Из чьей крови делают сейчас гематоген?

Помню, как кто-то из одноклассников заявил, что в гематогене есть бычья кровь, так после это к нему долго еще никто не подходил, гематоген имею ввиду! Получив запрос сегодня от уфимки Ирины: «Правда ли, что гематоген делают из бычьей крови?», я отправилась в ближайшую аптеку за гематогеном и правдой. Фармацевт Надежда Ильясова оказалась не только любителем гематогена, но и знатоком этого продукта. По ее словам, гематоген, который выпускался в советское время, был действительно очень полезным: «В нем было большое содержание витамина А и железа. И на производство его шла сухая бычья кровь.» А сейчас есть бычья кровь в составе гематогена?

Из чьей крови делают сейчас гематоген?

Лиля ищет правду

2017-07-20T13:53:00+00:00

ссылка для скачивания

Оказывается, когда в советское время писали бычья кровь, то многих эта надпись пугала и вызывала отвращение.

Поэтому решили писать альбумин черный пищевой – это именно та самая кровь. Но чья кровь? Бычья, как в советское время, или нет? Мы позвонили на завод, который производит гематоген, чтобы это узнать. Вот, что там рассказали: «В настоящее время используется кровь крупного рогатого скота и свиная кровь.»

Что еще интересно, мне это на заводе по производству гематогена рассказали, альбумин черный пищевой используют в наше время импортный: «Производитель голландский. Россия у нас сейчас не производит, либо это сырье низкого качества. Поэтому используют сырье европейского производителя, который зарекомендовал себя на рынке.»

Кстати, когда была в аптеке, фармацевт Надежда Ильясова, советовала очень внимательно смотреть состав гематогена: «Некоторые производители в гематоген добавляют сульфат железа, чтобы это был препарат железосодержащий.» И вот этот момент должен вас насторожить, потому что неорганическое железо токсично и может вызвать аллергические реакции. А в составе качественного гематогена должны быть: альбумин черный пищевой, ванилин, патока крахмальная, сгущенное молоко и сахар.

Альбумин черный пищевой — Гематоген

Альбумин черный пищевой производят с помощью процесса дефибрирования крови животных на современном оборудовании по передовой технологии, при котором плазму отделяют от фибрина, отвечающего за свёртывание крови.  При обработке крови сохраняются все ее полезные свойства, в том числе и гемовое железо. Полученная смесь содержит животный гемоглобин (белок связанный с железом), который, благодаря легко усвояемой форме, полностью растворяется в пищеварительном тракте и способствует образованию кровяных телец – эритроцитов.  Именно гемоглобин придает плитке гематогена «шоколадный» цвет. Однако, он обладает специфическим вкусом и запахом, поэтому в состав гематогена для улучшения вкуса добавляют вкусоароматические добавки, делающие его привлекательным для детей (сгущенное молоко, сахар). В результате, плитки гематогена похожи на шоколадки, но отличающиеся характерным вкусом.

Для разнообразия вкусов в гематоген добавляют мед, орехи, аскорбиновую кислоту и другие витамины и микроэлементы.

Немного истории о гематогене.

Первым препаратом, выпущенным под названием «гематоген», был «гематоген Гоммеля» (Hämatogen des Dr. Hommel), впервые изготовленный в Швейцарии в 1890 году. Он представлял собой жидкую микстуру на основе бычьей крови и яичного желтка. Собственный «Гематоген» в России стали выпускать после 1917 года. Основной задачей промышленности того времени было максимальное улучшение обеспечения гематогеном детей и бойцов Красной Армии^.  Промышленные предприятия по его выпуску были построены в Армении, Узбекистане, Киргизии, Казахстане.  Во время Великой Отечественной войны — это весьма простое средство «гематоген» не только широко использовалось в госпиталях для нормализации у раненого состава крови, но и служило ценной пищевой добавкой к пищевому рациону в действующих войсках. Военные медики, проводившие клинические испытания на больных и раненых, отмечали одинаковые клинические сдвиги: общее самочувствие значительно улучшалось, повышался общий тонус, прибывали силы, увеличивалась активность, работоспособность, кожа становилась гладкой, эластичной, отмечалось прекращение жалоб на голод.

Сегодня, когда у многих людей, вследствие экономических неурядиц, возник дефицит белков и витаминов в питании, но усилилось нервное и эмоциональное перенапряжение, можно, пожалуй, сравнить с трудными днями войны. И тут именно гематоген может оказаться мощным подспорьем в сохранении и восстановлении здоровья.

какой гематоген лучше выбрать, почему, и чем они отличаются?

Гематоген — это профилактическое средство, которое используется в качестве дополнительного источника железа. И, хотя многие рассматривают его исключительно как сладость, изначально гематоген — средство, применяемое в медицинских целях. А потому к его выбору стоит подходить осознанно. Но на что обращать внимание при покупке и какой гематоген все-таки лучше?

Какой бывает гематоген?

Вариаций гематогена огромное множество. Они различаются по внешнему виду, показаниям и ограничениям и, разумеется, по составу. Последний показатель можно назвать ключевым критерием выбора. Сейчас гематоген может выпускаться и как лекарственное средство, и как БАД, и как кондитерское изделие[1]. Производители нередко «разбавляют» классическую рецептуру подсластителями и добавками, и от настоящего гематогена в этом случае остается только популярное название. В статье же мы поговорим о самой распространенной группе — гематогене в форме биологически активной добавки.

Для начала совершим небольшой экскурс в историю и вычислим состав «истинного» гематогена.

Первый гематоген представлял собой жидкость — микстуру на основе бычьей крови и яичного желтка. Препарат был выпущен еще в 1890 году в Швейцарии. В России производство средства было запущено спустя почти 30 лет — в 1917 году[2]. При этом вплоть до середины XX века гематоген выпускался только в жидкой форме.

Состав средства несколько раз модернизировали: цельную бычью кровь заменили сначала на сухую кровь — тогда гематоген принял известную всем форму твердой плитки со сладким вкусом, — а затем на черный пищевой альбумин[3]. Советский рецепт гематогена[4], помимо альбумина, включал сгущенное молоко с сахаром, крахмальную патоку, ванилин и сахар. Второй вариант гематогена, кроме указанных ингредиентов, имеет в составе еще и витамин C (аскорбиновую кислоту). Сейчас можно купить гематоген и с другими витаминами, минералами и прочими полезными элементами.

Норма железа
Согласно Нормам физиологических потребностей в энергии и пищевых веществах для различных групп населения Российской Федерации (МР 2.3.1.2432–08), суточная норма железа для детей составляет 4–18 мг, для женщин — 18 мг, для мужчин — 10 мг[5].

Многие производители в погоне за экономией и для привлечения покупателей меняют рецептуру гематогена: снижают содержание черного пищевого альбумина, зато включают в состав красители, консерванты и подсластители. Некоторые бренды предлагают целые линейки с разными вкусами: гематогены с цукатами, орехами, семечками, изюмом, кокосовой стружкой. Эти добавки делают продукт более калорийным, не улучшая при этом его полезные свойства.

Какой гематоген лучше выбирать: в поисках идеального продукта

Гематоген продается сейчас и в аптеках, и в обычных магазинах. Как правило, товар размещают возле кассы, а потому нередко покупатели берут гематоген как бы заодно, ориентируясь в первую очередь на свои вкусовые предпочтения, нежели на состав. Однако такой подход нельзя назвать верным. Выбирая продукт с любимым вкусом, но без учета состава, можно получить высококалорийную сладость, которая совсем не принесет пользы. Итак, как выбрать гематоген? На что обращать внимание при покупке?

1. Соответствие гематогена стандартам качества

   Соответствие техническим условиям (ТУ) и государственным стандартам (ГОСТ). Так, требованиям профильных ГОСТ должны соответствовать следующие ингредиенты: черный пищевой альбумин (ГОСТ 33674-2015)[6], сахар-песок (ГОСТ 33222-2015)[7], крахмальная патока (ГОСТ 33917-2016)[8], сгущенное молоко с сахаром (ГОСТ ISO 6734/IDF 15-2012)[9] и ванилин (ГОСТ 16599-71)[10].

2. Содержание черного пищевого альбумина

   Именно он выступает в роли основного источника железа в гематогене[11]. А потому на эту субстанцию в составе следует обращать особое внимание, тем более что в некоторых вариантах гематогена она может содержаться в незначительной концентрации.

3. Список ингредиентов

   Самый лучший вариант — если гематоген содержит минимум (или не содержит вовсе) красителей и консервантов. А вот наличие полезных нутриентов можно считать плюсом.

4. Калорийность

   Гематоген, как уже было отмечено, достаточно калорийный. При этом для достижения эффекта принимать его нужно, как правило, несколько месяцев: такая «терапия» вполне может отразиться на фигуре. Потому перед покупкой следует проверять, сколько калорий в одной упаковке.

5. Вкус

   Гематоген без дополнительных вкусовых добавок можно считать более предпочтительным. Но, если захотелось разнообразия, стоит отдавать предпочтение менее калорийным вариантам.

6. Противопоказания

   Биологически активные добавки обычно противопоказаны беременным и кормящим женщинам, а также людям с индивидуальной непереносимостью компонентов. Гематоген, скорее всего, не подойдет и людям с сахарным диабетом, нарушением углеводного обмена и избыточной массой тела. Также нужно обращать внимание на возрастные ограничения.

При покупке гематогена, как и любого другого продукта, важно проверить:

Срок годности

Как правило, он составляет не более года: батончик со сроком годности свыше одного года, скорее всего, имеет менее натуральный состав.

Условия хранения

Производители указывают примерно одинаковые правила: хранить в защищенном от света месте при температуре до 25°C и влажности до 75%. Однако не все продавцы следуют рекомендациям, указанным на упаковке; а иногда температурный режим может быть нарушен во время транспортировки. Чтобы обезопасить себя и не получить некачественный товар, имеет смысл совершать покупки в аптеках: соблюдение правил хранения — одно из лицензионных требований для аптечных организаций.

Герметичность упаковки

При транспортировке или выкладке товара, а иногда вследствие производственной ошибки герметичность упаковки может быть нарушена. Такой продукт не подлежит реализации.

Нужно отметить, что для лечения железодефицитной анемии гематогена недостаточно: в этом случае потребуются специальные лекарственные препараты. Но в качестве дополнительного источника железа гематоген с хорошим составом — без красителей и консервантов, но с оптимальным содержанием черного пищевого альбумина — может быть рекомендован многим детям и взрослым.

Вся информация, касающаяся здоровья и медицины, представлена исключительно в ознакомительных целях и не является поводом для самодиагностики или самолечения.

чем полезен организму и из чего его делают?

Гематоген — это профилактическое средство, которое может применяться в качестве дополнительного источника железа. По данным ВОЗ, дефицит железа входит в число самых распространенных нарушений здоровья населения планеты[1]. Проблема нехватки элемента — в первую очередь проблема питания, поэтому для предупреждения дефицита необходимо скорректировать рацион[2]. В профилактических целях также можно использовать биологически активную добавку гематоген[3]. О том, что представляет собой гематоген и чем он может быть полезен организму, поговорим в статье.

Из чего делают гематоген: ничего лишнего

История гематогена берет свое начало в 1890 году[4]. Микстура, впервые разработанная и выпущенная в Швейцарии, получила название «гематоген Адольфа Гоммеля», или «микстура Гоммеля» (по имени своего изобретателя). Это была жидкость на основе бычьей крови и яичного желтка. В России гематоген стали выпускать в 1917 году, спустя семь лет началось масштабное производство. С тех пор средство претерпело немало изменений — как в форме выпуска, так и в составе.

Сейчас вариаций гематогена огромное множество. Но что входит в состав «правильного» гематогена?

Из чего делают гематоген?

Состав советского, то есть классического, гематогена включает пять базовых элементов: черный пищевой альбумин (белок, полученный из очищенной и высушенной бычьей крови), крахмальную патоку, сгущенное молоко, сахар и ванилин[5]. Черный пищевой альбумин — именно эта субстанция помогает восполнять потребность в железе — в идеале должен составлять не менее 3–5 % от общей массы продукта.

Производители и сейчас сохраняют традиционную рецептуру, однако стремятся сделать ее более разнообразной и действенной: состав «натурального» гематогена может дополняться витаминами группы B и C, минералами, такими как калий и натрий, а также веществами, способствующими лучшему усвоению черного альбумина[6].

Чего не должно быть в гематогене?

Не все нововведения в классическую рецептуру можно считать оправданными с точки зрения пользы. К числу нежелательных компонентов относятся красители, пальмовое масло, ароматизаторы. Такие ингредиенты могут ухудшать усвояемость железа из черного альбумина и приводить к возникновению аллергических реакций. Некоторые недобросовестные производители снижают удельный вес действующего вещества (альбумина) за счет увеличения массовой доли дополнительных компонентов. Рассчитывать на пользу от приема такого гематогена не стоит.

Еще один вариант обновления привычного состава — гематоген с различными вкусами, например с кокосовой стружкой, семечками, цукатами. Подобные компоненты улучшают вкусовые характеристики, но могут негативно сказываться на полезных свойствах продукта. Кроме того, нужно помнить, что гематоген — калорийное средство, а дополнительные подсластители только повышают его энергетическую ценность.

Польза и вред: поговорим начистоту

Гематоген изначально применялся как препарат при заболеваниях органов кроветворения и железодефицитной анемии. Особую популярность средство приобрело в годы войны: гематоген был нужен для поддержания здоровья бойцов. А высокая калорийность препарата помогала решать проблему дефицита питания, актуальную и в послевоенный период. Сейчас высокая калорийность гематогена рассматривается многими потребителями скорее как недостаток.

Чем полезен гематоген?

По данным Всемирной организации здравоохранения[7], дефицит железа — это основной и самый распространенный вид нарушения питания. При этом проявления данного состояния заметить сложнее, чем, к примеру, симптомы белково-энергетической недостаточности. ВОЗ отмечает, что профилактические мероприятия следует начинать с программы питательных добавок[8]. Согласно современному исследованию, добавки, принимаемые на протяжении 12 недель, способствовали увеличению содержания гемоглобина[9].

Биологически активная добавка гематоген может применяться в качестве дополнительного источника железа. В составе гематогена уникальная форма железа: оно достаточно быстро всасывается и вступает во взаимосвязь с белками[10]. Средство может стимулировать кроветворение[11], способствовать нормализации обменных процессов, влиять на содержание гемоглобина в крови[12].

Актуально применение гематогена у людей, входящих в группу риска по развитию железодефицитных состояний: это прежде всего дети дошкольного возраста, женщины (особенно в период постменопаузы)[13,14], спортсмены[15], пожилые люди.

Однако для достижения положительного эффекта необходимо, во-первых, выбрать гематоген с правильным составом, то есть с необходимой массой черного пищевого альбумина и минимальным набором лишних компонентов, а во-вторых, соблюдать рекомендации по применению. Как правило, длительность курса составляет один–два месяца — разовый прием не принесет положительных результатов.

На заметку
Исследование, проведенное в 2015–2016 годах на группе студентов, подтвердило полезные свойства гематогена. На фоне его ежедневного употребления (по 40 граммов в течение 20 дней) у испытуемых повысилась антиоксидантная активность крови, увеличилось количество фермента каталазы и белка церулоплазмина. 58% студентов отметили повышение работоспособности и улучшение общего состояния организма[16].

Когда гематоген может принести вред?

Применение гематогена, как и любого средства, имеет свои особенности и не исключает нежелательных реакций. Следует учитывать, что передозировка железа не менее вредна, чем его недостаток. Это тяжелый металл, и при избыточном поступлении он может быть токсичен для организма.

Гематоген довольно калориен. В классическом для гематогена составе калорийность — примерно 376 ккал на 100 граммов[17]. Потому средство может быть противопоказано людям с сахарным диабетом и нарушением углеводного обмена. Применение БАД у детей допускается только с разрешения и под наблюдением лечащего врача.

Проверенный временем состав и приятные вкусовые качества обеспечили гематогену популярность на долгие годы. В условиях повсеместного витаминно-минерального недостатка прием средства может быть особенно актуален. Гематоген может оказывать благотворное действие на состояние организма и снижать вероятность развития железодефицитных состояний.

Вся информация, касающаяся здоровья и медицины, представлена исключительно в ознакомительных целях и не является поводом для самодиагностики или самолечения.

Из чего делают гематоген? Технология производства

Гематоген — биологически активная добавка к пище, в которой содержится альбумин черный пищевой (высушенная стабилизированная кровь или эритроцитарная масса крупного рогатого скота) и другие добавки.

Этот препарат ошибочно считают полезным лакомством. Более того, в некоторых случаях прием гематогена категорически запрещен. Вкусные «конфеты» могут принести больше вреда, нежели пользы здоровью.

Черный пищевой альбумин представляет собой высушенную стабилизированную цельную кровь или форменные элементы крови с/х животных и содержит в своем составе огромное количество аллергенов, прежде всего из эритроцитарных мембран. По этой причине при потреблении «Гематогена», изготовленного из черного пищевого альбумина, у детей и взрослых выявляются аллергические реакции. Эти явления усугубляются при регулярном применении этого продукта с целью коррекции анемических состояний.

Гематоген получается при смешивании сахарного сиропа, сгущенного молока и патоки, которые нагреваются до 125 С. При охлаждении массы до 60 С в нее добавляется альбумин черный пищевой. Он представляет собой порошок чистого гемоглобина, который добывается из бычьей или свиной крови. Эритроцитарный концентрат — главная отличительная особенность гематогена.

Хорошо известно, что для стабилизации заготовленной крови применяются полифосфаты, которые связывают и выводят из организма кальций. На этот факт давно обращают внимание ведущие специалисты по детскому питанию (Устинова, зав. лаборатории по детскому питанию ВНИИ мясной и молочной промышленности и др.). Этот факт усугубляется тем, что фактически производители используют концентрации фосфатов, в 3–4 раза превышающие нормы.

Другой проблемой является качество крови животных. Статистика свидетельствует, что она в большинстве случаев перенасыщена гормонами и стероидами, лекарственными препаратами, стимуляторами. Все эти примеси, безусловно, окажутся в дальнейшем в батончике гематогена. Очищать кровь и получать гемоглобин без примесей – экономически невыгодно. Его стоимость увеличилась бы как минимум в 10 раз. Не стоит доверять упаковке с гематогеном, на которой производитель указал: альбумин черный пищевой отсутствует, источником железа является очищенный гемоглобин.

Вряд ли этот БАД был изготовлен с использованием мембранных технологий, хроматографии и сублимационных сушилок.

Риски

Итак, чем чревато употребление «безопасных» батончиков гематогена? О сомнительном качестве очистки крови животных от примесей мы говорили выше. Однако, это не единственная проблема, с которой может столкнуться потребитель. Ведь никогда не знаешь, откуда эта кровь поступила. Часто под видом гемоглобина или черного пищевого альбумина в Россию завозятся продукты переработки крови, не сертифицированные для использования в питании детей и потенциально опасные для здоровья. Они поставляются из стран ближнего зарубежья, которые были подвержены радиоактивному заражению после аварии на Чернобыльской АЭС (Украина и Белоруссия), а также из западных стран, где распространены случаи губчатого энцефалита крупного рогатого скота.

Эффективность гематогена – также спорный вопрос. Его переваривание в организме человека – достаточно трудоемкий процесс, который скорее провоцирует образование гнилостной микрофлоры.

Низкая эффективность пищевого альбумина объясняется тем, что переваривание данного продукта крайне затруднено для протеолитических ферментов из-за устойчивости мембран высушенных агрегированных эритроцитов. Известно, что железо может усваиваться только в 12-перстной кишке (26 см длиной), то есть там, где черный пищевой альбумин находится большей частью в непереваренном состоянии. Поступая в толстый отдел кишечника, остатки непереваренного белка стимулируют рост патогенной микрофлоры.

Аллергические реакции – частый спутник регулярного употребления этого лекарственного лакомства.

И, кстати, не стоит забывать, что альбумин черный пищевой – продукт, который добывается путем убийства животных и сцеживания их крови. О том, какая энергетика у этой добавки, говорить не нужно. Впрочем, натуры менее впечатлительные могут оставить этот пункт без внимания.

Альбумин – белок, который является неотъемлемым структурным компонентом крови каждого человека. Он вырабатывается в больших количествах в печени, регулирует осмотическое давление, выполняет транспортную функцию. Его уровень в крови – показатель благополучного состояния организма.

Уменьшение количества альбумина может быть связано с различными процессами и заболеваниями. Причинами зачастую становятся: недоедание, болезни внутренних органов, мальабсорбция, эндокринные заболевания, употребление лекарственных препаратов. Установить точный диагноз поможет анализ крови. Кстати, альбумин в моче (микроальбуминурия) может свидетельствовать о нефропатии, сахарном диабете, к которым вполне может привести и неумеренное поедание гематогена.

Все перечисленные факты ставят под сомнение возможность использования продуктов на основе черного пищевого альбумина в организованном питании детей и подростков.

Гематоген: сладкое заблуждение для потребителя

Наши родители, бабушки и дедушки кормили нас этими странными плитками с детства – как они утверждали, необычный вкус гематогена был оправдан его пользой для здоровья.

Что ж, мы привыкли, усвоили, и теперь новое поколение молодежи, особенно родители маленьких детей, покупают гематоген уже по инерции – также «для здоровья». Хотя на самом деле – против!

Действительно, гематоген применялся как лекарственное средство еще с 19 века. Именно тогда в Швейцарии для профилактики и лечения симптомов железодефицитной анемии изобрели микстуру, представляющую собой смесь из крови быков и куриных желтков. Советская медицина популяризировала это средство, несколько изменив его рецептуру: к крови крупного рогатого скота, очищенной от белка фибрина, добавляли витамин С, а со временем и сахар. Как в первом, так и во втором случае гематоген справедливо считали полезным: кровь животных содержала необходимый минерал — железо, а советская формула, усовершенствованная витамином С, помогала железу из гематогена усваиваться и более эффективно насыщать организм кислородом. К сожалению, современный гематоген не имеет ничего общего с оригиналом, кроме названия — его даже трудно назвать лекарственным средством или полезным продуктом.

Видео дня

Почему из друга гематоген превратился во врага нашего здоровья? Дело в том, что основной компонент современного гематогена — черный пищевой альбумин. Альбумин – белок из плазмы (сыворотки) крови. Он действительно очень питательный, причем настолько, что его применяют в лабораториях для выращивания различных микроорганизмов. Однако, как белок плазмы он не содержит железа, этим минералом насыщенные совсем другие элементы крови – эритроциты.

Впрочем, утверждается, что черный пищевой альбумин представляет собой смесь белка с эритроцитами, и поэтому все-таки может повышать уровень гемоглобина в крови и положительно воздействовать на наше здоровье. Однако этот эффект черного альбумина не был подтвержден в научных исследованиях. Ни один медицинский специалист не станет утверждать, будто черный пищевой альбумин помогает при анемиях, железодефиците – этого нигде не было доказано экспериментально. Зато черный пищевой альбумин содержит немало примесей, а именно гормоны, антибиотики и ряд химических веществ — их пропорции и количество которых ни в составе черного пищевого альбумина, ни в составе гематогена никак не контролируется. Известно, что эти вещества повышают риск развития аллергии и других реакций, связанных с накоплением гормонов и различных токсинов в организме.

И все же гематоген зарегистрирован в Украине как лекарственное средство для «коррекции метаболических процессов». Инструкция рекомендует употреблять альбуминовый гематоген для лечения анемии, при истощении, дефиците массы тела и в период восстановления после болезней. Та же инструкция утверждает, что сладкая альбуминовая плитка «стимулирует кроветворение, способствует всасыванию железа в кишечнике, повышает содержание гемоглобина в крови, регулирует окислительно-восстановительные процессы в организме».

Гематоген повсюду рекламируются как «источник полноценного белка, жиров, углеводов и минералов», которые удивительно «содержатся в пропорциях, близких к составу крови человека». К сожалению, реклама и статус лекарственного средства убеждают тысячи родителей пичкать своих детей сладкими плитками с альбумином.

А ведь стоило бы обратить внимание и на слово «сладкий», ведь еще труднее назвать полезными вспомогательные вещества, которые вошли в состав плиток, продающихся под названием «Гематоген»: сгущенное сладкое молоко, крахмальная патока, сахароза, ванилин… Все они (кроме, пожалуй, ванилина) скорее провоцируют метаболические заболевания, чем предотвращают их развитие. Именно сахар обвиняют в эпидемии ожирения и диабета – а они являются наиболее распространенными в мире метаболическими заболеваниями.

Среди множества вопросов, которые до сих пор остаются без ответа, возникает еще один: почему же плитка, которая состоит из потенциально опасных элементов, продается в аптеках как лекарственное средство? Как ни странно, именно на этот вопрос ответ есть: польза. Но польза эта вовсе не для здоровья потребителей, а для кармана производителя. Дело в том, что при регистрации пищевого продукта в категории лекарственного средства, ставка налога на добавленную стоимость (НДС) составляет 7%, в то время как при регистрации функционального пищевого продукта (известного нам как БАД) она почти в три раза выше — 20%. Поэтому прежде чем покупать «полезный» гематоген, стоит задуматься: кому именно это принесет пользу?

Какой настоящий состав у гематогена? Разобрались!

С латинского гематоген означает кровь творящий. По содержанию бжу и минералов очень похож на состав крови человека.

• Калорийность и БЖУ которая обычно встречается
  • Калорийность 340 – 370
  • Белки – 4-5 гр
  • Жиры – 7-8 гр
  • Углеводы – 60-65 гр

• Польза препарата сказана прямо в названии:
  • помогает кроветворению
  • повышает содержание гемоглобина в крови
  • поднимает уровень ферритина в плазме
  • улучшает всасывание железа в кишечнике

В следствии наличия ретинола (витамин А), способствует улучшению тех функций где он требуется. Например поддерживает зрение, волосы, ногти и кожу. Для гематогена это не главное, но вполне заметный плюс.

Вред гематогена может быть обусловлен индивидуальными факторами. В целом это концентрированный продукт, который нужно употреблять в меру. Обычно он размечен на кубики и доза составляет 2 такие пастилки 2-3 раза в день. Если не указано иное или у вас нет других инструкций.

Из чего сделан классический гематоген?

Основой гематогена является дефибринированная кровь крупного рогатого скота, указывается что кровь свиней тоже применяется. Дефибринированная означает без белка фибрина. Кровь от этого перестаёт свёртываться. Процедуру дефибринирования проводят в течении 1 минуты после её извлечения, иначе образуются сгустки и процесс не удастся. Сухой гематоген превосходит мясо по содержанию белка в 4 раза, а творог и яйца в 5 раз. Получают светлый и тёмный альбумин. Именно чёрный альбумин в виде чёрного порошка, является главным компонентом и идёт на изделие гематоген. Цвет обусловлен высоким содержанием эритроцитов.

Cодержится ли бычья кровь в гематогене в наше время?

Кровь стали больше перерабатывать и использовать отдельные её элементы, чтоб в конечный продукт попало меньше гормонов, токсинов и прочих нежелательных элементов.

Подчеркнём, именно так получают настоящий гематоген. Натуральным он будет является, только будучи сделанным из переработанной крови животного. Этот процесс должен быть выполнен правильно, на что и был разработан “ГОСТ 2968-45 Гематоген жидкий” ещё в советское время. Хотя он утратил силу ещё в 1954 году.

• В настоящее время в основном производят по ТУ, с названиями:
  • Аппетитный, медовый (ТУ 9126-002-25743972-2004)
  • Детский люкс (ТУ 9126-003-25743972-2004)
  • Народный (ТУ 9197-015-53089046-2016)
  • Русский (ТУ 9126-002-64330568-2011)
  • И другие. Их множество..

Детский и взрослый гематоген

На деле разница в рецептуре, в основном компоненте различий быть не должно, иначе это уже не гематоген. Детским называется, потому что используется для создания батончика сгущённое молоко, сахар (22 %), ванилин, крахмальная патока, какао и прочие вкусовые добавки для улучшения вкуса. Есть и в жидком виде, так называемый взрослый.

Разновидности гематогена

Суть та же. Добавляют витамины, орехи, меняется как-то вкус. Разновидностью можно признать гематоген в жидком виде и нынешний, детский вариант.

Составы для примера

• Гематоген Вита С:
  • В 100 гр содержит:
    • альбумин черный пищевой 5 г
    • аскорбиновая кислота 0. 1 г
    • бетакаротен 0.002 г
    • железа сульфат 0.3 г;
  • Вспомогательные вещества:
    • молоко сгущенное с сахаром 39.8 г
    • патока крахмальная 25 г
    • сахароза 45.36 г
    • ванилин 0.012 г

• Феррогематоген 50г:
  • В одной пастилке 50 гр
    • альбумин черный пищевой 2.375 г
    • аскорбиновая кислота 50 мг
    • В6 – 2 мг
    • фолиевая кислота 100 мкг
    • железо (в форме сульфата гептагидрата) 5 мг
    • медь (в форме сульфата пентагидрата) 250 мкг
  • Вспомогательные вещества:
    • молоко цельное сгущенное с сахаром
    • патока крахмальная
    • сахар
    • ванилин

Наличие железа

В кишечнике всасывается двухвалентное железо. Источником является железосодержащий белок гемоглобин. Препарат является дополнительным источником железа. Дело не в том что не покрывает норму, а в том что им питаться всё время не следует. Т.к. это продукт похож на кондитерский по своей калорийности, ведь там немало сахара (22%). Однако помните, не употреблять больше 2 делений на батончике за раз.

Может интересовать, где самое высокое содержание железа? Определяется наличием альбумина, вряд ли туда будут добавлять железо в каком либо ещё виде дополнительно.

Обычно, все препараты содержат требуемый альбумин. Вариации лишь разнообразят вкус, комбинируются с витаминными добавками. Но тем не менее, желательно всегда ознакомиться с составом и внимательно читать то что написано на этикетке.

Интерстициальный сывороточный альбумин позволяет клеткам остеосаркомы с транскрипцией FAIM2 приобретать жизнеспособность посредством дедифференцировки

При гематогенном метастазировании раковые клетки выходят из первичных очагов и попадают в кровеносную систему, и лишь немногие могут колонизировать отдаленные органы. Однако механизм выживания клеток и метастазирования в гемопоэтической среде остается неясным. Ангиорея является характерной чертой патологической неоваскуляризации в злокачественных опухолях и обычно выявляется при остеосаркоме (ОС), опухоли кости, которая предпочитает циркуляторное метастазирование. В настоящем исследовании мы сосредоточили внимание на заметной роли сывороточного альбумина, наиболее высокого содержания в плазме крови, в прогрессировании ОС. Наши результаты показали, что сывороточный альбумин может действовать как барьер против экзогенных раковых клеток во время гематогенного метастазирования. OS-клетки с высоким метастатическим потенциалом могли постепенно приобретать сильную жизнеспособность за счет дедифференцировки под действием сывороточного альбумина в области ангиореи. Дальнейшие исследования показали, что сывороточный альбумин может повышать концентрацию внутриклеточного кальция путем активации потенциалзависимого кальциевого канала Ca _v 2.1 в OS-клетках воздействовать на цитоскелет, последовательно приводя к дедифференцировке. Дедифференцированные OS-клетки с повышенной экспрессией молекулы-ингибитора апоптоза FAS 2 (FAIM2) постепенно приобретают способность к выживанию, тогда как нокдаун FAIM2 вызывает апоптоз в сывороточном альбумине. Более того, сверхэкспрессия FAIM2 спасала жизнеспособность клеток OS с низким метастатическим потенциалом в сывороточном альбумине. В клинических образцах клетки OS показали заметно более сильное положительное окрашивание FAIM2 в области ангиореи.Взятые вместе, наши результаты показывают, что сывороточный альбумин в области ангиореи является критическим веществом во время легочного метастазирования клеток OS. Ангиорея является важным прогностическим фактором, и FAIM2 может служить многообещающей терапевтической мишенью.

Ключевые слова: ангиорея; кальциевый канал; ФАИМ2; остеосаркома; Сывороточный альбумин.

Гематогенная диссеминация гепатоцитов и опухолевых клеток после хирургической резекции гепатоцеллюлярной карциномы: количественный анализ

Единственной надеждой на долгосрочное выживание пациентов с гепатоцеллюлярной карциномой (ГЦК) является хирургическая резекция или трансплантация печени.Тем не менее, после операции часто возникают рецидивы или образование метастазов. Мы стремимся оценить, приводит ли хирургическая резекция к гематогенной диссеминации злокачественных и неопухолевых гепатоцитов, а также определить количество и время выхода гепатоцитов в кровоток. Используя полуколичественную обратную транскрипцию-ПЦР для мРНК альфа-фетопротеина (afp) и альбумина (alb), мы измерили массу злокачественных и неопухолевых гепатоцитов в 53 образцах периферической крови, собранных до операции, во время операции и после операции у 13 пациентов с ГЦК.Мы сравнили эти данные с данными по 54 контрольным образцам, взятым у 24 здоровых лиц и больных хроническим гепатитом/циррозом печени, а также у 10 больных гепатоцеллюлярной аденомой, перенесших резекцию. Клинико-патологическая информация о больных ГЦК была получена в течение 3-летнего наблюдения. У 100% (23 из 23) пациентов с ГЦР и аденомой уровни мРНК alb повышались в 10-10(6) раз во время операции, а затем заметно снижались в течение 8 недель после операции. Уровни мРНК afp увеличились в 5-7600 раз до операции у 8% (1 из 13) и после операции у 70% (9 из 13) пациентов с ГЦК. Все пять пациентов с ГЦК со стойко повышенным уровнем мРНК afp умерли от внутрипеченочных/внепеченочных метастазов, рецидива печени или персистирующей ГЦК в течение 1 года после операции. Отсутствие/клиренс мРНК afp у 75 % (шесть из восьми) выживших было тесно связано с отсутствием метастазирования/рецидива (P = 0,02). Мы представляем доказательства того, что гепатоциты, экспрессирующие alb, высвобождаются в кровоток во время операции, а опухолевые клетки, экспрессирующие afp, диссеминируются в основном после операции, что потенциально может быть источником рецидива или метастазирования.Последовательное количественное определение мРНК как alb, так и afp может дать информацию для оценки риска и прогностических показаний.

Альбумин человеческий (внутривенный путь введения) Описание и торговые марки

Описание и торговые марки

Информация о лекарствах предоставлена: IBM Micromedex

Торговая марка США

1. Albuked 25
2. Albumuded 5
3. Albumarc
4. Albumarc
5. альбуминар
6. ALBURX
7. Albutein
8. Buminate
9. Flexbumin
10. Kedbumin
11. Plasbumin

Описание

Инъекция альбумина (человеческого) используется для лечения низкого объема крови (гиповолемии). Он также используется для лечения низкого уровня альбумина в крови (гипоальбуминемии), вызванного: недостаточной выработкой альбумина организмом (например, недоедание, ожоги, серьезные травмы, инфекции), чрезмерным распадом альбумина (например, ожогами, серьезными травмами, панкреатит), потеря альбумина из организма (например, кровотечение, чрезмерная экскреция почками, ожоговый экссудат) или перераспределение альбумина из организма (например, обширное хирургическое вмешательство, воспалительные состояния).

Инъекции альбумина (человеческого) также используются для лечения гипоальбуминемии у пациентов с тяжелыми травмами, инфекциями или панкреатитом (отеком поджелудочной железы), которые не могут быть быстро устранены, и когда пищевые добавки были даны, но не помогли.Он также используется вместе с лечением кристаллоидами для коррекции более низкого осмотического давления в крови и восполнения потери белка, вызванной сильными ожогами после первых 24 часов.

Альбумин (человеческий) для инъекций используется в качестве заливочной жидкости во время операции искусственного кровообращения.

Flexbumin® 25% используется при длительно существующей гиповолемии и гипоальбуминемии наряду с достаточной гидратацией или жидкостным отеком (отеком). Он также используется вместе с другими лекарственными средствами (например, водными таблетками) для лечения жидкостного отека в легких (интерстициальный отек легких) и гипопротеинемии (низкий уровень белка в крови) у пациентов с респираторным дистресс-синдромом взрослых (ОРДС).Flexbumin® 25% также используется для лечения отеков у пациентов с тяжелым нефрозом, которые получают стероиды или мочегонные таблетки. Он также используется для лечения гемолитической болезни новорожденных (ГБН) у младенцев.

Это лекарство должно даваться только вашим врачом или под его непосредственным наблюдением.

Этот продукт доступен в следующих лекарственных формах:

Получите самую свежую медицинскую информацию от экспертов Mayo Clinic.

Зарегистрируйтесь бесплатно и будьте в курсе последних научных достижений, советов по здоровью и актуальных тем, связанных со здоровьем, таких как COVID-19, а также экспертных знаний по управлению здоровьем.

Узнайте больше об использовании данных Mayo Clinic.

Чтобы предоставить вам наиболее актуальную и полезную информацию, а также понять, какие информация полезна, мы можем объединить вашу электронную почту и информацию об использовании веб-сайта с другая информация о вас, которой мы располагаем.Если вы пациент клиники Майо, это может включать защищенную информацию о здоровье. Если мы объединим эту информацию с вашей защищенной медицинской информации, мы будем рассматривать всю эту информацию как информацию и будет использовать или раскрывать эту информацию только так, как указано в нашем уведомлении о практики конфиденциальности. Вы можете отказаться от получения сообщений по электронной почте в любое время, нажав на ссылка для отписки в письме.

Подписаться!

Спасибо за подписку

Наш электронный информационный бюллетень Housecall будет держать вас в курсе самой последней медицинской информации.

Извините, что-то пошло не так с вашей подпиской

Повторите попытку через пару минут

Повторить попытку

Части этого документа последний раз обновлялись: февраль. 01, 2021

Copyright © 2022 IBM Watson Health. Все права защищены. Информация предназначена только для использования Конечным пользователем и не может быть продана, перераспределена или иным образом использована в коммерческих целях.

.

Прогностическое значение отношения фибриногена к альбумину у пациентов с раком желчного пузыря

ВВЕДЕНИЕ

Рак желчного пузыря (РЖП) является редкой злокачественной опухолью среди всех видов рака, но занимает пятое место среди злокачественных новообразований желудочно-кишечного тракта.Между тем, GBC является наиболее распространенным и агрессивным раком желчевыводящих путей [1-3]. Несмотря на недавний обнадеживающий прогресс в диагностике и лечении GBC, это по-прежнему высоколетальное заболевание с общей 5-летней выживаемостью менее 5% [4]. Только хирургическое вмешательство дает шанс на долгосрочное выживание, однако большинство пациентов с ГБК, как правило, поступают на поздних стадиях с нерезектабельным поражением. Если быть точным, менее 20% случаев поддаются хирургическому лечению [5,6]. [7]Тем не менее, несмотря на широкое применение систем визуализации высокого разрешения, довольно сложно получить точную классификацию клинической стадии и объективную оценку ПС [8-10]. Кроме того, патологическая стадия образцов опухоли у этих субъектов не так информативна, как у нелеченых субъектов [11]. Чтобы гарантировать мощную интенсивную неоадъювантную терапию, а также регулярное наблюдение за пациентами с высоким риском, необходимо изучить простой и экономически эффективный предиктор послеоперационной общей выживаемости (ОВ) до операции.

Накапливающиеся данные свидетельствуют о том, что дефицит питательных веществ, гемостатические факторы и системная воспалительная реакция (ССВО), вероятно, играют решающую роль в прогрессировании злокачественных новообразований у человека[12]. Фибриноген играет важную регулирующую роль как в воспалении, так и в развитии рака, включая пролиферацию, ангиогенез, а также миграцию опухолевых клеток [13]. Уровни сывороточного альбумина отражают SIR хозяина и статуса питания [14-16]. Недавние исследования показали, что как фибриноген, так и сывороточный альбумин являются важными прогностическими предикторами при различных видах рака, а повышенный уровень фибриногена в плазме и более низкий уровень сывороточного альбумина в значительной степени коррелируют с более короткой выживаемостью у пациентов с опухолями [17-21].

Исходя из результатов вышеуказанных исследований, мы можем естественно предположить, что отношение фибриногена к альбумину (FAR) может быть более важным, чем повышенный уровень фибриногена или более низкий уровень альбумина в сыворотке, при прогнозировании прогноза пациентов со злокачественными опухолями. Фактически, Tan и соавт. [22] указали, что предоперационный FAR является независимым прогностическим показателем для пациентов с плоскоклеточным раком пищевода (ESCC), в то время как Hwang и соавт. [23] указали, что FAR является более значимый прогностический показатель, чем любой показатель отдельно (повышенный уровень фибриногена или более низкий уровень сывороточного альбумина).

Насколько нам известно, нет соответствующих исследований, касающихся прогностического значения FAR у пациентов с GBC. Здесь исследование было разработано для изучения прогностической роли предоперационного FAR в GBC с точки зрения OS.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

Пациенты

В исследование были включены пациенты, соответствующие критериям: (1) пациенты с гистологическим диагнозом GBC; (2) пациенты с GBC без других сопутствующих злокачественных новообразований; (3) пациенты, не проходившие другие виды лечения до включения в исследование; (4) пациенты с полной клинической информацией и доступными данными последующего наблюдения; и (5) пациенты в возрасте > 18 лет.Критерии исключения были перечислены следующим образом: (1) пациенты с острой инфекцией или хроническим активным воспалительным заболеванием; (2) больные коллагенозами, анемией и другими заболеваниями системы крови; (3) пациенты, получавшие лечение антикоагулянтами или переливания альбумина до лечения; (4) пациенты с заболеванием печени; и (5) пациенты с периоперационной смертностью, связанной с хирургическим вмешательством. В результате ретроспективно были включены и проанализированы 154 пациента с ГБК, которым была проведена потенциальная лечебная резекция в больнице Пекинского союзного медицинского колледжа Китайской академии медицинских наук и Пекинского объединенного медицинского колледжа (CAMS & PUMC) с января 2005 г. по май 2017 г.

Сбор данных

Исходные клинико-патологические характеристики, включая возраст, пол, сопутствующие заболевания, группу крови ABO, патологические классификации, дифференцировку опухоли, состояние края резекции, максимальный диаметр опухоли, стадию TNM и предоперационные уровни СА199, фибриногена и альбумина. Возраст пациента относится к возрасту при постановке диагноза первичного ГБ. Для стадии TNM использовалась восьмая редакция Американского объединенного комитета по раку (AJCC-8 ^th ) классификации TNM.

Этическое заявление

Исследование было одобрено Комитетом по медицинской этике больницы Пекинского медицинского колледжа CAMS & PUMC. Все пациенты подписали письменное информированное согласие. Исследование проводилось в соответствии с этическими стандартами Хельсинкской декларации Всемирной медицинской ассоциации[24].

Измерения фибриногена и альбумина

Образцы крови собирали перед завтраком в течение семи дней до операции, чтобы оценить предоперационные концентрации фибриногена в плазме и концентрации альбумина в сыворотке.После этого для оценки уровня фибриногена с использованием ранее упомянутого метода Клаусса использовали Datafai Fibrinogen (Sysmex Corporation, Кобе, Япония) и анализатор CA7000 (Sysmex Corporation, Кобе, Япония) [25]. Нормальные референсные значения фибриногена плазмы и альбумина сыворотки составляли 2-4 г/л и 35-51 г/л соответственно согласно соответствующим инструкциям.

FAR

FAR определяли путем деления предоперационного уровня фибриногена на предоперационный уровень сывороточного альбумина.

Лечение и последующее наблюдение

Всем субъектам была проведена резекция желчного пузыря с потенциальным излечением в больнице Пекинского союзного медицинского колледжа CAMS и PUMC. Объем резекции классифицировали как модифицированную радикальную холецистэктомию или радикальную холецистэктомию и системную терапию в зависимости от степени инвазии опухоли, которая определялась по результатам предоперационного вспомогательного обследования. Последующие визиты в наш центр проводились каждые три месяца в течение первых двух лет, каждые шесть месяцев в течение третьего года и ежегодно в дальнейшем. Период наблюдения определяли от даты операции до смерти или последнего контрольного визита.

Статистический анализ

Непрерывные данные с нормальным распределением представлены как среднее ± стандартное отклонение (критерий Колмогорова-Смирнова, P > 0.05), а те, у кого аномальное распределение, выражали как медиану (минимум-максимум). Частоты и проценты использовались для категориальных переменных. Критерий хи-квадрат или точный критерий Фишера использовали для оценки различий в исходных клинико-патологических характеристиках между группами. ОВ относится к продолжительности от даты операции до смерти или последнего контрольного визита. Оптимальные пороговые значения фибриногена, альбумина и FAR определяли по кривой рабочей характеристики приемника (ROC).Метод Каплана-Мейера использовали для построения кривых выживаемости с последующим анализом с помощью логарифмического рангового теста. Кроме того, для дальнейшей оценки тех значимых факторов, на которые указывает одномерный анализ, использовалась многомерная модель пропорциональных рисков Кокса. Для статистического анализа использовали SPSS версии 24.0 (IBM Corp., Армонк, штат Нью-Йорк, США). Двустороннее P <0,05 рассматривали как статистическую значимость, и рассчитывали 95% доверительные интервалы (ДИ).

РЕЗУЛЬТАТЫ

Характеристики пациентов

Все 154 пациента с ГБЖ, участвовавшие в этом исследовании, проходили лечение в Пекинском объединенном медицинском госпитале с января 2005 г. по май 2017 г.Медиана периода наблюдения составила 17 мес. Всего за период наблюдения умерло 103 субъекта, при этом медиана общей выживаемости составила 14,5 мес (диапазон: 0,5–153,0 мес). 1- и 2-летняя выживаемость составила 55,8% и 35,7% соответственно. Были проанализированы клинические данные всех пациентов, которые соответствовали всем критериям. Среди этих пациентов средний возраст при постановке диагноза составлял 64 года (диапазон: 29-85 лет), из которых 98 (63,6%) были старше 60 лет. Девяносто один (59,1%) пациент был женского пола. У 150 (97,4%) пациентов патологоанатомически диагностирована аденокарцинома, у троих (1.9%) с адено-плоскоклеточным раком и один (0,6%) с папиллярным раком. У 94 (61,0%) пациентов гистологически диагностировано средне- или высокодифференцированное заболевание. У 58 (37,7%) пациентов был положительный край резекции. По классификации TNM большинство пациентов (59,7%) относились к стадиям IIIA-IIIB. Подробная информация об исходных характеристиках пациентов представлена ​​в таблице 1.

Таблица 1 Исходные характеристики 154 пациентов с раком желчного пузыря, перенесших потенциально излечивающую холецистэктомию n (%).> 60148 91 (59.1) 91 (59.1) 95 (48.7) 95 (48.7) 95 (48.7)

O99 9 92 (59.7) 96 (42.9) 99 (51.3) 99 (51.3)

Характеристика	пациентов ( N = 154)
Age (Yr)	(29-85)
≤ 60152	56 (36.4)
> 60148	> 60152	98 (63.6)
91 (59.1)
Cholecystolithistalithios
	79 (51.3)
75 (48.7)
отсутствуют	116 (75. 3)
rustence	38 (24.7)
Jaundice
отсутствуют	129 (83.8)
50152	25 (8,9)
Группы крови
	43 (27.9)
B	56 (36.4)
AB	9 (5.8)
Патологические типы
аденоскаквамовый карцинома	3 (1.9)
Adenocarcinoma	150 (97.4)
Papillocarcinoma	1 (0,6)
Бедные	60 (39,0)
Умеренные скважины	94 (61. 0)
Резекция маржина —
отрицательный	96 (62.3)
(37.7)
Максимальный диаметр опухоли (см)	3 (0,2-13)
≤ 2.45	68 (44.2)
> 2.45	86 (55.8)
T Стадия
TIS-T1A	10 (6.5)
T1B- Т2б	29 (18.8)
T3	103 (66.9)
12 (7.8)	12 (7.8)
9
0	98 (63.6)
1	47 (30.5)
2	9 (5.8)
Отдаленные метастазы
Отсутствует	142 (92. 2)
Настоящее	12 (7.8)
TNM Этап
0-ступень	16 (10.4)
IIA-IIB этап	16 (10.4)
IIIA-IIIB этап
IVA-IVB Этап	30 (19.5)
CA199 U / ML)	69.3 (0.6-10524)
≤ 39
88 (57.1)	88 (57.1)
Концентрация фибриногена (G / L)	3.54 (1,71-7,47)
≤ 3,47	75 (48.7)
> 3.47	79 (51.3)
Уровни альбумина (г / л)	41,0 (20,0-50,0)
≤ 40,5	78 (50. 6)
> 40.5	76 (494)	76 (494)
	0,09 (0,04-0,25)
≤ 0,08	71 (46.1)
> 0,08	83 (53.9)

Оптимальное пороговое значение предоперационной концентрации фибриногена, уровня альбумина и FAR для анализа выживаемости ).Медиана концентрации фибриногена в плазме у всех пациентов составила 3,54 г/л (диапазон: 1,71-7,47 г/л) (таблица 1). Как показано на рисунке 1А, площадь под кривой (AUC) была зарегистрирована как 0,735 (95% ДИ: 0,654–0,816), а оптимальное пороговое значение предоперационной концентрации фибриногена для ОС составило 3,47 г/л, с самым высоким значением. чувствительность и специфичность 0,709 и 0,721 соответственно. На основании этого порогового значения было 75 пациентов (48,7%) с концентрацией фибриногена ≤ 3,47 г/л и 79 пациентов (51,3%) с концентрацией фибриногена > 3. 47 г/л (табл. 2).

Рис. 1. Анализ кривой рабочих характеристик приемника на основе фибриногена (A), альбумина (B) и отношения фибриногена к альбумину (C) для общей выживаемости. A: Площадь под ROC-кривой (AUC) указывает на диагностическую ценность предоперационной концентрации фибриногена в плазме. В этой модели оптимальная точка отсечки для концентрации фибриногена составила 3,47 г/л, AUC — 0,735 (95% ДИ: 0,735).654-0,816), с чувствительностью 0,709 и специфичностью 0,721 по индексу Юдена; B: AUC указывает на диагностическую ценность предоперационного уровня альбумина в плазме. В этой модели оптимальная точка отсечения для уровня альбумина составила 40,5 г/л, AUC — 0,648 (95% ДИ: 0,562–0,735), с чувствительностью 0,647 и специфичностью 0,605 по индексу Юдена; C: AUC указывает на диагностическую силу дооперационного FAR. В этой модели оптимальная точка отсечки для FAR составила 0,08, AUC — 0,783 (95% ДИ: 0,707–0,707–0,783). 859), с чувствительностью 0,779 и специфичностью 0,765 по индексу Юдена. ROC: Кривая рабочих характеристик приемника.

Таблица 2 Корреляция между концентрацией фибриногена и клинико-патологическими характеристиками у больных раком желчного пузыря n (%).47 г / л ( N = 75) 8 95 (48.7) 99 (25.3) 93 (47.4)

Характеристики	Концентрация фибриногена		P значение
	> 3,47 г / л ( N = 79) 2
Возраст (YR)
≤ 60	31 (20.1)	25 (16.2)	0.243
> 60152	44 (28.6)	54 (35.1)
секс
Мужской	33 (21. 4)	30 (19,5)	0.513
42 (27,3)	49 (31.8)
отсутствуют	38 (24.7)	41 (26.6)	0.878
rudence	37 (24.0)	38 (24.7)
отсутствуют	57 (37.0)	59 (38.3)	59 (38.3)	0,850
Настоящее	18 (11.7)	20 (13.0)
Jaundice
отсутствуют	68 (44.2)	61 (39.6)	0,029
Настоящее	7 (4. 5)	18 (11.7)
	19 (12.3)	24 (15.6)	0.145
B	33 (21.4)	23 (14) .9)
AB	2 (1.3)	7 (4.5)	7 (4.5)	7 (4.5)
O	21 (13.6)	25 (16.2)	25 (16.2)
патологические типы
Аденоскаквамовый карцинома	0 (0)	3 (1.9)	0.142
95 (48.7)	75 (48.7)
Papillocarcinoma	0 (0)	1 (0.6)
Бедные	23 (14. 9)	37 (24.0)	37 (24.0)	0.048
Умеренные скважины	52 (33.8)	42 27.3)
Резекционный маржинальный статус
отрицательный	56 (36.4)	40 (26.4)	40 (26.4)	0.003
Положитель	19 (12.3)	39 (25,3)
максимальный диаметр опухоли (см)
≤ 2.45	34 (22.1)	34 (22.1)	0.871
> 2.45	41 (26.6)	45 (29.2)
T Этап
TIS-T1A	8 (5.2)	2 (1.3)	<0.001
T1B- Т2б	22 (14. 3)	7 (4.5)
T3	43 (27.9)	60 (39.0)
T4	2 (1.3)	10 (6.5)
N Этап
N0	50 (32.5)	48 (31.2)	48 (31.2)
N1	21 (13.6)	26 (16.9)
N2	4 (2,6)	5 (3,2)
Отдаленные метастазы
Отсутствуют	69 (44.8)	73 (47.4)	0.925
Настоящее	6 (3.9)	6 (3.9)	6 (3.9)	6 (3.9)	6 (3.9)
TNM Stage	TNM
0 — 70152	12 (7. 8 )	4 (2.6)	0,011
IIA-IIB этап	12 (7.8)	4 (2.6)	4 (2.6)
IIIA-IIIB этап	39 (25.3)	53 (34.4 )
Ступень IVA-IVB	12 (7.8)	18 (11.7)
≤ 39	≤ 39	41 (26.6)	25 (16.2)	0.005
> 39	34 (22.1)	54 (35.1)
Уровни альбумина (г / л)
≤ 40,5	32 (20.8)	44 (28.6)	0.111
> 40,5	43 (27.9)	35 (22.7)
≤ 0,08	59 (38. 3)	12 (7.8)	12 (7.8)	<0.001
> 0,08	16 (10.4 )	67 (43,5)

Медиана уровня сывороточного альбумина у всех пациентов составила 41,0 г/л (диапазон: 20,0–40,0 г/л) (табл. 1). Как показано на рисунке 1B, AUC была зарегистрирована как 0,648 (95% ДИ: 0,562–0,735), а оптимальное пороговое значение предоперационного уровня альбумина для ОС было равно 40.5 г/л, с наивысшей чувствительностью и специфичностью 0,647 и 0,605 соответственно. Исходя из этого значения, у 76 пациентов (49,4%) уровень альбумина был ≤ 40,5 г/л, а у 78 пациентов (50,6%) уровень альбумина > 40,5 г/л (табл. 3).

Таблица 3 Корреляция между уровнями альбумина и клинико-патологическими характеристиками у больных раком желчного пузыря n (%). 9015 9 G / L ( N = 76) 95 (48.7)

Характеристики	Уровни альбумина		P value	> 40,5 г / л ( N = 78) 2
	Возраст (YR)
≤ 60	22 (14. 3)	34 (22.1)	0.067
54 (35.1)	(35.1)	44 (28.6)
Мужской	28 (18.2)	35 (22.7)	0.330
Женский	48 (31.2)	43 (27.9)
Cholecystolithistias
Отсутствует	34 (22.1)	45 (29.2)	0.147
Настоящее	42 (27.3)	33 (21.4)
Диабет
Отсутствует	53 (34.4)	63 (40.9)	0.136
Настоящее	23 (14. 9)	15 (9.7)	15 (9.7)
Jaundice
отсутствуют	54 (35.1)	75 (48.7)	<0.001
Настоящее	22 (14.3)	3 (1.9)	3 (1.9)
9
	20 (13,0)	23 (14.9)	0,046
9	34 (22.1)	22 (14.3)
ab	6 (7,9)	6 (3.8)	3 (3.8)	3 (3.8)
O	16 (21.1)	16 (21.1)	30 (19.5)
Патологический
	0 (0)	0 (0)	3 (1. 9)	0.137
95 (48.7)	75 (48.7)
Папиллокарцинома	1 (0.6)	0 (0.0)
Бедные	36 (23.4)	24 (15.6)	0,047
Умеренные	40 26.0)	54 (35.1)
Резекционный маржинальный статус
отрицательный	39 (25.3)	57 (37,0)	57 (37,0)	0,008
40152
0)	21 (13.6)
Максимальный диаметр опухоли (см)
≤ 2.45	36 (23. 4)	32 (20.8)	32 (20.8)	0.516
> 2.45	40 (26.0)	46 (29.9)
T этап
TIS-T1A	2 (1.3)	8 (5.2)	8 (5.2)	0.021
T1B-T2B	9 (5.8)	20 (13.0)
T3	58 (37.7)	45 (29.2)
T4	7 (4.5)	5 (3.2)
N Этап
N0	45 (29.2)	(29.2)	53 (34.44)	0.403
N1	25 (16.2)	22 (14.3)
N2	6 (3,9)	3 (1,9)
Отдаленные метастазы
Отсутствуют	67 (43. 5)	75 (48.7)	0,077
9 (5.8)	9 (1.9)	3 (1.9)	9 (1.9)
TNM Stage
0-1	3 (1.9 )	13 (8.4)	0.007
IIA-IIB этап	6 (3.9)	6 (6.5)	10 (6.5)
IIIA-IIIB этап	46 (29.9)	46 (29,9 )
Ступень IVA-IVB	21 (13.6)	9 (5.8)
≤ 39	24 (15.6)	24 (15.6)	42 (27.3)	0,006
> 39	52 (33.8)	36 (23.4)
Концентрация фибриногена (G / L)			0. 111
≤ 3.47G / L	32 (20.8)	43 (27.9)
> 3,47 г/л	44 (28.6)	35 (22.7)
≤ 0,08	21 (13.6)	50 (32,5)	<0.001
> 0,08	55 (35,7 )	28 (18,2)

Медиана FAR у всех пациентов составила 0,09 (диапазон: 0,04–0,25) (таблица 1). Как показано на рисунке 1C, AUC была зарегистрирована как 0,783 (95% ДИ: 0,707–0,859), а оптимальное значение отсечки предоперационного FAR для ОС было равно 0.08, с самой высокой чувствительностью и специфичностью 0,779 и 0,765 соответственно. Исходя из этого значения, 71 пациент (46,1%) имел значение FAR ≤ 0,08, а 83 пациента (53,9%) имели значение FAR > 0,08 (таблица 4).

Таблица 4 Корреляция между FAR и клинико-патологическими характеристиками у пациентов с раком желчного пузыря n (%).08 ( N = 71) = 71) 29> 60152 <0.001 94 (48.1) 97 (43.5)

Характеристики	FAR		P значение
	> 0,08 ( N = 83) 2
Возраст (YR)
≤ 60152	32 (20.8 )	24 (15.6)	0.045
39 (25.3)	59 (38.3)
Мужской	30 (19.5)	33 (21.4)	0,870
Женский	41 (26.6)	(26.6)	50 (32.5)	50 (32.5)
Cholecystolithistalith
Отсутствует	37 (24,0)	42 (27. 3)	0.873
Настоящее	34 (22.1)	41 (26.6)
Диабет
Отсутствует	56 (36,4)	60 (39,0)	0.357
Настоящее	15 (9.7)	23 (14.9)
Jaundice
отсутствуют	67 (43.5)	62 (40.3)
настоящий	4 (2.6)	21 (13.6)
9
	22 (14.3)	21 (13.6)	0.148
9	28 (18.2)	28 (18.2)
AB	1 (0,6)	1 (0,6)	8 (5. 2)	8 (5.2)
O	20 (13.0)	26 (16.9)
Патологический
	0 (0)	0 (0)	0 (0)	0.173
91 (46.1)	71 (46.1)	79 (51.3)
Papillocarcinoma	0 (0)	1 (0.6)
Степень дифференциации
	18 (11.7)	18 (11.7)	42 (27.3)	0,002
Умеренные скважины	53 (34.4)	41 26.6)
Резекционный маржинальный статус
отрицательный	55 (35,7)	41 (26. 6)	<0.001
40159
.4)	42 (27.3)
Максимальный диаметр опухоли (см)
≤ 2.45	37 (24,0)	31 (20.1)	31 (20.1)	0,075
> 2.45	34 (22.1)	52 (33.8)
T 10152
TIS-T1A	8 (5.2)	2 (1.3)	<0.001
T1B- T2b	24 (15.6)	5 (3.2)
T3	36 (23.4)	67 (43.5)
T4	3 (1.9)	9 (5.8)
N Этап
N0	48 (31. 2)	50 (32.5)	50 (32.5)	0.623
N1	19 (12.3)	28 (18.2)
N2	4 (2,6)	5 (3,2)
Отдаленные метастазы
Отсутствуют	68 (44.2)	74 (48.1)	0.145
3 (1.9)	9 (5,8)	9 (5.8)	9 (5.8)	9 (5.8)	9 (5.8)
TNM этап	TNM этап
0	14 (9.1 )	2 (1.3)	<0.001
IIA-IIB этап	14 (9.1)	2 (1.3)	2 (1.3)
IIIA-IIIB этап	35 (22.7)	57 37. 0)
IVA-IVB стадия	8 (5.2)	22 (14.3)
≤ 39	≤ 39	43 (27.9)	23 (14.9)	<0.001
> 39	28 (18.2)	60 (39.0)
концентрация фибриногена (г / л)
≤ 3,47 г / л	59 (38,3)	16 (10.4)	< 0,001
> 3.47 г / л	12 (7,8)	67 (43.5)
Уровни альбумина (г / л)
≤ 40,5 г / л	21 (13.6)	55 35,7)	< 0,001
> 40,5 г/л	50 (32,5)	28 (18,2)

222

Корреляции предоперационной концентрации фибриногена, уровня альбумина и FAR с клинико-патологическими факторами

Как показано в таблице 2, на основании оптимального порогового значения предоперационной концентрации фибриногена все пациенты могут быть разделены на группу с низким значением (≤ 3. 47 г/л) или группу с высоким значением (> 3,47 г/л). Более высокая предоперационная концентрация фибриногена достоверно коррелировала с желтухой ( P = 0,003), степенью дифференцировки ( P = 0,048), краем резекции ( P = 0,003), Т-стадией ( P < 0,001), стадией TNM ( P = 0,011), уровень CA199 ( P = 0,005), а также FAR ( P < 0,001). Однако достоверных ассоциаций предоперационной концентрации фибриногена с возрастом, полом, холецистолитиазом, сахарным диабетом, группой крови ABO, патологическим типом, размером опухоли, стадией N, отдаленными метастазами или уровнем альбумина не выявлено ( P > 0.05). Кривая выживаемости, стратифицированная по концентрации фибриногена, показала, что пациенты с GBC с концентрацией фибриногена > 3,47 г/л имели более короткую общую выживаемость, чем пациенты с концентрацией фибриногена ≤ 3,47 г/л (рис. 2А).

Рис. 2. Кривая выживаемости в зависимости от предоперационной концентрации фибриногена (A), уровня альбумина (B) и отношения фибриногена к альбумину (C). A: Данные сравнивают концентрацию фибриногена > 3.47 г/л против ≤ 3,47 г/л группы ( P < 0,05). Номер 1 для группы ≤ 3,47 г/л, номер 2 для группы > 3,47 г/л; B: Данные сравнивают уровень альбумина > 40,5 г/л в группе с группой ≤ 40,5 г/л ( P <0,05). Цифра 0 для группы с уровнем альбумина > 40,5 г/л, цифра 1 для группы с уровнем альбумина ≤ 40,5 г/л; C: Данные сравнивают FAR > 0,08 с группой ≤ 0,08 ( P <0,05). Цифра 1 для группы FAR > 0,08, цифра 0 для группы FAR ≤ 0,08 г/л.FAR: отношение фибриногена к альбумину.

Как показано в Таблице 3, на основе оптимального порогового значения предоперационного уровня альбумина все пациенты могут быть отнесены к группе с низким значением (≤ 40,5 г/л) или группой с высоким значением (> 40,5 г/л). ). Более высокие предоперационные уровни альбумина были достоверно связаны с желтухой ( P < 0,001), группой крови ABO ( P = 0,046), степенью дифференцировки ( P = 0,047), состоянием края резекции ( P = 0. 008), стадия T ( P = 0,021), стадия TNM ( P = 0,007), уровни CA199 ( P = 0,006), а также FAR ( P < 0,001). Кривая выживаемости, стратифицированная по уровню альбумина, показала, что пациенты с ГБК с уровнем альбумина > 40,5 г/л имели более длительную ОВ, чем пациенты с уровнем альбумина ≤ 40,5 г/л (рис. 2В).

Как показано в таблице 4, на основе оптимального порогового значения для предоперационного FAR все пациенты могут быть сгруппированы в группу с низким значением (≤ 0,08) или группу с высоким значением (> 0,08).08). Более высокий предоперационный FAR достоверно коррелировал с возрастом ( P = 0,045), желтухой ( P < 0,001), степенью дифференцировки ( P = 0,002), состоянием края резекции ( P < 0,001), Т-стадией ( P < 0,001), стадия TNM ( P < 0,001), уровень СА199 ( P < 0,001), а также уровень альбумина ( P < 0,001). Кривая выживаемости, стратифицированная по FAR, показала, что пациенты с GBC с FAR > 0,08 имели худшую ОВ по сравнению с пациентами с FAR ≤ 0. 08 (рис. 2С).

Результаты одномерного и многомерного анализа

Одномерный и многомерный анализы для прогнозирования общей выживаемости у пациентов с ГБК показаны в таблицах 5 и 6. В одномерном анализе Кокса желтуха (ОР: 2,598, 95% ДИ: 1,644-4,106, P <0,001), степень дифференцировки (HR: 1,527, 95% ДИ: 1,031-2,261, P = 0,035), состояние края резекции (HR: 3,683, 95% ДИ: 2,468-5,496, P <0,001), Стадия T ( P < 0,001), стадия N ( P < 0.001), отдаленные метастазы (HR: 2,550, 95% ДИ: 1,388–4,684, P = 0,003), стадия TNM ( P < 0,001), уровень СА199 (HR: 3,125, 95% ДИ: 2,010–4,858, P <0,001), концентрация фибриногена (HR: 2,795, 95% ДИ: 1,853-4,214, P <0,001), уровень альбумина (HR: 0,391, 95% ДИ: 0,259-0,590,

Таблица 5. Однофакторный анализ общей выживаемости у пациентов с раком желчного пузыря. 0,906 ≤ 39

Клинические характеристики неоперабельных пациентов с ESCC (n = 120).

Характеристики	HR (95% CI)	P Значение
Возраст (YR)	1. 473 (0.973-2.230)	0.067
≤ 60149
	0,995 (0.670-1.477)	0.981
Мужской
Женский
CholecyStolithiation	1.198 (0.814-1.764)	0.360
Отсутствует
Настоящее
Диабет	1.028 (0.651-1.623)
	Отсутствует
	Настоящее
	желтуха 2.598 (1.644-4.106)	<0,001
	Отсутствуют
Присутствуют
группы крови	—	0,113
В
АВ
О
Патологические типы	—	0. 165
Adenosquamous карцинома
	Аденокарцинома
	папиллокарцинома
Степень дифференциации	1,527 (1.031-2.261)	0,035
	бедных
Умеренные скважины
Resection Margin Статус	3.683 (2.468-5.496)	<0.001
4
4
Максимальный диаметр опухоли (см)	1.101 (0,744-1.630)	0.631
≤ 2.45
> 2.45
T Этап	—	<0. 001
TIS-T1A
T1b-T2b
Т3
Т4
Н этап	—	<0,001
0
1
2
Отдаленные метастазы	2.550 (1.388-4.684)	0.003
Настоящее
TNM этап	—	<0.001
IIA -Ib Stage
IIIA-IIIB этап
IVA-IVB этап
CA199 (U / мл)	3. 125 (2.010-4.858)	<0.001
> 39	> 39
Концентрация фибриногена (G / L)	2.795 (1.853-4.214)	<0,001
≤ 3.47
> 3.47
Уровни альбумина (G / L)	0.391 (0.259-0.590)	<0.001
> 40.5
Далеко	4.626(2,987-7,165)	< 0,001
≤ 0,08
> 0,08		Таблица 6 Многофакторный анализ общей выживаемости у пациентов с раком желчного пузыря.3 P Value 2 9 9IA-IIIB Этап / 0-1 этап 4,696 2,813 (1.765-4.484) ≤ 0,08 Характеристики HR (95% CI) Wald Резекционный маржинальный статус 2.343 (1.532-3.581) <0.001 TNM Stage 8.595 0.035 IIA-IIB Stage / 0 -1Stage 1.209 (0.287-5.095) 0.067 0.067 3.401 (1.033-11.202) 4.051 0.044 IVA-IV этап/0-1 этап 4.014 (1.142-14. 107) 0,030 ВСР <0,001 > 0,08 Уровни альбумина (г / л) 0.595 (0.385-0.921) 0.020 ≤ 40,5 > 40.5 P < 0.001) и FAR (HR: 4,626, 95% ДИ: 2,987-7,165, P <0,001) были значимыми прогностическими факторами для OS у пациентов с GBC (таблица 5), тогда как возраст, пол, холецистолитиаз, диабет, группа крови ABO, патологический тип и максимальный диаметр опухоли не были значимыми предикторами ОС ( P > 0,05; таблица 5). В многомерном регрессионном анализе Кокса состояние края резекции (ОР: 2,343, 95% ДИ: 1,532-3,581, P <0,001, стадия TNM ( P = 0,035) и FAR (ОР: 2. 813, 95% ДИ: 1,765–4,484, P < 0,001) были выявлены как независимые факторы риска плохой ОВ у больных ГБЖ, а уровень альбумина (HR: 0,595, 95% ДИ: 0,385–0,921, P = 0,020) коррелировал с благоприятной ОВ у пациентов с ГБ (табл. 6). Хотя многофакторный анализ показал, что как FAR, так и уровень альбумина являются независимыми факторами риска для прогноза пациентов с GBC (таблица 6), AUC FAR (0,783) была выше, чем AUC (0,648) уровня альбумина (рис. 1B и C), что указывает на то, что прогностическое значение FAR было более сильным, чем значение уровня альбумина. ОБСУЖДЕНИЕ В этом исследовании мы демонстрируем, что FAR является значительно независимым прогностическим показателем для GBC. Насколько нам известно, это первое исследование, посвященное прогностической значимости FAR у пациентов с GBC. Хотя было обнаружено, что как FAR, так и уровень сывороточного альбумина являются значимыми прогностическими показателями, AUC FAR была выше, чем у уровня сывороточного альбумина, а значение P FAR было меньше, чем у уровня сывороточного альбумина. В нашем исследовании было обнаружено, что более высокий FAR коррелирует с рядом важных клинико-патологических показателей у пациентов с ГБ, таких как состояние края резекции, стадия TNM и уровень альбумина, которые были независимыми факторами риска ОС при ГБ, указывая на то, что повышенный FAR может быть связан с агрессивностью и системным прогрессированием GBC. В относительно небольшом количестве предыдущих исследований изучалась прогностическая значимость FAR у пациентов со злокачественными опухолями. На сегодняшний день проведено только два исследования рака молочной железы[23] и ESCC[22]. В соответствии с нашими выводами оптимальное пороговое значение FAR для пациентов с ESCC также составляло 0,08. Однако оптимальное пороговое значение FAR при раке молочной железы составляло 0,071, что немного ниже, чем у пациентов с ESCC и у пациентов с GBC в нашем исследовании. В совокупности противоречивые результаты указывают на то, что оптимальное пороговое значение FAR варьируется при разных злокачественных новообразованиях. Хотя точная причина и основной механизм этих различий остаются неизвестными, они могут быть связаны с различным биологическим поведением разных опухолей и различиями гормонов, связанными с полом. Следовательно, необходимы дополнительные исследования для дальнейшей проверки этих выводов. В отличие от этих двух предыдущих исследований, наше исследование показывает, что предоперационный уровень альбумина также является независимым фактором риска ОС у пациентов с ГБ, а повышенный уровень альбумина является благоприятным прогностическим фактором для пациентов с ГБ.Несколько исследований продемонстрировали, что более низкие уровни сывороточного альбумина могут привести к ухудшению состояния и повышенному риску неблагоприятного прогноза у пациентов с раком желудка [26], раком яичников [27] и уротелиальной карциномой верхних мочевых путей [12]. Однако, насколько нам известно, это первое исследование, оценивающее прогностическую значимость предоперационного сывороточного альбумина при GBC. Накопившиеся исследования продемонстрировали влияние активированной коагуляции на фибринолиз, недоедание и воспаление при канцерогенезе, прогрессировании рака и метастазировании [28-31].Хотя прогностическое значение предоперационной FAR было установлено у пациентов со злокачественными опухолями [22, 23], реальные механизмы, лежащие в основе этой ассоциации, остаются в значительной степени неясными. Наши наблюдения подтверждаются несколькими предыдущими экспериментальными и клиническими исследованиями. Будучи Р-глобулином и провоспалительным белком, фибриноген может синтезироваться клетками злокачественных опухолей, помимо клеток печени, которые участвуют в формировании внеклеточного матрикса (ВКМ) [32-34]. Фибриноген может способствовать прогрессированию опухоли посредством регуляции роста опухолевых клеток путем связывания с фактором роста эндотелия сосудов (VEGF), а также с фактором роста тромбоцитов (PDGF) [33-35].Экспериментальное исследование показало, что фибриноген может индуцировать эпителиально-мезенхимальный переход (ЭМП) для повышения способности к миграции и инвазии опухолевых клеток посредством модуляции экспрессии виментина и Е-кадгерина [36]. Другое экспериментальное исследование, проведенное на мышах с дефицитом фибриногена, указывает на то, что свободная от фибриногена внутренняя среда может подавлять распространение опухолевых клеток и последующее образование микрометастаз [37]. Предыдущее исследование [38] также показало, что фибриноген может способствовать метастазированию опухолевых клеток путем подавления апоптоза, опосредованного клетками естественных киллеров (NK).Было также показано, что фибриноген играет решающую роль в онкогенезе и прогрессировании опухоли посредством обострения клеточной пролиферации, подавления апоптоза и стимуляции ангиогенеза, а также гематогенного метастазирования [33,34,39-41]. Уровень альбумина может не только отражать статус недостаточности питания хозяина, но также указывать на наличие воспаления. Недостаточность питания обычно выявляется у онкологических больных, что может привести к многочисленным негативным последствиям, включая нарушение иммунной функции, нечувствительный терапевтический ответ, а также снижение общей выживаемости [42]. В рамках СВО в опухоль или из самой опухоли выделяются медиаторы воспаления, в том числе фактор некроза опухоли (ФНО)-α, интерлейкин (ИЛ)-1, ИЛ-6, а также острофазовые реагенты. Предполагается, что IL-6 модулирует секрецию VEGF клетками глиобластомы, что может приводить к повышению проницаемости сосудов, способствуя снижению уровня альбумина в сыворотке [43,44]. Провоспалительные цитокины, такие как TNF-α, IL-1 и IL-6, могут подавлять синтез альбумина в печени [45-48]. Следовательно, уровень альбумина может использоваться для отражения прогноза опухоли.В совокупности FAR можно рассматривать как прогностический фактор для пациентов с GBC. В этом исследовании есть определенные ограничения. Начнем с того, что это исследование было ретроспективным, одноцентровым, с небольшой выборкой, и, следовательно, могло иметь место систематическая ошибка отбора. Во-вторых, из-за небольшого размера выборки мы не смогли провести дальнейший анализ подгрупп в соответствии с различными моделями, такими как модель стадии TNM, модель лечения и модель отдаленных метастазов. В-третьих, нашим выводам не хватало внешней проверки, что требует дальнейшего изучения.В-четвертых, хотя пороговые значения были рассчитаны по ROC-кривым, они были основаны на относительно небольшой выборке; как таковые, другие пороговые значения могут быть более точными в случае увеличения размера выборки. В данном исследовании мы в основном сосредоточились на прогностической значимости дооперационного ФАР, в то время как изменения послеоперационного ФАР не изучались; таким образом, прогностическое значение послеоперационного FAR не оценивалось. Таким образом, для дальнейшей проверки настоящих выводов необходимы более хорошо спланированные, проспективные и многоцентровые исследования с большой выборкой. В заключение, дооперационный FAR является значимым и мощным негативным прогностическим показателем для ОС у пациентов с ГБ, а дооперационный уровень сывороточного альбумина является благоприятным прогностическим фактором для ОС у пациентов с ГБ, а прогностическая сила FAR выше, чем у уровень альбуминов. В качестве простого, удобного и экономичного показателя FAR, определяемый как отношение фибриногена к альбумину, можно было бы легко применять в клинических условиях с помощью рутинных предоперационных лабораторных тестов для прогнозирования прогноза у пациентов с GBC.Однако для подтверждения этих выводов необходимы дополнительные исследования. ОСОБЕННОСТИ СТАТЬИ Предыстория исследований Хотя рак желчного пузыря (РЖП) является относительно редким гепатобилиарным злокачественным новообразованием с низкой заболеваемостью, он, как правило, коварен и быстро прогрессирует. Большинству больных ГБЦ диагноз ставится на поздних стадиях, что исключает возможность хирургического вмешательства, которое, как считается, дает оптимальный терапевтический эффект. Несмотря на большой прогресс хирургической техники в последние годы, прогноз остается очень неблагоприятным.Таким образом, необходимо срочно изучить клинически простой, удобный и экономически эффективный прогностический показатель для выявления и выявления пациентов с GBC высокого риска, которым можно как можно раньше провести соответствующее хирургическое лечение. В последние годы различные исследования показали, что повышенная концентрация фибриногена в плазме, отражающая коагуляционную функцию организма, и сниженная концентрация альбумина в плазме, свидетельствующая о нутритивном состоянии организма, являются независимыми факторами риска неблагоприятного прогноза у пациентов со злокачественными опухолями.Интегрируя результаты исследований отношения фибриногена к альбумину (FAR) в прогнозе пациентов с раком пищевода и раком молочной железы, мы, естественно, предполагаем, что FAR может быть значительно более эффективным, чем однократное повышение концентрации фибриногена в плазме или снижение концентрации плазмы альбумина в прогнозировании. прогноз больных ГБ. Мотивация исследования Таким образом, настоящее исследование было в основном предназначено для определения и проверки роли высокой FAR в прогнозе хирургически леченных пациентов с ГБЖ.Мы стремились обнаружить простой, удобный и экономически эффективный прогностический биомаркер для пациентов с ГБ, подвергающихся хирургическому лечению, который мог бы облегчить клиническим хирургам отбор и идентификацию пациентов с ГБ, подходящих для хирургической резекции. Примечательно, что это было бы полезно как для хирургов, так и для пациентов с GBC. Наши результаты обеспечат клинические доказательства и направления исследований для других крупномасштабных многоцентровых рандомизированных контролируемых испытаний в будущем. Цели исследования Основная цель нашего исследования состояла в том, чтобы определить, является ли высокий предоперационный FAR независимым фактором риска послеоперационной выживаемости у пациентов с ГБЖ.В результате мы продемонстрировали, что высокое предоперационное значение FAR в плазме и низкая дооперационная концентрация альбумина в плазме были независимыми факторами риска неблагоприятного послеоперационного прогноза у пациентов с GBC. Кроме того, прогностический эффект высокого предоперационного значения FAR был значительно сильнее, чем низкая предоперационная концентрация альбумина в плазме. Таким образом, эти вышеописанные результаты предоставили не только клиническое направление для дальнейшей клинической проверки или соответствующих исследований, но и клинические данные для дальнейших исследований, касающихся лежащих в основе механизмов. Методы исследования Во-первых, настоящее исследование было клиническим ретроспективным. Для сбора и систематизации различных переменных, включая эпидемиологические данные, клинико-патологические характеристики и целевые данные, связанные с исследованиями, использовалась предварительно составленная таблица сбора данных в формате EXCEL. Кроме того, кривая рабочих характеристик приемника (ROC) использовалась для получения оптимальных пороговых значений фибриногена, альбумина и FAR. Непрерывные переменные с нормальным распределением были показаны как среднее ± стандартное отклонение, а непрерывные переменные без нормального распределения были выражены как медианы (диапазон: минимум-максимум).Категориальные переменные были выражены в процентах или частотах. Переменные из таблицы EXCEL были затем импортированы в статистическую программу SPSS 24.0 для статистического анализа. Следует отметить, что статистические методы, используемые в нашем исследовании, отличались от тех, которые использовались в предыдущих исследованиях анализа выживаемости в отношении прогноза онкологических больных. Начнем с того, что кривая ROC использовалась для определения оптимального порогового значения фибриногена, альбумина и FAR в этом исследовании, что было более разумным и научным, чем традиционные методы, которые использовали среднее значение целевого или идентифицированного биомаркеры на основе предыдущих исследований.Это произошло потому, что пороговое значение, определенное этим методом, было в значительной степени связано с общей выживаемостью целевой популяции. Во-вторых, большинство предыдущих исследований послеоперационного прогноза у пациентов с ГБК были сосредоточены только на одном показателе, таком как фибриноген плазмы или альбумин плазмы. Однако в данном исследовании мы использовали ФАР плазмы, представляющий собой деление высокого фибриногена и низкого альбумина, что способствовало более значимому прогностическому эффекту индекса и эффективно ингибировало влияние сопутствующих факторов.Вместе этот метод был более научным и обладал более высокой статистической эффективностью. Результаты исследования В этом исследовании мы продемонстрировали, что высокий предоперационный FAR в плазме и низкая дооперационная концентрация альбумина в плазме были независимыми факторами риска неблагоприятного послеоперационного исхода у пациентов с ГБЖ. Насколько нам известно, это первое исследование, показывающее, что высокий FAR плазмы перед операцией является неблагоприятным прогностическим биомаркером для пациентов с GBC, подвергающихся хирургическому вмешательству.Кроме того, он также подтверждает роль низкого предоперационного альбумина плазмы в прогнозировании неблагоприятного прогноза у пациентов с GBC, перенесших операцию. Тем не менее, наше исследование является ретроспективным, а не проспективным, что может привести к систематической ошибке. Кроме того, размер выборки в нашем исследовании относительно невелик, и это одноцентровое исследование, и эти недостатки могут снизить статистическую эффективность наших выводов. Тем не менее, исследование проводилось в Китае, в которое не включались больные ГБЖ из других этнических групп и стран, что повлияло на клиническую применимость и обобщаемость результатов. Таким образом, для дальнейшей проверки выводов этого исследования необходимы более многоцентровые крупномасштабные проспективные исследования с участием пациентов с GBC из разных рас и стран. Выводы исследований В настоящее время многочисленные исследования подтвердили, что высокая предоперационная концентрация фибриногена в плазме и низкая дооперационная концентрация альбумина в плазме являются независимыми факторами риска неблагоприятного прогноза у пациентов с ГБЖ. Кроме того, некоторые исследования дополнительно подтвердили, что высокий уровень FAR в плазме до операции является независимым фактором риска плохого прогноза у пациентов с раком пищевода и раком молочной железы, и его прогностическая способность значительно выше, чем у отдельных биомаркеров, таких как высокий уровень фибриногена в плазме и низкий уровень альбумина плазмы.Поэтому мы, естественно, предположили, что FAR, представляющий функцию свертывания крови и состояние питания организма, может быть независимым фактором риска для прогнозирования послеоперационных неблагоприятных исходов у пациентов с ГБ, что было подтверждено в нашем исследовании. Наше исследование было первым, в котором был выявлен прогностический эффект FAR у пациентов с GBC, и мы также использовали кривую ROC в качестве нового метода для определения оптимального порогового значения для изученного прогностического индекса. Потенциальный механизм нашего вывода можно обозначить следующим образом: фибриноген как фактор свертывания был связан с ростом, прогрессированием и метастазированием раковых клеток, а альбумин коррелировал с нутритивным статусом и иммунной функцией организма.Таким образом, высокий предоперационный уровень фибриногена в плазме и низкий предоперационный уровень альбумина являются неблагоприятными прогностическими факторами для пациентов с ГБЖ. FAR может усиливать и усиливать прогностический эффект одного индекса, такого как фибриноген и альбумин. В совокупности наше исследование обеспечивает простой, удобный и экономичный прогностический показатель, который помогает клиницистам более эффективно проводить скрининг и выявлять пациентов с GBC высокого риска в клинической практике, а также помогает пациентам адаптироваться к более совершенным хирургическим методам и оптимальной стратегии последующего наблюдения в клинической практике. будущее. Перспективы исследований В настоящем исследовании показано, что FAR плазмы, включающий два биомаркера, оказывает значительно лучшее прогностическое воздействие на хирургически леченных пациентов с GBC по сравнению с одним прогностическим показателем, таким как альбумин плазмы или фибриноген плазмы. В будущем должны быть проведены более масштабные, многоцентровые и проспективные исследования, включающие пациентов с GBC из других рас и стран, для дальнейшего изучения и проверки выводов, сделанных в нашем исследовании.Кроме того, в будущем также необходимы более простые эксперименты по изучению потенциальных механизмов. фон PLoS ONEplosplosonePLOS ONE1932-6203Public Библиотека ScienceSan Франциско, CA USA10.1371 / journal.pone.0182660PONE-D-17-11187Research ArticleMedicine и здоровье sciencesDiagnostic medicinePrognosisMedicine и здоровье sciencesOncologyMetastasisMedicine и здоровье sciencesOncologyBasic рак researchMetastasisBiology и жизнь sciencesBiochemistryProteinsAlbuminsBiology и жизнь sciencesAnatomyLymphatic systemLymph nodesMedicine и здоровье sciencesAnatomyLymphatic systemLymph nodesMedicine и sciencesOncologyCancers здоровья и neoplasmsCarcinomasSquamous клеток carcinomasMedicine и здоровье sciencesOncologyCancer treatmentMedicine и sciencesOncologyCancers здоровья и neoplasmsGastrointestinal tumorsEsophageal cancerMedicine и здоровье sciencesDiagnostic medicineSigns и symptomsLesionsMedicine и здоровье sciencesPathology и лабораторные medicineSigns и symptomsLesionsPrognosis влияние клинических характеристик у больных с неоперабельным пищеводного squa смертные клетки carcinomaClinical функции и неоперабельных пациенты ККЭСА survivalYangYingConceptualizationData curationFormal analysisFunding acquisitionInvestigationMethodologyWriting — оригинальный draftWriting — обзор & editingJiaJunData curationInvestigationWriting — обзор и editingSunZhiweiInvestigationWriting — обзор и editingDuFengInvestigationWriting — обзор и editingYuJingInvestigationWriting — обзор и editingLiuChuanlingInvestigationWriting — обзор и editingXiaoYanjieInvestigationWriting — обзор и editinghttp: // orcid. org/0000-0003-3499-9986ZhangXiaodongКонцептуализацияКурирование данныхПривлечение финансированияИсследованиеМетодологияАдминистрирование проектаКонтрольНаписание, обзор и редактирование*Ключевая лаборатория канцерогенеза и трансляционных исследований (Министерство образования/Пекин), отделение рака желудочно-кишечного тракта VIP-II медицинского факультета, онкологическая больница и институт Пекинского университета , Haidian District, Beijing, ChinaWeiQingyiEditorDuke Cancer Institute, UNITED STATES Авторы заявили об отсутствии конкурирующих интересов. * Электронная почта: [email protected] et al. Это статья с открытым доступом, распространяемая в соответствии с условиями лицензии Creative Commons Attribution License, которая разрешает неограниченное использование, распространение и воспроизведение на любом носителе при условии указания автора и источника. История вопроса Пациенты с неоперабельной плоскоклеточной карциномой пищевода (ESCC) не были однородными, и их результаты сильно различались. Отсутствовали выявленные клинические факторы, влияющие на прогноз; и ранее не проводилось исследований по построению прогностической оценки для прогнозирования выживаемости и выбора лечения. Методы В этом ретроспективном когортном исследовании двенадцать клинических характеристик ста двадцати неоперабельных пациентов с ESCC были собраны при постановке диагноза и проанализированы с помощью регрессионной модели Кокса. Для определения факторов, связанных с неблагоприятным прогнозом, применялись различные методы, в том числе одномерный анализ, многомерный анализ с поправкой на смешение и выбор модели; и оценка прогноза была построена на установленных факторах. Результаты Четыре признака были идентифицированы как факторы неблагоприятного прогноза, включая средне- и нижнегрудную опухоль (aHR = 2.20, 95% ДИ = 1,03, 4,72), метастазы в абдоминальные и забрюшинные лимфатические узлы (aHR = 1,62, 95% CI = 1,00, 2,64), альбумин не более 39 г/л (aHR = 2,81, 95% CI = 1,24, 6,41). ) и гематогенное метастазирование (aHR = 1,61, 95% ДИ = 0,97, 2,69). Пациенты были разделены на три группы в зависимости от прогноза: хорошая выживаемость при отсутствии одного из четырех выявленных факторов (ноль баллов), плохая выживаемость при наличии трех-четырех факторов (оценка от трех до четырех) и медиана выживаемости при наличии одного-двух факторов (оценка от одного до четырех). два), выживаемость трех групп статистически различалась (p тренд = 0.020). Заключение Прогностическая оценка, основанная на выбранных клинических характеристиках, может предсказать выживаемость среди неоперабельных пациентов с ESCC, что имеет решающее значение для индивидуализированного лечения и играет центральную роль в точной медицине. http://dx.doi.org/10.13039/501100001809Национальный фонд естественных наук Китая81602924YangYingИсследование финансировалось Национальным фондом естественных наук Китая (81602924). Спонсоры не участвовали в разработке исследования, сборе и анализе данных, принятии решения о публикации или подготовке рукописи. Доступность данныхДанные этого исследования доступны по запросу, поскольку наши данные содержат потенциально идентифицирующую информацию о пациенте, то есть один прямой идентификатор — даты, относящиеся к физическому лицу (дата рождения), и пять косвенных идентификаторов — место лечения, пол и редкие болезни, национальности и возраста. Более того, из-за отсутствия конкретных требований регуляторов в Китае мы не получили явного согласия на обмен данными от участников. После обсуждения с комитетом по этике онкологической больницы и института Пекинского университета вместо всеобщего доступа мы хотели бы сделать данные доступными для тех, кто соответствует определенным профессиональным критериям и согласен использовать данные в исследовательских целях для получения научной ценности.Наши зашифрованные необработанные данные хранятся на защищенном паролем компьютере в запертой комнате, и для доступа к данным запрос может быть отправлен соответствующему автору по адресу [email protected] или первому автору по адресу yyang0801@foxmail. com или в Институт Комитет по этике: +86-1088196861. Введение Рак пищевода — злокачественное заболевание, серьезно угрожающее здоровью и жизни человека. По оценкам, в 2012 г. в мире произошло 455 800 новых случаев и 400 200 смертей от рака пищевода, что заняло восьмое место по заболеваемости и шестое место по смертности от рака [1].Смертность от рака пищевода в Китае была самой высокой в ​​мире. Китайские эпидемиологические данные показали, что в 2015 г. было зарегистрировано 477 900 новых случаев и 375 000 смертей от рака пищевода, что заняло третье место по заболеваемости и четвертое место по смертности соответственно [2–4]. Основные типы патологии рака пищевода включают плоскоклеточную карциному, аденокарциному и нейроэндокринную карциному. В западных странах и США примерно 50% случаев рака пищевода составляют аденокарциномы [5]; в то время как в азиатских странах, особенно в Китае, около 90% составляют плоскоклеточный рак, и заболеваемость увеличивается [6, 7].В целом, общая выживаемость при раке пищевода составляет всего около 20% [8]. Хирургия признана лучшим методом ликвидации локализованного рака пищевода. Однако из-за различных воздействий, таких как локализация опухоли, сопутствующие заболевания и воля пациентов, только 15–20% пациентов в конечном итоге подвергаются хирургическому вмешательству, в результате чего значительное количество пациентов остаются неоперабельными [8–12]. Несмотря на отсутствие данных китайских исследований, принимая во внимание международные исследования и наш практический опыт, следует помнить, что неоперабельные пациенты составляют большинство пациентов с плоскоклеточным раком пищевода (ESCC) с очень плохим прогнозом в Китае; между тем, по нашим клиническим наблюдениям, пациенты, не подвергающиеся хирургическому вмешательству, представляют собой неоднородную популяцию с резко различающимися прогнозами; и для наибольшей пользы пациентов стоит найти факторы, предсказывающие их выживаемость, и классифицировать их по их прогнозам, что обеспечит основу и доказательства для будущих точных решений о лечении. Насколько нам известно, не существует общепринятых молекулярных маркеров, связанных с выживаемостью ESCC, и даже исследований клинических факторов прогноза ESCC было мало; таким образом, в этом исследовании мы попытались изучить связь между клиническими особенностями и выживаемостью у пациентов с неоперабельным ESCC, а также стратифицировать пациентов по их факторам прогноза прогноза, которые могут помочь в будущем руководстве по лечению. МетодыИсследуемая популяция В общей сложности 196 пациентов с раком пищевода проходили лечение в отделении рака желудочно-кишечного тракта VIP-II медицинского факультета онкологической больницы и института Пекинского университета с августа 2012 г. по февраль 2016 г.Два пациента отказались от участия в исследовании и были исключены из нашего дальнейшего анализа. Уровень ответов составил 98%. Из всех включенных участников 181 были плоскоклеточными карциномами, 11 — нейроэндокринными карциномами и 2 — аденокарциномами. Все случаи были исторически подтверждены. Из 181 пациента с ESCC 61 была проведена операция, а остальные 120 пациентов не были оперированы из-за поздних стадий, локализации опухоли, сопутствующих заболеваний или отказа. В наше исследование были включены все 120 неоперабельных больных. Дизайн исследования Это было ретроспективное когортное исследование.Исходом была общая выживаемость (ОВ), которую рассчитывали как количество месяцев с даты постановки диагноза до даты смерти или даты последнего наблюдения 16 ноября 2016 г. Средняя продолжительность наблюдения составила 40 месяцев, от 6 до 104 мес. Воздействием были двенадцать клинических и патологических характеристик при постановке диагноза, включая возраст, пол, сопутствующие заболевания и семейный анамнез рака, множественные поражения, локализацию опухоли, степень дифференциации и лимфатические метастазы, гематогенные метастазы и потерю веса, альбумин и гемоглобин. Некоторые воздействия были определены следующим образом. При эндоскопическом обследовании «множественные поражения» означали более чем одно пятно злокачественных поражений, которые были разделены грубо нормальными тканями; и «расположение опухоли» измеряли в сантиметрах (см) от резца до верхней границы опухоли. 25 см устанавливалось как пороговое значение, и оно считалось «неприменимым (NA)», если множественные поражения распространялись за границу 25 см. Лимфатические и гематогенные метастазы оценивали различными способами, такими как эзофагоскопия, УЗИ пищевода, компьютерная томография (КТ), магнитно-резонансная томография (МРТ) или позитронно-эмиссионная томография-компьютерная томография (ПЭТ-КТ).Под «лимфатическим метастазированием» принимали четыре поля — шейные и надключичные лимфатические узлы, лимфатические узлы средостения, абдоминальные и забрюшинные лимфатические узлы и другие области. Статистический анализ Однофакторный анализ и многомерный анализ с поправкой на вмешивающиеся факторы использовались для выявления факторов, влияющих на прогноз. Мы также применили выбор модели, чтобы выбрать факторы, в значительной степени связанные с выживанием. Все анализы выживаемости были выполнены с помощью регрессионной модели пропорциональных рисков Кокса. Все факторы, включенные в регрессионную модель, были проверены на соответствие допущениям о пропорциональных рисках, и никаких нарушений обнаружено не было. Интегрированные результаты одномерного анализа, многомерного анализа и выбора модели, факторы, статистически значимо связанные с неблагоприятным прогнозом, были установлены в качестве факторов прогноза, а количество факторов прогноза служило в качестве оценки прогноза. Кроме того, пациенты были стратифицированы по их прогнозу; и соответствующие интервалы выживаемости сравнивали с помощью логарифмического рангового критерия, а кривые выживаемости строили методом Каплана-Мейера. Все статистические анализы были двусторонними, и р<0.05 рассматривались как статистически значимые. Результаты были представлены в виде отношения рисков (ОР) и 95% доверительных интервалов (95% ДИ). Все анализы и графики проводились с помощью SAS 9.4 (SAS Institute Inc., Кэри, Северная Каролина, США). Исследование было одобрено Институциональным наблюдательным советом онкологической больницы и института Пекинского университета. Результаты Средний возраст при постановке диагноза составлял 60 лет, варьируя от 44 до 79 лет. 78 % пациентов были мужчинами, а 22 % — женщинами. У 11% пациентов были множественные поражения.Что касается локализации опухоли, то около 70% локализовались на уровне 25 см и ниже, то есть средне- и нижнегрудной ESCC. 87% неоперабельных пациентов с ESCC были с лимфатическим метастазированием, и среди этих пациентов 50% были с инвазией в абдоминальные и забрюшинные лимфатические узлы. Гематогенные метастазы были обнаружены у 23% пациентов, а дальнейшая стратификация показала, что 52% были метастазами в легкие, 22% — в печень и 11% — в кости. Среднее значение альбумина составляло 43,5 г/л с диапазоном от 29,9 г/л до 51,0 г/л. Средний гемоглобин был 141.4 г/л, а диапазон варьировался от 92,0 г/л до 175,0 г/л. OS была от 0 до 63 месяцев, а ее медиана составила 16 месяцев. К дате последнего наблюдения 62% пациентов умерли, а 7% выбыли из наблюдения; а остальные были еще живы. Что касается лечения, то 5% получали только лучевую терапию, а 24% получали только химиотерапию; и 71% получили междисциплинарное лечение, которое было сосредоточено на химиолучевой терапии (CRT) и включало другие методы, такие как радиочастотная абляция и «гамма-нож». Результаты представлены в таблице 1. 10.1371/journal.pone.0182660.t001Table 1

Характеристики	Считает	Процент (%)
Возраст (лет) (медиана) (диапазон)	60 (44–79)
Пол
Мужчина	93	78
Гнездовой	27	22
История болезни
№	54	45
Да	66	55
Рак в семейном анамнезе
№	86	72
Да	34	28
Множественные поражения
№	104	89
Да	13	11
Расположение опухоли
<25 см	23	20
≥25 см	82	70
Н/Д	12	10
Дифференциация
Высокий	6	6
Медиана	58	56
Низкий	40	38
Лимфатические метастазы
№	16	13
Да	104	87
Метастазы в абдоминальные и забрюшинные лимфатические узлы	52	50
Другие метастазы в лимфатические узлы	52	50
Гематогенные метастазы
№	92	77
Да	27	23
Печень	6	22
Легкое	14	52
Кость	3	11
Несколько	4	15
Потеря массы тела
№	47	45
Да	58	55
Альбумин (г/л) (среднее ± стандартное отклонение) (диапазон)	43. 5±3,94 (29,9–51,0)
Альбумин
≤39 г/л	11	10
>39 г/л	95	90
Гемоглобин (г/л) (среднее ± стандартное отклонение) (диапазон)	141,4±16,7 (92,0–175,0)
Лечение
Только химиотерапия	28	24
Только лучевая терапия	6	5
Комплексная терапия	82	71
ОС (месяцы) (медиана) (диапазон)	16 (0–63)
Последующие действия
Выживание	38	32
Смерть	74	62
Потеря наблюдения	8	7

Однофакторный анализ показал, что опухоль располагалась на высоте 25 см и ниже (cHR = 2. 39, 95% ДИ = 1,13, 5,05), лимфатические метастазы (сОР = 2,64, 95% ДИ = 1,06, 6,56), гематогенные метастазы (сОР = 1,71, 95% ДИ = 1,03, 2,84) и альбумин ≤39 г/л ( cHR = 2,46, 95% ДИ = 1,10, 5,51) ассоциировались с неблагоприятным прогнозом. Следует отметить, что метастазирование в абдоминальные и забрюшинные лимфатические узлы (cHR = 1,76, 95% ДИ = 1,10, 2,83) было связано с неблагоприятным прогнозом. Затем мы по возможности скорректировали возраст и пол, скорректированный анализ показал очень похожие результаты. В частности, средне- и нижнегрудная опухоль (aHR = 2.20, 95% ДИ = 1,03, 4,72), метастазы в абдоминальные и забрюшинные лимфатические узлы (aHR = 1,62, 95% CI = 1,00, 2,64) и низкий уровень альбумина (aHR = 2,81, 95% CI = 1,24, 6,41) были статистически значимо связаны снизить выживаемость; в то время как лимфатические метастазы (aHR = 2,36, 95% ДИ = 0,93, 5,98) и отдаленные метастазы (aHR = 1,61, 95% ДИ = 0,97, 2,69) были незначительно значимыми. Все анализы представлены в таблице 2.

10.1371/journal.pone.0182660.t002Table 2 Ассоциация между клиническими характеристиками и прогнозом неоперабельных пациентов с ESCC.

Характеристики	Одномерный анализ		Скорректированный анализ*
	cHR (95% ДИ)	значение р	г.ч.с. (95% ДИ)	значение р
Возраст	0,99 (0,96, 1,02)	0,546	0,99 (0,96, 1,02)	0,509
Пол
Мужчина	1. 00		1,00
Гнездовой	0,61 (0,33, 1,12)	0,108	0,61 (0,33, 1,10)	0,104
История болезни
№	1,00		1,00
Да	1,08 (0,67, 1,74)	0,743	1,09 (0,66, 1,82)	0,738
Рак в семейном анамнезе
№	1.00		1,00
Да	0,87 (0,51, 1,49)	«> 0,605	0,93 (0,54, 1,60)	0,782
Множественные поражения
№	1,00		1,00
Да	1,73 (0,87, 3,42)	0,116	1,65 (0,83, 3,28)	0,156
Расположение опухоли
<25 см	1.00		1,00
≥25 см	2,39 (1,13, 5,05)	0,022	2,20 (1,03, 4,72)	«> 0,042
Дифференциация
Низкий	1,00		1,00
Медиана	1,22 (0,71, 2,08)	0,474	1,26 (0,74, 2,17)	0,394
Высокий	1.18 (0,35, 3,94)	0,791	1,20 (0,36, 4,04)	0,771
Лимфатические метастазы
№	1,00		1,00
Да	2,64 (1,06, 6,56)	«> 0,037	2,36 (0,93, 5,98)	0,072
Метастазы в абдоминальные и забрюшинные лимфатические узлы
№	1.00		1,00
Да	1,76 (1,10, 2,83)	0,019	1,62 (1,00, 2,64)	0,053
Гематогенные метастазы
№	1,00		1,00
Да	1,71 (1,03, 2,84)	«> 0,038	1,61 (0,97, 2,69)	0,068
Потеря массы тела
№	1.00		1,00
Да	1,25 (0,75, 2,07)	0,395	1,23 (0,74, 2,05)	0,415
Альбумин
>39 г/л	1,00		1,00
≤39 г/л	2,46 (1,10, 5,51)	0,028	2,81 (1,24, 6,41)	«> 0,014
Гемоглобин	1.01 (1.00, 1.03)	0,140	1,00 (0,99, 1,02)	0,551

*С поправкой на возраст и пол.

Кроме того, мы включили все двенадцать переменных воздействия, включая возраст, пол, историю болезни и семейный анамнез рака, множественные поражения, локализацию и дифференцировку опухоли, лимфатические метастазы, гематогенные метастазы и потерю веса, альбумин и гемоглобин. в одну многомерную модель и применяли пошаговый отбор. После выбора модели в окончательную модель вошли гематогенные метастазы и низкий уровень альбумина; и aHR были 1.68 (95% ДИ = 1,00, 2,84) и 2,35 (95% ДИ = 1,05, 5,29) соответственно.

Принимая во внимание результаты однофакторного анализа, скорректированного анализа и выбора модели, локализация опухоли ≥25 см, метастазы в абдоминальные и забрюшинные лимфатические узлы, гематогенные метастазы и альбумин ≤39 г/л были определены как факторы неблагоприятного прогноза. Каждый фактор оценивался в один балл, а «оценка прогноза» пациента представляла собой сумму всех факторов в диапазоне от 0 до 4. Соответствующие случаи и медиана общей выживаемости показаны в таблице 3.Тенденция p для групп составила 0,012.

10.1371/journal.pone.0182660.t003Table 3 Баллы прогноза неоперабельных пациентов с ESCC.

Оценка прогноза	дел	Процент (%)	OS (медиана (диапазон)) (месяцы)
0	14	15	20 (7–48)
1	33	35	15 (3–51)
2	29	31	17 (2–63)
3	16	17	11 (0–44)
4	2	2	3. 5 (3–4)

p _тренд = 0,012

Кроме того, мы разделили пациентов на три группы по их прогнозному баллу: хороший с нулевым баллом, средний с баллом от одного до двух и плохой с баллом от трех до четырех. 15% пациентов имели хороший прогноз при медиане ОВ 20 месяцев; и 19% имели плохой прогноз с медианой ОВ 9 месяцев. Результаты приведены в таблице 4, а соответствующие кривые Каплана-Мейера представлены на рис. 1. Три группы прогноза четко разделены, и тренд p равен 0.020.

10.1371/journal.pone.0182660.t004Table 4 Стратификация прогноза неоперабельных пациентов с ESCC.

Стратификация прогноза	Оценка прогноза	дел	Процент (%)	OS (медиана (диапазон)) (месяцы)
Хороший	0	14	15	20 (7–48)
Медиана	1–2	62	66	16 (2–63)
Бедный	3–4	18	19	9 (0–44)

p _тренд = 0. 020

10.1371/journal.pone.0182660.g001Рис. 1 Кривая Каплана-Мейера стратификации прогноза у пациентов с неоперабельным ESCC.

(синяя линия: группа с хорошим прогнозом; красная линия: группа со средним прогнозом; зеленая линия: группа с плохим прогнозом).

В конце мы проанализировали связь между методами лечения и прогнозом. С поправкой на возраст, пол, локализацию опухоли и гематогенное метастазирование, инвазию в абдоминальные и забрюшинные лимфатические узлы и уровень альбумина комплексная терапия, в первую очередь СРТ, была значительно связана с более длительной выживаемостью по сравнению с только химиотерапией (aHR = 0.27, 95% ДИ = 0,15, 0,51), результаты представлены в таблице 5.

10.1371/journal.pone.0182660.t005Table 5 Связь между лечением и прогнозом.

Модель лечения	Одномерный анализ		Скорректированный анализ*
	cHR (95% ДИ)	значение р	г. ч.с. (95% ДИ)	значение р
Только химиотерапия	1.00		1,00
Только лучевая терапия	0,25 (0,08, 0,73)	0,011	0,34 (0,09, 1,26)	0,105
Комплексная терапия	0,30 (0,18, 0,51)	<0,0001	0,27(0,15, 0,51)	<0,0001

*С поправкой на возраст, пол, расположение опухоли, гематогенные метастазы, метастазы в абдоминальные и забрюшинные лимфатические узлы и уровень альбумина.

Обсуждение

У пациентов с неоперабельным ESCC мы строили прогноз на основе четырех клинических факторов, включая опухоль, расположенную на расстоянии 25 см и ниже, инвазию в абдоминальные и забрюшинные лимфатические узлы, гематогенное метастазирование и уровень альбумина не более 39 г/л; и обнаружили, что выживаемость пациентов без какого-либо из четырех факторов была значительно лучше, чем у пациентов с тремя-четырьмя факторами.

Существовал ряд систем оценки прогноза, основанных на характеристиках рака и свойствах хозяина, таких как шкала физиологической и операционной тяжести для подсчета смертности и заболеваемости (POSSUM) [13], POSSUM, скорректированная для операций на пищеводе и желудке [14], и Portsmouth POSSUM (P-POSSUM) [15], прогностическая шкала Глазго (GPS) [16] и система оценки Ассоциации колопроктологов Великобритании и Ирландии [17].Тем не менее, все эти модели оценки прогноза предназначались для оценки сопутствующих послеоперационных заболеваний и смертности, и ни одна из них не предназначалась специально для ESCC; таким образом, их точность и применение для прогнозирования долгосрочной выживаемости при неоперабельном ESCC были сомнительными.

Несколько предыдущих исследований связи между клиническими характеристиками и прогнозом ESCC были непоследовательными и неубедительными. Например, у пациентов с торакальным ESCC одно исследование показало, что общий статус, первоначальная потеря веса, стадия лимфатических узлов и уровень С-реакционного белка (CRP) в сыворотке, курение сигарет и степень дифференцировки были связаны с прогнозом [18]; а другой сообщил, что затруднение глотания, курение сигарет, количество инвазивных лимфатических узлов и вовлечение кардиального отдела желудка были независимыми прогностическими факторами [19]. В качестве другого примера, у пациентов, получавших окончательную СРТ, исследование показало, что курение в анамнезе, плохая дифференцировка и короткая выживаемость без прогрессирования (ВБП) были связаны с неблагоприятным исходом [20].

В нашем исследовании мы обнаружили, что средне- и нижнегрудная опухоль, лимфатические метастазы, особенно инвазия в абдоминальные и забрюшинные лимфатические узлы, отдаленные метастазы и низкий уровень альбумина были связаны с неблагоприятным прогнозом у пациентов с неоперабельным ESCC. Эти результаты в целом соответствовали клиническим наблюдениям и консенсусу.Тем не менее, следует отметить, что низкий уровень альбумина может быть спорным. Несколько исследований показали, что гипоальбуминемия была связана с более поздней Т-стадией или снижением выживаемости [21, 22]; в то время как другие показали, что только снижение альбумина не было связано с плохим прогнозом [23]; поэтому для оценки выживаемости был введен GPS, содержащий CRP и альбумин, который хорошо работал при некоторых видах рака желудочно-кишечного тракта [24–26]. Однако, поскольку на СРБ легко влияли такие заболевания, как сердечно-сосудистые и цереброваскулярные заболевания, ревмоиммунные системные заболевания и инфекции, мы не принимали его в качестве надежного показателя выживаемости злокачественного рака.Поэтому мы не использовали GPS или CRP в качестве факторов прогноза; и мы считали, что низкий уровень альбумина был связан с плохим прогнозом и был единственным модифицируемым фактором среди всех четырех. Раннее вмешательство для повышения уровня альбумина может улучшить долгосрочные результаты пациентов.

Кроме того, мы проанализировали влияние лечения на выживаемость. В рандомизированном исследовании RTOG 85–01 одновременная СРТ показала лучшую 5-летнюю выживаемость по сравнению с одной лучевой терапией; токсичность была переносимой [27, 28]. В нашем исследовании мы обнаружили, что пациенты получат больше пользы от комплексного лечения, в первую очередь СРТ, по сравнению только с химиотерапией.Поскольку большинство пациентов с ESCC были пожилыми, и многие из них не подходили для операции из-за осложнений, СРТ следует рассматривать как оптимальную альтернативу. Принимая во внимание наши результаты, для неоперабельных пациентов с хорошим прогнозом в качестве приоритета следует рассматривать комплексное лечение, которое продлит выживаемость и даже приведет к излечению; между тем, для пациентов с высоким прогнозом, указывающим на плохую выживаемость, агрессивное лечение может быть нецелесообразным, и следует проводить дальнейшие исследования с более крупной выборкой для создания надлежащих терапевтических моделей с целью улучшения качества жизни и увеличения продолжительности жизни в некоторой степени. .

Как ретроспективное когортное исследование, на наш анализ повлияли различные виды систематических ошибок. Известные искажающие факторы, такие как возраст и пол, были скорректированы в многофакторном анализе, а неизвестные искажающие факторы повлияли на результаты в любом направлении. Наиболее интересными характеристиками в исследовании были объективные измерения, поэтому вероятность того, что на наши результаты повлияла предвзятость припоминания, была меньше; а погрешность измерения в основном сводила результаты к нулю. Предвзятость отбора действительно существовала и могла либо преувеличить, либо ослабить результаты.Кроме того, размер выборки был небольшим.

В эпоху прецизионной медицины, по сравнению с другими опухолями желудочно-кишечного тракта, исследования ESCC, который был одним из самых важных видов рака в азиатском регионе, особенно в Китае, сильно отставали. Наше исследование было первым, в котором изучались ассоциации между клиническими признаками и прогнозом, а также прогнозировалась выживаемость по совокупности прогностических факторов у китайских пациентов с неоперабельным ESCC. С осознанием того, что неоперабельный ESCC не является гомогенным заболеванием, но без определенных молекулярных маркеров для его прогноза, стратификация пациентов по клиническим характеристикам также была средством прецизионной медицины, которая была критической и реалистичной в индивидуализированном лечении.Поскольку все прогностические факторы, выявленные в нашем исследовании, обычно измерялись во время постановки диагноза в клинических условиях, оценка прогноза, построенная в нашем исследовании, была практичной и удобной. Тем не менее, ограниченный размером выборки и врожденными дефектами обсервационного исследования, необходимы дальнейшие более крупные проспективные испытания для подтверждения наших выводов.

Ссылки 1 Торре Л.А., Брей Ф., Сигель Р.Л., Ферлей Дж., Лорте-Тиулент Дж., Джемал А. Глобальная статистика рака, 2012 г. CA: онкологический журнал для клиницистов. 2015;65(2):87–108.Эпб 2015/02/06. doi: 10.3322/caac.2126225651787.2ChenW, ZhengR, BaadePD, ZhangS, ZengH, BrayF, et al. Статистика рака в Китае, 2015 г. CA: онкологический журнал для клиницистов. 2016;66(2):115–32. Эпб 2016/01/26. doi: 10.3322/caac.2133826808342.3ZhangH, ChenZ, ChengJ, ZhuX, GuoW, HuA и др. Высокая заболеваемость раком пищевода в некоторых частях Китая может быть обусловлена ​​в первую очередь генетическими, а не экологическими факторами. Болезни пищевода: официальный журнал Международного общества болезней пищевода.2010;23(5):392–7. Эпублик 12.11.2009. doi: 10.1111/j.1442-2050.2009.01020.x195.4ZhouMG, WangXF, HuJP, LiGL, ChenWQ, ZhangSW и др. [Географическое распределение смертности от рака в Китае, 2004–2005 гг.]. Чжунхуа юй фан и сюэ дза чжи [Китайский журнал профилактической медицины]. 2010;44(4):303–8. Эпублик 27.07.2010. 20654141.5VizcainoAP, MorenoV, LambertR, ParkinDM. Временные тенденции заболеваемости обоими основными гистологическими типами карциномы пищевода в отдельных странах, 1973–1995 гг. Международный журнал рака.2002;99(6):860–8. Эпб 2002/07/13. doi: 10.1002/ijc.1042712115489.6TranGD, SunXD, AbnetCC, FanJH, DawseySM, DongZW и др. Проспективное исследование факторов риска рака пищевода и желудка в общей популяционной когорте Linxian в Китае. Международный журнал рака. 2005;113(3):456–63. Эпб 30.09.2004. doi: 10.1002/ijc.2061615455378.7LuCL, LangHC, LuoJC, LiuCC, LinHC, ChangFY и др. Тенденция к увеличению заболеваемости плоскоклеточным раком пищевода, но не аденокарциномой, на Тайване.Причины рака и борьба с ним: CCC. 2010;21(2):269–74. Эпублик 30.10.2009. doi: 10.1007/s10552-009-9458-019866363.8RustgiAK, El-SeragHB. Рак пищевода. Медицинский журнал Новой Англии. 2014;371(26):2499–509. Эпублик 2014/12/30. doi: 10.1056/NEJMra131453025539106.9PaulsonEC, RaJ, ArmstrongK, WirtallaC, SpitzF, KelzRR. Недостаточное использование эзофагэктомии в качестве лечения операбельного рака пищевода. Архив хирургии (Чикаго, штат Иллинойс: 1960). 2008;143(12):1198–203; обсуждение 203. Epub 2008/12/17. дои: 10.1001/archsurg.143.12.1198172.10DubeczA, SepesiB, SalvadorR, PolomskyM, WatsonTJ, RaymondDP, et al. Хирургическая резекция локорегионарного рака пищевода в Соединенных Штатах используется недостаточно. Журнал Американского колледжа хирургов. 2010;211(6):754–61. Эпублик 29.10.2010. doi: 10.1016/j.jamcollsurg.2010.07.020174.11WorniM, MartinJ, GloorB, PietrobonR, D’AmicoTA, AkushevichI, et al. Улучшает ли хирургическое вмешательство исходы плоскоклеточного рака пищевода? Анализ с использованием эпидемиологического надзора и реестра конечных результатов с 1998 по 2008 год.Журнал Американского колледжа хирургов. 2012;215(5):643–51. Эпублик 23.10.2012. doi: 10.1016/j.jamcollsurg.2012.07.00623084493;12OezcelikA, KaiserGM, NiebelW, SleymanC, TreckmannJW, SotiropoulosGC, et al. Десятилетняя выживаемость при раке пищевода после резекции пищевода единым блоком. Журнал хирургической онкологии. 2012;105(3):284–7. Эпб 2011/09/29. doi: 10.1002/jso.2209621953648.13CopelandGP, JonesD, WaltersM. POSSUM: система оценки хирургического аудита. Британский журнал хирургии. 1991;78(3):355–60.Эпб 1991/03/01. 2021856.14TekkisPP, McCullochP, PolonieckiJD, PrytherchDR, KessarisN, StegerAC. Прогноз операционной смертности с поправкой на риск при операциях на пищеводе и желудке с помощью O-POSSUM. Британский журнал хирургии. 2004;91(3):288–95. Эпубликовано 03.03.2004. doi: 10.1002/bjs.4414149.15NagabhushanJS, SrinathS, WeirF, AngersonWJ, SugdenBA, MorranCG. Сравнение P-POSSUM и O-POSSUM в прогнозировании смертности после резекций пищевода и желудка. Последипломный медицинский журнал. 2007;83(979):355–8. Эпубликовано 10 мая 2007 г. doi: 10.1136/pgmj.2006.05322317488869;16VashistYK, LoosJ, DedowJ, TachezyM, UzunogluG, KutupA, et al. Прогностическая шкала Глазго является предиктором периоперационного и отдаленного исхода у пациентов с раком пищевода, леченным только хирургическим путем. Анналы хирургической онкологии. 2011;18(4):1130–8. Эпублик 29.10.2010. doi: 10.1245/s10434-010-1383-720981494.17YanJ, WangYX, LiZP. Прогностическая ценность систем оценки POSSUM, p-POSSUM, cr-POSSUM, APACHE II и ACPGBI при резекции колоректального рака. Журнал международных медицинских исследований.2011;39(4):1464–73. Эпублик 12.10.2011. doi: 10.1177/147323001103521986149.18NakatsuT, MotoyamaS, MaruyamaK, UsamiS, SatoY, MiuraM, et al. Экспрессия опухолевого СРБ при плоскоклеточном раке грудного отдела пищевода связана с неблагоприятными исходами. Серж сегодня. 2012;42(7):652–8. Эпб 2012/02/22. doi: 10.1007/s00595-012-0147-322350301.19LinCS, ChangSC, WeiYH, ChouTY, WuYC, LinHC, et al. Прогностические переменные при плоскоклеточном раке грудной части пищевода. Анналы торакальной хирургии. 2009;87(4):1056–65.Эпб 2009/03/28. doi: 10.1016/j.athoracsur.2008.11.051127.20KimD-E, KimU-J, ChoiW-Y, KimM-Y, KimS-H, KimM-J и др. Клинические прогностические факторы для местно-распространенной плоскоклеточной карциномы пищевода, леченной после окончательной химиолучевой терапии. Лечение рака. 2013;45(4):276–84. doi: 10.4143/crt.2013.45.4.2762445400021 AtasevenB, du BoisA, ReinthallerA, TrautA, HeitzF, AustS, et al. Предоперационный сывороточный альбумин связан с частотой послеоперационных осложнений и общей выживаемостью у пациентов с эпителиальным раком яичников, перенесших циторедуктивную операцию.Гинекол Онкол. 2015;138(3):560–5. Эпб 2015/07/15. doi: 10.1016/j.ygyno.2015.07.00526163893.22HanL, SongQ, JiaY, ChenX, WangC, ChenP и др. Клиническое значение оценки системного воспаления при плоскоклеточном раке пищевода. Опухоль биол. 2016;37(3):3081–90. doi: 10.1007/s13277-015-4152-126423404.23ForrestLM, McMillanDC, McArdleCS, AngersonWJ, DunlopDJ. Сравнение основанной на воспалении прогностической оценки (GPS) с общим статусом (ECOG) у пациентов, получающих химиотерапию на основе препаратов платины по поводу неоперабельного немелкоклеточного рака легкого. Британский журнал рака. 2004; 90 (9): 1704–1706. Эпублик 20 мая 2004 г. doi: 10.1038/sj.bjc.6601780622;24LeitchEF, ChakrabartiM, CrozierJE, McKeeRF, AndersonJH, HorganPG, et al. Сравнение прогностического значения отдельных маркеров системного воспалительного ответа у больных колоректальным раком. Британский журнал рака. 2007;97(9):1266–70. Эпублик 10.10.2007. doi: 10.1038/sj.bjc.6604027176;25La TorreM, NigriG, CavalliniM, MercantiniP, ZiparoV, RamacciatoG. Прогностическая шкала Глазго как предиктор выживаемости пациентов с потенциально операбельной аденокарциномой поджелудочной железы.Анналы хирургической онкологии. 2012;19(9):2917–23. Эпублик от 11.04.2012. doi: 10.1245/s10434-012-2348-8099.26DuttaS, CrumleyAB, FullartonGM, HorganPG, McMillanDC. Сравнение прогностической ценности опухоли и факторов, связанных с пациентом, у пациентов, перенесших потенциально излечивающую резекцию рака желудка. Американский журнал хирургии. 2012;204(3):294–9. Эпб 2012/03/27. doi: 10. 1016/j.amjsurg.2011.10.01522444831.27al-SarrafM, MartzK, HerskovicA, LeichmanL, BrindleJS, VaitkeviciusVK, et al. Отчет о прогрессе комбинированной химиолучевой терапии по сравнению с одной лучевой терапией у пациентов с раком пищевода: межгрупповое исследование.Журнал клинической онкологии: официальный журнал Американского общества клинической онкологии. 1997;15(1):277–84. Эпб 1997/01/01. doi: 10.1200/jco.1997.15.1.2778996153.28StahlM, WilkeH, FinkU, StuschkeM, WalzMK, SiewertJR, et al. Комбинированная предоперационная химиотерапия и лучевая терапия у больных местнораспространенным раком пищевода. Промежуточный анализ испытания фазы II. Журнал клинической онкологии: официальный журнал Американского общества клинической онкологии. 1996;14(3):829–37. Эпб 1996/03/01.doi: 10.1200/jco.1996.14.3.8298622031.

Наночастицы сывороточного альбумина человека, нагруженные лапатинибом, для профилактики и лечения трижды негативного рака молочной железы с метастазами в головной мозг Международное агентство по изучению рака (IARC) [1].

Хотя быстрое развитие хирургической резекции, лучевой терапии и химиотерапии успешно контролировало прогрессирование первичных опухолей молочной железы и увеличивало выживаемость пациентов, метастазирование опухоли стало основной причиной заболеваемости и смертности у пациентов с солидными опухолями.Рак молочной железы метастазирует преимущественно в легкие, печень и кости [2]. Метастазы в головной мозг представляют собой поздний рецидив у пациентов, а частота клинически очевидных метастазов в головной мозг среди женщин с метастатическим раком молочной железы составляет 25–34 % [3].

Среди всех подтипов рака молочной железы трижды негативный рак молочной железы (TNBC) имеет самую высокую частоту метастазирования в головной мозг (до 46%) и самый неблагоприятный прогноз [4]. Медиана времени выживания пациентов с ТНРМЖ с метастазами в головной мозг составляет менее 6 месяцев.Характеризующийся отсутствием рецептора эстрогена (ER), рецептора прогестерона (PR) и рецептора 2 эпидермального фактора роста человека (HER2) [5], как ТНРМЖ, так и его метастазы в головной мозг не имеют специфических терапевтических мишеней. Кроме того, гематоэнцефалический барьер (ГЭБ) является серьезным препятствием для большинства потенциальных химиотерапевтических препаратов и макромолекулярных антител [6], которые клинически доступны для метастазирования ТНРМЖ в головной мозг. Таким образом, стандартная терапия не была рекомендована для пациентов с метастазами в головной мозг от TNBC до настоящего времени.

За последние несколько лет многие исследования доказали, что рецептор эпидермального фактора роста (EGFR) часто гиперэкспрессируется при ТНРМЖ [7–9], что связано с высоким риском метастазирования в головной мозг. Соответственно, EGFR потенциально может быть использован в диагностике и молекулярно-таргетной терапии этого подтипа рака молочной железы.

Лапатиниб, селективный низкомолекулярный двойной тирозинкиназный ингибитор HER2 и EGFR, был одобрен в комбинации с капецитабином для применения у HER2-положительных пациентов с распространенным метастатическим раком молочной железы [10].Его способность избирательно воздействовать на EGFR предполагает, что лапатиниб может быть лекарством-кандидатом для лечения метастазов в головной мозг от ТНРМЖ. К сожалению, монотерапия лапатинибом у пациентов с метастазами в головной мозг достигла лишь 2,6–6% частичного ответа [11]. Слабые терапевтические эффекты могут быть связаны с низкой биодоступностью препарата при пероральном приеме в таблетках (Tykerb, уникальный коммерческий препарат лапатиниба, GlaxoSmithKline) [12], а также с выходом препарата через P-гликопротеин (P-gp) и раком молочной железы. белки резистентности (BCRP) [13, 14], существующие в ГЭБ, которые ограничивают доставку лапатиниба в головной мозг.Таким образом, существует острая необходимость в новой терапевтической стратегии для улучшения доставки лапатиниба в головной мозг и повышения его эффективности в отношении раннего метастазирования в головной мозг.

В настоящее время показано, что доставка лекарств на основе наночастиц позволяет избежать опосредованного P-gp оттока лекарств, тем самым повышая биодоступность лекарств при системном введении [15, 16]. Более того, наночастицы могут накапливаться в месте опухоли из-за их повышенной проницаемости и удерживания (ЭПР). Среди существующих макромолекулярных биоматериалов, используемых для получения наночастиц, сывороточный альбумин человека (ЧСА) имеет очевидные преимущества.Это наиболее распространенный белок плазмы с высокой стабильностью при хранении и in vivo , и он может предпочтительно поглощаться опухолями [17, 18]. В дополнение к ЭПР-эффекту наночастицы ЧСА могут также связываться с 60-кДа рецептором гликопротеина (gp60) на эндотелиальных клетках сосудов, впоследствии облегчая прохождение наночастиц через эндотелиальный барьер в опухоль. Кроме того, SPARC (секретируемый белок, кислый и богатый цистеином), широко присутствующий во внеклеточном матриксе (ECM) опухолевой ткани, может привлекать наночастицы во внутренние области опухоли [19, 20], что приводит к повышению противоопухолевой активности. такие как Abraxane (нагруженные паклитакселом наночастицы HSA) [21].Кроме того, лапатиниб обладает плохой растворимостью в воде (всего 7 мкг/мл) и высокой эффективностью связывания (>99%) с альбумином. Таким образом, наночастицы ЧСА могут стать перспективным носителем лапатиниба.

В соответствии с этой стратегией мы сконструировали наночастицы HSA, нагруженные лапатинибом (LHNP), для лечения метастазов ТНРМЖ в головной мозг. Фосфатидилхолин (PC), безопасный материал, одобренный FDA, был введен в наносистему для растворения лапатиниба и достижения соответствующего размера частиц. Возможное взаимодействие между компонентами наночастиц было выяснено с помощью анализа дифференциальной сканирующей калориметрии (ДСК), а стабильность LHNP была оценена в смоделированной плазме человека.Поскольку метастазирование является чрезвычайно сложным процессом, включающим локальную инвазию, интравазацию и экстравазацию сосудистой системы, рост во вторичном месте и ангиогенез [22, 23], были проведены анализ адгезии, анализ заживления ран, анализ миграции и инвазии и биораспределение in vivo . Наконец, была исследована противоопухолевая эффективность LHNP на моделях мышей с метастазами в головной мозг 4T1, и механизмы их действия были выяснены с помощью анализов биохимических индексов.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ

Характеристика наночастиц

Nab-технология, зрелая технология индустриализации наночастиц, была модифицирована для расширения диапазона ее применения и получения в данном исследовании наночастиц ЧСА, нагруженных лапатинибом.ФХ был введен в состав в связи с низкой растворимостью лапатиниба в хлороформе (1,18 мг/мл). Наночастицы представили сферические и однородные характеристики под просвечивающей электронной микроскопией (ПЭМ) со структурой ядро-оболочка (рис. 1А). Средний размер частиц LHNP составлял примерно 140 нм с относительно узким распределением частиц (индекс полидисперсности = 0,189, рис. 1B), а эффективность инкапсуляции составляла 84,9 ± 2,45%. LHNP имеют положительный дзета-потенциал (21.4 ± 0,6 мВ), что в первую очередь связано с тем, что рН водной фазы (4~6,5) был ниже изоэлектрической точки ПК (рН 6,7).

Рисунок 1: ( A ) Просвечивающие электронные микрофотографии LHNP, окрашенные 2% раствором фосфорно-вольфрамовой кислоты или уранилацетатом. ( B ) Репрезентативный профиль распределения размеров LHNP. ( C ) Схематическое изображение структуры LHNP.

Анализ ДСК

Возможное взаимодействие между лапатинибом, ФХ и ЧСА может быть обнаружено с помощью экспериментов ДСК.

Как показано на рис. 2, физическая смесь лапатиниба, ЧСА и ФХ показала два пика примерно при 105°C и 215°C, что было очень похоже на ЧСА. Три эндотермических пика ПК появляются примерно при 40°С, 168°С и 241°С. На термограмме ДСК LHNP не наблюдалось эндотермических пиков, что указывает на то, что лапатиниб существует в аморфном состоянии в наночастицах. Объединяя результаты ДСК и просвечивающие электронные микрофотографии, возможная схема структуры наночастиц была изображена на рисунке 1C.

Рис. 2: ДСК-картины лапатиниба, ЧСА, ФХ, физической смеси трех компонентов (Mix) и LHNP.

Стабильность in vitro

Сообщалось, что Abraxane был нестабилен после внутривенной инъекции, диссоциировал на отдельные молекулы альбумина в течение нескольких секунд, а затем циркулировал в кровотоке в виде комплексов паклитаксел-альбумин без желаемых преимуществ наночастиц [24]. Однако LHNP продемонстрировали высокую стабильность в смоделированной плазме человека при трех концентрациях, сходных с уровнями лапатиниба в плазме, в разное время после введения (рис. 3).При концентрации лапатиниба в диапазоне 10-100 мкг/мл в течение 24 часов значительной диссоциации не наблюдалось. При дальнейшем снижении концентрации лапатиниба до 1 мкг/мл LHNP все еще оставались стабильными в течение 2 часов и становились немного меньше через 4 часа. Значительная разница в стабильности между Abraxane и LHNP может быть связана с новой структурой HSA/PC оболочки LHNP, которая повысила стабильность LHNP. Эти результаты показали, что LHNP могут циркулировать в кровотоке с интегрированной структурой наночастиц в течение нескольких часов после внутривенной инъекции, что было важно для LHNP, чтобы проявлять преимущества эффектов EPR и защищать лапатиниб от оттока BBB.

Рисунок 3: Изменения размера частиц LHNP различных концентраций в среде с 5% HSA, моделирующей плазму человека ( n = 4).

Ингибирование метастазирования

in vitro

Хотя точный механизм метастазирования в головной мозг остается неясным, накопленные исследования доказали, что процесс метастазирования в головной мозг представляет собой сложный процесс, включающий несколько этапов [25]. Во-первых, опухолевые клетки покидают место первичной опухоли, теряя межклеточную адгезию и приобретая подвижность, что позволяет им проникать в окружающие ткани [26].Во-вторых, опухолевые клетки разрушают внеклеточный матрикс органа-хозяина с помощью различных протеолитических ферментов [27], а затем перемещаются через матрикс и интравазат, попадая в большой круг кровообращения. Только несколько циркулирующих опухолевых клеток могут выживать в большом круге кровообращения и задерживаться в головном мозге кровотоком [28]. Наконец, этим метастазирующим клеткам удается проникнуть через капилляры головного мозга и внедриться в паренхиму головного мозга, образуя метастазы [29]. Чтобы понять основные механизмы и оценить способность LHNP предотвращать метастазирование в головной мозг, были проведены in vitro анализы адгезии, миграции и инвазии .

Ингибирование способности к адгезии

Мы исследовали влияние LS и LHNP на адгезию клеток 4T1 к чашкам, покрытым матригелем, который представляет собой основу матрикса. Во избежание интерференционных эффектов концентрации LS и LHNP были установлены на уровне 0,1 мкг/мл, что не оказывало влияния на жизнеспособность клеток, как показано в МТТ-тестах [30]. Как показано на рисунке 4B, ингибирующее действие LS и LHNP на клеточную адгезию проявлялось в зависимости от времени, а LHNP проявляли несколько более сильное ингибирующее действие, чем LS, с увеличением времени инкубации (LHNP, 45.6% против LS, 38,3% через 90 минут).

Рисунок 4: ( A ) Изображения заживления раны после инкубации царапин со средой без лекарств, LS или LHNP в течение 24 часов. Полоска 100 мкм. ( B, C ) Количественный анализ скорости прилипания (B) и скорости заживления ран (C) при различных обработках. *p < 0,05 по сравнению с контролем.

Ингибирование способности к миграции

В дополнение к способности к адгезии подвижность опухолевых клеток также считалась важным показателем для оценки метастатического потенциала клеток. Анализ заживления ран использовался для исследования латеральной миграции клеток, в то время как анализ трансвелла фокусировался на вертикальной подвижности. Как показано на рисунке 4А, клетки в контрольной группе проявляли сильную способность к заживлению ран и быстро перемещались в пустую область царапины. Через 24 часа скорость заживления раны составила почти 100%. Напротив, как LS, так и LHNP значительно ингибировали миграцию клеток, при этом показатели заживления составляли 55% и 30% соответственно. В анализах Transwell (рис. 5A, 5B) были получены аналогичные результаты.Миграция клеток ингибировалась до 28,0% с помощью LS и до 18% с помощью LHNP по сравнению с контрольной группой через 24 часа (рис. 5C).

Рисунок 5: Влияние LS и LHNP на миграцию и инвазию клеток in vitro . Репрезентативные поля мигрировавших и инвазивных клеток, окрашенных кристаллическим фиолетовым после обработки LS или LHNP, по сравнению с контрольной группой под флуоресцентным микроскопом ( A, D ) и оптическим микроскопом ( B, E 400×). Количественный анализ миграции ( C ) или скорости инвазии ( F ) при различных обработках.Масштабная линейка представляет 100 мкм. * p < 0,05 по сравнению с контролем.

Все эти результаты показали, что LHNP могут более эффективно подавлять латеральную и вертикальную подвижность клеток 4T1 по сравнению со свободным лекарственным средством, что может служить основой для ингибирования спонтанного метастазирования рака молочной железы in vivo .

Ингибирование способности к инвазии

Для инвазивного анализа требуется, чтобы опухолевые клетки мигрировали через трансвелловые фильтры, предварительно покрытые матригелем, моделью барьера внеклеточного матрикса.После ферментативного разрушения этого барьера опухолевые клетки пересекали мембрану и размножались в новом месте [31]. Как показано на рис. 5D и 5E, клетки, окрашенные кристаллическим фиолетовым под фильтрами (инвазивные клетки), были многочисленными в представлении контрольной группы. Однако количество инвазивных клеток заметно уменьшилось при лечении LS и LHNP. По сравнению с LS ингибирующие эффекты LHNP были более очевидными, при этом скорость инвазии снизилась с 38% до 15%, что свидетельствует о значительно более высокой антиметастатической способности LHNP (рис. 5F).

In vivo модель метастазирования в головной мозг

Сообщалось, что клетки рака молочной железы следуют гематогенному пути метастазирования в головной мозг, поскольку в головном мозге практически отсутствует лимфатическая система [32, 33]. Поэтому клетки 4T1-luc инъецировали в правые внутренние сонные артерии самок мышей BALB/c для создания модели метастазов в головной мозг in vivo [34, 35]. Метод был модифицирован, включая перевязку наружной сонной артерии, что могло значительно предотвратить колонизацию инъецированными опухолевыми клетками мускулатуры головы (снабжаемой наружной сонной артерией) и повысить вероятность успеха построения модели.Как показано на рисунке 6B, было обнаружено, что клетки 4T1 с биолюминесценцией локализуются в головном мозге после инъекции в сонную артерию и производят постоянные и усиливающиеся сигналы с течением времени, что указывает на то, что большинство изначально арестованных раковых клеток в головном мозге выжили и продемонстрировали агрессивное пролиферативное поведение. . На изображениях ПЭТ / КТ на рисунке 6C гиперметаболический сигнал в головном мозге (указанный красными стрелками) показывает места метастазирования и микрометастазов. На пересеченной поверхности головного мозга видно крупное метастатическое поражение с несколькими рассеянными метастазами в разных отделах головного мозга.Эти результаты доказали успешность построения модели метастазов в головной мозг in vivo .

Рисунок 6: Создание и подтверждение моделей метастазов в головной мозг. ( A ) Иллюстрация техники внутрикаротидной инъекции клеток 4T1-luc. ( B ) Сигнал биолюминесценции, указывающий на колонизацию головного мозга клетками 4T1 у репрезентативной мыши в разное время после инъекции клеток 4T1-luc. ( C ) Поперечные и корональные срезы изображений ПЭТ и КТ репрезентативной мыши с метастазами в головной мозг через 4 часа после инъекции в хвостовую вену ¹⁸ F-ФДГ.Изображение слияния ПЭТ / КТ подтверждает регистрацию гиперметаболического изображения на анатомическом эталоне.

Распределение в тканях

in vivo

Чтобы уточнить эффективность LHNP в отношении опухоли, было обнаружено распределение лекарств в нормальных тканях и в очагах поражения головного мозга после трех лекарственных форм лапатиниба. В то же время для определения целостности ГЭБ в моделях животных с метастазами в головной мозг в качестве контроля использовали распределение препаратов у нормальных мышей.Определение дозы Tykerb и LHNPs было основано на пероральной дозе человека и нашем фармакокинетическом исследовании, оба имеют одинаковую AUC в плазме (AUC _{0–48 ч} 125013,3 ± 4475,3 мг/л × ч против 113718,2 ± 2111,1 мг/л × h) [30], предполагая, что дозы, применяемые в обеих группах, сопоставимы.

У здоровых мышей концентрации лапатиниба в головном мозге в группе LS были довольно низкими и могли стать незначительными через 2 часа после инъекции (рис. 7), главным образом из-за эффекта оттока препарата. Было подтверждено, что лапатиниб выводится P-gp и BCRP в ГЭБ [13, 14], что ограничивает поступление свободного лапатиниба в мозг для оказания терапевтического эффекта. Тем не менее, после введения LHNP было обнаружено заметное повышение концентрации лапатиниба в нормальном мозге, а AUC LHNP в головном мозге была в 5,5 раз больше, чем у LS (таблица S1), что указывает на то, что инкапсулирование наночастиц HSA может помочь преодолеть отток ГЭБ и эффективно доставлять лапатиниб через ГЭБ к мозгу.

Рисунок 7. Распределение лапатиниба в тканях у мышей с метастазами в головной мозг через 0,5, 1, 2, 4 и 8 ч после введения Tykerb (перорально 100 мг/кг), LS (внутривенно 10 мг/кг) или LHNP (i .v. 10 мг/кг) и у нормальных мышей после введения LS и LHNP ( n = 4).

После введения модельным мышам с метастазами в головной мозг LS продемонстрировал незначительное увеличение накопления в головном мозге, что позволяет предположить, что ГЭБ стал негерметичным, наряду с прогрессированием метастазирования в головной мозг. Несколько исследователей продемонстрировали, что ГЭБ не поврежден внутри и вокруг метастазов в головной мозг диаметром менее 0,25 мм, но более крупные метастазы могут нарушать целостность ГЭБ [36]. Это явление также наблюдалось в группе лечения LHNP, при этом концентрации препарата в метастатическом мозге были значительно выше, чем в нормальном мозге. Примечательно, что концентрации LHNP лапатиниба в метастатическом головном мозге были самыми высокими во все моменты времени после введения, что указывает на более сильную проникающую способность LHNP в мозг независимо от того, интактен ли ГЭБ. Напротив, Tykerb показал медленное начальное всасывание, что привело к постепенному увеличению концентрации во всех тканях.Самая низкая концентрация была обнаружена в метастатическом мозге, что согласуется со слабым терапевтическим эффектом Tykerb у пациентов с метастазами в головной мозг, как сообщалось ранее [11].

Накопление LHNPs и LS лапатиниба в головном мозге с метастазами было в 5,43 и 1,25 раза выше, чем у Tykerb, соответственно. Кроме того, отношение AUC _мозга к AUC _крови для LHNP (0,144) было выше, чем для LS (0,050) и Tykerb (0,019) после исключения влияния концентрации в плазме, что указывает на большое превосходство LHNP при опухоль головного мозга нацелена на in vivo , что является результатом преимуществ эффекта ЭПР и наночастиц HSA, как указано во вводной части.

In vivo противоопухолевая и антиметастазная эффективность

Эксперимент на выживание

Противоопухолевая и антиметастазная эффективность LHNP оценивалась в эксперименте на выживаемость, проведенном на голых мышах с метастазами в головной мозг. Как показано на фигуре 8А, группы Tykerb (100 мг/кг), LS (10 мг/кг) и NPL (3 мг/кг) оказывали слабое ингибирующее действие на сигналы биолюминесценции в метастатическом мозге по сравнению с самыми сильными сигналами в контрольная группа. Однако LHNP в средней дозе (10 мг/кг) или более высокой дозе (30 мг/кг) не только превосходно подавляли рост опухоли, но также эффективно ингибировали дальнейший перенос установленных метастазов в другие области мозга (данные не показаны). , демонстрируя превосходное терапевтическое воздействие на метастазы в головной мозг.

Рис. 8: Противоопухолевый и антиметастазный эффект различных видов лечения в моделях метастазов в головной мозг 4T1. ( A ) Сигналы биолюминесценции в метастатическом мозге при различных видах лечения через 5, 10 и 20 дней. ( B ) Кривые выживания Каплана-Мейера мышей с метастазами в головной мозг ( n = 10).

Согласно результатам биолюминесцентного анализа, среднее время выживания метастатических мышей, получавших LHNP в средних и высоких дозах (NPM: 29.6 дней; NPH: 36,4 дня) был значительно дольше, чем у мышей, получавших физиологический раствор (19,1 дня, p <0,05), Tykerb (22,6 дня, p <0,05), LS (23,0 дня, p <0,05) и NPL (25,4 дня, p <0,05) (рис. 8B). Важно отметить, что общая доза NPH составляла примерно 10% от дозы, используемой для лечения Tykerb, что указывает на то, что применение LHNP может снизить дозировку при клиническом лечении с меньшим количеством потенциальных побочных эффектов по сравнению с Tykerb.

Гистология

В конце исследования мозг с метастазами вырезали и визуализировали. На рис. 9 показано, что в контрольной группе имело место обильное микрометастазирование головного мозга (отмечено желтыми стрелками). Tykerb лишь незначительно уменьшал площадь метастазов в головной мозг, в то время как количество метастатических поражений и площадь всех метастатических поражений заметно уменьшались при лечении LS или NPL, что указывает на лучшее ингибирование обеих инъекционных форм по сравнению с пероральным Tykerb. В группах, получавших средние и высокие дозы LHNP, наблюдалось меньшее количество микрометастаз в головной мозг, что свидетельствует о том, что LHNP могут эффективно ингибировать метастазирование опухоли дозозависимым образом.

Рис. 9. Репрезентативные изображения результатов окрашивания H&E головного мозга после различных видов лечения.

Измерение биохимических показателей

Метастазирование рака молочной железы в головной мозг представляет собой сложный процесс, включающий множество молекулярных механизмов. MMP-2, классический член семейства MMP, жизненно важен для прогрессирования интравазации путем деградации внеклеточного матрикса и базальной мембраны [37]. uPA, член семейства сериновых протеаз, также участвует в межклеточной адгезии и деградации базальной мембраны путем связывания с ее рецептором (uPAR) [38], в то время как экспрессия OPN способствует адгезионной активности 4T1 посредством независимых механизмов. uPA и MMPs [39].Недавно было высказано предположение, что некоторые хемокины, такие как фактор-1α, полученный из стромальных клеток (SDF-1α) и его рецептор CXCR4, участвуют в прогрессировании специфического отдаленного метастазирования [40, 41]. В частности, клетки рака молочной железы, экспрессирующие высокие уровни CXCR4, могут повышать свою проницаемость через эндотелиальные клетки микрососудов головного мозга и способствовать их инвазии в головной мозг [41]. Для дальнейшего изучения молекулярных механизмов LHNP для метастазирования в головной мозг уровни экспрессии MMP-2, uPA, OPN и CXCR4 в метастатическом мозге, обработанном тремя препаратами, были исследованы с помощью вестерн-блоттинга.

Как показано на рисунке 10, сверхэкспрессия этих биохимических показателей явно наблюдалась в метастатическом мозге в контрольных группах, в то время как самая низкая экспрессия наблюдалась в нормальной группе. Большая доза Tykerb частично подавляла экспрессию uPA, CXCR4 и OPN, в то время как LS продемонстрировал аналогичные или более сильные эффекты в снижении уровней этих трех белков, но оба препарата мало влияли на сверхэкспрессию MMP-2, что позволяет предположить, что Tykerb и LS могут только в некоторой степени ингибировать способность к адгезии и экстравазацию клеток 4T1. Однако значительно лучшая эффективность ингибирования была достигнута в группах, получавших три дозы LHNP, особенно в группе NPH, при этом уровни экспрессии четырех белков были почти на том же уровне, что и в нормальной группе, что указывает на то, что включение лапатиниба в наночастицы HSA может улучшить доставку лекарственного средства к поражениям головного мозга и дополнительно максимизировать ингибирующий потенциал самого лапатиниба.

Рисунок 10: Вестерн-блоттинг uPA (A), CXCR4 (B), MMP-2 (C) и OPN (D) относительно GAPDH в головном мозге.Данные представлены в виде средних значений ± SEM ( n = 3). * p < 0,05, достоверно отличается от контрольной группы. ^# p < 0,05, достоверно отличается от группы Tykerb.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

Материалы и животные

Лапатиниба дитозилат и гефитиниб были приобретены у Melonepharma (Далянь, Китай). Tykerb был приобретен у GlaxoSmithKline. Фосфатидилхолин (ФХ) был приобретен у Shanghai Advanced Vehicle Technology Pharmaceutical Ltd. (Шанхай, Китай). Бромид 3-(4,5-диметил-2-тиазолил)-2,5-дифенилтетразоплиума (МТТ), кумарин-6 и краситель Hoechst 33342 были приобретены у Beyotime (Haimen, Китай). D-люциферин (калиевая соль) был получен от Gold Biotechnology (Сент-Луис, США). Клеточная линия 4T1 была получена из банка клеток Китайской академии наук. Клеточная линия 4T1-luc была любезно предоставлена ​​Шанхайским институтом лекарственных веществ (Шанхай, Китай). Среда RMPI, эмбриональная телячья сыворотка (FBS) и растворы трипсин-ЭДТА были получены от Gibco (Калифорния, США).Все остальные химические вещества имели аналитическую или реактивную чистоту.

Самки голых мышей Balb/c (18–20 г) и мышей ICR (20–25 г) были получены от Shanghai Sino-British Sippr/BK Lab Animal Ltd. (Шанхай, Китай) и содержались при постоянной температуре ( 25 ± 1°С). Исследования на животных проводились в соответствии с протоколами, утвержденными институциональным комитетом по уходу и использованию животных (IACUC) фармацевтической школы Фуданьского университета.

Получение и характеристика наночастиц

Наночастицы сывороточного альбумина человека (LHNP), содержащие лапатиниб, были приготовлены с использованием модифицированной технологии Nab.Лапатиниб и фосфатидилхолин (ФХ) в весовом соотношении 1:4 растворяли в хлороформе, а затем добавляли по каплям в 0,6% вес./об. водный раствор HSA (pH 4~6,5) при высокоскоростном перемешивании с образованием масла в масле. водная (м/в) эмульсия. Далее первичную эмульсию пропускали через микрофлюидизатор (Nano DeBEE, США) 6–14 раз при 100–170 МПа. После упаривания ротационным вакуумом суспензию наночастиц фильтровали через фильтрующие мембраны (Millipore, диаметр пор 220 нм) и лиофилизировали (Virtis Model Benchtop K, USA).

Размер частиц и дзета-потенциал наночастиц определяли с помощью прибора Malvern Zetasizer (Malvern, nanoZS, Великобритания), а морфологическое исследование выполняли с помощью просвечивающей электронной микроскопии (TEOL2010, JEM). Эффективность инкапсуляции LHNP измеряли с использованием метода высокоэффективной жидкостной хроматографии (ВЭЖХ).

Дифференциальная сканирующая калориметрия (ДСК)

Возможное взаимодействие между компонентами LHNP было подтверждено экспериментами с ДСК.Приблизительно 5 мг из пяти образцов (лапатиниб, ЧСА, ФХ, НЧЛ и физическая смесь лапатиниба, ЧСА и ФХ) помещали в гофрированные алюминиевые кюветы и нагревали от 20 до 300°С со скоростью 10 К/мин. при постоянной продувке азотом со скоростью 10 мл/мин с использованием DSC 204/1/G, Phoenix (Netzsch-Geratebau, GmbH, Selb, Германия).

Исследования стабильности in vitro

Различные ингредиенты в кровотоке человека могут вызывать диссоциацию наночастиц ЧСА, что приводит к уменьшению размера наночастиц [42].Соответственно, изменения размера частиц использовали для оценки стабильности LHNP в кровотоке. Инкубационной средой служил изотонический солевой раствор, содержащий 5% (масса/объем) сывороточного альбумина человека, аналогичного основному составу плазмы человека. LHNP диспергировали в среде в конечных концентрациях 1, 10 и 100 мкг/мл соответственно, а затем инкубировали при 37°C. Размер частиц LHNP определяли в заданные моменты времени ( n = 4) с помощью Malvern Zetasizer.

Анализ адгезии

Чтобы лучше оценить эффективность LHNP при метастазировании в головной мозг, 4T1, высокометастатическую клеточную линию мышиного рака молочной железы, охарактеризованную как ER-/PR-/HER-2-негативную и экспрессирующую EGFR, использовали для имитируют метастазы в головной мозг человека в этом исследовании [43, 44].

Влияние LHNP на адгезивную способность клеток 4T1 оценивали, как сообщалось ранее [45, 46], с небольшими изменениями. Вкратце, 96-луночный планшет покрывали матригелем (BD Biosciences, Бедфорд, Массачусетс, США) в концентрации 10 мг/л.Через четыре часа добавляли 1% BSA в PBS для блокировки неспецифических сайтов. 96-луночный планшет уравновешивали культуральной средой в течение 15 мин. Затем необработанные клетки 4T1 и клетки, предварительно обработанные LS и LHNP (концентрация лапатиниба 0,1 мкг/мл), высевали на предварительно покрытые планшеты и культивировали в течение 90 мин. В указанные моменты времени неприкрепленные клетки удаляли путем трехкратной промывки PBS, а оставшиеся клетки (прилипшие клетки) нумеровали с помощью колориметрического анализа МТТ.

Анализ миграции

Анализ заживления ран

Влияние LHNP на способность клеток к латеральной миграции оценивали с помощью анализа заживления ран [47].Клетки 4T1 высевали в 6-луночный планшет и культивировали до 90% слияния в полной среде. Поврежденные линии были созданы путем нанесения наконечника пластиковой пипетки (1 мм) на клеточный монослой по центру каждой лунки. После трехкратной промывки PBS для удаления клеточного дебриса поврежденные монослои инкубировали в среде культивирования клеток с LS или LHNP или без них (концентрация лапатиниба составляла 0,1 мкг/мл) в течение 24 ч. Изображения миграции клеток в раневую поверхность получали под инвертированным микроскопом в указанные моменты времени, а скорость заживления раны рассчитывали как отношение ширины раны в экспериментальной группе к ширине раны в контрольной группе с использованием программного обеспечения Image J.

Анализ миграции Transwell

Анализ миграции Transwell использовался для проверки вертикального перемещения клеток. Всего 5 × 10 ⁵ клеток в 100 мкл высевали в верхнюю камеру 24-луночного трансвелла (размер пор 8 мкм, Corning, NY, USA). Перед посевом клетки высевали в культуральную среду без сыворотки с добавлением 0,1% BSA и предварительно инкубировали с LS или LHNP (концентрация лапатиниба 0,1 мкг/мл) в течение 24 ч соответственно. Нижняя камера содержала питательную среду с 10% FBS, которая служила хемоаттрактантом.После 24 ч инкубации при 37°С мигрировавшие клетки, оставшиеся на нижней поверхности мембран-вставок, фиксировали и окрашивали раствором кристаллического фиолетового в течение 30 мин при комнатной температуре. После сушки на воздухе мигрировавшие клетки фотографировали в пяти случайных полях и количественно определяли по поглощению при 570 нм в планшет-ридере после промывки 33% уксусной кислотой соответственно.

Анализ инвазии

Для инвазии клеток верхние поверхности фильтров Transwell были предварительно покрыты матригелем (60 мкл) в соответствии с протоколами анализа адгезии. Затем предварительно обработанные клетки 4T1 (2×10 90 111 6 90 112 /мл) с LS или LHNP (концентрация лапатиниба 0,1 мкг/мл) суспендировали в 100 мкл бессывороточной культуральной среды и добавляли поверх трансвеллов, покрытых матригелем. фильтры. В качестве контроля служили клетки, инкубированные без какой-либо обработки. Все клетки инкубировали при 37°С и оставляли для инвазии на 24 часа. После инкубации клетки, проникшие через фильтры Transwell, фиксировали, окрашивали и подсчитывали в соответствии с протоколами анализа миграции.

In vivo модель метастазов в головной мозг

Для визуализации in vivo клетки 4T1 стабильно трансфицировали люциферазой светлячка (Luc) в лентивирусной конструкции. Luc-меченые раковые клетки (4T1-luc) вводили в правую внутреннюю сонную артерию самкам мышей BALB/c в соответствии с протоколом, описанным ранее [30, 31] с небольшими изменениями. Вкратце, мышей анестезировали хлоралгидратом, а затем осторожно обнажали правую общую сонную артерию мышей, отделяли от блуждающего нерва и свободно перевязывали хирургической лигатурой (рис. 6А).Ветвь наружной сонной артерии также отделяли и туго перевязывали другой хирургической лигатурой. Затем клетки 4T1-luc (2 × 10 ⁷ /мл) суспендировали в PBS в общем объеме 100 мкл и медленно вводили во внутреннюю сонную артерию из общей сонной артерии с помощью небольшого шприца с иглой 32G. (Бектон Дикинсон, Франклин Лейкс, Нью-Джерси). Впоследствии лигатура общей сонной артерии была натянута для гемостаза и удалена до герметизации раны.

Местоположение и рост метастазов в головной мозг контролировали с помощью повторной неинвазивной биолюминесцентной визуализации с использованием системы спектральной визуализации IVIS (Caliper) после инъекции люциферина (внутрибрюшинно 0,15 г/кг) в дни 0, 2, 4, 6, 8, 10. и 12 после инъекции клеток. Чтобы подтвердить успешное создание моделей метастазов в головной мозг, для обнаружения метастазов использовали in vivo ПЭТ/КТ (дополнительная информация).

Исследования биораспределения

Чтобы уточнить эффективность LHNP в отношении опухоли, после введения измеряли концентрацию лапатиниба в различных тканях. Шестьдесят мышей с метастазами в мозг были случайным образом разделены на три группы, получавшие Tykerb (перорально, 100 мг/кг), LS (в/в, 10 мг/кг) или LHNP (в/в, 10 мг/кг). Для определения целостности ГЭБ в моделях животных с метастазами в головной мозг и способности LHNP проникать через ГЭБ in vivo 30 нормальных мышей также разделили на две группы, получавшие LS или LHNP в той же дозе, и они служили контрольными группами. . Затем мышей умерщвляли и собирали кровь и ткани (сердце, печень, селезенку, легкие, почки и головной мозг) при 0.через 5, 1, 2, 4 и 8 ч после введения препарата.

Концентрации лапатиниба в образцах плазмы и тканей анализировали с помощью ЖХ/МС/МС [32]. Затем вычисляли площадь под кривой зависимости концентрации в крови или ткани от времени (AUC _0-t ) методом трапеций.

Влияние композиций лапатиниба на модельных мышах с метастазами в головной мозг

In vivo Ингибирование метастазирования в головной мозг

Голые мыши с метастазами в головной мозг были установлены, как описано выше. После исследования с помощью системы визуализации спектра IVIS (Caliper) мышей с одинаковыми сигналами биолюминесценции случайным образом делили на шесть групп ( n = 16). Мышам вводили NPH (LHNP, 30 мг/кг), NPM (LHNP, 10 мг/кг), NPL (LHNP, 3 мг/кг), LS (10 мг/кг) или физиологический раствор (контрольная группа) через хвостовая жилка с интервалом в 3 дня. Группе сравнения ежедневно вводили Тикерб перорально (100 мг/кг). Сигналы биолюминесценции регистрировали на 5, 10, 20 день, и эффективность ингибирования метастазирования в головной мозг для каждой композиции оценивали путем измерения времени выживания животных после лечения.

Гистология

На 20-й день после лечения трех мышей, случайно выбранных из каждой группы, умерщвляли и фиксировали путем перфузии сердца 4% раствором параформальдегида, извлекали их мозг, фиксировали в 4% параформальдегиде, заливали в парафин и делали срезы. Срезы окрашивали гематоксилином и эозином (H&E) и наблюдали с помощью оптического микроскопа.

Измерение биохимических показателей

Животных ( n = 3 в каждой группе) анестезировали и транскардиально перфузировали физиологическим раствором.Образцы метастазов в головной мозг быстро выделяли и хранили при –80°С. С помощью вестерн-блоттинга определяли экспрессию активатора плазминогена урокиназного типа (uPA), остеопонтина (OPN), матриксной металлопротеиназы-2 (MMP-2) и CXCR4 в месте метастазирования в головной мозг. То же самое место в мозгу нормальных мышей также анализировали как отрицательную группу. Использовали следующие антитела: анти-урокиназный активатор плазминогена (uPA) (Santa Cruz Biotechnology, США), анти-OPN (Abcam, США), антиматриксную металлопротеиназу-2 (MMP-2, Epitomics, США) и анти-CXCR4 (Abcam, США).

Статистический анализ

Все данные выражены как среднее ± S.D. Односторонний ANOVA с последующим апостериорным анализом Dunnett использовался для сравнения нескольких групп. Критерий Стьюдента t использовали для сравнения двух групп. Статистическая значимость была установлена ​​на уровне p <0,05.

ВЫВОДЫ

В настоящем исследовании мы подготовили наночастицы HSA, нагруженные лапатинибом, которые имеют большие возможности для клинического применения благодаря безопасным адъювантам и зрелой Nab-технологии для индустриализации.Экспериментальные результаты in vitro продемонстрировали, что LHNP могут оставаться интегрированной структурой наночастиц в кровотоке в течение нескольких часов и эффективно ингибировать адгезию, миграцию и способность к инвазии клеток 4T1. После внутривенного введения мышам с метастазами в головной мозг 4T1 LHNP могут значительно увеличить накопление лапатиниба в метастатическом мозге и подавлять белки, связанные с метастазированием, что может быть полезным для блокирования процесса метастазирования и уменьшения возникновения лежащих в основе отдаленных метастазов.Кроме того, повышенная доставка лекарственного средства в мозг максимизировала цитотоксический потенциал лапатиниба по отношению к раковым клеткам и продемонстрировала отличные терапевтические эффекты in vivo . Все эти результаты свидетельствуют о том, что LHNP могут быть многообещающими кандидатами для профилактики и лечения метастазов ТНРМЖ в головной мозг.

ПРИЗНАТЕЛЬНОСТЬ И ФИНАНСИРОВАНИЕ

Эта работа была поддержана Национальной программой фундаментальных исследований Китая (2013CB0), Специальным проектом по нанотехнологиям из Шанхая (12nm0501500) и Национальным фондом естественных наук Китая (81472757).

КОНФЛИКТ ИНТЕРЕСОВ

Авторы заявляют об отсутствии конкурирующих финансовых интересов.

ССЫЛКИ

1. Ferlay J, Soerjomataram I, Dikshit R, Eser S, Mathers C, Rebelo M, Parkin DM, Forman D, Bray F. Заболеваемость раком и смертность во всем мире: источники, методы и основные закономерности в GLOBOCAN 2012. Инт Джей Рак. 2015 г.; 136: Е359–Е386.

2. Гесс К.Р., Варадачари Г.Р., Тейлор С.Х., Вей В., Рабер М.Н., Ленци Р., Аббруззезе Д.Л. Метастатические формы аденокарциномы.Рак. 2006 г.; 106: 1624–1633.

3. Бернард В. Стюарт CPW. Всемирный доклад о раке, 2014 г. Изд.: Всемирная организация здравоохранения, 2014 г.

4. Тофт Д.Дж., Крайнс В.Л. Миниобзор: Базальноподобный рак молочной железы: от молекулярных профилей до таргетной терапии. Мол Эндокринол. 2011 г.; 25:199–211.

5. Bauer KR, Brown M, Cress RD, Parise CA, Caggiano V. Описательный анализ рецептора эстрогена (ER)-негативного, рецептора прогестерона (PR)-негативного и HER2-негативного инвазивного рака молочной железы, так называемого тройной негативный фенотип: популяционное исследование из Калифорнийского реестра рака.Рак. 2007 г.; 109: 1721–1728.

6. Робинс Х.И., Лю Г., Хейс Л., Мехта М. Трастузумаб для карциноматозного менингита, связанного с раком молочной железы. Клин Рак молочной железы. 2002 г.; 2:316.

7. Nakajima H, Ishikawa Y, Furuya M, Sano T, Ohno Y, Horiguchi J, Oyama T. Экспрессия белка, амплификация генов и мутационный анализ EGFR при тройном негативном раке молочной железы. Рак молочной железы. 2014; 21: 66–74.

8. Гумуская Б., Альпер М., Хукуменоглу С., Алтундаг К., Унер А., Гулер Г. Экспрессия EGFR и количество копий гена при тройном негативном раке молочной железы.Рак Генет Цитогенет. 2010 г.; 203: 222–229.

9. Рейс-Фильо Дж.С., Пинейро С., Ламброс М.Б., Миланези Ф., Карвальо С., Сэвидж К., Симпсон П.Т., Джонс С., Свифт С., Маккей А., Рейс Р.М., Хорник Дж.Л. и др. Амплификация EGFR и отсутствие активирующих мутаций при метапластическом раке молочной железы. Джей Патол. 2006 г.; 209: 445–453.

10. Теваарверк А.Дж., Колесар Дж.М. Лапатиниб: низкомолекулярный ингибитор рецептора эпидермального фактора роста и тирозинкиназы рецептора эпидермального фактора роста-2 человека, используемый при лечении рака молочной железы.Клин Тер. 2009 г.; 31:2332–2348.

11. Гриль Б., Пальмиери Д., Брондер Дж. Л., Херринг Дж. М., Вега-Валле Э., Фейгенбаум Л., Ливер Д. Д., Стейнберг С. М., Мерино М. Дж., Рубин С. Д., Стиг П. С. Влияние лапатиниба на рост метастатических клеток рака молочной железы в головной мозг. J Natl Cancer Inst. 2008 г.; 100: 1092–1103.

12. Burris HR, Taylor CW, Jones SF, Koch KM, Versola MJ, Arya N, Fleming RA, Smith DA, Pandite L, Spector N, Wilding G. Фаза I и фармакокинетическое исследование перорального приема лапатиниба однократно или дважды ежедневно у пациентов с солидными опухолями.Клин Рак Рез. 2009 г.; 15:6702–6708.

13. Полли Дж.В., Хамфрис Дж.Е., Хармон К.А., Кастеллино С., О’Мара М.Дж., Олсон К.Л., Джон-Уильямс Л.С., Кох К.М., Серабжит-Сингх С.Дж. Роль транспортеров оттока и захвата в [N-{3-хлор-4-[(3-фторбензил)окси]фенил}-6-[5-({[2-(метилсульфонил)этил]амино}метил)-2 -фурил]-4-хиназолинамин (GW572016, лапатиниб) расположение и лекарственные взаимодействия. Препарат Метаб Распоряжение. 2008 г.; 36: 695–701.

14. Полли Дж.В., Олсон К.Л., Чизм Дж.П., Джон-Уильямс Л.С., Йегер Р.Л., Вудард С.М., Отто В., Кастеллино С., Демби В.Е.Неожиданная синергическая роль Р-гликопротеина и белка резистентности рака молочной железы к проникновению в центральную нервную систему ингибитора тирозинкиназы лапатиниба (N-{3-хлор-4-[(3-фторбензил)окси]фенил}-6-[5 -({[2-(метилсульфонил)этил]амино}метил)-2-фурил]-4-хиназолинамин; GW572016). Препарат Метаб Распоряжение. 2009 г.; 37:439–442.

15. Xie X, Tao Q, Zou Y, Zhang F, Guo M, Wang Y, Wang H, Zhou Q, Yu S. Наночастицы PLGA улучшают пероральную биодоступность куркумина у крыс: характеристики и механизмы.J Agric Food Chem. 2011, 59:9280–9289.

16. Gao H, Wang Y, Chen C, Chen J, Wei Y, Cao S, Jiang X. Включение лапатиниба в наночастицы ядро-оболочка улучшает как растворимость, так и антиглиомное действие препарата. Инт Дж Фарм. 2014; 461: 478–488.

17. Крац Ф. Альбумин как носитель лекарств: дизайн пролекарств, конъюгатов лекарств и наночастиц. J Управление выпуском. 2008 г.; 132:171–183.

18. Гао Х., Цао С., Чен С., Цао С., Ян З., Пан З., Си З., Пан С., Чжан Ц., Цзян Х.Включение лапатиниба в липопротеиноподобные наночастицы с повышенной водорастворимостью и противоопухолевым действием при раке молочной железы. Наномедицина (Лонд). 2013; 8:1429–1442.

19. Эльзохби А.О., Самый В.М., Елгинды Н.А. Наночастицы на основе альбумина как потенциальные системы доставки лекарств с контролируемым высвобождением. J Управление выпуском. 2012 г.; 157:168–182.

20. Gao H, Yang Z, Cao S, Xi Z, Zhang S, Pang Z, Jiang X. Поведение и антиглиомный эффект липопротеиноподобных наночастиц, включенных в лапатиниб.Нанотехнологии. 2012 г.; 23:435101.

21. Desai N, Trieu V, Yao Z, Louie L, Ci S, Yang A, Tao C, De T, Beals B, Dykes D, Noker P, Yao R, et al. Повышенная противоопухолевая активность, внутриопухолевые концентрации паклитаксела и транспорт эндотелиальных клеток паклитаксела, не содержащего кремофор, связанного с альбумином, ABI-007, по сравнению с паклитакселом на основе кремофора. Клин Рак Рез. 2006 г.; 12:1317–1324.

22. Лиотта Л.А., Стиг П.С., Стетлер-Стивенсон В.Г. Метастазирование рака и ангиогенез: дисбаланс положительной и отрицательной регуляции.Клетка. 1991, 64:327–336.

23. Эллис Л.М., Фидлер И.Дж. Ангиогенез и метастазирование рака молочной железы. Ланцет. 1995, 346:388–390.

24. Abraxis BioScience I: Abraxane ^® — для адъювантной терапии рака молочной железы с положительными лимфоузлами, вводимой последовательно со стандартной доксорубицинсодержащей комбинированной химиотерапией. Заседание Консультативного комитета по онкологическим препаратам. 2006:5.

25. Бернетт Р.М., Крейвен К.Е., Кришнамурти П., Госвами К.П., Бадве С., Крукс П., Мэтьюз В.П., Бхат-Накшатри П., Накшатри Х.Активация органоспецифического адаптивного сигнального пути в метастатических клетках рака молочной железы. Онкотаргет. 2015 г.; 6:12682–12696. doi: 10.18632/oncotarget.3707.

26. Коул П., Роду Б. Снижение смертности от рака в США. Рак. 1996 год; 78:2045–2048.

27. Бернардс Р. Рак: сигналы миграции. Природа. 2003 г.; 425:247–248.

28. Делаттр Дж.Ю., Крол Г., Талер Х.Т., Познер Дж.Б. Распространение метастазов в головной мозг. Арх Нейрол. 1988 год; 45:741–744.

29. Ито С., Наканиши Х., Икехара Ю., Като Т., Касаи Ю., Ито К., Акияма С., Накао А., Татемацу М.Наблюдение в режиме реального времени за образованием микрометастазов в печени живых мышей с использованием клеточной линии карциномы языка крысы, меченной зеленым флуоресцентным белком. Инт Джей Рак. 2001 г.; 93:212–217.

30. Ван С., Чжэн С., Пан С., Чжан З., Цзин Т., Сюй В., Чжан К.З. Потенциальное использование наночастиц человеческого сывороточного альбумина, нагруженных лапатинибом, в лечении тройного негативного рака молочной железы. Инт Дж Фарм. 2015 г.; 484:16–28.

31. Вольф К., Ву Ю.И., Лю Ю., Гейгер Дж., Тэм Э., Общий С., Стек М.С., Фридл П.Многоэтапный перицеллюлярный протеолиз контролирует переход от индивидуальной к коллективной инвазии раковых клеток. Nat Cell Biol. 2007 г.; 9: 893–904.

32. Carbonell WS, Ansorge O, Sibson N, Muschel R. Базальная мембрана сосудов как «почва» при метастазах в головной мозг. ПЛОС Один. 2009 г.; 4:e5857.

33. Цукада Ю., Фуад А., Пикрен Дж. В., Лейн В. В. Метастазы рака молочной железы в центральную нервную систему. Вскрытие. Рак. 1983 год; 52:2349–2354.

34. Myklebust AT, Helseth A, Breistol K, Hall WA, Fodstad O.Модели голых крыс для метастазирования опухоли человека в ЦНС. Процедуры внутрикаротидной доставки раковых клеток и лекарств. Дж. Нейроонкол. 1994 год; 21: 215–224.

35. Лоргер М., Фелдинг-Хаберманн Б. Регистрация изменений в микроокружении головного мозга на начальных этапах метастазирования рака молочной железы в головной мозг. Ам Джей Патол. 2010 г.; 176: 2958–2971.

36. Фидлер И.Дж., Баласубраманян К., Лин К., Ким С.В., Ким С.Дж. Микроокружение головного мозга и метастазирование рака. Мол клетки. 2010 г.; 30:93–98.

37.Даффи М.Дж., Магуайр Т.М., Хилл А., Макдермотт Э., О’Хиггинс Н. Металлопротеиназы: роль в канцерогенезе молочной железы, инвазии и метастазировании. Рак молочной железы Res. 2000 г.; 2: 252–257.

38. Дасс К., Ахмад А., Азми А.С., Саркар С.Х., Саркар Ф.Х. Развивающаяся роль системы uPA/uPAR при раке человека. Лечение рака, версия 2008 г.; 34:122–136.

39. Mi Z, Guo H, Wai PY, Gao C, Kuo PC. Интегрин-связанная киназа регулирует экспрессию остеопонтин-зависимой MMP-2 и uPA для обеспечения метастатической функции в эпителиальных раковых клетках молочной железы мышей. Канцерогенез. 2006 г.; 27:1134–1145.

40. Barbero S, Bajetto A, Bonavia R, Porcile C, Piccioli P, Pirani P, Ravetti JL, Zona G, Spaziante R, Florio T, Schettini G. Экспрессия хемокинового рецептора CXCR4 и его лиганда, полученного из стромальных клеток фактор 1 в опухолях головного мозга человека и их участие в глиальной пролиферации in vitro . Энн Н.Ю. Академия наук. 2002 г.; 973: 60–69.

41. Барберо С., Баджетто А., Бонавиа Р., Порсиле С., Пиччоли П., Пирани П., Раветти Дж.Л., Зона Г., Спазианте Р., Флорио Т., Скеттини Г.Экспрессия хемокинового рецептора CXCR4 и его лиганда, фактора 1, полученного из стромальных клеток, в опухолях головного мозга человека и их участие в глиальной пролиферации in vitro . Энн Н.Ю. Академия наук. 2002 г.; 973: 60–69.

42. Li C, Li Y, Gao Y, Wei N, Zhao X, Wang C, Li Y, Xiu X, Cui J. Прямое сравнение двух составов наночастиц на основе альбумина, содержащих паклитаксел: является ли сшитая версия более предпочтительной ? Инт Дж Фарм. 2014; 468:15–25.

43. Аслаксон С.Дж., Миллер Ф.Р. Избирательные события в метастатическом процессе, определенные путем анализа последовательного распространения субпопуляций опухоли молочной железы мыши.Рак рез. 1992 год; 52:1399–1405.

44. Mi Z, Guo H, Wai PY, Gao C, Wei J, Kuo PC. Дифференциальная экспрессия остеопонтина в фенотипически различных субклонах клеток рака молочной железы мышей опосредует метастатическое поведение. Дж. Биол. Хим. 2004 г.; 279:46659–46667.

45. Ван Л., Линг И., Чен И., Ли Ц.Л., Фэн Ф., Ю К.Д., Лу Н., Го Ц.Л. Флавоноид байкалеин подавляет адгезию, миграцию и инвазию клеток рака молочной железы человека MDA-MB-231. Рак Летт. 2010 г.; 297:42–48.

46. Чен Дж., Томпсон Л.У.Лигнаны и тамоксифен, по отдельности или в комбинации, снижают адгезию, инвазию и миграцию клеток рака молочной железы человека in vitro . Лечение рака молочной железы. 2003 г.; 80:163–170.

47. Родригес Л.Г., Ву С., Гуан Дж.Л. Ранозаживляющий анализ. Методы Мол Биол. 2005 г.; 294:23–29.

Журналы открытого доступа | ОМИКС Интернэшнл

Дом О нас Открытый доступ Журналы Поиск по теме Acta Rheumatologica Журнал открытого доступа Достижения в области профилактики рака Журнал открытого доступа Американский журнал этномедицины Американский журнал фитомедицины и клинической терапии Анальгезия и реанимация: текущие исследования Гибридный журнал открытого доступа Анатомия и физиология: текущие исследования Журнал открытого доступа Андрология и гинекология: текущие исследования Гибридный журнал открытого доступа Андрология-открытый доступ Журнал открытого доступа Анестезиологические коммуникации Ангиология: открытый доступ Журнал открытого доступа Анналы инфекций и антибиотиков Журнал открытого доступа Архивы исследований рака Журнал открытого доступа Архив медицины Журнал открытого доступа Архив Медицины Журнал открытого доступа Рак молочной железы: текущие исследования Журнал открытого доступа Британский биомедицинский бюллетень Журнал открытого доступа Канадский отчет о слушаниях Журнал открытого доступа Химиотерапия: открытый доступ Официальный журнал Итало-латиноамериканского общества этномедицины Хроническая обструктивная болезнь легких: открытый доступ Журнал открытого доступа Клинические и медицинские отчеты о случаях Клинический гастроэнтерологический журнал Журнал открытого доступа Клиническая детская дерматология Журнал открытого доступа Колоректальный рак: открытый доступ Журнал открытого доступа Косметология и оральная хирургия лица Журнал открытого доступа Акушерство и гинекология интенсивной терапии Журнал открытого доступа Текущие исследования: интегративная медицина Журнал открытого доступа Здоровье зубов: текущие исследования Гибридный журнал открытого доступа Стоматология Журнал открытого доступа, Официальный журнал Александрийской ассоциации оральной имплантологии, Лондонская школа лицевой ортотропии Дерматология и дерматологические заболевания Журнал открытого доступа Отчеты о дерматологических случаях Журнал открытого доступа Диагностическая патология: открытый доступ Журнал открытого доступа Экстренная медицина: открытый доступ Официальный журнал Всемирной федерации обществ педиатрической интенсивной и интенсивной терапии Эндокринология и исследования диабета Гибридный журнал открытого доступа Эндокринология и метаболический синдром Официальный журнал Ассоциации осведомленности о СПКЯ Эндокринологические исследования и метаболизм Эпидемиология: открытый доступ Журнал открытого доступа Доказательная медицина и практика Журнал открытого доступа Семейная медицина и медицинские исследования Журнал открытого доступа Общая медицина: открытый доступ Журнал открытого доступа Гинекология и акушерство Журнал открытого доступа, Официальный журнал Ассоциации осведомленности о СПКЯ История болезни гинекологии и акушерства Журнал открытого доступа Терапия волос и трансплантация Журнал открытого доступа Исследования рака головы и шеи Журнал открытого доступа Гепатология и наука о поджелудочной железе Травяная медицина: открытый доступ Журнал открытого доступа Взгляд на кровяное давление Журнал открытого доступа Взгляд на болезни грудной клетки Журнал открытого доступа Взгляд в гинекологическую онкологию Журнал открытого доступа Внутренняя медицина: открытый доступ Журнал открытого доступа Международный журнал болезней пищеварения Журнал открытого доступа Международный журнал микроскопии Международный журнал физической медицины и реабилитации Журнал открытого доступа JOP. Журнал поджелудочной железы Журнал открытого доступа Журнал аденокарциномы Журнал открытого доступа Журнал эстетической и реконструктивной хирургии Журнал открытого доступа Журнал артрита Журнал открытого доступа Журнал спортивного совершенствования Гибридный журнал открытого доступа Журнал аутакоидов и гормонов Журнал крови и лимфы Журнал открытого доступа Журнал болезней крови и переливания крови Журнал открытого доступа, Официальный журнал Международной федерации талассемии Журнал исследований крови и гематологических заболеваний Журнал открытого доступа Журнал отчетов и рекомендаций по костям Журнал открытого доступа Журнал исследований костей Журнал открытого доступа Журнал исследований мозга Журнал клинических испытаний рака Журнал открытого доступа Журнал диагностики рака Журнал открытого доступа Журнал исследований рака и иммуноонкологии Журнал открытого доступа Журнал науки и исследований рака Журнал открытого доступа Журнал канцерогенеза и мутагенеза Журнал открытого доступа Журнал сердечно-легочной реабилитации Журнал клеточных наук и апоптоза Журнал детства и нарушений развития Журнал открытого доступа Журнал детского ожирения Журнал открытого доступа Журнал клинических и медицинских исследований Журнал клинической и молекулярной эндокринологии Журнал открытого доступа Журнал клинической анестезиологии: открытый доступ Журнал клинической иммунологии и аллергии Журнал открытого доступа Журнал клинической микробиологии и противомикробных препаратов Журнал клинических респираторных заболеваний и ухода Журнал открытого доступа Журнал коммуникативных расстройств, исследований глухих и слуховых аппаратов Журнал открытого доступа Журнал врожденных нарушений Журнал противозачаточных исследований Журнал открытого доступа Журнал стоматологической патологии и медицины Журнал диабета и метаболизма Официальный журнал Европейской ассоциации тематических сетей по биотехнологии Журнал диабетических осложнений и медицины Журнал открытого доступа Журнал экологии и токсикологии Журнал открытого доступа Журнал судебной медицины Журнал открытого доступа Журнал желудочно-кишечной и пищеварительной системы Журнал открытого доступа Журнал рака желудочно-кишечного тракта и стромальных опухолей Журнал открытого доступа Журнал половой системы и расстройств Гибридный журнал открытого доступа Журнал геронтологии и гериатрических исследований Журнал открытого доступа Журнал токсичности и болезней тяжелых металлов Журнал открытого доступа Журнал гематологии и тромбоэмболических заболеваний Журнал открытого доступа Журнал гепатита Журнал открытого доступа Журнал гепатологии и желудочно-кишечных расстройств Журнал открытого доступа Журнал ВПЧ и рака шейки матки Журнал открытого доступа Журнал гипертонии: открытый доступ Журнал открытого доступа, Официальный журнал Словацкой лиги против гипертонии Журнал визуализации и интервенционной радиологии Журнал открытого доступа Журнал интегративной онкологии Журнал открытого доступа Журнал почек Журнал открытого доступа Журнал лейкемии Журнал открытого доступа Журнал печени Журнал открытого доступа Журнал печени: болезни и трансплантация Гибридный журнал открытого доступа Журнал медицинской и хирургической патологии Журнал открытого доступа Журнал медицинских методов диагностики Журнал открытого доступа Журнал медицинских имплантатов и хирургии Журнал открытого доступа Журнал медицинской физики и прикладных наук Журнал открытого доступа Журнал медицинской физиологии и терапии Журнал медицинских исследований и санитарного просвещения Журнал медицинской токсикологии и клинической судебной медицины Журнал открытого доступа Журнал метаболического синдрома Журнал открытого доступа Журнал микробиологии и патологии Журнал молекулярной гистологии и медицинской физиологии Журнал открытого доступа Журнал молекулярной патологии и биохимии Журнал морфологии и анатомии Журнал молекулярной патологической эпидемиологии MPE Журнал открытого доступа Журнал неонатальной биологии Журнал открытого доступа Журнал новообразований Журнал открытого доступа Журнал нефрологии и почечных заболеваний Журнал открытого доступа Журнал нефрологии и терапии Журнал открытого доступа Журнал нейроэндокринологических исследований Журнал новых физиотерапевтических методов Журнал открытого доступа Журнал расстройств питания и терапии Журнал открытого доступа Журнал ожирения и расстройств пищевого поведения Журнал открытого доступа Журнал ожирения и терапии Журнал открытого доступа Журнал лечения ожирения и потери веса Журнал открытого доступа Журнал ожирения и метаболизма Журнал одонтологии Журнал онкологической медицины и практики Журнал открытого доступа Журнал онкологических исследований и лечения Журнал открытого доступа Журнал онкологических трансляционных исследований Журнал открытого доступа Журнал гигиены полости рта и здоровья Журнал открытого доступа, Официальный журнал Александрийской ассоциации оральной имплантологии, Лондонская школа лицевой ортотропии Журнал ортодонтии и эндодонтии Журнал открытого доступа Журнал ортопедической онкологии Журнал открытого доступа Журнал остеоартрита Журнал открытого доступа Журнал остеопороза и физической активности Журнал открытого доступа Журнал отологии и ринологии Гибридный журнал открытого доступа Журнал детской медицины и хирургии Журнал обезболивания и медицины Журнал открытого доступа Журнал паллиативной помощи и медицины Журнал открытого доступа Журнал периоперационной медицины Журнал физиотерапии и физической реабилитации Журнал открытого доступа Журнал исследований и лечения гипофиза Журнал беременности и здоровья ребенка Журнал открытого доступа Журнал профилактической медицины Журнал открытого доступа Журнал рака простаты Журнал открытого доступа Журнал легочной медицины Журнал открытого доступа Журнал пульмонологии и респираторных заболеваний Журнал редких расстройств: диагностика и терапия Журнал регенеративной медицины Гибридный журнал открытого доступа Журнал репродуктивной биомедицины Журнал сексуальной и репродуктивной медицины подписка Журнал спортивной медицины и допинговых исследований Журнал открытого доступа Журнал стероидов и гормональной науки Журнал открытого доступа Журнал хирургии и неотложной медицины Журнал открытого доступа Журнал хирургии Jurnalul de Chirurgie Журнал открытого доступа Журнал тромбоза и кровообращения: открытый доступ Журнал открытого доступа Журнал заболеваний щитовидной железы и терапии Журнал открытого доступа Журнал традиционной медицины и клинической натуропатии Журнал открытого доступа Журнал травм и лечения Журнал открытого доступа Журнал исследований опухолей Журнал открытого доступа Журнал исследований опухолей и отчетов Журнал открытого доступа Журнал сосудистой и эндоваскулярной терапии Журнал открытого доступа Журнал сосудистой медицины и хирургии Журнал открытого доступа Журнал женского здоровья, проблем и ухода Гибридный журнал открытого доступа Журнал йоги и физиотерапии Журнал открытого доступа, Официальный журнал Федерации йоги России и Гонконгской ассоциации йоги Ла Пренса Медика Борьба с малярией и ее ликвидация Журнал открытого доступа Материнское и детское питание Журнал открытого доступа Медицинские и клинические обзоры Журнал открытого доступа Медицинская и хирургическая урология Журнал открытого доступа Отчеты о медицинских случаях Журнал открытого доступа Медицинские отчеты и тематические исследования открытый доступ Нейроонкология: открытый доступ Журнал открытого доступа Медицина труда и здоровье Журнал открытого доступа Журнал радиологии OMICS Журнал открытого доступа Отчеты об онкологии и раке Журнал открытого доступа Здоровье полости рта и лечение зубов Журнал открытого доступа Официальный журнал Лондонской школы ортотропии лица Отчеты о состоянии полости рта Журнал открытого доступа Ортопедическая и мышечная система: текущие исследования Журнал открытого доступа Отоларингология: открытый доступ Журнал открытого доступа Заболевания поджелудочной железы и терапия Журнал открытого доступа Педиатрическая помощь Журнал открытого доступа Педиатрическая неотложная помощь и медицина: открытый доступ Журнал открытого доступа Педиатрия и медицинские исследования Педиатрия и терапия Журнал открытого доступа Пародонтология и протезирование Журнал открытого доступа Психология и психиатрия: открытый доступ Реконструктивная хирургия и анапластология Журнал открытого доступа Отчеты по раку и лечению Отчеты в маркерах заболеваний Отчеты в исследованиях щитовидной железы Репродуктивная система и сексуальные расстройства: текущие исследования Журнал открытого доступа Исследования и обзоры: журнал стоматологических наук Журнал открытого доступа Исследования и обзоры: медицинская и клиническая онкология Исследования и отчеты в области гастроэнтерологии Журнал открытого доступа SEO соргула Журнал открытого доступа Кожные заболевания и уход за кожей Журнал открытого доступа Хирургия: текущие исследования Официальный журнал Европейского общества эстетической хирургии Трансляционная медицина Журнал открытого доступа Травма и неотложная помощь Журнал открытого доступа Тропическая медицина и хирургия Журнал открытого доступа Универсальная хирургия Журнал открытого доступа Всемирный журнал фармакологии и токсикологии

.