayake ED, Burgess ND, Powell GVN, Underwood EC, Damico JA, Itoua I, Strand HE, Morrison JC, Loucks CJ, Allnutt TF, Ricketts TH, Kura Y, Lamoreux JF, Wettengel В.
В., Хедао П., Кассем К.Р. 2001. Наземные экорегионы мира: новая карта жизни на Земле. Бионаука 51:933.
Google Scholar
Остром Э. 2009. Общая основа для анализа устойчивости социально-экологических систем. Наука 325:419–22.
КАС пабмед Google Scholar
Паолассо П., Болси А., Гаспарри И., Лонги Ф. 2012. La pobreza en el nordeste argentino: cambios y persistencias durante la primera década del siglo XXI. В: Estudios y contribuciones en homenaje a la Doctora Norma Cristina Meichtry.Сопротивление: изд. Con Texto. стр. 111–136.
Паруэло Х.М., Джоббадь Э.Г., Сала О.Е. 2001. Современное распределение функциональных типов экосистем в умеренном поясе Южной Америки. Экосистемы 4: 683–98.
Google Scholar
Паруэло Х.М., Верон С.Р., Воланте Х.Н., Сегеццо Л., Вальехос М., Агиар С., Амдан Л.
, Бальдассини П., Чиуффолиф Л., Хайкман Н., Даванзо Б., Гонсалес Э., Ландесманн Дж., Пикарди Д. 2011. Концептуальные и Методологические элементы оценки кумулятивного воздействия на окружающую среду (CEEA) в субтропических лесах.Дело Восточной Сальты. Аргентина. Экология Австралии 21: 163–78.
Google Scholar
Паруэло Х.М., Тексейра М., Стайано Л., Мастранжело М., Амдан Л., Гальего Ф. 2016. Комплексный индекс предоставления экосистемных услуг на основе данных дистанционного зондирования. Экологические индикаторы 71:145–54.
Google Scholar
Пебесма Э.Дж., Биванд Р.С. 2005. Классы и методы для пространственных данных.Пакет R версии 3.1–1. http://CRAN.R-project.org/package=sp.
Pengue W. 2005. Трансгенные культуры в Аргентине: экологический и социальный долг. Бюллетень науки, технологий и общества 25:322.
Google Scholar
Петерсон Г.
, Аллен К.Р., Холлинг К.С. 1998. Экологическая устойчивость, биоразнообразие и масштаб. Экосистемы 1:6–18.
Google Scholar
Пикер-Родригес М., Бутсич В., Гартнер П., Макки Л., Бауманн М., Гавьер Писарро Г., Воланте Х.Н., Гаспарри И.Н., Кюммерле Т.2018. Факторы изменения землепользования в сельском хозяйстве в аргентинских пампасах и регионах Чако. Прикладная география 91: 111–22.
Google Scholar
Команда разработчиков QGIS. 2016. Геоинформационная система QGIS. Проект Gepatial Foundation с открытым исходным кодом.
R Основная команда. 2015. R: Язык и среда для статистических вычислений. R Foundation for Statistical Computing, Вена, Австрия. http://www.R-project.org/.
Raudsepp-Hearne C, Peterson GD, Bennett EM. 2010. Пакеты экосистемных услуг для анализа компромиссов в различных ландшафтах. Труды Национальной академии наук 107: 5242–7.
КАС Google Scholar
Редаф. 2011. Conflictos sobre Tenencia de Tierra y Ambientales en la Región del Chaco argentino. 2 o Informe Datos relevados hasta Agosto de 2010 Red Agroforestal Chaco Argentina Observatorio de Tierras, Recursos Naturales y Medioambiente.
Альянс устойчивости. 2007. Оценка устойчивости социально-экологических систем и управление ими: том 2, дополнительные примечания к рабочей тетради для практиков.
Сенадо-и-Камара-де-Дипутадос-де-ла-Насьон Аргентина. 1968. Ley 17.622 «Marco Legal de las estadísticas oficiales», Boletín Oficial de la República Argentina.
Сенадо-и-Камара-де-Дипутадос-де-ла-Насьон Аргентина. 2007. Закон № 26.331 «Presupuestos Mínimos de Protección Ambiental de los Bosques Nativos», Boletín Oficial de la República Argentina.
Теобальд Д.М., Спайс Т., Клайн Дж., Максвелл Б., Хоббс Н.Т., Дейл В.Х. 2005.
Экологическая поддержка планирования землепользования в сельской местности. Экологические приложения 15: 1906–14.
Google Scholar
Вацлавик Т., Лаутенбах С., Кюммерле Т., Зеппельт Р. 2013. Картирование архетипов глобальной наземной системы. Глобальное изменение окружающей среды 23:1637–47.
Google Scholar
Вальехос М., Воланте Х.Н., Мошаро М.Дж., Вале Л.М., Бустаманте М.Л., Паруэло Х.М.2015. Динамика трансформации естественного покрова в экорегионе Сухой Чако: база геоданных на уровне участка с 1976 по 2012 год. Журнал засушливых сред 123: 3–11.
Google Scholar
Виглиццо Э.Ф., Пордоминго А.Дж., Бускьяццо Д., Кастро М.Г. 2005. Методологический подход к оценке межмасштабных отношений и взаимодействий в сельскохозяйственных экосистемах Аргентины. Экосистемы 8: 546–58.
Google Scholar
Volante JN, Alcaraz-Segura D, Mosciaro MJ.
2012. Функциональные изменения экосистемы, связанные с расчисткой земель на северо-западе Аргентины. Сельское хозяйство, экосистемы и окружающая среда 154:12–22.
Google Scholar
Volante JN, Mosciaro MJ, Gavier-Pizarro GI, Paruelo JM. 2016. Расширение сельского хозяйства в полузасушливых районах Чако: плохо избирательное заразное продвижение. Политика землепользования 55:154–65.
Google Scholar
Уокер Б.Х.1997. Функциональные типы в неравновесных экосистемах. В: Smith TM, Shugart HH, Woodward FI, редакторы. Функциональные типы растений: их отношение к свойствам экосистемы и глобальным изменениям. Кембридж. стр. 369.
Уорд Дж.Х. 1963. Иерархическая группировка для оптимизации целевой функции. Журнал Американской статистической ассоциации 58: 236–44.
Google Scholar
Wickham H. 2009.
ggplot2: элегантная графика для анализа данных.Нью-Йорк: Спрингер. р 2009.
Google Scholar
Глоссарий социальных исследований
________________________________________________________________
Социальная экология
определение ядра
Социальная экология – это наука о взаимодействии людей с окружающей средой.
пояснительный контекст
Социальная экология вот уже столетие находится в центре внимания социальных исследований, хотя современное представление о социальной экологии, похоже, полностью отдалилось от социологической деятельности 1920-х годов.Например, Википедия утверждает: «Социальная экология — это философия, основанная зеленым автором и активистом Мюрреем Букчиным». И это несмотря на другую запись, в которой в подзаголовке «Экология и социальные теории» говорится: «Чикагская школа хотела разработать инструменты, с помощью которых можно исследовать, а затем изменять общество, направляя агентства городского планирования и социального вмешательства».
Он признал, что расширение городов не было случайным, а довольно сильно контролировалось силами на уровне сообщества, такими как стоимость земли, постановления о зонировании, особенности ландшафта, транспортные коридоры и исторические обстоятельства.Это было охарактеризовано как экологическое, потому что внешние факторы не были ни случайными, ни преднамеренными, а скорее возникли из-за естественных сил в окружающей среде, которые ограничивают адаптивные пространственные и временные отношения между людьми». В следующей статье, озаглавленной «Криминология», говорится: «Социологи чикагской школы приняли социально-экологический подход к изучению городов и постулировали, что городские кварталы с высоким уровнем бедности часто испытывают разрушение социальной структуры и институтов, таких как семья и школа».
Социальная экология, также называемая городской экологией и часто путаемая с экологией человека, была впервые разработана в Чикагском университете в 1920-х годах. Роберт Э.
Парк, например, поощрял социально-экологические исследования и проявлял большой интерес почти ко всем аспектам городской жизни, расовым отношениям и этническим соседям, к профсоюзному движению и роли прессы.
Хэмм (1992, стр. 1) раскрывает развитие социальной экологии с первых дней в Чикаго до современного использования и показывает, как образовался раскол в концептуализации, который привел к приведенным выше утверждениям:
«С момента своего зарождения в старые чикагские школьные годы социальная экология разделилась на то, что можно было бы назвать экологическим расколом.С одной стороны раскола была парадигмой человеческих коллективностей в постоянных процессах взаимной адаптации с их нечеловеческой средой. С другой стороны был анализ городской структуры и застройки, т. е. одного определенного типа среды, причем наиболее искусственного. Попытки навести мост между двумя ветвями так и не увенчались успехом…»
аналитический обзор
Калифорнийский университет в Ирвине (без даты):
Современное определение социальной экологии понимает ее как взаимодействие в социальном, институциональном и культурном контекстах отношений между людьми и окружающей средой, которые составляют благополучие.
Этот подход принимает явно системный подход, сосредоточив внимание на взаимозависимости социальных систем. Таким образом, такой подход фокусируется на возможности того, что основы экологических кризисов могут лежать в социальных структурах, или что гражданская война может быть вызвана нехваткой окружающей среды, или многочисленными причинно-следственными связями, связывающими статус СЭС и здоровье. Эти явления требуют подходов, учитывающих сложность системы.
По своей сути движущая философия социальной экологии является прагматичной: наиболее стойкие болезни общества (расползание, недоедание, вырубка лесов, городское насилие, болезни, передающиеся через воду, ожирение, отсутствие безопасности жилья и бесчисленное множество других), кажется, сопротивляются предписаниям, вытекающим из монодисциплинарное исследование.Социальная экология часто сосредотачивается на центральной роли контекста в понимании этих явлений — контекст или место остается, несмотря на распространенное мнение, что глобализированный мир теперь везде плоский.
Является ли социальная экология изучением всего? Нет, но это способ изучения вещей. Таким образом, речь идет о том, как различные объекты исследования соотносятся, сталкиваются и изменяют друг друга, так что социальное явление не может быть отнесено ни к одному из его объектов…
Вклад в развитие экологической парадигмы в том виде, в каком она используется в определении социальной экологии, включает: Р.Книга Парка и Э. Берджесса (1925) под редакцией «Город» …. Интеллектуальные основы социальной экологии весьма разнообразны и охватывают множество дисциплин. Исследовательская направленность и образовательная философия Программы социальной экологии уходят корнями в несколько интеллектуальных традиций, включая эволюционную биологию (Дарвин, Уоллес), теорию открытых систем (фон Берталанфи, Маруяма, Миллер), Чикагскую школу экологии человека (Парк, Берджесс, Хоули), социологию городов (Дюркгейм, Зиммель, Вирт, Майкельсон), экологическую психологию (Баркер, Левин), здравоохранение (Кассель), городское планирование (Хейг), криминологию и право (Сазерленд, Кресси, Сакс ).
Институт социальной экологии Британской Колумбии (без даты):
Социальная экология определяется как наука об отношениях между человеческими популяциями и сообществами и окружающей их средой. Социальная экология выступает за расширенный и реконструктивный взгляд на экологические и социальные проблемы и предполагает моральную экономику, которая выходит за рамки дефицита и иерархии к миру, который заново гармонизирует человеческие сообщества с миром природы, прославляя разнообразие и творчество….Некоторые социальные экологи утверждают, что экологический кризис, с которым мы сталкиваемся в настоящее время, является результатом иерархической организации власти и авторитарного менталитета, укоренившегося в структурах нашего корпоративистского и потребительского общества… В течение многих, многих лет социальная иерархия и класс использовался для легитимации нашего господства над окружающей средой и для оправдания империалистических движений; они также заложили основу потребительской системы, основы нашей североамериканской экономики.
Некоторые социальные экологи считают, что коренными причинами экологических проблем являются такие факторы, как торговля ради прибыли, промышленная экспансия и приравнивание корпоративных интересов к «прогрессу».Экологические проблемы не могут быть поняты, а тем более решены без разрешения ряда этих социальных проблем
Институт социальной экологии (2011 г.) определил его следующим образом:
Социальная экология № 1: последовательная радикальная критика текущих социальных, политических и антиэкологических тенденций. 2: реконструктивный, экологический, коммунитарный и этический подход к обществу.
Уайт и др. (2012) определили социальную экологию следующим образом:
Социальная экология занимается социальными корнями и последствиями экологических нарушений.Вообще говоря, эта междисциплинарная область начинается с научного факта экологического кризиса, стремясь преодолеть этот кризис через понимание его происхождения в человеческом обществе.
Поскольку это социальное и научное исследование направлено на то, чтобы проникнуть «в корень» этой проблемы посредством анализа существующих, но изменчивых социальных институтов, ценностей и отношений, оно считается одной из трех основных радикальных экологических философий (наряду с глубинной экологией). и экофеминизм).
Исходная предпосылка социальной экологии, выдвинутая Букчиным, часто формулируется так: господство человечества над природой коренится в господстве человека над человеком, а экологический кризис коренится в глубоко укоренившихся социальных проблемах.В этой исходной посылке заключена конечная цель социально-экологического исследования: преодоление экологического кризиса через создание экологического общества. В этой области это называлось по-разному: «пост-дефицит», «либертарный муниципализм» или «экокоммунитаризм». Поскольку социально-экологическое исследование претендует на то, чтобы найти корень экологического дислокации в социальном господстве, достаточно экологическое общество имеет такие характеристики, как эгалитаризм, децентрализация, прямая демократия и отсутствие иерархии и господства.
Для социальной экологии экологическое общество является одновременно освобожденным обществом….
Метод исследования, используемый социальной экологией, радикально диалектичен. Такой метод восходит к досократическому философу Гераклиту на «Западе» и Гуатаме Будде и Лао-Цзы на «Востоке». Исторически она продолжается в работах Аристотеля, Гегеля и Маркса, среди прочих, а также во многих аспектах буддийских и даосских традиций. Такой метод исследования, связанный с концепциями отрицания, оппозиции и отношения, рассматривается как органичный и в высшей степени совместимый с экологическим пониманием….
сопутствующие вопросы
смежные области
См. также
Чикагская школа
диалектика
Источники
Хамм, Б., 1992, Прогресс в социальной экологии, Нью-Дели, Mittal Publications.
Институт социальной экологии, 2011 г.
, домашняя страница, доступно по адресу http://socecology.wordpress.com/2012/04/15/in-search-of-a-broad-coherent-social-ecology/, опубликовано 15 апреля 2012 г. , по состоянию на 29 апреля 2013 г., страница по-прежнему доступна 28 декабря 2016 г., но содержание изменилось.
Парк, Р.Э. и Берджесс, Э., (редакторы) 1925, The City, Чикаго, University of Chicago Press.
Калифорнийский университет, Ирвин, без даты, «Что такое социальная экология?», доступно по адресу http://socialecology.uci.edu/core/what-social-ecology и http://socialecology.uci.edu/pages/conceptual. -социальная экология, по состоянию на 29 апреля 2013 г., страница недоступна 28 декабря 2016 г.
Уайт Д.Ф., Ковель Дж., Беллами Дж.Фостер Дж., Кларк П., Букчин М., 2012 г., «В поисках широкой, последовательной социальной экологии», доступно по адресу: http://socecology.wordpress.com/2012/04/15/in- search-of-a-broad-coherent-social-ecology/, опубликовано 15 апреля 2012 г.
, по состоянию на 29 апреля 2013 г., по-прежнему доступно 14 июня 2019 г.
авторское право Lee Harvey 2012–2020
НОВЕЛ
Верх
A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z Главная
Границы | Социально-экологические процессы и воздействия влияют на индивидуальное и социальное благополучие в сельской западной части США.С. Пейзаж
Введение
В глобализированной продовольственно-энергетической системе сельские ландшафты содержат пространство и ресурсы для сельскохозяйственного производства, а также обеспечивают место и цель для сельских общин и людей, чьи средства к существованию прямо или косвенно зависят от здоровых, функционирующих агроэкосистем. В то время как глобальный спрос на питательные продукты питания и клетчатку растет, перед сельскохозяйственными производителями и землевладельцами стоит задача содействовать развитию устойчивых, функциональных и продуктивных агроэкосистем, адаптируясь к стрессовым факторам и быстрым изменениям сельского ландшафта.
Недавние призывы к устойчивой интенсификации сосредоточены на методах управления сельским хозяйством, отвечающих требованиям, при одновременном снижении негативного воздействия на агроэкосистемы и сельские общины в условиях многочисленных экологических факторов стресса (Robertson et al., 2008; Rockström et al., 2017; Spiegal et al., 2018). Этот акцент на устойчивых продовольственных системах представляет собой сдвиг парадигмы от сельскохозяйственных исследований, которые были сосредоточены в первую очередь на производительности, прибыльности и здоровье экосистемы. Теперь задача состоит в том, чтобы сохранить агроэкосистемы, сбалансировав при этом потребности людей, которые живут и работают в сельской местности.
Новые исследования в области устойчивой интенсификации, помимо вопросов производительности и прибыльности, направлены на изучение того, как меняется благосостояние людей в ответ на динамичные социально-экологические процессы и движущие силы изменений в землепользовании. Недавние идеи требуют рамок, которые направляют анализ компромиссов и синергизма между экосистемными услугами, а также между производством и сохранением как результатов устойчивой интенсификации (Lescourret et al.
, 2015; Rockström et al., 2017; Spiegal et al., 2018). Однако концептуальные рамки, обычно используемые для руководства оценкой взаимодействия и обратной связи между экосистемами и людьми, как правило, подразумевают — намеренно или нет — что экосистемы предоставляют услуги людям, в то время как люди воздействуют на экосистемы (Fish, 2011; Reyers et al., 2013). «Если мы позаботимся об услугах, — предполагает структура, — благосостояние позаботится само о себе» (Фиш, 2011, стр. 673). Действительно, люди являются бенефициарами экосистемных услуг и часто используют экологические процессы для совместного производства товаров, приносящих пользу человеческому благополучию, таких как основные материальные потребности (т.г., сельскохозяйственное производство продуктов питания и клетчатки). Однако с социологической точки зрения формирование благ, поддерживающих измерения благополучия, такие как «социальные отношения» и «свобода выбора и действия», не возникает из экологических процессов (Fish, 2011).
В то время как известные структуры экосистемных услуг признают влиятельные отношения между институтами, антропогенными движущими силами изменений и благосостоянием людей (например, Диас и др., 2015, 2018), по-прежнему необходимо интегрировать социальную теорию, концепции и процессы, чтобы лучше сформулировать наши исследования и улучшить нашу интерпретацию и понимание потребностей и реакции отдельных лиц и сообществ на изменения окружающей среды.Вадрот и др. (2016, 2018) призывают к вкладу социальных и гуманитарных наук для улучшения нашего понимания социально-экологических систем и того, как они связаны с человеческим благополучием, правами человека, равенством и справедливостью. В частности, есть возможность улучшить нашу характеристику человеческого благополучия и того, как экосистемы, люди и сообщества совместно создают устойчивые продовольственные системы (Huntsinger and Oviedo, 2014). Кроме того, существует явная потребность в концепциях и теориях из дисциплин социальных наук, таких как сельская социология и социальная психология.
Такое исследование поможет представить и объяснить людей и сообщества как функциональные части агроэкосистем, а не только как реакторы институтов и экологических процессов или факторы воздействия на природу.
Чтобы улучшить наше коллективное понимание, мы используем подход, состоящий из трех частей. Во-первых, мы рассматриваем установленные рамки для концептуализации социальных и экологических процессов, воздействий и благополучия человека, которые существуют в связанных, но отдельных литературах. Далее мы представляем качественную междисциплинарную методологию, которая объединяет точки зрения экологии, производительности сельского хозяйства и сельской социологии для выявления и уточнения взаимосвязей между социально-экологическими процессами и их влиянием на здоровье экосистемы, а также на индивидуальное и социальное благополучие.Мы завершаем обсуждением исследований, предназначенных для оценки обратной связи, компромиссов и синергии между методами управления, экологическими изменениями и благополучием, а также того, насколько такие исследования имеют решающее значение для управления и сохранения агроэкосистем, поддерживающих средства к существованию в сельских районах и продовольственную безопасность.
Благополучие человека и существующие системы
Оценка экосистем на пороге тысячелетия (Оценка экосистем на пороге тысячелетия, 2005 г.) имеет множество непосредственных применений для решения вопросов, связанных с изменением окружающей среды и благополучием человека.ОЭ была разработана, в частности, для концептуализации и определения благополучия как многомерного состояния, включающего: (1) базовый материал для хорошей жизни, (2) здоровье, (3) безопасность, (4) социальные отношения и (5). ) свобода выбора и действий. Точно так же качество жизни определяется как основанное на ценностях, зависящее от контекста состояние материальных и нематериальных компонентов, которое позволяет достичь полноценной человеческой жизни (Díaz et al., 2015, 2018). ОЭ подчеркнула необходимость думать об экосистемных услугах в связи с благополучием человека, чтобы улучшить результаты планирования устойчивого развития.Можно утверждать, что человеку требуются основные материальные потребности, здоровье, безопасность, свобода и социальные отношения для получения и поддержания этих потребностей.
Тем не менее, общество — это больше, чем совокупность индивидуумов; он коммуникативен и интерактивен. Что это значит для групп, сообществ или наций людей, которые общаются и взаимодействуют друг с другом, чтобы они также жили хорошо? Если обратиться к исследованиям в области сельской социологии, то социальное благополучие — это понятие, отличающееся от индивидуального благополучия и зависящее от него для обозначения человеческих стремлений к социальным взаимодействиям и солидарности (Wilkinson, 1991).Интерактивная теория сообщества и социального благополучия объясняет роль сообщества как организации социальной жизни, посредством которой социальные взаимодействия позволяют выражать и удовлетворять общие потребности, а также как процесс мобилизации для решения общих проблем и улучшения общей жизни (Уилкинсон). , 1991), а также то, что для людей значит чувствовать связь с местами, где они живут (Brehm et al., 2009). Следовательно, социальное благополучие через социальное взаимодействие не является совокупностью индивидуальных потребностей в средствах к существованию.
Как человеческие тела, мы нуждаемся в пище и крове; как социальные существа мы также взаимодействуем, чтобы выражать и обсуждать динамические интересы и цели. Wilkinson (1991) охарактеризовал параметры социального благополучия в сельских районах Северной Америки (таблица 1).
Эти параметры социального благополучия представляют собой предположение о том, что здоровье сельского сообщества и, следовательно, его жителей зависит (частично) от социальных взаимодействий, которые — помимо удовлетворения потребностей в средствах к существованию — поддерживают условия, обеспечивающие социальную сплоченность и местную солидарность (Wilkinson, 1991). ).Другими словами, сообщество — это больше, чем экологическая единица или территория, и это больше, чем сеть людей, живущих поблизости и обменивающихся ресурсами для удовлетворения повседневных потребностей. С точки зрения взаимодействия сообщество представляет собой процесс динамичных социальных взаимодействий, поддерживающих индивидуальное, социальное и экологическое благополучие (Wilkinson, 1991).
Более того, понимание сообщества как интерактивного поля коллективных процессов создает основу для анализа множества «капиталов», которые могут существовать или не существовать внутри сообществ.Индивидуальное и социальное благополучие составляют ключевые компоненты социального капитала в рамках общественного капитала (Emery and Flora, 2006) и иллюстрируют, как индивидуальный опыт, такой как стресс или тревога, может проявляться как воздействие на социальное благополучие.
В то время как недавние работы в области системных исследований концептуализируют людей как сопроизводителей и бенефициаров экосистемных услуг, есть возможности для улучшения нашего понимания и описания социальных процессов и их вклада в жизнь людей и сообществ, таких как социальные взаимодействия, которые порождают и поддерживают социальные отношения и социальные процессы. сплоченность.Далее мы рассматриваем научные исследования о социальных последствиях и оценки проектов, которые обеспечивают концептуализацию процессов социальных изменений и понимание роли людей и сообществ в стремлении к собственному благополучию.
Процессы социальных изменений, воздействие человека и существующие структуры
Процессы социальных изменений — это ряд действий, которые запускают изменения в условиях и функциях социальной системы и могут вызывать или не вызывать социальные воздействия, в то время как социальное воздействие — это физические или перцептивные изменения, переживаемые людьми как индивидуумами и на более высоких уровнях агрегации (Ванклай, 2002).Чтобы улучшить оценку предлагаемых проектов по управлению ресурсами и их воздействия на людей, живущих и работающих в зоне проекта, Slootweg et al. (2001) представили структуру оценки функций, которая полезна для определения потенциальных путей изменений от вмешательства проекта к воздействиям. Например, жесткие ограничения устойчивого использования биоразнообразия и экосистем могут привести к распродаже сельскохозяйственных земель с последующей миграцией из сельских районов в города, что приведет к сокращению сельского населения и изменению демографической структуры (Vanclay, 2002).
Последствия таких демографических изменений могут иметь негативные последствия как для мигрирующих, так и для остающихся сельских жителей, поскольку нарушается сплоченность сообщества, что приводит к сокращению социальных связей (Wulfhorst et al., 2006) и возможностей бартера и рыночного обмена (Toledo et al., 2018). ). В таблице 2 подробно описаны категории и примеры процессов социальных изменений и потенциальных воздействий, концептуализированных Vanclay (2002).
Структура оценки функций (Slootweg et al., 2001) полезна для определения путей влияния между процессом социальных изменений и воздействием на благосостояние человека.Концептуализация процессов социальных изменений и их воздействия (Vanclay, 2002) полезна для классификации и описания социальных процессов и движущих сил изменения условий жизни людей, которые могут ощущаться как положительные или отрицательные воздействия на благополучие человека, семьи или сообщества. .
Здесь мы отвечаем на призыв к общему подходу к пониманию того, как можно достичь и поддерживать благосостояние, стремясь к сохранению и устойчивому использованию биоразнообразия и экосистем (Díaz et al.
, 2015, 2018). На наш взгляд, общий подход к оценке процессов и воздействий, влияющих на благополучие человека, не исключает количественных показателей, но изначально, если не в первую очередь, требует качественного подхода к сбору и анализу данных (Sayre, 2004). В отличие от количественных исследований, качественные подходы к сбору и анализу данных, как правило, представляют собой индуктивные процессы, с помощью которых исследователи перебираются между обзором литературы, сбором данных и анализом, чтобы обнаружить значения и получить объяснения данных (Locke, 2002; Patton, 2015).Исследование, которое исследует значения благополучия в местном контексте, позволяет основывать выводы о концептуальных отношениях между экосистемами, людьми и их сообществами на данных, тем самым предлагая важные переменные и динамику для рассмотрения в будущих исследованиях агроэкосистем. Обращаясь к исследованию сельских ландшафтов на юго-западе штата Айдахо, США, мы проанализировали полуструктурированные интервью с заинтересованными сторонами агроэкосистемы пастбищных угодий, чтобы выяснить, что означает благополучие, и понять, как социальные условия влияют на условия, поддерживающие их индивидуальное и социальное благополучие.
-экологические процессы и динамичное изменение сельского ландшафта.
Сеть LTAR в Большом бассейне — изучение рамочных приложений
Пастбищные угодья на западе Соединенных Штатов включают пустыни, луга, кустарники, саванны и сложную мозаику муниципалитетов, сельских общин, частной собственности, земель, находящихся в государственном управлении, и различных уровней управления. Для руководства исследованиями и оценкой воздействия при планировании сохранения пастбищные угодья были концептуализированы и проанализированы как связанные человеко-природные системы, социально-экологические системы или сложные адаптивные системы (Walker and Janssen, 2002; Havstad et al., 2007; Брансон, 2012, 2014; Ли и Ли, 2012 г.; Петурсдоттир и др., 2013). Устойчивость или устойчивость таких систем можно объяснить коэволюционными отношениями между экосистемами, людьми и методами управления в различных масштабах во времени (Berkes and Folke, 1998). В случае пастбищных угодий США отношения между экосистемами и людьми обычно характеризуются биоразнообразием и экологическими процессами, которые способствуют культурному наследию, отдыху, сельскохозяйственному производству и средствам к существованию (например,g.
, производство кормов, поддерживающих выпас скота и животноводство; открытое пространство для отдыха). Устойчивость агроэкосистем пастбищных угодий на западе США осложняется динамикой климата и растительности (Bradley et al., 2016; Larson et al., 2017), динамикой взаимодействия между дикой землей и городом (Liffmann et al., 2000; Li et al., 2019), динамика местной экономики и сообщества (Lewin et al., 2019) и федеральная политика использования пастбищ на общественных землях, которая воспринимается как негибкая перед лицом динамических изменений окружающей среды (Brunson and Huntsinger, 2008; Kleinman et al., 2018).
В США другие агроэкосистемы, помимо пастбищных угодий, сталкиваются с аналогичными факторами стресса и быстрыми изменениями, пытаясь удовлетворить спрос на сельскохозяйственные товары, качество окружающей среды, а также процветание и благополучие сельских районов. В рамках скоординированных усилий по оценке и сопоставлению традиционных и желательных стратегий устойчивой интенсификации Служба сельскохозяйственных исследований (USDA-ARS) и ее сотрудники участвуют в сети долгосрочных агроэкосистемных исследований (LTAR) с целью создания базу знаний для обеспечения устойчивого предоставления сельскохозяйственной продукции и экосистемных услуг из агроэкосистем, признавая при этом текущие и будущие последствия экологических тенденций, государственной политики и новых технологий (Bryant et al.
, 2015). Осуществляя много- и междисциплинарные исследования методов сельскохозяйственного производства на 18 объектах в США (рис. 1), сеть LTAR предоставляет важную возможность понять процветание и благополучие сельских районов по отношению к экосистемным услугам и процессам социальных изменений. Мы также ожидаем, что более эмпирическое исследование благосостояния позволит запоздало сформулировать такие понятия, как «сельское процветание», нуждающиеся в более точном определении.
Рисунок 1 .Карта континентальной части США с сайтами USDA-ARS, участвующими в сети долгосрочных агроэкосистем (LTAR). Источник: USDA-ARS.
Наш анализ использует сайт ARS Great Basin в сети LTAR для изучения человеческого благополучия и социально-экологических процессов и воздействий, которые на него влияют. В нашем анализе рассматривается опыт бывших городских и сельских жителей, которые живут и работают в мозаике государственных и частных пастбищных угодий в районе гор Овайхи на юго-западе Айдахо, США.
Этот регион является частью исторического и современного ареала большого шалфейного тетерева ( Centrocercus urophasianus ), вида-кандидата на включение в список исчезающих видов на момент нашего исследования с 2013 по 2014 год. В то же время в округе Овайхи, штат Айдахо, требовалось продление разрешений на общественные пастбища. Как федеральное агентство, отвечающее за управление этими государственными пастбищными угодьями, Бюро управления земельными ресурсами (BLM) решает, следует ли продлить разрешение производителя скота на использование надела.Учитывая мандат многократного использования BLM, его решения по управлению земельными ресурсами влияют на несколько групп заинтересованных сторон, и агентство часто подвергается судебным разбирательствам. Опасения по поводу федеральных правил варьировались от воздействия на методы ведения сельского хозяйства, средства к существованию и экономическую деятельность до воздействия на рекреационное использование общественных мест. Этот случай сложной социально-экологической динамики на юго-западе Айдахо обеспечивает богатый контекст для изучения значений и переживаний человеческого благополучия в ландшафте с разнообразными видами землепользования, включая сельскохозяйственное производство и отдых.
Методы
Сбор данных
Основа выборки включала людей, средства к существованию которых зависят от государственных земель (например, животноводов, ученых агентств, управляющих землей), людей, чьи средства к существованию связаны с государственными землями (например, адвокатов, ученых, руководителей округов), а также тех, кто занимается в деятельности, не связанной с получением средств к существованию, на общественных землях (например, неправительственные группы, охотники и другие любители отдыха). Тридцать три потенциальных интервьюируемых были отобраны ключевыми информаторами методом снежного кома, с ними связались по электронной почте и попросили принять участие в одном полуструктурированном интервью лично или по телефону.В период с августа 2013 г. по сентябрь 2014 г. были проведены интервью с 29 людьми, которые живут и работают в Оуайхи и пригородах Бойсе, штат Айдахо, США. Средняя продолжительность интервью составила 55 минут. Мы следовали этическим принципам работы с людьми в качестве участников исследования, и Совет по институциональному обзору Университета Айдахо одобрил наш проект № 12-357.
Анализ данных
Цель этого исследования заключалась в том, чтобы понять, как люди, живущие и работающие в агроэкосистеме пастбищных угодий, определяют свое собственное благополучие, и выявить предполагаемые факторы, влияющие на благосостояние.Мы использовали конструктивистский подход к построению обоснованной теории для анализа наших данных (Locke, 2002; Charmaz, 2006), выполнив три ключевых этапа. Во-первых, используя полуструктурированные интервью (дополнительный материал) и полевые заметки, мы закодировали с помощью открытого и осевого кодирования, чтобы обозначить значения респондентов благополучия, предполагаемые социально-экологические условия, поддерживающие благополучие, и социально-экологические факторы изменений. благополучию пастбищ и сельских общин на юго-западе Айдахо. Мы пересмотрели наши коды, работая с данными и литературой (Locke, 2002) и сравнивая данные участников на протяжении всего анализа (Charmaz, 2006).С помощью этого аналитического метода мы идентифицировали категории первого порядка социальных и экологических условий.
Затем мы вывели темы второго порядка, которые обозначают общие черты между кодами первого порядка, продолжая сравнивать понятия в данных и литературе, что впоследствии позволило нам преобразовать темы второго порядка в агрегированные измерения (Locke, 2002). Таким образом, мы повторно изучили данные и литературу, чтобы определить условия, размеры и шкалы благополучия. На рис. 2 показаны категории первого порядка, темы второго порядка и агрегированные параметры, которые представляют сообщаемые экологические и социальные условия для индивидуального и социального благополучия.
Рисунок 2 . Структура данных, сформированная путем итеративного анализа для определения условий и аспектов благополучия человека и здоровья экосистемы.
Мы повторили эти аналитические методы, чтобы классифицировать воспринимаемые респондентами факторы, влияющие на благополучие. На рис. 3 показаны категории первого порядка, темы второго порядка и агрегированные параметры, которые представляют собой процессы динамических социальных изменений, включая общественные процессы, которые являются коммуникативными и интерактивными.
Рисунок 3 . Структура данных, сформированная путем итеративного анализа для выявления процессов социальных изменений.
Мы повторили эти аналитические методы еще раз, чтобы классифицировать положительные и отрицательные изменения, которые респонденты испытали или воспринимали как результат социально-экологических процессов и изменений. На рис. 4 показаны категории первого порядка, темы второго порядка и агрегированные параметры, отражающие экологические и антропогенные воздействия.
Рисунок 4 .Структура данных, сформированная путем повторного анализа для выявления положительных и отрицательных изменений, которые были восприняты и ощутимо испытаны людьми и наблюдались в агроэкосистеме пастбищных угодий.
Находки
В целом, этот повторяющийся процесс кодирования категорий и тем при сравнении интервью и ранее установленной литературы выявил шесть совокупных параметров, которые представляют социально-экологические процессы и воздействия, влияющие на благополучие человека.
В частности, наши результаты освещают функции общественных процессов, влияющих на физические, психологические условия и отношения, тем самым влияя на индивидуальное и социальное благополучие.На рис. 5 показаны пути между процессами, воздействиями и благополучием путем интеграции наших результатов с эвристикой оценки функций, которая продемонстрировала полезность для оценки процессов социальных изменений и последующего воздействия на благополучие (Slootweg et al., 2001). Наши интервью выявили важные аспекты благополучия, которые, хотя и признаны в различных областях науки (Wilkinson, 1991; Millennium Ecosystem Assessment, 2005; Díaz et al., 2015, 2018), еще не интегрированы в стандартные рамки для оценки агроэкосистем. и анализ.Кроме того, наши интервью выявили функции общественных процессов изменений, которые в сочетании с ранее концептуализированными социальными процессами и воздействиями (Vanclay, 2002) проливают свет на механизмы, с помощью которых люди строят или разрушают социальные отношения, от которых частично зависит их личное и социальное благополучие.
.
Рисунок 5 . Интегрированная структура, которая синтезирует процессы социальных изменений, человеческое воздействие и благополучие (серые прямоугольники) с эвристикой путей воздействия (Slootweg et al., 2001), экологические процессы и экосистемные услуги (т. е. вклад природы в благополучие, Díaz et al., 2018), чтобы показать, как благополучие человека и здоровье экосистемы выигрывают (или ухудшаются) от вклада как природы, так и общества. . Понятия, выделенные жирным курсивом, являются ключевыми измерениями, основанными на наших данных и анализе, которые расширяют установленные рамки, обычно используемые для иллюстрации отношений человека и природы и путей влияния.
Сначала мы представляем результаты измерений и масштабов благополучия человека и здоровья экосистем.Затем мы представляем выводы о процессах социальных изменений и предполагаемом воздействии на благополучие человека и здоровье экосистемы.
Индивидуальное благополучие
В начале нашего анализа стало ясно, что ряд условий, описываемых как поддерживающие благополучие, соответствует ранее установленным измерениям благополучия, включая физическое и психическое здоровье, личную и финансовую безопасность, социальные отношения и свободу выбора и действий.
(Фигура 2). Например, чувство благополучия может быть связано со свободой и способностью обеспечить себя и свою семью, как объяснил специалист по пастбищам государственного органа: «Очень приятно осознавать, что мы можем выращивать собственное мясо. , выращивать собственную продукцию и быть почти самодостаточным.«Обычно можно было слышать описания экологических и экономических условий в тесной связи, поскольку люди используют свои знания и навыки для выращивания агроэкосистем в совместном производстве основных материальных потребностей, которые поддерживают физическое и психическое здоровье, личную и финансовую безопасность. Кроме того, описание социальных отношений с точки зрения экономической деятельности и обмена стало шаблоном среди ответов респондентов. Например:
…(Благополучие) зависит от ваших школ, ваших местных предприятий, ваших рынков, где вы продаете свою продукцию… скажем, если вы выращиваете сено, у вас есть лишнее сено.Вы продаете другим фермерам или владельцам ранчо, или, если у вас есть кукуруза, которую вы можете продать или купить у них.
Между ними много связей, даже как в моем бизнесе. Несмотря на то, что он небольшой, есть определенные культуры, которые мне нужны, которые я не выращиваю и которые я могу купить на месте… и эта связь экономически способствует социальному пониманию того, как все зависят друг от друга», — Владелец ранчо и владелец государственных земель. , округ Оуайи
Интересно, что опрошенные сообщили об условиях своего личного благополучия, которые не вписываются в ранее установленные параметры человеческого благополучия (Millennium Ecosystem Assessment, 2005).В нашем случае открытые ландшафты и общественные земли, управляемые для многоцелевого использования, были описаны как образец социальных и экологических условий, необходимых для благополучия. В частности, у многих участников нашего исследования появилась модель признательности и привязанности к открытому пространству. Например:
«Я хочу, чтобы мои дети узнали образ жизни, который я ценю, — я хочу, чтобы у них была хорошая рабочая этика.
Если они решат не жить в маленьком городке, это нормально. По крайней мере, я хочу, чтобы у них был выбор и чувство свободы на открытости, а не тогда, когда все вымощено.— Помощник руководителя выездного офиса, федеральное агентство по управлению земельными ресурсами
Эта привязанность к открытому пространству часто сочеталась с чувством принадлежности к управляемым государством и доступным землям и водным путям. Например:
«Итак, мое благополучие, насколько я думаю, это отдых на свежем воздухе и своего рода баланс возможности увидеть все виды дикой природы, а не только посещение национального парка. Я думаю, что вы можете сбалансировать вещи с сельским хозяйством, с животноводством и иметь возможность (sic) все жить вместе.И большие рогатые овцы — это то, что все хотят увидеть. Если вы плывете по реке, если вы идете в каньон Хиллз, если вы плывете по среднему развилке Лосося, я имею в виду, когда большие рогатые овцы были высоко над рекой, я имею в виду, что все останавливаются, и вы знаете, фотографируете и все такое… это просто красивая страна, вы видите много диких животных и прекрасную чистую воду».
— Экскурсовод на пенсии
В дополнение к описанию чувства места как условия благополучия, несколько опрошенных назвали значимую работу и продуктивность столь же важными.Например:
«…просто хорошо поработал и чувствую, что на самом деле что-то сделал для сохранения и улучшения условий для дикой природы в районе, где я работаю. В общем, это то, чего я ищу (чувствовать себя реализованным). Это случается не каждый день, но я к этому стремлюсь». — Биолог, федеральное агентство по управлению земельными ресурсами
В отличие от описания основных материальных потребностей, здоровья и социальных отношений, это стремление к значимой производительности согласуется с идеей о том, что хорошее качество жизни можно оценить с точки зрения свободы выбора и действия и чувства цели в действии.Чувство цели связано с собственной деятельностью и действиями в динамичной агроэкосистеме, а чувство места связано с привязанностью и принадлежностью к этой системе, ландшафтам и сообществам в ней.
Социальное благополучие
Продолжая кодировать и выводить темы второго порядка, мы обнаружили, что ранее установленные параметры благополучия (Оценка экосистем на пороге тысячелетия, 2005 г.) не учитывали все параметры благополучия, описанные респондентами (рис. 2).Эти дополнительные условия благополучия отражают коммуникативную природу общества и потребности людей во взаимодействии для достижения общих целей. Стремление к доступу, прозрачности и полному обмену достоверной информацией возникло среди опрошенных, представляющих различные группы заинтересованных сторон, которые часто конфликтуют по поводу планирования государственных земель и принятия решений. Например:
«На бумаге это звучит очень хорошо, потому что это совместная группа — эти люди, которые раньше были заклятыми врагами, и они придумали этот план.Они согласовали этот план и получили (агентство) для его реализации. Теперь меня, я думал, что это действительно воняло. Во-первых, их план не учитывал наши планы управления землей, над которыми мы работали со всей общественностью, используя все наши ресурсы.
Другая проблема заключается в том, что хотя они и заявили, что представляют всех, это было не так». – Защитник окружающей среды, общественная организация
Эта цитата иллюстрирует распространенное среди наших опрошенных мнение о том, что барьеры на пути к открытому общению, такие как «заключение сделок с черного хода», имеют тенденцию ухудшать благосостояние.Кроме того, мы обнаружили, что доступ к процессу принятия решений и справедливость результатов имеют значение для чувства процессуальной справедливости для многих в этом случае (Lauer et al., 2017). Связанный с этим доступ к рынкам для обмена базовыми и фундаментальными услугами (например, здравоохранение) и социальными потребностями (например, внимание) согласуется с понятиями распределительной справедливости, подчеркнутой как ключевой аспект социального благополучия (Wilkinson, 1991). Когда респонденты размышляли о процессах принятия решений, к которым у них был доступ и представительство, некоторые описывали готовность пожертвовать эффективными каналами обмена информацией ради положительных результатов открытого, хотя и требующего много времени, общения.
Например:
«… ты должен быть непредвзятым. Я думаю, что в конечном счете из-за встречи перед ней я был немного подавлен после нее. Я сказал, не похоже, что все пойдет очень хорошо. Но потом, после вчерашнего дня, я увидел много положительных сдвигов. Я думаю, что это путь. Это просто требует времени. Вы не можете сделать это за четыре встречи… требуется время… чтобы все рассмотреть, проанализировать, чтобы всем было удобно, что да, мы обсуждали это. И я могу не согласиться, но я вижу причины, по которым, возможно, некоторые из этих вещей должны быть.” – Владелец ранчо и обладатель разрешения на пользование общественными землями, округ Овайхи
Эта цитата также иллюстрирует два дополнительных аспекта социального благополучия: коллективные действия, основанные на долгосрочной приверженности процессу сотрудничества, и терпимость, учитывающую различные точки зрения. Учитывая контекст общественных земель в нашем регионе исследования, несколько респондентов рассказали о богатом, нюансированном опыте совместных процессов. Некоторые приводят к коллективным действиям для достижения общей цели, в то время как другие могут привести к большему конфликту и поляризации.Например:
«…это о том, чтобы найти этот баланс и то, с чем вы можете жить. Потому что некоторые наши проекты — это уровень толерантности. Вы думаете, я мог пойти на это, думая, что никогда не буду частью этого. Затем, когда вам это объясняют, вы говорите: «Хорошо, у меня такой-то уровень терпимости к этому». Я могу это сделать, потому что это важно для вашей группы». — Владелец ранчо и владелец государственных земель, Owhyee County
Наш анализ также показал, что респонденты воспринимают возможности отметить свою общую культуру, а также дух товарищества с коллегами как необходимые условия для их чувства благополучия.В частности, ощущение места в глубинке сельских пейзажей тесно связано с идеями о коллективном праздновании общего пространства:
«…посмотрите на широкое сообщество Вернисаж. Рыбаки, собравшиеся вместе, чтобы посадить растения вдоль реки Бойсе. Вот почему многие люди решают создать здесь свои семьи. Это не только общая семейная ценность, это большая часть нашего сообщества. У вас могут быть случаи с явным духовным аспектом, когда вы говорите о ценностях дикой природы или о семейных походах.Один из аспектов, которые мы пытаемся создать, одна из ценностей — это уединение, но еще одна неотъемлемая ценность — это общность… выход с друзьями на охоту на лося… поездка на горном велосипеде к реке Миддл-Форк». – Специалист по консервации, неправительственная организация
Это прославление общих ценностей среди членов сообщества представляет общение как измерение социального благополучия (Wilkinson, 1991). Он также представляет собой различие между сельскими ландшафтами как функциональным пространством для отдыха с пользой для физического и психического здоровья людей и сельскими ландшафтами как функциональным пространством для празднования общих ценностей с пользой для здоровья и благополучия общества.Например:
«Есть джентльмен, который продал свое ранчо и переехал на частную землю, потому что ему просто надоело постоянно гадать, что будет дальше. Я только что разговаривал с ним пару недель назад, он пожилой джентльмен, и он говорит, что он скучает по многим вещам в управлении общественными землями, а есть вещи, по которым он не скучает. Одна из вещей, по которой он скучает, — это связь с сообществом. Так что это была интересная концепция. На самом деле, столкнулись с ним на панихиде, и у нас был такой разговор.Потому что я всегда спрашиваю его, скучаешь ли ты по BLM, и он говорит, что ему не хватает некоторых вещей, и он скучает по людям». — Владелец ранчо и владелец государственных земель, Owhyee County
Путем интеграции социальных аспектов с индивидуальными измерениями человеческое благополучие концептуализируется таким образом, который всесторонне отражает то, как люди испытывают изменения в условиях и функциях их социально-экологической системы в различных масштабах. Наш анализ также выявил экологические условия сельских ландшафтов, которые, по мнению респондентов, необходимы для поддержания как благополучия человека, так и здоровья экосистемы.
Здоровье экосистемы
Наш анализ выявил описания экологических условий, которые считаются необходимыми для экологического благополучия (Wilkinson, 1991), т. е. здоровья экосистемы с точки зрения структуры (например, водосборы, среда обитания, местные растительные сообщества) и функции (например, продуктивная почва, фильтрация воды). Хотя такие условия были признаны важными для здоровья экосистемы, некоторые биофизические и экологические условия также были описаны как полезные для благополучия человека, включая чистый воздух, чистую воду и открытое пространство для отдыха:
«[Чтобы быть здоровыми, нам нужны] условия для жизни, устойчивость, чистый воздух, чистая питьевая вода.Когда вы включаете воду из-под крана, когда открываете окно, у вас хорошее качество жизни? Общественная земля больше связана с источником нашей питьевой воды, а также с дикой природой и возможностями для отдыха, а также с устойчивым управлением нашими общественными землями. Так что… любите ли вы охотиться или ловить рыбу, чтобы не только сохранить эти возможности, но и улучшить их с течением времени». – Специалист по консервации, неправительственная организация
Кроме того, опрошенные, которые идентифицировали себя как сельскохозяйственные производители, обычно описывали свою зависимость от экологических функций, таких как производство кормов, для поддержания их средств к существованию:
»..мы очень зависим от () экологии… будь то климат, погода, это влияет на травы, от которых мы зависим, чтобы пасти мой скот…» Владелец ранчо и владелец государственных земель, округ Оуихи
Как видно из приведенных выше цитат, наш анализ выявил распространенное восприятие производственных, регулирующих и вспомогательных функций как экосистемных услуг, которые под воздействием движущих сил изменения окружающей среды и ландшафта приводят к изменению предоставления выгод (или вреда) людям и сообществам. .Точно так же наш анализ продемонстрировал значимость процессов социальных изменений и их благотворное/вредное влияние на индивидуальное, социальное и экологическое благополучие в этом контексте сельского ландшафта на западе США.
Процессы социальных изменений
Когда мы начали кодировать стенограммы интервью для предполагаемых процессов социальных изменений, стало ясно, что процессы демографических изменений являются важной проблемой на границе между городом и деревней, окружающей Бойсе, штат Айдахо (рис. 3). Например:
«Отдых может быть проблемой, но, как правило, в меньшей зоне поражения, в основном вдоль [Бойсе] Фронта, только из-за демографического взрыва в Долине Сокровищ.Вы разговариваете с людьми, которые были здесь в течение долгого времени, и вы смотрите на некоторые графики использования внедорожников с верхним расположением клапанов и тому подобное, и они просто исчезли из графиков за последние 20 лет. Так что это определенно была проблема, которую мы пытаемся решить как с точки зрения экосистемы, так и с точки зрения дикой природы, а также для безопасности и благополучия населения, которое, в основном, является нашими клиентами». – Специалист по пастбищам федерального агентства по управлению природными ресурсами
Эта цитата подчеркивает мнение опрошенных о том, что увеличение численности населения приводит к увеличению рекреационного использования близлежащих общественных земель с потенциально негативным воздействием на физическое здоровье и безопасность «общественности», а также с потенциально негативным воздействием на дикую природу. и здоровье экосистемы.Этот вывод также показывает противоречие между отрицательными последствиями, воспринимаемыми некоторыми членами сообщества, и потенциально положительными воздействиями на физические, психологические и реляционные условия для тех, кто занимается рекреационной деятельностью, такой как использование внедорожников.
В дополнение к росту городского населения процессы социальных изменений, такие как разрастание городов, экономический спад в сельской местности и смена руководства в государственных агентствах по управлению земельными ресурсами, воспринимались как вызывающие воздействие на человека и экосистему.Эти и другие зарегистрированные явления отражают процессы географических, экономических и институциональных изменений, соответственно, и согласуются с ранее концептуализированными процессами социальных изменений и их влиянием на биофизические изменения с последующим воздействием на экосистемы и людей (Vanclay, 2002). Например:
«…экономически многие из них [производители] не выживают, поэтому они распродают свои ранчо… когда они их продают, они превращаются – многие из них – в пригородные районы или в те маленькие разрозненные кварталы.Итак, вот ваше открытое пространство, потому что, конечно, это ранчо, они находятся в частной собственности, но дикая природа все еще использует эти районы. Значит, ты и это теряешь, причем довольно быстро». – Биолог, федеральное агентство по землеустройству
Наши результаты также показывают восприятие поношения или «других» как процессов социокультурных изменений с негативным воздействием на благополучие, а также положительных последствий преодоления «других». Например:
«…мы встретились с людьми, которые были по другую сторону судебных процессов….мы встречались два раза в неделю в первый год мы встречались два раза в неделю в течение всего дня, но мы каждый раз обедали вместе. Мы не разошлись. Мы все пошли в одно и то же место, и нам пришлось сесть рядом с кем-то, кого мы не знали, и вдруг ваши дети читают одни и те же книги — как раз в этот момент вышел Гарри Поттер, и мы начали говорить, и Я расскажу вам, как в первый день мне пришлось сидеть рядом с парнем… и мы вели судебный процесс, и я подумал, что не хочу сидеть рядом с ним. Мы начали говорить, и вдруг мы начали говорить о… кемпингах, которые вы можете найти, чтобы заняться разными делами… Итак, когда вы начинаете эти разговоры, внезапно вы перестаете быть организацией.Ты человек, у которого есть жена, дети и чувства». — Владелец ранчо и владелец государственных земель, округ Овайхи
Эта цитата представляет собой процесс, посредством которого предполагаемые негативные последствия культурной дифференциации были смягчены через общинные процессы. Хотя процесс социокультурных изменений согласуется с ранее установленными концепциями (Vanclay, 2002), важно различать и уточнять функции этих разговоров как социальных взаимодействий в отношении открытого общения и терпимости.Мы заметили распространенное мнение о сотрудничестве с общественными землями как о процессе, который может вызывать физические, психологические и реляционные воздействия. Некоторым респондентам эти воздействия благотворно влияют на самочувствие; для других они наносят ущерб свободе выбора и действий, а также личной и финансовой безопасности. Например:
«Я слышал о случаях… когда вы проходите процесс сотрудничества, вы чувствуете, что шли на компромиссы, решали проблемы, а затем, как только решение было принято, вас все еще обжаловали те люди, которые сидели напротив вы за столом компромиссов, за столом сотрудничества.Так что, я думаю, это было бы очень неприятно… что вы проводите все это время в сотрудничестве, а затем, из-за этих поляризованных точек зрения, если они все еще не получили в точности все, что хотят, то они все равно будут апеллировать, несмотря ни на что. ” – Биолог, федеральное агентство по землеустройству
Как описано выше, скоординированная деятельность по планированию сохранения и принятию решений представляет собой социальное взаимодействие через общественные процессы, которые могут поддерживать или не поддерживать коллективные действия и открытое общение в отношении социального благополучия.Среди нескольких опрошенных было ощущение, что тон социального взаимодействия важен с точки зрения его влияния на психологические условия и отношения. Например:
«Что меня иногда беспокоит, так это отсутствие вежливости в публичных разговорах о вещах… В нашем общенациональном общении, которое затем затрагивает некоторые другие ценности, которыми мы дорожим, скажем, экологические ценности, отсутствие вежливости означает, что мы не движемся к решению . Мы ссоримся, и это беспокоит меня». – Исследователь государственных земель, академическое учреждение
Когда мы сосредоточили наш анализ на общественных процессах, мы нашли примеры человеческих условий и функций, которые воспринимались и ощущались как изменяющиеся в результате совместного или спорного опыта.Например:
«В конечном итоге мы делаем много этой реактивной работы из-за судебных разбирательств, а затем мы не можем выйти на поле… Это влияет на ваше удовлетворение от работы… Некоторые люди… справляются со стрессом иначе, чем другие. Я видел, как у некоторых людей был нервный срыв». – Специалист по связям с общественностью федерального агентства по управлению земельными ресурсами
В то время как эта цитата иллюстрирует предполагаемое негативное влияние участия в судебных процессах на психическое здоровье, наш последний пример цитаты иллюстрирует точку зрения, разделяемую большинством, хотя и не всеми, опрошенных в отношении социальных взаимодействий посредством коллективного процесса, такого как сотрудничество в управлении государственными землями:
«Ну, в конце концов, у всех есть право голоса, а затем они пытаются найти решение.И это успех, когда вы решаете проблему, и все чувствуют, что они были ее частью. И это дает своего рода личную привязанность ко всему руководству, даже если вы являетесь лишь небольшой его частью». – Специалист по полигонам федерального агентства по природопользованию
Эти результаты дают нам представление о том, как динамические социальные процессы приводят к изменениям в экосистемах и условиях жизни человека, оказывая благотворное и/или пагубное воздействие на здоровье экосистемы, а также на индивидуальное и социальное благополучие.
Обсуждение
Используя методологию обоснованной теории для изучения значений благополучия в случае демократически управляемых пастбищных угодий на западе США, наши результаты представляют доказательства в поддержку многоуровневой характеристики человеческого благополучия. Мы спросили людей, что им нужно, чтобы быть здоровыми, и какие социально-экологические процессы угрожают или поддерживают эти потребности. Наш анализ выявил аналогичную тему среди заинтересованных сторон пастбищных угодий на юго-западе Айдахо, независимо от принадлежности к группе заинтересованных сторон или самоотчетной идентичности: открытое пространство, чистый воздух, чистая вода, продуктивная почва и устойчивые растения и животные являются критическими условиями пастбищных агроэкосистем, которые способствуют к благополучию человека.Эти результаты согласуются с исследованиями, которые определяют и классифицируют экосистемные услуги (de Groot et al., 2002), а также с исследованиями экосистемных услуг, характерных для пастбищных угодий западной части США (Havstad et al., 2007; Brunson, 2014; Huntsinger and Oviedo, 2014; Bentley). Браймер и др., 2016).
Индивидуальное и социальное благополучие
В дополнение к восприятию экосистемных услуг и условий, необходимых для здоровья экосистемы, наши опрошенные описали желательные условия, связанные с несколькими аспектами индивидуального благополучия, включая физическое и психическое здоровье, личную и финансовую безопасность, социальные отношения, свободу выбора и действия, чувство места и чувство цели.Мы выделяем два последних аспекта, потому что для сельских жителей и сообществ в нашем случае чувство места и цели тесно связаны с основанными на ресурсах средствами к существованию и управлением агроэкосистемами и сельскими ландшафтами. Теория чувства места и инструменты для анализа обеспечивают плодотворные направления для разработки благополучия и понимания способности отдельных лиц и сообществ адаптироваться к изменениям окружающей среды (Masterson et al., 2017). В то время как ощущение места связано с привязанностью, значениями и принадлежностью к этой системе, ландшафтам и сообществам внутри нее, чувство цели связано с собственной деятельностью и действиями в этом месте.Такая значимая продуктивность согласуется с идеей о том, что хорошее качество жизни можно оценить с точки зрения свободы выбора и действия и чувства цели в действии. Интегрируя чувство места и чувство цели, исследования, предназначенные для решения вопросов об изменении сельского ландшафта и влиянии на качество жизни, выиграют от более всесторонней концептуализации индивидуального благополучия.
Наши респонденты также описали условия, относящиеся к нескольким параметрам социального благополучия, включая терпимость, открытое общение, справедливость распределения, коллективные действия и общение (т.д., торжество сообщества, целенаправленное участие). Интересно, что интеракционная природа социального благополучия была освещена многочисленными описаниями положительных и отрицательных воздействий на возможности сообщества для коллективных действий, обычно обусловленных социальными взаимодействиями через общественные процессы, такие как совместное управление ресурсами и судебные разбирательства по публичным землям. Коллективные или скоординированные действия играют решающую роль в создании социального капитала. Социальный капитал важен, потому что он может обеспечить доступ к другим формам капитала, таким как финансовый капитал, и он улучшает способность сообщества справляться с изменениями, предоставляя доступ к инновационным решениям и снижая воспринимаемый риск (Adger, 2003; Olsson et al., 2004; Вагнер и Фернандес-Хименес, 2008 г.). Когда члены сообщества мобилизуются для коллективных действий, социальный капитал можно рассматривать как интерактивную платформу, которая поддерживает улучшение благосостояния, особенно во время кризиса (Woolcock and Narayan, 2000). Напротив, было показано, что разрушение социального капитала и коллективных действий приводит к деградации окружающей среды и нерегулируемому использованию ресурсов (Mallon, 1983; Wagner and Fernandez-Gimenez, 2008). По мере изменения биофизических и социальных условий землевладельцы и менеджеры должны научиться постоянно приспосабливаться к новым условиям для поддержания своего благополучия.Важно отметить, что обучение зависит от развития доверия между сотрудниками, что предполагает необходимость социальных процессов, которые со временем развивают отношения и доверие (Wilmer et al., 2018).
Мы получили детализированные описания социальных отношений как индикаторов благополучия, и их концептуализация по отношению к коллективным действиям как измерению социального благополучия требует дальнейшего обсуждения. Социальные отношения представляют собой связи или связи, которые человек имеет с другими в своем сообществе для взаимной выгоды и сотрудничества (Coleman, 1990), и являются важными факторами для физического и психического здоровья людей (Thoits, 2011).Кроме того, сила или слабость социальных связей влияет на динамику власти в сообществе (Agrawal and Gibson, 2001). В контексте экологического руководства и управления агроэкосистемой такая динамика власти часто проявляется в условиях принятия решений, которые все чаще разрабатываются как совещательные процессы, посредством которых граждане могут обсуждать свои проблемы, улучшать свой диалог и учиться (Дэниелс и Уокер, 1996, 2001). . Результатом такого взаимодействия для планирования и принятия решений часто являются участники, которые имеют доступ, положение и власть в процессе (Senecah, 2004; Dawson et al., 2017). Те, у кого нет доступа, положения или власти в этом процессе, не являются в полной мере хорошими , потому что они отрезаны от механизма, с помощью которого они могли бы влиять на свое собственное благополучие. Что касается социального благополучия, социальные отношения являются строительными блоками коллективных действий, которые укрепляют доверие и социальный капитал. Другими словами, коллективное действие зависит от силы социальных отношений. Наш анализ также выявил процессы, влияющие на социальные отношения и другие аспекты благополучия; в частности, уточняется роль коммунальных процессов.
Социальные взаимодействия через общественные процессы
Наши выводы согласуются с исследованиями сообщества как процесса социальных взаимодействий, которые ткут социальную ткань, включающую связь, сплоченность и возможности сотрудничества с другими людьми (например, Wilkinson, 1991; Wulfhorst et al., 2006; Toledo et al., 2018). ). Здоровье сельского сообщества и его жителей зависит (частично) от социальных взаимодействий, которые помимо удовлетворения потребностей в средствах к существованию поддерживают условия, обеспечивающие сплоченность сообщества и местную солидарность (Wilkinson, 1991).Другими словами, сообщество — это больше, чем экологическая единица или территория, и это больше, чем сеть людей, живущих поблизости и обменивающихся ресурсами для удовлетворения повседневных потребностей. С точки зрения взаимодействия сообщество представляет собой процесс динамичных социальных взаимодействий, поддерживающих индивидуальное, социальное и экологическое благополучие (Wilkinson, 1991). Природа и функции таких коллективных процессов, по-видимому, отличаются от процессов экономических, социокультурных и других социальных изменений, которые считались воздействующими на физическое и психологическое состояние человека (Vanclay, 2002).Например, в то время как процессы экономических изменений представляют собой сдвиги в местной отраслевой деятельности и возможности, которые могут повлиять на занятость человека, и в то время как процессы социально-культурных изменений представляют собой дифференциацию или концентрацию культуры и идентичности, которые могут повлиять на возможности для общения (т. е. восхваления общей культуры), общественные процессы представляют собой развитие или разрушение отношений, общей цели и сообщества. Описания интервьюируемых совместных и спорных взаимодействий освещают влияние таких коллективных процессов на основные материальные потребности, психическое здоровье и открытое общение в пользу или ухудшение благосостояния человека и здоровья экосистемы.Интересно, что даже страх перед враждебным взаимодействием, таким как судебные разбирательства по поводу управления государственными землями, может косвенно влиять на здоровье экосистемы. В контексте агроэкосистем нарушение связи и сообщества может заблокировать внедрение новой практики выпаса скота или управления пахотными землями, предназначенной для сбалансирования и поддержания продуктивности, здоровья экосистемы и благополучия в сельской местности. Другими словами, социальные процессы напрямую влияют на людей и косвенно влияют на экосистемы (Slootweg et al., 2001). Таким образом, исследования агроэкосистемы, направленные на выявление методов управления, поддерживающих благополучие сельских районов, должны надлежащим образом учитывать процессы социальных изменений, в том числе общинные процессы, которые на них влияют.
Наши результаты иллюстрируют пути влияния между процессами социальных изменений, воздействиями на физические, психологические и реляционные условия и функции, а также предполагаемой пользой или ухудшением показателей благополучия. Хотя методы оценки воздействия на местную экономику и социальные структуры в результате изменений в практике управления государственными землями в пастбищных агроэкосистемах были пересмотрены (Bentley Brymer et al., 2018) и реализованы (Lewin et al., 2019), результаты, представленные здесь, подчеркивают коммунальные процессы как потенциально новую концепцию оценки социально-экологического воздействия.
Выводы и заключение
Как недавно созданная сеть, целью которой является сохранение продуктивных ландшафтов, долгосрочное управление окружающей средой и благополучие, сеть LTAR может извлечь уроки из этих результатов. По мере развития сети должно быть четкое понимание того, какие условия благополучия имеют значение для партнеров и заинтересованных сторон внутри и за пределами сайтов LTAR.Существующие усилия LTAR по определению, поддержке и достижению «сельского процветания» (см. Kleinman et al., 2018) могут согласовываться с нашим выводом о том, что человеческое благополучие ощущается в индивидуальном и общественном масштабах. Кроме того, необходимо понять пути достижения и поддержания хорошего качества жизни сельских общин в различных агроэкосистемах, включая роль общинных процессов, при сохранении экосистемных услуг в совместном производстве продуктов питания и волокна.
Например, ученые сети LTAR недавно разработали концептуальную модель для представления агроэкосистем регионального масштаба с точки зрения взаимодействия между сельским хозяйством, окружающей средой, экономикой и обществом и использовали эту модель для синтеза множества измерений Общего эксперимента LTAR в 18 сетевые сайты (Spiegal et al., 2018, рис. 3). Модель сосредоточена на сельскохозяйственных производителях и принятии ими решений о выборе системы сельскохозяйственного производства, подходящей для данного сельскохозяйственного региона. В модели петли обратной связи, опосредованные рентабельностью, воздействием на окружающую среду, социальными факторами и политикой, могут способствовать «обычному бизнесу» или мотивировать производителей к принятию альтернативной производственной системы. Сравнение результатов широкого внедрения альтернативных производственных систем лежит в основе общего эксперимента LTAR, а явная интеграция общественных процессов и социального благополучия в современное мышление — и в сетевые концептуальные модели, подобные той, которая использовалась для синтеза LTAR. Общий эксперимент — поможет LTAR реализовать Общий эксперимент таким образом, чтобы эффективно решать текущие и будущие проблемы связанных человеческих и природных систем в сельскохозяйственных регионах.
Поскольку деятельность человека и социальная динамика рассматриваются наряду с экологической динамикой и экосистемными услугами, будущие исследования будут направлены на более эффективную междисциплинарную интеграцию. Наше исследование проливает свет на роль заинтересованных сторон агроэкосистемы и сельских сообществ, помимо внедрения ими новых технологий и методов управления. Кроме того, мы признаем, что междисциплинарные подходы к человеческому измерению исследований агроэкосистем — это больше, чем средство для понимания (препятствий) принятия и воздействия на экосистему.Наши результаты освещают человеческое благополучие, выходящее за рамки аспектов здоровья и финансовой безопасности, а также в индивидуальном и общественном масштабах. Используя эту расширенную концептуальную основу для управления междисциплинарной интеграцией, сотрудники LTAR будут лучше подготовлены для выявления, описания и понимания социально-экологической динамики как непосредственно влияющей на сельские сообщества и их благополучие и, таким образом, на устойчивую интенсификацию и сохранение агроэкосистем. . Помимо LTAR, будущие оценки отношений между человеком и природой и изменения окружающей среды будут более адекватно учитывать процессы и воздействия социальных изменений, которые, наряду с экосистемными услугами, способствуют благополучию человека и устойчивым продовольственным системам.
Заявление о доступности данных
Качественные данные, опубликованные здесь, защищены протоколом человеческих гарантий Университета Айдахо и в настоящее время недоступны. Пожалуйста, свяжитесь с соответствующим автором с запросами.
Заявление об этике
Исследования с участием людей были рассмотрены и одобрены Институциональным наблюдательным советом Университета Айдахо. Участники дали письменное информированное согласие на участие в этом исследовании.Письменное информированное согласие было получено от лица (лиц) на публикацию любых потенциально идентифицируемых изображений или данных, включенных в эту статью.
Вклад авторов
AB, DT, SS, FP, PC и JW внесли свой вклад в концептуализацию и составление этой рукописи. AB и JW разработали протокол интервью, AB собрал данные, а AB, JW и DT проанализировали данные.
Финансирование
Мы благодарим программу IGERT Национального научного фонда (Award0
9) за финансовую поддержку в ранней разработке этого исследования.Исследовательский центр Северо-Западного водораздела предоставил средства для оплаты публикаций в открытом доступе в рамках соглашения Great Basin Annual Grass с Университетом Айдахо, фонд 222989.
Конфликт интересов
Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могли бы быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.
Благодарности
Это исследование было проведено сетью долгосрочных исследований агроэкосистем (LTAR).LTAR поддерживается Министерством сельского хозяйства США.
Дополнительный материал
Дополнительный материал к этой статье можно найти в Интернете по адресу: https://www.frontiersin.org/articles/10.3389/fsufs.2020.00038/full#supplementary-material
.Каталожные номера
Адгер, В. (2003). Социальный капитал, коллективные действия и адаптация к изменению климата. Эконом. География. 79, 387–404. doi: 10.1111/j.1944-8287.2003.tb00220.x
Полнотекстовая перекрестная ссылка
Агравал, А.и Гибсон, CC (ред.). (2001). Сообщества и окружающая среда: этническая принадлежность, пол и государство в сохранении на уровне сообществ . Пискатауэй, Нью-Йорк: Издательство Университета Рутгерса.
Академия Google
Bentley Brymer, A.L., Holbrook, J., Niemeyer, R., Suazo, A., Wulfhorst, J.D., Vierling, K.B., et al. (2016). Оценка социально-экологического воздействия управления государственными землями: применение концептуальной и методологической базы. Экол. соц. 21:9.doi: 10.5751/ES-08569-210309
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Бентли Браймер, А. Л., Тейлор, Д. Т., Вульфхорст, Дж. Д., Торелл, Л. А., Римби, Н. Р., и Танака, Дж. А. (2018). Оценка экономического и социального воздействия разведения на общественных землях: руководство по концепциям, методам и приложениям. Приложение J. Rangeland. 4, 1–16.
Академия Google
Беркес Ф. и Фольке К. (ред.). (1998). Связь социальных и экологических систем: методы управления и социальные механизмы для повышения устойчивости .Кембридж: Издательство Кембриджского университета.
Академия Google
Брэдли, Б. А., Кертис, К. А., и Чемберс, Дж. К. (2016). «Реакция Bromus на климат и прогнозируемые изменения с изменением климата», в Экзотические кострецы в засушливых и полузасушливых экосистемах западной части США, Springer Series on Environmental Management , eds MJ Germino, et al. (Чам: Springer International Publishing, 257–274.
).Академия Google
Брем, Дж. М., Эйзенхауэр, Б.В. и Краннич, Р. С. (2009). Размеры привязанности к сообществу и их связь с благополучием в богатой удобствами сельской местности на западе. Сельская соц. 69, 405–429. дои: 10.1526/0036011041730545
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Брансон М.В. и Хантсингер Л. (2008). Ранчо как стратегия сохранения: могут ли старые владельцы ранчо спасти новый Запад? Пастбище экол. Управление 61, 137–147. дои: 10.2111/07-063.1
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Брансон, В.М. (2012). Неуловимое обещание социально-экологических подходов к управлению пастбищными угодьями. Пастбище экол. Управление 65, 632–637. doi: 10.2111/REM-D-11-00117.1
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Брансон, В. М. (2014). Больше не нужно: землепользование, экосистемные услуги и возможности для устойчивости в кустарниках, находящихся под влиянием человека. Пастбища 36, 5–11. doi: 10.2111/RANGELANDS-D-13-00064.1
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Брайант, Р.B., Hapeman, C.J., Havstad, K.M., Heilman, P., Kleinman, J., McCarty, G.W., et al. (2015). Совместная исследовательская стратегия сети долгосрочных исследований агроэкосистем . Доступно в Интернете по адресу: https://www.ars.usda.gov/ARSUserFiles/np211/LTAR_SRS_Final_29Sept2015.pdf (по состоянию на 7 марта 2019 г.).
Чармаз, К. (2006). Построение обоснованной теории: практическое руководство с помощью качественного анализа . Тысяча дубов, Калифорния: Sage.
Академия Google
Коулман, Дж.(1990). Основы социальной теории . Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.
Академия Google
Дэниелс, С.Э., и Уокер, Великобритания (1996). Совместное обучение: улучшение общественного обсуждения управления экосистемами. Окружающая среда. Оценка воздействия. Ред. 16, 71–102. дои: 10.1016/0195-9255(96)00003-0
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Дэниэлс, С.Э., и Уокер, Великобритания (2001). Преодоление конфликта экологической политики: подход к совместному обучению .Вестпорт, Коннектикут: Прегер.
Академия Google
Доусон Н.М., Гроган К., Мартин А., Мерц О., Пасгаард М. и Расмуссен Л.В. (2017). Исследования экологической справедливости показывают важность социальной обратной связи в обмене экосистемными услугами. Экол. соц. 22:12. doi: 10.5751/ES-09481-220312
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
де Гроот, Р.С., Уилсон, М.А., и Буманс, Р.М. (2002). Типология для классификации, описания и оценки экосистемных функций, товаров и услуг. Экол. Экон. 41, 393–408. doi: 10.1016/S0921-8009(02)00089-7
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Диас, С., Демиссью, С., Карабиас, Дж., Джоли, К., Лонсдейл, М., Эш, Н., и др. (2015). Концептуальная основа МПБЭУ — соединение природы и людей. Курс. мнение Окружающая среда. Поддерживать. 14, 1–16. doi: 10.1016/j.cosust.2014.11.002
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Диас С., Паскуаль У., Стенсеке М., Мартин-Лопес Б., Уотсон Р.Т., Молнар З. и др. (2018). Оценка вклада природы в жизнь человека. Наука 359, 270–272. doi: 10.1126/science.aap8826
Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google
Эмери, М., и Флора, К. (2006). Развитие по спирали: картирование преобразования сообщества с помощью структуры капитала сообщества. Дж. Комм. Дев. соц. 37, 19–35. дои: 10.1080/155753306094
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Фиш, Д. Р. (2011).Принятие экологических решений и экосистемный подход: некоторые проблемы с точки зрения социальных наук. Прог. физ. географ. 35, 671–680. дои: 10.1177/030
11420941Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Havstad, K.M., Peters, D.P., Skaggs, R., Brown, J., Bestelmeyer, B., Fredrickson, E., et al. (2007). Экологические услуги на пастбищах США и обратно. Экол. Экон. 64, 261–268. doi: 10.1016/j.ecolecon.2007.08.005
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Хантсингер, Л.и Овьедо, Дж. (2014). Экосистемные услуги — это социально-экологические услуги в традиционной пастбищной системе: случай средиземноморских пастбищ Калифорнии Ecol. Соц . 19:8. doi: 10.5751/ES-06143-1
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Клейнман, П.Дж.А., Шпигал, С., Ригби, Дж.Р., Госли, С., Бейкер, Дж., Бестельмейер, Б.Т., и соавт. (2018). Содействие устойчивой интенсификации сельского хозяйства США посредством долгосрочных исследований. Дж. Окружающая среда. Q. 47, 1412–1425.doi: 10.2134/jeq2018.05.0171
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Ларсон, К.Д., Ленхофф, Э.А., и Рью, Л.Дж. (2017). Более теплый и сухой климат в северном биоме полыни не способствует вторжению читграсса или изменению его реакции на огонь. Экология 185, 736–774. doi: 10.1007/s00442-017-3976-3
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Лауэр, Ф. И., Меткалф, А. Л., Меткалф, Э. К., и Мор, Дж. Дж. (2017). Участие общественности в управлении социальными экологическими системами: применение теории социальной справедливости. Соц. Нац. Рез. 31, 4–20. дои: 10.1080/08941920.2017.1364456
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Лескурре Ф., Магда Д., Ричард Г., Адам-Блондон А.Ф., Барди М., Бодри Дж. и др. (2015). Социально-экологический подход к управлению несколькими услугами агроэкосистемы. Курс. мнение Окружающая среда. Поддерживать. 14, 68–75 doi: 10.1016/j.cosust.2015.04.001
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Левин, П. А., Вулфхорст, Д. Д., Римби, Н.Р. и Дженсен К.С. (2019). Последствия отказа от выдачи разрешений на содержание животных на общественных землях: комплексный анализ социальных и экономических последствий. Запад. Экон. Форум. 17, 82–93. doi: 10.22004/ag.econ.28731
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Ли, В., и Ли, Ю. (2012). Управление пастбищными угодьями как сложной системой: как вмешательство правительства отделяет социальные системы от экологических систем. Экол. соц. 17:9. doi: 10.5751/ES-04531-170109
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Ли, Ю., Вестлунд, Х., и Лю, Ю. (2019). Почему одни сельские районы приходят в упадок, а другие нет: обзор развития сельских районов в мире. J. Сельский конный завод . 68, 135–143. doi: 10.1016/j.jrurstud.2019.03.003
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Лиффманн, Р. Х., Хантсингер, Л., и Фореро, К. Л. (2000). Ранчо или не ранчо: дом на городской территории? J. Range Manag. 53, 362–370. дои: 10.2307/4003745
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Локк, К.(2002). «Обоснованный теоретический подход к качественным исследованиям», в Измерение и анализ поведения в организациях: достижения в измерении и анализе данных , редакторы Ф. Драсгоу и Н. Шмитт (Сан-Франциско, Калифорния: Джосси-Басс, 17–43.
).Академия Google
Мэллон, Ф. (1983). Защита сообщества в Центральном нагорье Перу: крестьянская борьба и капиталистический переход 1860–1940 гг. Принстон, Нью-Джерси: Издательство Принстонского университета. дои: 10.1515/9781400856046
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Мастерсон, В.А., Стедман, Р.С., Энквист, Дж., Тенго, М., Джусти, М., Валь, Д., и соавт. (2017). Вклад чувства места в исследование социально-экологических систем: обзор и программа исследований. Экол. соц. 22:49. doi: 10.5751/ES-08872-220149
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Оценка экосистем на пороге тысячелетия (2005 г.). Экосистемы и благополучие человека: синтез биоразнообразия. Вашингтон, округ Колумбия: Island Press.
Академия Google
Олссон, П., Фольке, К., и Хан, Т. (2004). Социально-экологическая трансформация для управления экосистемами: развитие адаптивного совместного управления ландшафтом водно-болотных угодий на юге Швеции. Экол. соц. 9:2. doi: 10.5751/ES-00683-0
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Паттон, QM (2015). Качественные методы исследования и оценки, 4-е издание . Таузенд-Оукс, Калифорния: Sage Publications.
Академия Google
Петурсдоттир Т., Арнальдс О., Бейкер, С.К., Монтанарелла, Л., и Арадоттир, А. (2013). Социально-экологический системный подход к анализу взаимодействия заинтересованных сторон в рамках крупномасштабной программы восстановления пастбищных угодий. Экол. соц. 18:29. doi: 10.5751/ES-05399-180229
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Рейерс, Б., Биггс, Р., Камминг, Г.С., Элмквист, Т., Хейнович, А.П., и Поласки, С. (2013). Получение меры экосистемных услуг: социально-экологический подход. Фронт. Экол.Окружающая среда. 11, 268–273. дои: 10.1890/120144
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Робертсон, Г.П., Аллен, В.Г., Буди, Г., Буз, Э.Р., Кример, Н.Г., Дринкуотер, Л.Е., и соавт. (2008). Долгосрочные сельскохозяйственные исследования: исследования, образование, императив расширения. BioScience 58, 640–645. дои: 10.1641/B580711
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Рокстрем Дж., Уильямс Дж., Дейли Г., Ноубл А., Мэтьюз Н., Гордон Л., и другие. (2017). Устойчивая интенсификация сельского хозяйства для процветания человечества и глобальной устойчивости. Амбио 46, 4–17. doi: 10.1007/s13280-016-0793-6
Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google
Сейр, Ф. Н. (2004). Необходимость качественного исследования для понимания управления ранчо. J. Range Manag. 57, 668–674. дои: 10.2307/4004026
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Сенека, Л. С. (2004). «Троица мнений: роль практической теории в планировании и оценке эффективности экологических процессов участия», в Коммуникация и участие общественности в принятии экологических решений , под редакцией С.Депо, Дж. В. Деликат и Ф. М. Эпли Эйзенбер (Олбани, Нью-Йорк: SUNY Press, 13–33.
).Академия Google
Slootweg, R., Vanclay, F., and van Schooten, M. (2001). Оценка функций как основа для интеграции оценки социальных и экологических последствий. Оценка воздействия. Оценка проекта. 19, 19–28. дои: 10.3152/147154601781767186
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Шпигал С., Бестельмейер Б. Т., Арчер Д. В., Августин Д.J., Boughton, E.H., Boughton, R.K., et al. (2018). Оценка стратегий устойчивой интенсификации сельского хозяйства США с помощью сети долгосрочных исследований агроэкосистем. Окружающая среда. Рез. лат. 13:034031. дои: 10.1088/1748-9326/ааа779
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Толедо, Д., Брисеньо, Т., и Оспина, Г. (2018). Система оценки экосистемных услуг применялась к судебному делу в регионе Анчикайя в Колумбии. Экосистем. Серв. 29, 352–359.doi: 10.1016/j.ecoser.2017.02.022
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Вадрот, А.Б., Ранкович, А., Лапейр, Р., Обер, П.М., и Лоранс, Ю. (2018). Зачем нужны социальные и гуманитарные науки в работах МПБЭУ? Систематический обзор литературы. Нов. Евро. Дж. Соц. науч. Рез. 31, С78–С100. дои: 10.1080/13511610.2018.1443799
Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google
Ванклай, Ф. (2002). Концептуализация социальных последствий. Окружающая среда. Оценка воздействия. Ред. 22, 183–211. doi: 10.1016/S0195-9255(01)00105-6
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Вагнер, К.Л., и Фернандес-Хименес, М.Е. (2008). Увеличивает ли совместное управление ресурсами на базе сообщества социальный капитал? Соц. Нац. Рез. 21, 324–344. дои: 10.1080/08941920701864344
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Уокер, Б.Х., и Янссен, Массачусетс (2002). Пастбища, скотоводы и правительства: взаимосвязанные системы людей и природы. Филос. Транзакция. Р. Соц. Б 357, 719–725. doi: 10.1098/rstb.2001.0984
Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google
Уилкинсон, П.К. (1991). Сообщество в сельской Америке . Вестпорт, Коннектикут: Издательская группа Greenwood.
Академия Google
Wilmer, H., Derner, J.D., Fernandez-Gimenez, M.E., Briske, D.D., Augustine, D.J., Porensky, L.M., et al. (2018). Совместное адаптивное управление пастбищными угодьями способствует партнерству между наукой и управлением. Пастбище экол. Управление 71, 646–657. doi: 10.1016/j.rama.2017.07.008
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Вулкок М. и Нараян Д. (2000). Социальный капитал: последствия для теории развития, исследований и политики. Рез. Всемирного банка. Наблюдатель. 15, 225–249. doi: 10.1093/wbro/15.2.225
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Вульфхорст, Дж. Д., Римби, Н., и Дарден, Т. (2006). Разделяя пастбища, соревнуясь за чувство места. утра. Поведение науч. 50:166. дои: 10.1177/00027642062
Полнотекстовая перекрестная ссылка | Академия Google
Anarchist and Radical Texts/A Social Ecology
Статью можно использовать, если вы обратите внимание, что она будет опубликована в M. Zimmerman et al., Environmental Philosophy, , второе издание (Prentice Hall, 1997)]
«Человечество — это природа, достигшая самосознания». —Элиза Реклю [1]
В своем глубочайшем и наиболее подлинном смысле социальная экология — это пробуждающееся земное сообщество, размышляющее о себе, раскрывающее свою историю, исследующее свои нынешние затруднения и созерцающее свое будущее.[2] Одним из аспектов этого пробуждения является процесс философского размышления. В качестве философского подхода социальная экология исследует онтологические, эпистемологические, этические и политические аспекты отношений между социальным и экологическим и ищет практическую мудрость, которая является результатом такого размышления. Он стремится дать нам, как существам, находящимся в ходе реальной человеческой и естественной истории, руководство в решении конкретных проблем и возможностей. При этом он развивает целостный и диалектический анализ, а также социальную практику, которую лучше всего можно описать как экокоммунитаризм.
Социальное и экологическое
Социальная экология — это прежде всего экология. В самом термине «экология» заложен сильный коммунитаристский смысл. Буквально это означает логос, размышление или изучение, ойкос или домашнее хозяйство. Таким образом, экология призывает нас начать думать о всей планете как о своего рода сообществе, членами которого мы являемся. Это говорит нам о том, что вся наша политика и проблемы являются в некотором смысле «внутренними». В то время как социальная экология иногда теряет свои ориентиры, поскольку она сосредотачивается на конкретных социальных проблемах, когда она последовательна, она всегда помещает эти проблемы в контекст земного домохозяйства, что бы она ни изучала в этом сообществе.Диалектический подход социальной экологии требует от социальных экологов рассмотрения экологических аспектов всех «социальных» явлений. Нет никаких «неэкологических» социальных явлений, которые можно было бы рассматривать отдельно от экологических.
В некотором смысле термин «социальный» в «социальной экологии» является более проблематичным. Существует кажущийся парадокс в использовании термина «социальный» для того, что на самом деле является сильно коммунитарной традицией. Традиционно «социальная» сфера противопоставлялась «общественной», как в знаменитом различении Тонниса между обществом и сообществом, Gesellschaft и Gemeinschaft.Однако это очевидное внутреннее противоречие может быть путем к более глубокой истине. Социальная экология — это проект восстановления коммунитарных измерений социального, и поэтому уместно, что она стремится восстановить общинное лингвистическое наследие самого термина. «Социальный» происходит от «socius» или «компаньон». Таким образом, «общество» — это отношения между товарищами — в некотором смысле оно само является домашним хозяйством внутри земного домашнего хозяйства.
Развивающаяся теория
За последнюю четверть века возникла широкая социальная и экологическая философия под названием «социальная экология».«Хотя в последнее время эта философия была наиболее тесно связана с идеями социального теоретика Мюррея Букчина, она продолжает давнюю традицию экологической коммунитаристской мысли, уходящую корнями далеко в девятнадцатый век. Часто считается, что родословная социальной экологии берет свое начало в мутуалистической, коммунитарные идеи географа-анархиста Кропоткина (1842-1921) Нельзя, конечно, отрицать, что, несмотря на позитивистские тенденции Кропоткина и его проблематичное понимание природы, он имеет важное отношение к социальной экологии.Его идеи о взаимопомощи, политической и экономической децентрализации, производстве в человеческих масштабах, коммунитарных ценностях и истории демократии внесли важный вклад в традицию. [3] Однако гораздо глубже он уходит корнями в мысли другого великого анархистского мыслителя, французского географа Элизы Реклю (1830–1905). Во второй половине прошлого века и в начале нынешнего века Реклю разработал обширную «социальную географию», которая заложила основы социальной экологии, поскольку она исследовала историю взаимодействия между человеческим обществом и природный мир, начиная с появления homo sapiens и заканчивая эпохой урбанизации, технологического развития, политической и экономической глобализации и зарождающегося международного сотрудничества Реклю.
Реклю предполагал, что человечество достигнет свободного, коммунитарного общества в гармонии с миром природы. Его обширные исторические исследования прослеживают длинный список экспериментов в области сотрудничества, прямой демократии и свободы человека, от древнегреческого полиса через исландскую демократию, средневековые вольные города и независимые швейцарские кантоны до современных движений за социальные преобразования и человеческую эмансипацию. В то же время он изображает возникновение и развитие современного централизованного государства, концентрированного капитала и авторитарных идеологий.Его обширный исторический отчет включает обширную критику как капитализма, так и авторитарного социализма с эгалитарной и антиавторитарной точки зрения, а также анализ разрушительного экологического воздействия современных технологий и промышленности в союзе с властью капитала и государства. Примечательно, что столетие назад социальная теория Реклю пыталась примирить заботу о справедливости в человеческом обществе с сострадательным отношением к другим видам и уважением ко всей жизни на земле — философская проблематика, которая лишь недавно вновь возникла в экофилософии и экофилософии. этика.[4]
Многие темы в работах Реклю получили дальнейшее развитие у шотландского ботаника и общественного мыслителя Патрика Геддеса (1854–1932), который назвал свою работу «биософией», философским исследованием биосферы. Геддес акцентирует внимание на необходимости создания децентрализованных сообществ в гармонии с окружающими культурными и экологическими регионами и предлагает разработку новых технологий (неотехники), которые будут способствовать развитию гуманных, экологически сбалансированных сообществ. Он представляет себе органически развивающееся кооперативное общество, основанное на практике взаимопомощи на самых базовых социальных уровнях и распространяющееся по всему обществу по мере того, как эти небольшие сообщества добровольно объединяются в более крупные ассоциации.Геддес ориентирует свою работу на концепции «Место, работа и народ», предвидя процесс включения особенностей природного региона, гуманных, умелых и творческих способов производства и органического развития местной культуры в свою «Эутопию» или добро. сообщество. Геддес называет свой подход «социографией», или синтезом социологических и географических исследований. Он применяет этот подход в своей идее подробного регионального обследования как средства достижения планирования сообщества, которое коренится в природных и культурных реалиях и органически вырастает из них.Таким образом, он вносит важный вклад в развитие эмпирической и биорегиональной стороны социальной экологической традиции. [5]
Многие идеи Геддеса позже были интегрированы в широкое видение общества, природы и технологий его ученика, американского историка и социального теоретика Льюиса Мамфорда (1895–1992), который является одной из наиболее важных фигур в развитии социальная экологическая традиция. Рамачандра Гуха, безусловно, прав, когда заявляет, что «диапазон и богатство идей Мамфорда делают его пионером в области социальной экологии в Америке.. . [6] Большинство фундаментальных понятий, которые Букчин позже присоединил к термину «социальная экология», были заимствованы из гораздо более раннего экологического регионализма Мамфорда. [7] Философской основой социального анализа Мамфорда является то, что он называет «органическим» взглядом. реальности, целостный и развивающий подход он прямо определяет как «экологический» [8].В соответствии с этим взглядом он видит эволюцию человеческого общества как продолжение космического процесса органического роста, возникновения и развития.Тем не менее, он также рассматривает человеческую историю как сцену противодействия обществу и природе, растущего процесса механизации.
Как и Реклю до него, Мамфорд изображает историю как великую борьбу между свободой и угнетением. В интерпретации Мамфорда этой драмы мы находим, с одной стороны, силы механизации, власти, господства и разделения, а с другой — стремление к организму, творчеству, любви и объединению. Трагедия истории заключается в возрастающем господстве механизма и прогрессирующем разрушении наших органических связей с природой и друг с другом.По его словам, доминирующим моментом в истории было «одно долгое отступление от жизненных сил и творчества самоподдерживающейся среды и стимулирующей и сбалансированной общественной жизни». [9]
Мамфорд описывает первый решающий шаг в этом процессе как создание в древнем мире Мегамашины в форме регламентированного, механизированного объединения человеческой рабочей силы под иерархическим контролем для строительства пирамид как выражения деспотической власти. В то время как Мегамашина в этой первобытной варварской форме сохранялась и развивалась на протяжении всей истории, она вновь появляется в современном мире в гораздо более сложном, технологическом воплощении, со значительно возросшей мощью, разнообразными политическими, экономическими и культурными проявлениями и очевидной непроницаемостью для человеческого контроля или контроля. даже понимание.Мамфорд видит результаты этого исторического движения как появление нового тоталитарного порядка, основанного на технологическом господстве, экономической рациональности и прибыли и подпитываемого культурой навязчивого потребления. Результатом является потеря подлинной самости, распад органического сообщества и беспорядочное, деструктивное отношение к миру природы.
Видение Мамфорда процесса обращения этих исторических тенденций является социально-экологическим. Он предвидит процесс социальной децентрализации, при котором демократические институты воссоздаются на местном и региональном уровнях как часть органичных, но разнообразных сообществ.«Настоящие человеческие сообщества, — утверждает он, — это те, которые сочетают единство с разнообразием и «сохраняют социальное, а также визуальное разнообразие». реалии региона. «Мощные региональные центры культуры» являются основой «активной и надежной местной жизни». [11] Регионализм — это не только экологическая концепция, но также политическая и культурная, и она является важнейшей связью между наиболее частными и локальными измерениями и наиболее универсальными и глобальными измерениями.«Восстановление региональных культур, — говорит Мамфорд, — придаст глубину и зрелость мировой культуре, которая также долгое время находилась в процессе формирования». [12] Мамфорд утверждает, что необходим эпохальный процесс личной и социальной трансформации, если ход истории должен быть перенаправлен в сторону гуманного, экологического, жизнеутверждающего будущего. Во многом в духе коммунитаристского философа Мартина Бубера (1878–1965) он предвидит гуманизированную, кооперативную мировую культуру, возникающую из возрожденных региональных культур, которые, в свою очередь, возникают из возрожденного человеческого духа.[13]
Хотя он начинает с общего взгляда на общество и природу, который близок Мамфорду, Букчин вносит ряд важных вкладов в дальнейшее развитие социальной экологии. [14] Что наиболее важно, он расширяет теоретическую основу коммунитаристской, органицистской и регионалистской традиции, разработанной Реклю, Геддесом и Мамфордом, делая диалектический анализ центральным направлением. Тем самым он открывает путь для более критического и теоретически сложного обсуждения таких концепций, как холизм, единство в разнообразии, развитие и родство.Он также развивает защиту Мамфордом органического мировоззрения в более явно экологическую теоретическую перспективу. Мамфордовский анализ исторической трансформации органического общества в Мегамашину расширяется в несколько более широком описании Букчиным возникновения различных форм господства и возникновения иерархического общества. Он уделяет более детальное внимание взаимодействию государства, экономических классов, патриархата, геронтократии и других факторов в эволюции господства.Особое значение имеет акцент Букчина на центральной роли развивающейся глобальной капиталистической экономики в экологическом кризисе, что исправляет тенденцию Мамфорда делать чрезмерный акцент на технических аспектах в ущерб экономическому. [15] Он также добавляет несколько дополнительных глав к «истории свободы», особенно в своих дискуссиях о мутуалистических, освободительных и экологических измерениях племенных обществ, тысячелетних религиозных движений и утопических экспериментов. Наконец, в то время как его предшественники представляли довольно общее видение политики, которая была антиавторитарной, демократической, децентралистской и экологической, Букчин дает конкретное политическое направление обсуждению такой политики в своих предложениях либертарианского муниципализма и конфедерализма.
Некоторые из этих пожертвований стоили немалых денег. Хотя Букчин развивает и расширяет традицию социальной экологии в важных направлениях, он в то же время также сужает ее с помощью догматических и недиалектических попыток построения философской системы, посредством все более сектантской политики и посредством несдержанных и вызывающих разногласия нападок на конкурирующих экофилософий и различных выражений его собственной традиции. [16] В той мере, в какой социальная экология отождествлялась с книжным сектантством, ее потенциал как экофилософии не получил широкого признания.
К счастью, фундаментальные проблемы, поставленные социальной экологией, не исчезнут в дыму эфемерных (и в высшей степени забываемых) партизанских стычек. Неизбежно, что широкая, живая и по своей сути самокритичная традиция, такая как социальная экология, будет сопротивляться попыткам ограничить ее таким образом, который противоречит ее самым фундаментальным ценностям холизма, единства в разнообразии, органического роста и диалектического самопревосхождения. Таким образом, несмотря на временные неудачи, проект социальной экологии продолжает развиваться как общетеоретическая установка, как подход к анализу конкретных проблем и как руководство к практическим усилиям по социальной и экологической регенерации.
Диалектический холизм
Социальная экология как целостное видение стремится связать все явления с более широким направлением эволюции и возникновения во Вселенной в целом. В этом контексте он также рассматривает ход планетарной эволюции как движение к возрастающей сложности и разнообразию и постепенному возникновению ценности. Согласно Мамфорду, исследование «творческого процесса» «космической эволюции» показывает, что он «не является ни случайным, ни предопределенным» и показывает, что «основная тенденция к самоорганизации, неузнаваемая до тех пор, пока не прошли миллиарды лет, все больше задавала направление». к процессу.[17]
Это воззрение связано с давней телеологической традицией, простирающейся от древнегреческой мысли до новейших органицистских и процессуальных философий. Это согласуется с гегелевским пониманием того, что «субстанция является субъектом», если интерпретировать это в эволюционном смысле. не законченная и «данная» форма ни субъекта, ни субстанции, а всеобщий процесс субстанции-становления-субъекта.Субстанция стремится к самоорганизации, жизни, сознанию, самосознанию и, наконец, трансперсональному сознанию (хотя развитие происходит на всех уровнях бытия, а не только в сознании).Таким образом, социальная экология связана с теориями эволюционного возникновения. Такая позиция остается имплицитной в диалектическом идеализме Гегеля, [18] получает более явное выражение в космическом эволюционизме Сэмюэля Александера, [19] лежит в основе метафизики Уайтхеда и современной философии процесса, [20] получает довольно техноцентрический и антинатуралистический поворот. у Тейяра де Шардена [21] синтезируется с восточными традициями у Радхакришнана и Ауробиндо [22] и находит свое наиболее развитое выражение в недавних усилиях Кена Уилбера по грандиозному эволюционному синтезу.[23]
Социальная экология трактует планетарную эволюцию и реализацию социальных и экологических возможностей как целостный процесс, а не просто как механизм адаптации. Эта эволюция может быть адекватно понята только при изучении взаимодействия и взаимообусловленности между видами и видами, между видами и экосистемами, между видами, экосистемами и Землей в целом, а также путем изучения отдельных сообществ и экосистем как сложных, развивающихся целых.Такое исследование показывает, что прогрессивное раскрытие потенциала свободы (как самоорганизации, самоопределения и самореализации) зависит от существования симбиотического сотрудничества на всех уровнях, как указывал Кропоткин почти столетие назад. Таким образом, мы можем видеть поразительную степень преемственности в природе, так что кооперативное экологическое общество, являющееся целью социальной экологии, оказывается укорененным в самых основных уровнях бытия.
Некоторые критики социальной экологии заявляют, что ее акцент на месте человека в эволюционном процессе выдает неэкологический антропоцентризм.Хотя это может быть верно в отношении некоторых аспектов мысли Букчина, она не описывает того, что существенно для социальной экологии. Хотя мы должны понимать особое место, которое человечество занимает во вселенной и истории Земли, последствия такого понимания далеки от иерархичности, дуалистичности или антропоцентричности. Диалектический анализ отвергает всякий «центризм», ибо все сущее есть одновременно центры (структурирования, самоорганизации, восприятия, чувства, ощущения, познания и т. перспектива, определение есть отрицание, другое имманентно сущему, а целое имманентно части.Существует не только единство-в-многообразии и единство-в-различии, но и единство-в-дальности. Мы должны интерпретировать наше место в природе в соответствии с таким анализом, постигая способы, которыми наше бытие внутренне связано, можно сказать «вертикально», с более объемлющими сферами бытия, и, мы могли бы сказать «горизонтально», с более широкими сферами бытия. сферы бытия. Исследуя наши многочисленные способы родства, мы обнаруживаем нашу социальную и экологическую ответственность — нашу способность реагировать на потребности человеческих и природных сообществ, в которых мы участвуем.[24]
Использование таких метафор, как сообщество и организм, в диалектическом и целостном описании разнообразных явлений, безусловно, не лишено проблем. В экофилософии справедливо ведутся споры о статусе таких образов, а их функции и ограничения должны стать предметом постоянных размышлений. [25] Диалектический подход предполагает их предварительный характер, важность избегания их использования жестким, объективирующим образом и необходимость позволить всем теоретическим понятиям развиваться в ходе исследования.Таким образом, безусловно, есть смыслы, в которых земля или биосфера не могут быть описаны как сообщество. Можно определить сообщество как отношения, существующие между существами, которые могут действовать взаимно определенным образом, взяв за критерий взаимности проявление уважения, выполнение обязательств или какую-либо другую способность. Если кто-то примет такую «модель» сообщества, земля, безусловно, не будет единым целым, как и органическим целым, если этот термин понимается как обладающий качествами биологического организма.Однако термин «сообщество» на самом деле имеет гораздо более широкие коннотации, чем только что упомянутые. Иногда считается, что сообщество включает не только компетентных взрослых людей (моральных агентов), но младенцев и детей, умственно неполноценных, прошлые поколения, будущие поколения, домашних животных, артефакты, архитектуру, общественные работы, ценности и идеалы, принципы, цели. , символы, воображаемые значения, язык, история, обычаи и традиции, территория, биота, экосистемы и другие составляющие, которые считаются существенными для его своеобразной идентичности.Часто считается, что членство в сообществе подразумевает разного рода обязанности в отношении некоторых или всех перечисленных категорий.
Возникают также вопросы о тотализирующих следствиях холизма. Критики холизма иногда отождествляют его с крайним организмом, отрицающим значимость, реальность или ценность частей. [26] Поэтому важно понимать, что «холизм» не относится исключительно к точке зрения, согласно которой целое онтологически предшествует части, более метафизически реально, чем часть, или заслуживает большего морального рассмотрения, чем часть.На самом деле диалектический холизм отвергает идею о том, что бытие, реальность или ценность частей можно отличить от сущности целого способом, предполагаемым такой критикой.
Иногда это неправильно понимают, когда критики упускают из виду важное различие в диалектическом холизме. В его всеобъемлющем холистическом анализе части целого являются не просто частями, а скорее холонами, которые сами являются относительными целыми по отношению к своим собственным частям. [27] Таким образом, благо части не может быть сведено к функции ее вклада в благо целого.Его благо также можно рассматривать в связи с его участием в достижении блага целого, которое оно помогает составить. Но помимо этого, говоря о том, что наиболее важно для критики холизма, следует также учитывать достижение им собственного блага как уникального выражения целостности. Здесь есть поразительная ирония. Подлинный холизм способен оценить ценность видов целостности (реализованная форма, самоорганизация, достижение добра), которые часто игнорируются «индивидуализмами», защищающими один уровень целостности от возможного растворения в каком-то большем целом.Холизм означает не фетишизацию какого-то определенного вида целого, что представляло бы собой вариант ошибки неуместной конкретности, а, скорее, исследование смысла многих видов целостности, которые проявляются разными способами и на многих уровнях в рамках развивающегося единства. разнообразие.
Нет природы [28]
Вот вам и вся правда. Однако диалектический холизм отказывается объективировать, овеществлять или абсолютизировать какое-либо целое, включая всю природу. Точно так же, как наш опыт объектов или вещей указывает на реальность того, что ускользает от объективации и овеществления, наш опыт всей природы указывает на реальность того, что не может быть сведено к природе.
С самого начала философской рефлексии мыслители-диалектики как Востока, так и Запада предполагали, что под всем познанием и объектами познания лежит изначальный континуум, вечное становление единым-многим, основа бытия. Это то, что Лао-цзы описал в «Дао дэ цзин» как реальность, которая предшествует всякой концептуализации, или «наименованию», и всякому определению, или «вырезанию блока»:
«Дао (Путь), которое можно сказать, не является вечным Дао;
Имя, которое можно назвать, не является вечным именем.
Безымянный — источник Неба и Земли. . . . [29]
Эта реальность онтологически предшествует экологической дифференциации и даже самой «природе» — что является одной из причин того, что простой «натурализм» никогда не может быть адекватно диалектическим. Именно постижение условной реальности всех явлений приводит диалектическую мысль к утверждению как бытия, так и небытия всех предметов, категорий и понятий. Эта основа и есть то, что социальный экологический теоретик Джоэл Ковель называет «плазмой бытия».Это также то, что философы-мистики, такие как Бхме, весьма диалектично назвали «беспочвенным основанием», пытаясь выразить идею о том, что это необъективируемое основание бытия, а не объективированное основание или субстанция, на которой что-либо может быть или что «лежит в основе» других реальностей. Если мы хотим связать какое-либо понятие с этим пределом, то, возможно, это должно быть (вслед за Уайтхедом) «творчество».
Ковель, современная наука показала, что такой континуум лежит в основе многообразия существ.
«Во вселенной в целом нет реального разделения между вещами; есть только, насколько нам может сказать самая передовая наука, плазменные квантовые поля; одно единственное, бесконечно возмущающееся, бесконечно становящееся тело». [30]
Представление Ковеля о нашем отношении к этой изначальной основе является одновременно феноменологическим и психоаналитическим. Он раскрывает, каким образом мы являемся существами экологическими и даже духовными существами, потому что наше существо простирается за пределы эго или социально сконструированной самости.Многое из нашего опыта показывает нам, что этого «я» недостаточно, или оно первично.
, — это, скорее, тот ансамбль социальных отношений, который выпадает из зачатка, предшествующего социальной причинности, — ядра, которое, что особенно важно, остается активным на протяжении всей жизни. Перед «я» есть бытие, а перед бытием — бессознательный зачаток. Общество пересекается с личностью через набор культурных репрезентаций, это именование, обозначение, аффиксация извне.Без этого наименования материя человека никогда не обрела бы форму. Но бессознательное в своей основе является дорепрезентативным. [31]
Таким образом, существуют фундаментальные аспекты бытия, которые связывают нас физически, психологически и онтологически с более высокими (или более глубокими) реальностями — с другими живыми существами, с нашим видом, с землей, с изначальной основой бытия.
Эта идея связности приводит нас к вопросу о месте понятия духа в диалектическом холизме.Наиболее радикальные «критические» и диалектические взгляды после Гегеля, начиная с младогегельянцев — Фейербаха, Штирнера, Маркса и им подобных, — стремились изгнать центральную гегелевскую категорию из области философии. В постгегелевской диалектической традиции доминировал редуктивный материализм, который догматически отвергал возможность диалектического исследования самых фундаментальных онтологических вопросов. Некоторые версии социальной экологии унаследовали эту антидуховную тенденцию западного материализма.Таким образом, хотя Букчин иногда обращался к понятию «экологической духовности» в своих работах, обычно это имело место в слабом смысле смутной экологической или даже этической чувствительности, и он все чаще стремился изгнать любую сильную концепцию «духа» из своей работы. социальная экологическая ортодоксия.
Однако становится очевидным, что наиболее радикально диалектическое и целостное мышление восстанавливает онтологическое и политическое значение понятия духа. Социальная экология, не прибегая ни к каким догматическим и односторонне-идеалистическим аспектам гегелевской концепции духа, может найти в ней важное средство для выражения нашего отношения к эволюционирующему, развивающемуся, разворачивающемуся целому и его более глубокой онтологической матрице.Ковель начинает свое обсуждение духа с утверждения, что речь идет о том, «что происходит с нами, когда рушатся границы самости». [32] Отрицание эго-идентичности, которое он подразумевает под этой концепцией, имеет место, когда мы обнаруживаем наше отношение к изначальному континууму и его проявлениям в процессах жизни, роста, развития и стремления к целостности. Социальная экология может придать смысл экологической духовности, которая воплотит истину религиозного сознания [33], являющуюся освободительной истиной, какой бы мистифицированной и искаженной она ни была в целях господства и социального конформизма.Такая духовность есть синтез и осуществление религии природы и религии истории. Он состоит из отклика на священность феноменов, на множественность творческих проявлений бытия и на целое, объемлющее все существа. Это также выражение удивления и благоговения перед тайной становления, раскрытием потенциала вселенной для реализации бытия, добра, истины и красоты.
(PDF) Социальная экология∗
самоопределение и самореализация) зависит от существования симбиотического сотрудничества на всех уровнях
— как указывал Кропоткин почти столетие назад.Таким образом, мы можем видеть поразительную степень преемственности
в природе, так что кооперативное экологическое общество, являющееся целью социальной экологии, оказывается
укорененным в самых основных уровнях бытия.
Некоторые критики социальной экологии заявляют, что ее акцент на месте человека в эволюционном процессе выдает неэкологический антропоцентризм. Хотя это может быть верно в отношении некоторых аспектов мысли Букчина, оно не описывает того, что существенно для социальной экологии.Хотя мы должны понимать особое место, которое человечество занимает во вселенной и земной истории, последствия такого понимания далеки от того, чтобы быть иерархическими, дуалистическими или антропоцентрическими. Диалектический анализ
отвергает все «центризмы», ибо все сущее есть одновременно центры (структурирования, самоорганизации, восприятия,
чувства, ощущения, познания и т. д.) и также выражения того, что существует на расстоянии, поскольку с диалектической точки зрения определение есть отрицание, другое имманентно бытию, а целое имманентно части.Существует не только единство-в-различии и единство-в-различии, но и единство-
-на расстоянии. Мы должны интерпретировать наше место в природе в соответствии с таким анализом, постигая способы, которыми наше бытие внутренне связано, можно сказать «вертикально», с более объемлющими
сферами бытия, и, мы могли бы сказать, «горизонтально». », к более широким сферам бытия. Исследуя наши многочисленные
способы родства, мы обнаруживаем нашу социальную и экологическую ответственность — нашу способность реагировать
на потребности человеческих и природных сообществ, в которых мы участвуем.24
Использование таких метафор, как сообщество и организм, в диалектическом и целостном описании
разнообразных явлений, безусловно, не лишено проблем. В экофи-
лософии справедливо ведутся споры о статусе таких образов, а их функция и ограничения должны быть предметом постоянного осмысления25. Диалектический подход предполагает их временный характер, важность
, избегая их жесткого, объективирующего использования, и необходимости позволять всем теоретическим концепциям
развиваться в ходе исследования.Таким образом, безусловно, есть смыслы, в которых земля или биосфера не могут быть описаны как сообщество. Можно определить общность как отношения, существующие
между существами, которые могут действовать взаимно определенным образом, приняв критерий взаимности за
проявление уважения, выполнение обязательств или некоторую другую способность. Если принять такую «модель» сообщества
, то Земля, конечно, не является единым целым, как и не является органическим целым, если этот термин понимать как
означающий наличие качеств биологического организма.Тем не менее термин «сообщество» на самом деле имеет гораздо более широкие коннотации, чем только что упомянутые. Иногда считается, что сообщество включает не только дееспособных взрослых людей (моральных агентов), но и младенцев и детей, умственно неполноценных
палатку, прошлые поколения, будущие поколения, домашних животных, артефакты, архитектуру, общественные работы,
ценности и идеалы, принципы, цели, символы, воображаемые значения, язык, история, обычаи и
традиции, территория, биота, экосистемы и другие составляющие, которые считаются важными для его своеобразной
идентичности.Часто считается, что членство в сообществе подразумевает множество видов ответственности в отношении некоторых или всех перечисленных категорий.
Высказываются также мнения о тотализирующих следствиях холизма. Критики холизма иногда
отождествляют его с крайним органицизмом, который отрицает значимость, реальность или ценность частей.26
24 родства и развивать наше
мировоззрение и чувства по отношению к тому, что мы узнаем о себе и других.В этом анализе диалектическая социальная экология имеет на 90 005 90 004 больше общего с экофеминистской мыслью, чем с теми экологическими теориями, которые подчеркивают «расширение» себя.
25 Как и в очень полезном обсуждении Эрика Каца в «Организме, сообществе и «проблеме замещения»» в журнале Environmental
Ethics 7 (1985): 241–256. Кац поднимает много важных вопросов, хотя и преувеличивает противоречие между двумя подходами
и, интерпретируя их как довольно жесткие «модели».
26 Наиболее вопиющим случаем является нападение Тома Ригана на «холизм как экологический фашизм» в его эссе «Этический вегетарианство и коммерческое животноводство», перепечатанном в James White, ed.Современные моральные проблемы (Сент-Пол, Миннесота: West
8
.